Татуировки

Слэш
PG-13
Завершён
59
Размер:
4 страницы, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
59 Нравится 16 Отзывы 3 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Во время ЧМ в России Лука по телевизору видел мультик про Снежную королеву. Там Маленькая Разбойница отпускала все свои живые игрушки, со слезами разгоняя лесных голубей, зайцев и каких-то других зверушек. Он не помнил этой сцены в книге, но она засела в памяти. Сейчас он делал то же самое, пытаясь порвать весь свой запас черных веревочек голыми руками, изрезав пальцы в кровь. И да, слезы текли по его щекам, потому что раз ошибившись, ты не можешь считать себя охотником. Он отпустит всех своих пленников, свои игрушки и... Что будет дальше Лука даже не мог представить. А начиналось всё так правильно, он чувствовал себя сильным и неуязвимым. Охотники знают: как только у знакомого или незнакомого, друга или родственника, приятеля или кумира появляется первая татуировка — присмотрись к нему. Нечисть с древних времён умеет подменять младенцев в колыбели, втираться в доверие и вызывать любовь, так что по свету ходят подменыши и носители чуждой крови. Такое всегда проявляется. Пятнышками и линиями, складывающимися в причудливые узоры, сначала маленькие — с монетку, а потом захватывающие всё тело. Чем больше нечеловеческой крови, чем больше потакаешь своим тёмным наклонностям, тем заметнее странные рисунки. Скрыть их легко — благо, мода на тату процветает и прогрессирует. Лука не принадлежит к тем из клана, кто ратует за полное уничтожение нечисти. Но счёт ведёт. В футболе трудно найти чистокровного человека. Лука смотрит на собственное пятно на груди. Ему говорили, что это знак охотника. Но на всякий случай он каждый день проверяет, не увеличилось ли оно, не разбежались ли вокруг лучики, свивающиеся в спирали. Охотники давно выучились уживаться с нечистью. Каждый охраняет свою территорию, удерживая волшебных существ от причинения вреда, получая от них удачу в делах, здоровье, а то и материальные блага. Это просто: достаточно сплести ловушку, правильно определив противника. Лука — охотник не из самых лучших. С определением у него возникают проблемы. *** С кобольдом было совсем просто. Он словно сошёл с картинки в секретных архивах клана. Лука поймал его, будучи одержим, как ни странно, футболом. Аккуратный и техничный Тони мог стать идеальным партнёром на поле и дополнительная связь должна была сделать их тандем ещё лучше. Так и получилось. У кобольдов холодная кровь и сердце, если можно так назвать этот орган, бьётся вдвое реже, чем у человека. У кобольдов склонность к темным помещениям и порядку. Кобольды — нечисть, но нечисть почти домашняя, полезная в хозяйстве. Охотник знает, как разогнать кровь и запустить мотор на полную мощность. Он знает и то, что не зря ледяная вода течёт в венах и не зря стук в груди подобен звуку метронома. Кобольды могут вмиг сгореть, испытав слишком сильное чувство, будь то ненависть или любовь. Охотник развлекается, разбрасывая свои вещи по раздевалке и наблюдая, как зажигается негреющий голубой огонь в глазах, а руки подрагивают от желания навести порядок. Нельзя. Кобольд ещё не знает, что его вычислили, что ловушки расставлены. Охотник подкрадывается сзади и обнимает, дышит в шею, прижимается всем телом. Сердце под его ладонями бьётся всё чаще, влажная кожа бледнеет, ещё немного и... Он оставляет поцелуй-метку и шепчет: — Ещё не время, Тони... *** Гарет привлёк его внимание случайно. Абсолютно чистый — ни единого заметного пятнышка... Но Луку что-то беспокоило. Есть только один способ точно определить, кто перед тобой — секс. Не обязательно тащить в постель каждую