Ошибки Вдохновения

      Небосклон был затянут серыми, но светлыми тучами, словно перепачканным пуховым одеялом, небрежно накрывшим город. Эти тучи красиво отражались в чистой глади спокойной реки, протекавшей, словно разрезая его, через весь центр города. Вокруг неё была вымощена такая же серая набережная, очень подходившая всему городу по настроению, особенно осенью.       Осень. Именно этот сезон сопровождался красотой и любовью среди людей, одновременно разделяя эти чувства также на ненависть к холоду и нередким дождям. Пусть это прекрасное время и величали «ловушкой вдохновения», «временем творчества» или «сезоном прекрасного», для многих осень всегда оставалась грустной картиной, лишь переходом от теплого лета к холодной и мрачной зиме. Такие люди никогда не находили в ней прекрасного, хотя стоило всего выглянуть в окно, и вот, пожалуйста: деревья, уже оставшиеся без большей части своих великолепных лиственных шуб, приятный аромат природы, что-то вроде смеси дождя и сухих листьев, которые завалили все улицы так, что стали похожими на осенний ковер, выстеленный самой природой. Возможно, так оно и было, но те, кто этого не замечал, просто отправлялись жаловаться, что в городе не убирались и ходить негде.       Хотя такие люди и были, но существовали и те, кто, напротив, гулял и наслаждался всем вышеперечисленным: двое молодых людей неспеша шагали по набережной, рассматривая архитектуру города, и, конечно, разговаривали.       — Нет, ну как я могу их вообще за писателей ставить? — возмущался первый, выражая всё своё негодование и размахивая руками, чем иногда привлекал внимание прохожих. Он был опрятно одет: в черное пальто с небольшим синим шарфом. И, даже несмотря на то, что погода была отнюдь не теплой и даже не прохладной, а скорее морозной, из аксессуаров у него были лишь перчатки. Светлые волосы же необычайно сливались с «краской» города, словно перенимая серый цвет того, однако при этом оставляли тот самый блондинистый оттенок.       — Но что они тебе сделали? Ведь собирать банкет в честь выхода своей книги не запрещено, — второй, постарше, выглядел скорее богатырем: широкие плечи, высокая фигура, так, что, казалось, он работал где-нибудь на заводе, фабрике или другом месте, где пригодилась бы его могучая сила. А вот поверить в то, что перед тобой ученый, не смог бы никто. По крайней мере никто, кто его не знал.       — Да, отчасти. Но с их стороны это выглядит паршиво, — огрызнулся собеседник.       — Да брось, ты не можешь считать их настолько плохими! Они всё-таки творческие личности, — пожал плечами его собеседник, взглянув куда-то в сторону реки.       — Могу. А знаешь почему? — взяв себя в руки, выдавил первый. — Эти псевдо-писатели, с которыми мне удалось вчера поговорить, оказались просто олухами! Обсуждали какие-то важные, по их мнению, темы, а после пришли к своим авторским талантам. Говорят, что писать-то могут, но огонька, чтобы дать им свет для этого, увы, нет, — он оглянулся на слушателя, наблюдая за реакцией. — Вот только какие они писатели, раз его нет? Получается, их деятельность зависит от какого-то «огонька»! И их признает публика! Да если бы они были настоящими авторами, то играли бы с этим огнем, словно с ребенком! И так, и эдак, и одним способом, и другим! Вот, что значит творить!       — Ты хоть понимаешь, что под «огоньком» имеется в виду вдохновение? — тихим басом усмехнулся его друг.       — Понимаю, но в их трактовке получается, что писатели они всегда, а вот вдохновение приходит редко. Может, вечером. А может только в следующем году. А может, всё, лимит исчерпан!       — Ну, это уже другая тема. Ведь и ты сам, при всём своём таланте, не смог бы, например, за день написать что-нибудь, не будь у тебя того, чем ты смог бы вдохновиться, — заключил собеседник, с доброй улыбкой рассматривая своего опешившего друга.       — О нет, друг мой. Не всё зависит от вдохновения. Всё зависит от идеи. Вот, что такое талант, — это идея, — с ажиотажем начал объяснять разгорячённый писатель. — Ты можешь писать такими красивыми словами, невероятными оборотами, необычайными сравнениями, но если твоя идея — ноль, то тебе ничто не поможет! И знаешь, когда у человека есть идея, то вдохновение лишь ещё один повод постараться, хотя можно и обойтись без него. И даже нужно, если ты позиционируешь себя писателем, а муза заглядывает к тебе раз в полгода! Тебе нужно либо писать, либо нет. Иначе чем ты отличаешься от обычного читателя? Да каждый, кто читает хорошие книги, хоть раз пытался написать что-нибудь. И что, все теперь писатели? Смешно, но нет! Нужна стабильность. Если приходит вдохновение часто — цены тебе нет! А если музы всё нет и нет, то, увы, выкручивайся, — наконец завершил он, высоко поднимая голову и пытаясь угадать реакцию своего спутника.       — Ну, — протянул тот, — думаю, ты можешь быть прав. Мне и самому не особо понравились те господа…       Первый только фыркнул, снова вернув себе самообладание, и вместе они продолжили путь.       — А, кстати, — улыбнулся второй через какое-то время молчания, – может, напишешь об этом, наш гений?       — Нет, — резко отрезал тот.       — Что? Нет?       — Ну, — он смутился, словно подбирая слова, — нет. У меня… нет вдохновения, — выдал он, после чего ускорил шаг, практически сбегая от хохочущего позади друга:       — Ты был прав, гений, определенно. Как и на их счет, на счет всех окружающих, так и на свой.