Новая Невеста.

      Владелец похоронного бюро, известный всем как просто Гробовщик, на самом деле оказался жнецом смерти. Легендарным жнецом смерти. Как только он поднял челку с глаз, все присутствующие устремили свой взор на его зеленые очи. Такие оттенки имеют только шинигами. — Гробовщик?! — Сиэль был изумлен, пожалуй, чуть больше всех остальных. — Пока я не видел его глаз, не мог и предположить, — произнес Себастьян, он был больше озадачен, нежели удивлен. Амелия смотрела на происходящие и в ней снова и снова закипала кровь. Жнецы, демон, границы жизни и смерти. — Это ты тот, кто заставил трупы двигаться? — спросила Амелия, подойдя на несколько шагов ближе. — Это секрет, но вы все так хорошо исполняли позу Феникса, что оплатили информацию намного вперед, так что, я расскажу. Вы действительно правы, мисс Амелия. Именно я тот, кто заставил эти создания вновь двигаться. — Но зачем? — в непонимании и легком ужасе спросил Сиэль. — Я просто хотел унять свое любопытство, — седовласый сделал драматичную паузу. — Понимаете, человек - это плоть и душа. Когда эти два компонента вместе и в гармонии — существует сама жизнь, записывающаяся на кинопленку. Когда тело увядает и жнец забирает душу, смотря воспоминания, плёнка обрывается и жизнь заканчивается, и вот в один из бесчисленных дней я задумался: а что, если бы у оборванной пленки было бы продолжение? — Гробовщик вальяжно развел руками, наблюдая за постепенно округляющимися глазами слушателей. — Жнецов интересуют только души, а тело и мозг с воспоминания остаются. И меня стала терзать мысль, что получится, если к бездушной плоти добавить ещё воспоминаний? — мужчина рассуждал с энтузиазмом и истинным восторгом. — Ни фига себе, — Грелль стал невероятно серьезен. — Ты монтировал плёнку? — Хе-хе, можете сами взглянуть, — Гробовщик изящно указал ладонью в сторону мертвецов, всё пытавшихся до них добраться, но не соображающим перелезть через перила.       Грелль взмыл в воздух и бензопилой пропорол одного из мертвецов. Из него вылетела лента и обычный конец записи «END», но после него был прикреплен ещё кусок с кривляниями Гробовщика. Сатклиффа будто дрожь пробила. — Это ещё что?! — Как только я прикрепил ложную плёнку, тело стало снова жить, если позволите так выразиться. Все живые несознательно стремятся восполнить утрату. Поэтому, они ищут то, чего им так не хватает. Вы задавались вопросом: почему они нападают на людей? Ответ прост — у них есть то, что они ищут. Души — они будут вскрывать тела живых, пока не установят баланс вечной кинопленки. — Поэтому они нас не слышат? Не реагируют?! — с нетерпением перебила Амелия, но жнец продолжил свой рассказ поступательно. — Однако, они не могут сделать чужие души своими, — продолжил более грустно Гробовщик. — Я могу вмешаться в их записи, но не могу создать им новую душу. Я много работал над этим, но, к моему большому сожалению, они так и останутся безличными куклами. Поэтому я их так и называю — они не живые и не мертвые — странные куклы. — Какой же ты извращенец, — у графа закипела кровь от злобы и отвращения, что Амелии было не понять, но она старательно подавляла свой интерес. — Вы ещё слишком молоды, граф, чтобы понять мой восторг. Их белоснежная кожа, словно воск, уста — больше не могут ни возмущаться, ни лгать. После смерти они стали идеально красивыми, — жнец приобнял одну куклу. — Меня тошнит от тебя и твоих слов, — изрёк Сиэль. — Может и так, но есть люди, которые жаждут о такой кукле. Они не имеют страха, не испытывают боли. Они убивают без моральных тягот. Не кажется ли вам, что они идеальное орудие?       