Я - камень. Она- озеро. Меня бросили.

"Белое полотно бьется в воздухе – платье оставленное на произвол судьбы, хозяйкой своей, жрицей Паладайновой. Изорванное – как знак «прошлое всегда со мной останется» Белое поверх черного бьется. Разнятся их прошлые года – будущее общее возделывая. " Рейстлин, губами разгоряченными чувствует гладкость белой девичьей кожи. Глаза закрыл, увлеченный и пылкий – здесь будто и перестала иметь значение болезненность – тепло в груди, не горит от очередного приступа кашля. Слышит смех, тихий, смущенный, но неудержимый. Сам улыбается одними кончиками губ. Почти музыка. Доносится мягкий запах трав полевых до носа – опять бывала неподалеку, травы целебные для него собирала..А локоны, много короче обычного щекотливо прикасаются к его щекам. «Вспомни, обычно когда девахи в монастырь уходят, косы обрубают. – Эта ж Госпожа монастырь свой оставила, у тебя остановилась – и длину убрала..Забавно, да? Видно, от Бога своего отчалила. Да и теперь тебя своим Небожителем чтит, а, Рейст?» - Сквозь пелену приятной страстной неги послышался громкий смешок, привычный уху чародея. Нет, она никогда не соглашалась. Крисания всегда выступала против всего, что мог предложить ей Маджере. Вечно спорила, не хотела мириться с его укладом, фыркала и посмеивалась. И правда, будто смиренность осталась где-то в прошлой ее жизни. Холодностью своей природной пользовалась открыто. И, в моменты пылкой напасти могла и ударить бедного – и до того доходило. При Карамоне вела себя смирно – сейчас он бывал в комнатушке Маджере младшего не так часто, ибо семейные заботы поглотили его с головой, что, к слову, не могло не радовать Рейстлина. Магия нынче не пользовалась должным спросом на рынке труда, поэтому, в прошлом величайшему магу приходилось заниматься другими делами. Он считал, что вполне дорос до того, чтобы оставить свои ценные знания в веках, написав книгу. Иногда, по вечерам, он преподавал. Даламар был единственным его учеником, один единственный он приходил, и был готов учиться хоть до самого утреннего времени. В этом было что-то сродни подпольному ритуалу. Почти всегда, Рейстлин был готов изгнать мальчишку, ибо можно считать рвение его к знаниям – за издевательство пред тем, что магия его теперь значения не имеет.. И вновь она протестовала. «Ты маг, или кто? А ну-ка доставай свой посох!» Закатывая глаза, ему приходилось. . Он старался сопротивляться, когда самоуверенность затмевала ей глаза. Мир был не таким чудесным, как считала эта девчонка..Но иногда, так хотелось ей верить..Руки чесались сделать с ней что-нибудь, да только жалко было. Пугливой она была, мира, кроме своего собственного не знала, впрочем, как и он. До чего разные. До чего похожи.. Поцелуй обрывается на девичьих запястьях. Маджере открывает глаза и видит – лишь Ничего. Пустота. Материи нет. Оттенка поцелуев на ней – тоже. Он ощупывает эту пустоту. И вновь открывает глаза. До омерзения привычная комната. Полумрак. Сумерки уже давно сгустились. Он опять уснул за работой, прямо за собственным письменным столом. Перед ним – стопками лежат рукописи с глупыми мыслями. А прямо под рукой распахнутый блокнот. Пожалуй, самый терпимый, даже, дорогой. А в нем – строчки мыслей и целая объемная переговорная. Там пишет он свои размышления о жизни, мелким и торопливым почерком. И, что примечательно, все перечеркнуто, а поверх – почерк более аккуратный, и чуть более крупный – как опровержение зачеркнутому – Жрица. Безнадежная в спорах. Маг еле улыбается и листает до самого конца. Там, что-то новое.. «Жрица возымела привычку одеваться в черное поверх белого..-подчеркнуто- Просто потому, что Рейстлин сломан и не хочет отдавать себе отчет в действиях. Крисания устала. Оберегать его как котенка малого от проблем насущных. Она ведь тоже – всего лишь малость в этом большом и темном мире…» Маджере нахмурился. Пришло время и ему перечеркнуть. И добавить.. «Или, нечто большее, чем просто малость..» Промелькнула мысль, что жрица вновь сбежала. Она слишком любила бегать, но, почему-то, вновь возвращалась. Будто чары какие.. Однако, он нашел ее гораздо быстрее, чем мог подумать. Свернулась котенком на его постели и мирно спала. Хоть сейчас выглядела самой смиренной на свете. Улыбалась добро. Морфей увлек, конечно. Если у него во снах была пустота. То у нее – часто были кошмары – загадочная женщина в черном. Рядом стояло фото в рамочке, смутно напоминавшее икону. Отец. Рейстлин вздохнул. Благо, сейчас, кажется, она была почти счастливой в своем сне. А что если..Его сон получил продолжение в ее сновидении? Бывший маг нежно накрыл поцелуем обожженные веки Таринской. И вновь она, протестующая полезла в камин, ради того, чтобы спасти эти чертовы глупые рукописи! Так и совсем без глаз остаться можно! Глупое создание.. Вот доберусь я до тебя, когда проснешься..» "И вообще, чего он в ней нашел..Одна сплошная строптивость.. А чего она в нем..Вот, извращенка, а еще Жрица зовется" MI