Клуб "Zero"

Пятница. На часах 21:13. Жаркое сеульское солнце уже давно сменила яркая, обвораживающая своим сиянием, луна и только неоновые огни ночных улиц все никак не желали уйти на покой. Сеул. Ночная жизнь течет здесь все в том же привычном ритме. Шумные улочки переполнены молодежью, в которых каждый второй теряется в поиске места, где можно не плохо отдохнуть за парой бокалов бухлишка, да еще и потусить в придачу. Многие из тех, кто уже давно проникся темой ночных клубов, знают, что есть одно заведение, где не только организуют пару шотов за красивую улыбку, но и настроение на весь оставшийся вечер поднимут. В клуб «Zero», после первого посещения, захочется возвращаться снова и снова, а если желание все же пропадет, твое сердце все равно его никогда не забудет, и ты обязательно вернешься в один из таких же оживленных пятничных дней. Бармен Мин по-дружески тепло тебя встретит, изящно намешав самую вкусную и самую любимую «Пина Коладу»*, попутно выкрикнув одному из танцоров, что у него ахиренная задница. Мин - всезнайка этого места, спроси его, о чем угодно, ответит тут же, не задумываясь, а еще, он самый, что ни на есть болтун. И даже сейчас, активно протирая рюмки для шотов, он никак не может найти себе места, смотря на печального Вонхо по ту стороны стойки. — Ой, ну прекрати! Задержали ненадолго батл, а ты уже ноешь! — не выдержав, произносит Мин. — Тем более, сегодня будет Шону! — прищурив, свои и так узкие глазки, пристально смотрит на беднягу, в ожидании хоть какой-то реакции. — Шону?! Такого поворота событий Вонхо ну никак не ожидал. Тот, за кем он следил в соц. сетях последние два месяца точно, будет здесь, очень близко к нему. Танцы этого парня заставляют не только биться в агонии от жгучей сексуальности, но и реветь после каждого выступления, как последняя сука. — Ты его знаешь? — настал черед удивляться Минхеку. — Да все соц. сети трубят только о том, какой он крутой! Куда ни зайди, везде его фотки, фотки, видосы и снова фотки. Я должен его увидеть. Взгляд Вонхо тут же фокусируется на толпе, все такой же «разношерстной», но энергично движущейся под грохочущую музыку. Он любил это место. В особенности, именно этот зал с невысокой сценой, большим, вмещающим в себя человек сто - сто пятьдесят, танцполом, освещенным прожекторами с разных углов и мини-шарами «диско» в разбросанном порядке. Вдохновляла ли его толпа или сам танцпол звал его к себе? Он так и не разобрался. На против сцены, пробегая через танцпол, есть очень интересные комнаты - красная и синяя, а если поднять голову выше, то можно увидеть кабинет спокойного и молчаливого, в отличие от Минхека, хозяина клуба - Че Хенвона. Хенвон парень хороший, вполне себе солидный, но среди частых посетителей клуба ходит слушок, что он давно здесь поселился, а все из-за того, что в его кабинете не прекращая горит свет. При таком раскладе вещей, Вонхо бы тоже, не раздумывая, поселился в том кабинете и каждый день наслаждался выступлениями Шону. Слева от танцпола есть узкий проход в зал поменьше, где царит совершенно иная атмосфера благодаря медленной и расслабляющей музыке, а справа стоит длинная, почти во всю стену, барная стойка во главе его бухлишества Минхека. Есть и более тихое место в клубе, где по словам Мина обычно сидят новички - это столики с кожаными диванчиками напротив бара. Вонхо, придя сюда в первый раз, тоже не по привычке сидел там и даже помнит, что тогда сказал ему Мин, протягивая очередное «произведение искусства»: «Слишком стеснителен для танцев? Не беда! Один «Лонг-Айленд Айс Ти**» и ты уже достаточно раскрепощен, чтобы завоевать толпу» Ну а что было дальше, Вонхо не особо-то и помнит, но багровые пятна на груди ему еще потом недели две приходилось замазывать тональником. Самое любимое, от чего Вонхо сейчас бьется в истерике ожидания у бара - это батл танцы. Только по пятницам ближе к 11 вечера танцоры соревнуются между собой под абсолютно разную и неожиданную для них музыку, а победителя определяют только зрители. По слухам, Шону самый харизматичный танцор, побеждающий всех и вся, взрывая своими пламенными движениями и Вонхо ждал, и ждал так долго, что сейчас ему ну никак не верится, что этот, казалось