чупакабру, но, если есть обоюдное влечение, можно учуять изменившийся запах и при достаточной удаче даже понять, кто именно перед тобой. Как-то в душевой после игры Гарет, выходя, нечаянно толкнул Луку бедром, поймал у самого пола и вдруг облапил, на секунду прижавшись. Так охотник узнал, что его друг — кэлпи, что Гарет хочет его, Луку, и что чистота кожи может быть обманчивой. Он сплёл ловушку недрогнувшими руками, потому что это был его долг... не так ли? — Гарет, у тебя рубашка наизнанку. — Угу. — С каких пор ты носишь зелёное? Кэлпи жмурится и распускает пучок на макушке. Волосы струятся, стекая на плечи, в глазах — слёзы, они всегда появляются, когда кэлпи выходит на промысел. — Сделаешь мне массаж? — обманчиво невинно просит он, и одна слезинка прокладывает путь по щеке, исчезая бесследно среди редкой щетины. Он снимает рубашку и ложится, приглашая оседлать могучую спину, вцепиться пальцами в мускулистые плечи и нырнуть в омут. Охотник не боится. Он без колебаний усаживается, сжимая коленями бока кэлпи, в его руках уздечка, но он не решил ещё, чего хочет больше — стать хозяином покоренного зверя или отдаться стихии самому, тонуть, захлебываясь в этих глазах, этих слезах. — Гарет... — улыбаясь, просит охотник, — не укатай меня до смерти. Кэлпи смеётся. *** Иван Луке попался слишком рано. Как у младенца, у юного охотника был развит хватательный рефлекс — и что теперь делать? Зачем ему лис, да ещё полукровка, лисёнок, не вошедший в полную силу? Надо бы отпустить, пусть живёт своей лисьей жизнью, вреда от него никакого, пользы... Лука не знал, что считать пользой, но отпустить не смог, а при попытках кицунэ освободиться самостоятельно машинально натягивал поводок-удавку. Улыбка становится почти отчаянной, когда лис видит его, спускающегося по лестнице в подтрибунке. Одноклубники и зрители, нетерпеливо ожидающие жёсткой и, возможно, кровавой игры, умиляются, глядя на фигуры, сплетённые в тесном объятии. Щеки касается пушистый кончик невидимого хвоста, усталость отступает, голова проясняется. Лис тоскливо смотрит на верёвочку, перехватившую волосы охотника. — Даже и не мечтай. — Я никуда не денусь от тебя и без ловушки. Лука долго смотрит в глаза, меняющие под его взглядом цвет на янтарный, думает, что, может, и правда. Лис хрипит, хватаясь за горло, и Лука понимает, что снова перестарался с поводком. — Так я буду уверен — почти извиняется он. *** Лука не собирается пополнять свою коллекцию. Но ему не даёт покоя капитан его команды. Татуированный почти с ног до головы, регулярно делающий новые тату Серхио — загадка. Понятно, что человеческого там кот наплакал. Слишком много агрессии, слишком много страсти, слишком много чувственности... Но Лука не смог определить ни вид, ни способности, ни метод, которым хотя бы теоретически можно было бы с ним справиться. Серхио словно ощущал опасность, но в отличие от других, шёл ей навстречу беспрестанно задевая охотника. Казалось, что применить самый верный способ — несложно. Серхио сам лезет обниматься, запускает пальцы в волосы, хватает за плечи, но Лука не чует запаха, присущего нечисти вообще и никому из известных ему существ, в частности.. Влечение должно быть обоюдным, и его действительно волнует близость Серхио, когда тот шепчет какую-то ерунду ему в ухо, покалывая бородой кожу. Но ответных эмоций, очевидно, нет, капитан с равным энтузиазмом тискает всех, кто попадается ему под настроение. Лука подбирается всё ближе. Он откровенно провоцирует Серхио, обнимая, прижимаясь, утыкаясь носом в шею при каждом удобном и неудобном случае. Серхио косится на него смешливо, но исправно обнимает в ответ и перебирает быстро отрастающие пряди. Но ничего не