***
За посещение арестованного пришлось заплатить проверкой нервной системы на крепость. Детектор лжи к знакомому мистера Брауна применять не стали, зато наводящих стандартных вопросов «Как давно вы его знаете?», «Замечали ли за ним пристрастие к незаконной деятельности?», «Нарушал ли он закон в вашем присутствии?» было много. На большинство пару лет назад Крис ответил бы положительно, чем ускорил бы начало судебного процесса над Брауном. Но Оримфаер втянулся в криминал настолько, словно всю жизнь вращался в подобных кругах, что как можно честнее отвечал: «Нет». Научившись первосортно лгать, Крис обманул бы и детектор, но очень надеялся, что аппарат к нему не подключат. В комнате, куда привели Рэдклиффа из камеры предварительного заключения, не была установлена прослушка, но видеонаблюдение имелось. Кое-как сержант уговорил коллег сделать ему поблажку и не ставить «жучки». Тем более что Браун во всем признался. Оранжевая одежда заключенного смотрелась на нем дико, будто Рэдклифф собрался на карнавал. В этом случае Крис съехидничал бы по поводу дурацкого костюма. Сейчас же было не до шуток. Закованные руки Браун положил на стол и выжидающе посмотрел на Оримфаера. – Можешь говорить что угодно – нас не слушают, – сообщил сержант. – Ты им веришь? – подал голос Рэдклифф. – Да. Я их уболтал и подкупил. Продажных видно за милю. Что произошло? – взволнованно спросил Крис. – Как ты попался? Черт, не могу поверить… – Меня сдали. Я думал, это ты, – Браун откинулся на спинку стула. – Спятил? И зачем, по-твоему, я сюда явился? – Позлорадствовать, празднуя победу. – Тебе башку, что ли, отбили при задержании? Нет, конечно! Тогда бы я сдал и себя для кучи. – Верно, – признал Рэдклифф. – Тебя бы быстро вычислили. Не побоялся сюда приехать? Ведь расследование может привести полицию к твоим махинациям. Крис хмыкнул. Он думал об этом, но недолго. Босса предавать нельзя. Браун же его не выдал, а мог бы, подозревая Оримфаера в том же. – Попробую убедить детективов, расследующих твое дело, отпустить тебя под залог – домашний арест лучше камеры. Готовься выложить много баксов. Еще надо прикинуть, кто на тебя настучал. Пока тебя маринует полиция, я найду того урода и закопаю. А еще... – Крис, остановись, – проговорил Браун, непривычно спокойный и равнодушный к происходящему. – Ничего не надо. Я достаточно требовал от тебя. Хватит. Я готов получить по заслугам. Сержант окончательно утвердился в мысли, что у Рэдклиффа проблемы с головой: иначе откуда этот бред? Почему он смирился с участью будущего обитателя тюрьмы? Чем на него повлияли местные копы, отчего Браун сам на себя не похож? – Понимаю, ты в шоке, – продолжил Браун. – Рано или поздно меня бы поймали. С твоей помощью или без. – Заткнись. Ты не в себе. – Прими все это, – Рэдклифф глубоко вздохнул. – Как я принял. Ты же мечтал посадить своего мучителя. – Давно. Но не сегодня, – у Криса участилось сердцебиение. Да-а, сейчас бы детектор проявил активность, фиксируя волнение! – Не верю, что ты не рад, – с недоумением заметил Браун. – Пусть ты мне помогал, но в душе всегда хотел, чтобы ко мне нагрянули копы с ордером и неопровержимыми доказательствами моей вины. – Не рад! – выкрикнул Оримфаер. – Черт подери, я привязался к тебе! Какая-то зависимость, как от наркоты! Я знаю, что ты творил ужасные вещи и оправдываю тебя, потому что по-другому не может быть! Давай забудем, что ты нес чушь, и займемся твоим освобождением, хотя бы временным, до суда. У меня много связей, выставим все так, будто тебя подставили. Свалим вину на кого-нибудь. Есть кандидаты? – Стокгольмский синдром, – произнес Рэдклифф. – Вернее, бостонский. Крис, ты болен. Ненормально привязываться к преступнику, который тебя истязал. У Оримфаера не нашлось слов, чтобы объяснить Брауну, что психотерапевт