После этого изречения в ступор впали все: и жнецы, и граф с Амелией, даже Себастьян был удивлен. Лишь Гробовщику всё казалось очаровательным, прекрасным, как радужное сияние. — Группа чудаков захотела узнать, на что способны «странные куклы». Мы решили в качестве эксперимента свести равное количество людей и их на круизном лайнере. Однако, я никак не мог предположить, что мы натолкнемся на айсберг и пойдем ко дну. Впрочем, теперь мне не нужно думать, как затопить корабль. Хотя, из-за вашего вмешательства, людей выживет больше. Кажется, я должен на вас злиться? — Чем больше он говорит, тем больше у меня уши вянут, — проговорил Грелль, ужасаясь такому неуважению к смерти. — Так нельзя! Жнецы не могут глумиться над смертью, — подметил Рон. — Только у него очков нет. Может, он отступник? — Он может быть кем угодно, но по правилам это недопустимо! Тем более, — Грелль поправил очки, — как он посмел изуродовать лицо дамы?! Такого я не прощу даже такому красавцу! — Сатклифф ринулся в атаку с целью ранить Гробовщика и непременно доставить его в департамент к начальству.       Между жнецами началась занимательная битва. Правда, если двоим было тяжко, то легенде все было в забаву. Себастьян присоединился к этой схватке. Королева Виктория обязательно должна была получить виновника в свои руки. В итоге, между существами разразилась небольшая война, которая доставляла удовольствие лишь одному.       Тамберленд, смотря на происходящее, не могла понять своих чувств. С одной стороны её восхищала задумка Гробовщика, его попытка продолжить жизнь. С другой же, она ощущала разочарование, что маленький шанс оказался ничтожным. В её душе также назревал вопрос — что творится в душе Сиэля. Внезапный свет отвлек её от потока мыслей. Битва обострилась и началась совсем дикая чехарда.       В один момент девушка почувствовала угрозу и не зря. Себастьян так заигрался, что не учёл тонкость мышления жнеца. Он схватил Сиэля, зная, что тот ринется его защитить. Правда, не учёл, что какой бы внешне Амелия не была, внутренне она питала огромную любовь. Поэтому сделала тоже самое, от чего Гробовщик замешкался и его рука дрогнула, задев левый бок Амелии. Светящиеся лента вырвалась, озаряя воспоминания.       …Фотография. Молодая женщина маленького роста, белокурые волосы, искренняя, но немного холодная улыбка и светящиеся глаза, которые даже через чёрно-белое сияли. Затем мужчина. Его тяжелая, но дрожащая рука держала картинку и грустные глаза выражали скорбь, но в ту же секунду в них загорелась ненависть. Фотография разорвана в клочья, испорчена, уничтожена. За тяжелой дубовой дверью притаилась девчушка, лет трёх, не больше, но до чего смышленая. Один в один, как женщина на фото…       …Амелия падает на пол. Из рта прыснула кровь, её тело затрясло. Мужчина в костюме шагал рядом, как будто ничего не случилось. Затем, перед выходом, погладил малышку по белоснежным кудрям и вышел…       …Ещё молодое поместье «Фантом». Два пятилетних малыша бегают по лужайке, пока взрослые важные дядечки обсуждают ещё непонятные для них вещи. Немного зашуганная поначалу, затем резвая блондиночка носится кругами вокруг мальчика…       …Мужчина громко кричит на малышку. Пощечина. Слёзы. Посуда и фарфор летят по комнате. Кровь на полу. Девочка забирается под высокий грузный сервант в попытке спрятаться, но тщетно. Папаша вытаскивает её за ногу. Хорошо, что у Амелии с детства был мамин характер. Она кусает его за руку, и бежит своими маленькими ножками так быстро, как только может. Равновесие теряется. Голова кругом. Маленькое тельце в розовом платье скатывается по лестнице…       …Пушистые ресницы вздрагивают. Белые холодные стены. Одиночество. На протяжении трёх лет одно и тоже. Затем снова поместье, но уже ни единого намека на улыбку. После морг. Труп мужчины, изувеченный от пулевых ранений. Бледное лицо девочки, но в глазах нет скорби. Пустота. Облегчение. Радость…       …Трупы животных, один за другим. Комната, пол которой залит кровью. Малышка лет десяти наслаждается месивом. Мадам Рэд. Глаза округляются от ужаса и непонимания. Девочка встаёт и совершенно спокойно обнимает тётушку, будто в