бы, не существующий человек, пришел сюда, чтобы в очередной раз завоевать толпу, вместе с этим попутно украв и его сердце тоже. Жадно высматривая в зале свою добычу, Вонхо чуть было не заметил, как его мимолетно коснулось чье-то плечо, «Какого черта?» но ни извинений ни простого «соррь» он так и не услышал. Его это возмутило, да и любого другого на его месте тоже, и он уже собирался накинуться на незнакомца, мол «куда спешим?», но притормозил, заметив сумку на плече и подумав, что это один из танцоров. «Господи, а если это он? Где же Мин, в такие мучительные для меня минуты?» Минхек, в двух метрах от Вонхо, как- то по-особому улыбавшись, наливал два шота «Медузы» молодому парню с огненно-красной макушкой. По движениям Мина было сразу понятно, что он очень польщен. Профессионально быстро укладывая слоями ликеры в нужном порядке и демонстративно вытащив бутылку гренадина, он бережно капает «медузу» в шот. Красноволосый удивляется мастерству, хлопая в ладоши от красоты в маленькой рюмке, выпивает и что-то говорит Мину, от чего у того улыбка теперь не до ушей тянется, а до самой макушки, кладет деньги на стол и в ту же секунду уходит в толпу. «Купается в лучах славы», — думает Вонхо, но Мин не заставляет долго ждать и в мгновение ока оказывается, уже, напротив. — Что он тебе такого сказал? Ты светишься, как бриллиант, ей богу! — облокотившись на стойку и высунув голову через весь стол, выпаливает Вонхо. — Он ходит к нам на батлы уже третью неделю подряд и все выходные безостановочно тусит! — по-дружески толкает «любопытного», чтобы тот нормально сел на свое место, а взамен сам наклоняется к нему ближе. — Он постоянно пьет слоистые шоты… и… — на секунду смущается, но тут же поднимает голову от гордости, — называет меня красавчиком! — О Боги! Миииииин, ты что, втюрился? — Может, это он в меня? — вернувшись на свое законное место в поисках пивного бокала, рассуждает Мин. — Ну вообще-то, речь сейчас идет о тебе, «дама сердца». — Вонхо улыбается по-лисьи, но в то же время тепло смотрит на приятеля. Минхек в данный момент кажется таким счастливым. Возможно, любовь всей его жизни скрывается именно в этой огненной макушке, и Вонхо знает точно, что Минхеку упускать такой шанс нельзя. — К тому же, ты у нас очень даже симпатичный и милый! И знаешь, что? — жестом руки подзывает Мина поближе к себе, чтобы он точно услышал, и говорит почти шепотом. — Я видел, как его в глазах горели искры, когда он смотрел на тебя. — Ой, да ну тебя. — смущается, а сердце в это время будто бы чечетку отбивает. Неожиданно для всех музыка резко утихает, сменяя глубокие биты на тихую мелодию, а прожекторы переходят в самый центр танцпола. Вонхо понял сразу, что момент всей его жизни уже настал и ни секунды не думая, вскакивает со своего стула, быстрым шагом направляясь до самого «кашерного» места - напротив сцены. Люди уже образовали круг внутри и темные фигуры друг на против друга тоже готовы биться, а это значит игра началась. Первым начинает танцор справа. Его движения плавные, местами резкие, от чего складывалось впечатление, будто он слегка не попадает в ритм. Его танец длится недолго и спустя около минуты начинает играть более энергичная музыка, обозначая тем самым выход второго оппонента. У Вонхо колени сводит от ожидания и в горле мучительно сухо, но это не мешает ему сконцентрироваться на темной фигуре справа. Наконец прожектор освещает Шону и своим выходом в центр он моментально срывает бурю оваций, а Вонхо в этот момент забывает, как дышать. Белая полупрозрачная свободного кроя рубашка, заправленная в кожаные, облегающие сочные бедра, штаны, расстегнута на четыре верхние пуговицы, тем самым оголяя рельефную грудь. Вонхо конкретно так залипает и кажется все, кто присутствуют в этом зале, тоже, но он вовремя опоминается и решается зря не терять драгоценные минуты, хотя здравомыслие он все же где-то оставил. Толкаясь и проходя через толпу, он подходит к самому краю танцпола, ближе к происходящему. Движения Шону чувственные и слишком соблазнительные, он будто дразнит, как котенка и совсем не торопится дойти до победного пика, а то и верно, ведь это только начало. Музыка снова меняется, а вместе с ней и танцор. На сей