из него отвратительный. Или он решил отгородиться от компаньона, назвав его сумасшедшим, чтобы тот отстал и убрался подальше? Тем самым защищая… Ну уж нет! Это обязанность Криса – защищать граждан. Как копа и верного подельника. – Ладно, – процедил сержант. – Не хочешь домой – сиди здесь, если уж потребовались новые ощущения. Но гада, сдавшего тебя, я все равно найду. С силой треснув дверью о косяк, Оримфаер выскочил из комнаты. Впервые в жизни Браун ощутил страшную вину: заставил Криса служить беззаконию и превратил его, и без того истерзанного морально, в психически нездорового человека.***
Поначалу Оримфаеру казалось, что случившееся – розыгрыш. Рэдклифф снимет наручники-фальшивку, самодовольно ухмыльнется и провозгласит: «Улыбнитесь, вас снимает скрытая камера!» Но дальше стало яснее: это реальность, без шуток. Обнаружились все преступления Брауна: нелегальная торговля оружием, наркотиками, убийства, пытки… Странно, что его не расстреляли на месте. Детективы искали новые и новые эпизоды криминальной составляющей жизни известного банкира, о которой никто не догадывался. Не заботясь об излишней суетливости, требовательности и нервозности Крис узнал, кто предал Рэдклиффа. Ларри Коллинз пошел на сделку с полицией, передавая ей информацию. Назвался ли он помощником Брауна или еще кем-то, Оримфаер не выяснял. Взяв снайперскую винтовку, а точнее, выкрав ее со склада оружия в своем участке, сержант поехал вершить правосудие. Коллинза не держали в камере, значит, он, подлая тварь, не включил себя в число преступников. Либо же вымолил домашний арест за помощь. Крису было наплевать. Затаившись в кустах на противоположной стороне улицы, Оримфаер поймал в оптический прицел Ларри, стоявшего на кухне в собственном доме, и выстрелил ему в голову. Бывший первый помощник Брауна бесславно сдох, искупая вину.***
Утром в участке Крис наткнулся на Джонса, прогуливавшегося около стойки дежурного. – Здравствуй. Пойдем-ка побеседуем, – слегка улыбнулся шеф. – В форму потом переоденешься. По пути в кабинет Джонса полицейские бросали на Оримфаера странные взгляды. Ну конечно – удивлены, почему он в гражданском. Но разъяснить им, что Крис очень понадобился начальнику, было некогда. Джонс открыл дверь, приглашая войти. – Присаживайся, – шеф занял кресло за столом и посмотрел на сержанта с непонятным ему сожалением. – Из триста восьмого звонили: убит информатор по делу Брауна. Из винтовки. А в нашем участке вчера исчезла винтовка. Оримфаер молчал, сохраняя безэмоциональное выражение лица. – И я бы распорядился выяснить, совпадение это или нет, но не буду. Потому что знаю: ты убил Ларри Коллинза. И виноват не только в его смерти. Понимаешь, к чему я клоню? – Еще один грустный взгляд. «Почему он так смотрит?» – недоумевал сержант и ответил: – Нет. – Понимаешь, – вздохнул Джонс. – Крис, ты настоящий профессионал – полицейский и... мастер работать на криминального авторитета. Но все тайное... Впрочем, ты знаешь. Он тебя шантажировал, да? – неверие шефа в предательство лучшего сотрудника выдал его сочувствующий тон. – Грозил убить или замучить Кимберли? Сам того не подозревая, Джонс бросил тонущему Оримфаеру конец спасательного каната. Осталось уцепиться, подтянуться и выбраться из воды. То есть согласиться, спастись и дать утонуть Брауну. – Нет, – солгал сержант. – Пожалуйста, говори честно: здесь тебя он не достанет, – почти умолял начальник. – Ты в безопасности. Ким тоже, она вообще за океаном. – Я делал это добровольно. – Скажи, что шантажировал, – прошептал Джонс с надеждой. – Иначе ты... Тебе конец... – Я признаюсь в содеянном и сдаюсь. «Получать по заслугам будем вместе». Начальник вздрогнул, медленно выпрямился и спустя долгую паузу вызвал подчиненных для ареста того, кто только что подорвал веру в честную полицию.