произошедшем нет ничего странного…       …Снова одинаковые стены. Врачи. Уколы. Таблетки. Ужасные процедуры. Доброе, с сочувствием, лицо мадам Мидфорд и слёзы на щеках Элизабет…       …Пастельные тона. Мягкая постель. Вкусная еда. Радостные беседы с кузиной и кузеном. Занятия. Прогулки. Охота. Кровь. Непреодолимое желание не расставаться с ускользающей нитью в этот момент… — Ааа, — Тамберленд вскрикнула от боли. Её платье окропила такая любимая жидкость. — Амелия! — окликнул её граф в испуге. Себастьян почти достал жнеца, но тот увернулся. — Какие занятные воспоминания. А я ведь знал его. Честно, никогда бы не подумал, — загадочно произнес Гробовщик. Сиэль лишь мог с непониманием вглядываться в глаза невесты и пытаться остановить кровь.       Неожиданно раздался грохот, корабль стремительно стал наклоняться. Время вышло. Оставались считанный минуты перед тем, как это величественное судно полностью погрузится на дно океана на веки вечные. — Неужели так быстро?! — воскликнул Грелль. — Дело дрянь! — всё что мог ответить Рональд.       Себастьян подхватил Амелию и Сиэля, увы, время вышло, но кто даст им просто так уйти. У Грелля была последняя попытка схватить Гробовщика, а у Рона стереть с лица земли демона, но дворецкого просто так не победить, особенно, когда ущемлено его самолюбие. Нокаутировав Нокса, Михаэлис отправил его в полет прямиком в семпая, сделав практически «даблкилл». Казалось бы, дело за малым, но судно шло ко дну. Вода стремительно хлынула и в это помещение. Гробовщик в несколько прыжков поднялся повыше, обронив цепочку с серебряными медальонами. Они приземлились ровно в руки графа. — Что же, пусть они пока будут у вас. Берегите их, это очень ценно для меня. Я счастлив, что смог так интересно провести со всеми время! Давайте обязательно увидимся вновь! — последнее что произнес жнец, перед тем как благополучно разрубить и так погрузившуюся в воду корму.       Вода нещадно хлынула. Себастьян еле успел подхватить парочку и выпрыгнуть наружу. Моментально добежав до самой верхней точки и отпрыгнув, дворецкий надел на Сиэля и Амелию спасательные круги. Символически извинившись, он с силой оттолкнул подальше от тонущего судна и водоворота, что он создавал.       Тамберленд и граф держались друг за друга. Ледяная вода морозила кожу, туманила сознание. Рану девушки сначала нещадно щипало, затем она перестала что-либо чувствовать ниже пояса от холода. — Он сказал, — слабо, полушепотом произнес Сиэль, — никогда бы не подумал. Что гробовщик имел ввиду? — слова давались тяжело, но Фантомхайв понимал, что если на чем-нибудь не сосредоточится - пойдет ко дну. — Думаю, рана получилась маленькой, поэтому воспоминания показали лишь часть детства. Это было об отце. Я обещала всё рассказать, правда, ситуация не очень, но с другой стороны, когда, если не сейчас, — Амелии было сложно соображать, соединять одно с другим. — Согласен. — Голова трещит от холода, но я постараюсь как можно яснее. Мой отец… Он бил меня, пока не скончался, так же, как и мою маму. — Мадам Тамберленд, насколько знаю, всегда была веселой и яркой. — Она никогда не показывала своих чувств. Любила папу и была готова на всё. В одном из разговоров о маме, мадам Мидфорд обронила — «Единственное, что меня бесило в милейшей Тамерленд, так это вечная любовь к длинным платьям. Даже в лютую жару носила длинный рукав. Было видно, как ей тяжело, но соглашусь, она достойна зваться истинной леди». В тот момент я и поняла всё, — чуть-чуть помедлив, Амелия собралась с мыслями, немного подтянулась и продолжила. — Когда отец умер, я испытала облегчение, но меня стали преследовать кошмары. Брызги и лужи крови, пока я… не увидела труп кошки, сбитой каретой в городе. Я поняла, что кровь зовет меня. Что это единственный выход. Я стала забирать чужие жизни. Мне было всего лет пять, не больше, это всё получилось инстинктивно, а