предпринимает. Лука пробует другую тактику — начинает сторониться и выкручиваться из объятий, отходит и сбрасывает с плеч руки Серхио. Тот покусывает губы и смотрит непонятно. В конце концов после игры Луку выдергивают из раздевалки, едва дав натянуть одежду, везут на предельной скорости куда-то на окраину Мадрида, и приходит в себя он только на широкой постели, когда татуированные руки скользят под футболкой, его собственные ладони гладят узоры на спине, а лицо Серхио так непозволительно близко. Серхио легко целует его в губы и со смешком спрашивает: — Ну что, добился своего... охотник? *** Серхио — человеческое дитя. Стопроцентный хомо сапиенс. Мало того, по рождению он принадлежит к одному из охотничьих кланов. Всем, кто знает эту сторону реальности, трудно поверить. Слишком ярко блестят глаза, слишком танцующая походка, слишком лёгкие движения рук, слишком притягательные губы... слишком опасная аура. Но в Камасе никто не удивляется. Охотники-изгои и нечисть всех видов живут душа в душу, а если души нет — сердце в сердце. С детства маленькие люди оказываются в кругу самых невероятных существ. Серхио верен своим друзьям, защищает их, делится с ними эмоциями, кровью, своим телом. Они в ответ ласкают его, как своего, целуют его, как своего, они рисуют на нём первые чернильные узоры, они шепчутся у него в голове, дарят силу и выносливость, а храбрости у него и так переизбыток. Он растет свободным и нахальным, коварным и преданным, несдержанным и страстным. Он влюбляет в себя, и это качество не имеет никакого отношения к сверхъестественному. Его ненавидят — и это очень по-человечески. В Севилье и Мадриде он намётанным глазом мгновенно выделяет нелюдей. Оказывается рядом, треплет по волосам, обнимает за плечи. Поддерживает. Охотника он узнаёт сразу и инстинктивно весь подбирается, готовый к бегству или нападению, а может быть к защите тех, кто доверяет ему. Он не уберёг Тони, не ожидал, что маленький пройдоха с невинным взглядом будет настолько хорош. Или не настолько, потому что он не разгадал Серхио, повёлся на его игру. Но и Серхио, убегая и догоняя, слишком поздно понял, что влип хуже, чем неопытный мамур, попавший в шкатулку с булавками. Он не привык обманывать себя, поэтому ещё раз целует Луку в губы и откидывается на простыни, сводя запястья над головой: — Свяжи меня. Лука смотрит на чёрную верёвочку, намотанную на ладонь. Кажется, он сам запутался. Он плетёт ловушку за ловушкой, но Серхио только качает головой и смотрит. Глаза его тёплые и тёмные, он пахнет только собой и, может быть, немножко — солнцем, он отмечает поцелуем каждый узел на бесполезных сетках, растянутых на дрожащих пальцах. Серхио не смеётся над ним. Отбирает верёвочку, продевает в петлю кисти, снова растягивается во весь рост и прикрывает глаза. Губы расплываются в ленивую улыбку: — Будем считать, что поймал. Лука откладывает на потом самобичевание и прощание с карьерой охотника, проводит по линиям и спрашивает: — Это больно? — Бывают вещи больнее. Но мне нравится... — следует ответ, и дальше уже всё неважно. *** Лука безуспешно пытается заправить непослушные пряди за уши, но все равно они лезут в глаза — и как играть теперь? — Держи, охотник! В поле зрения появляется рука с выцветшей синей резинкой. Иван улыбается своей лисьей ухмылкой и отходит в сторону, чтобы дать дорогу Тони и Гарету, которых вообще не может быть сейчас в Хорватии. — А то ты не знаешь, на что способна нечисть... — шёпот Ивана звучит прямо в голове, когда кобольд и кэлпи обнимают охотника... бывшего охотника, а за их спинами маячит любитель боли и рисунков на теле. Серхио Рамос. Человек.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.