раз мелодия более мелодичная и тягучая, видимо ди-джей решил подлить масло в огонь, придав больше сексуальности этому и так уже развратному шоу. Парниша слева танцует хорошо, но ничего особенного Вонхо в нем, к сожалению, не видел. Не цеплял он его так, как Шону. В его движениях нет искренности, а это как раз-таки самое главное, и не важно, насколько ты профессионален, если раскрыть истинные чувства собственным телом ты так и не научился. Музыка все та же, а вот прожектор вновь меняет свое направление. Медленными шагами, соблазнительно виляя бедрами, Шону обходит толпу и даже ловит взгляд одного парня с актерской внешностью, но пройдя чуть дальше, замечает знакомое смазливое личико и на долю секунды ловит дежавю. Он подходит вплотную к Вонхо и игриво улыбаясь, разворачивается на сто восемьдесят градусов и вплотную прижимается к его груди. У того сейчас не то, что бабочки в животе летают, там будто целое стадо оленей пробежалось и насколько бы это не казалось мучительно невыносимым, он все равно пытается держать себя в руках, лишь бы не кончить. Прямо здесь. Прямо сейчас. На этом игры Шону не заканчиваются и находясь все в том же положении, он начинает двигать тазом в такт и аккуратно, но медленно съезжать вниз. Для него забавно, а для Вонхо пиздец, как мучительно. Он резко встает, выпячивая ахриненный зад, тем самым касаясь ног и паха, своего, можно сказать, «партнера», поворачивается обратно лицом и отходит спиной вперед, не отводя ни на секунду взгляд. Шону доходит до середины и, подмигивая ему в конце, резко расставляет ноги и начинает ТАК двигать бедрами и тазом, что челюсть Вонхо моментально оказывается на одном уровне с полом. И это еще не все, потому как в какую-то долю секунды он уже оказывается на коленях, а Вонхо в это время ловит третий сердечный приступ. Его ноги разъезжаются и обратно съезжаются все под тот же ритм, и таз не отстает, двигаясь то вверх, то вниз. Он улыбается толпе, меняя выражение лица, и самое главное, чертовски сексуально потеет. «Сегодня он по-особому красив», — думает Вонхо, и это действительно так. Он смотрит только на него и почти не моргает. Наблюдает, как капельки пота стекают по горячей шее и мускулистой груди, уползая дальше и теряясь в районе живота. Шону сияет и только в такие моменты понимаешь, что означает полная отдача себя без остатка. В какой-то момент может показаться, что это всего лишь игра на публику и не более, но Вонхо знает точно, что это не так, что это и есть любовь. Но не плотская, нет, а самая настоящая и верная, преданная своему делу. Рассуждения Вонхо заканчиваются, когда, еще не оглашенный «победитель», распахивает свою рубашку, оголяя торс, а он от удивления открывает рот. Тело этого парня в шикарной форме: пресс с шестью кубиками, накаченная, но не перекаченная мужская грудь, МОКРАЯ мужская грудь, широкая шея и выделяющиеся ключицы. Набор фетишиста в одном флаконе. Неожиданно для всех Шону выдает коронный и теперь уже точно окончательный финт, как называет его Мин - «насилование воздуха». Такое название этому движению он дал не просто так. Лежа на полу в расстегнутой рубашке, Шону вскидывает бедра вверх, разводя колени слишком широко, а ноги Вонхо в этот момент самовольно начинают подкашиваться, и он чуть ли не падает от восхищения, но музыка предательски обрывается и сладость на корочке пирога оказывается уже давно, как слизана. Церемония «награждения» победителя. Как и ожидалось, толпа выбрала Шону и это было вполне оправданно. Он сорвал весь зал. Все кричали и скандировали «Шону! Шону!», где-то можно было услышать о том, насколько он богичен, а от бара уловить громкий свист и заметить руку, размахивающую полотенцем для бокалов, как лассо. Ему было приятно слышать и видеть такую поддержку от зала, и он был очень счастлив. Улыбнувшись, он кланяется, как подобает всем вежливым корейцам почти на девяносто градусов и скрывается в толпе. Вонхо наконец выдыхает и даже слегка приходит в себя, когда яркий свет сменяется лазерными проекторами, начинает играть музыка и толпа в мгновение рассасывается по всему клубу. «Фух… Я все еще жив, — выносит окончательный вердикт и направляется к стойке к Мину, — но морально, кажется, мертв».