когда отец увидел меня с трупом животного в обнимку… В его глазах был страх и ужас. Он понял, что я не беспомощная малышка. Думаю, его "эго" стало бояться, что однажды я вспорю ему глотку, — с этой фразой Амелия широко и хищно улыбнулась, — сказать по правде, сейчас это бы доставило мне огромное удовольствие. Но он застрелился. — Постой, — остановил Сиэль, немного приблизившись к Тамберленд, чтобы не выскользнуть из круга. — Твоего отца ведь застрелили в перестрелке. — Это официальная версия. Истина состоит в том, что мой отец состоял в темной группировке. Работал на её Величество, как и мистер Фантомхайв. Точно не знаю, мне известно лишь то, что он сам попросил застрелить его, и не кого иного, а Винсента. — Что? — услышав имя отца, Сиэль тут же почувствовал легкое тепло от неожиданности. — Они были друзьями, а у самого кишка была тонка. А там подстроить убийство дело простое. И никто иной, как Гробовщик, поведал мне историю. Сейчас думаю, что специально. Буквально пару месяцев назад, за несколько дней до начала дела «Потрошителя». — Вот же ублюдок! — выругался граф. — Да, — Амелии стало неловко за те слово, что она собиралась сказать. — Знаешь, когда я услышала об этом, то внутренне возненавидела тебя, как его сына, но потом… Когда поняла, насколько мы одинаковые… Мне так жаль, что я плохо думала о тебе… — граф впервые увидел слёзы девушки. Её кроткие всхлипы.       Наконец-то появился Себастьян и посадил обоих в лодку, накрыв пледом. Он извинился за задержку, среди обломков было сложно найти целую лодку. — Можно кое-что ещё узнать? — спросил Сиэль, когда они немного согрелись. — Да. — Теперь я понимаю твою жажду крови, поведение, отношение, но одно всё ещё остается под вопросом. — Полагаю, ты о моём интересе к Себастьяну. — Верно. — Когда до меня начало доходить, что люди не могут быть столь идеальными, — Амелия многозначительно посмотрела на Михаэлиса, — я стала подозревать, что он не просто хороший дворецкий. Поначалу я думала, что может он из военных или спецназа, но телосложение и мордашка не к роли. В один день, буквально незадолго до отъезда в Германию, я увидела, как Себастьян убирался в комнате, а затем на моих глазах пропал. Как в воздухе растворился. Это было поздней ночью. Я выглянула в окно через штору и рассмотрела его белое лицо в темноте, а рядом лежал труп. Тогда я поняла, что он не просто человек, но и то, что он всегда будет тебя защищать. У меня возник вопрос — почему? Уже будучи в Германии, я стала искать сведения. Поэтому мой интерес только усилился. В то время я нашла интереснейшую книгу о демонах, старую как мир. Я подумала, если демоны могут сделать всё ради души, сможет ли Себастьян сделать меня нормальной? — девушка говорила задумчиво и немного робко, было видно, что поведать все свои мысли и чувства для неё очень тяжело. — В каком смысле? — спросил дворецкий. — Избавить меня от желания убивать, от кошмаров, от ужаса перед собственным отражением в зеркале, — мрачно произнесла Амелия, смотря прямо в глаза демона. — К сожалению, я бы не смог этого сделать, даже при большом желании, мисс Амелия. Желание убивать и кошмары — дело не такое, на которое я бы мог повлиять, если бы вы попросили меня как демона, — изрёк Себастьян, продолжая как ни в чем не бывало грести. — Я не считаю это чем-то в не нормальности, — произнес до этого молчащий граф, погруженный в раздумья. — Ты в них не виновата.       Эти слова были Амелии дороже всего, даже внимательного слушания. Её не осудили, а поняли и приняли. Один Сиэль не смотрел на неё, как на монстра. Впрочем, как и она на него. В эту минуту, казалось бы горестную, они обрели друг в друге совершенно новую родственную связь. Чтобы не случилось, они всегда будут на стороне друг друга, ведь только они знают, что им пришлось пережить и чего это стоило. Они вернулись в Англию другими, но такими же для других.

Конец.