Его стрела попала в сердце

Молодой султан прогуливался в одном из многочисленных предгорных лесов Бурсы. Все янычары были оставлены в особняке, чтобы не нарушать умиротворение своего Падишаха. Эти места славятся разнообразием птицы для королевской охоты, но сейчас Мураду не хотелось тратить свои силы на это занятие. Его мысли поглотили боль и усталость от тягостей султаната. Этот мужчина остался полным сиротой ровно пять лет назад, и всё это время он винит себя в этом. Ему приходилось не раз казнить предателей и изменников, отдавать приказы в пользу гибели неверных, но об этом он никогда не жалел. До того момента, когда не приписал собственную мать к их числу. Насколько велика боль от утраты самых близких? Это пропасть из которой невозможно выбраться. Это скала, спрыгнув с которой, невозможно начать жить заново, нельзя увидеть мир в тех же красках. Это бездна, которая затягивает в свои сети вместе с болью от потери самого близкого человека. Ни одна женщина не смогла усмирить в нём боль утраты, стать поддержкой. Поэтому дети стали для Мурада смыслом жизни, лучиками света среди тёмной ночи. Тогда он поклялся себе, что никогда и ни за что не лишит своих чад маминой любви, не отнимет частичку их души. В гуще леса раздался душераздирающий крик. Вороны взлетели в небо огромной стаей, забирая с собой его боль. Не стало легче. Чувство сильнейшего одиночества унесло Мурада далеко за пределы этого мира. Воспоминания пятилетней давности накрыли его с головой. — Валиде! — он ворвался в покои своей матери с ужасным рыком. В глазах танцевали ярость и злость, казалось, что он на грани потери разума. — Как Вы решились на это предательство? — Сынок, я не... — Замолчите, — Мурад накрыл её щеку сильным ударом, с которым он потерял всю свою человечность. — У меня на руках неопровержимые доказательства Вашей измены! Ты просчиталась, Кёсем Султан! Сейчас же стража доставит Вас в Старый Дворец, пределы которого вы никогда не покиньте. Никогда! Ах, если бы он знал, что видит её лицо в последний раз. Даже после таких громких слов ему бы не удалось долго держать обиду на родную мать. Он бы простил её, обязательно простил, спустя какое-то время, но судьбою было велено иначе. Сейчас он был готов бросить целый мир в ноги этой самой судьбы, лишь бы увидеть свою маму хотя бы одним глазком. В гробовой тишине Повелитель услышал тихий детский плач за своей спиной. Обернувшись, он никого не обнаружил, и это только подогрело интерес к происходящему. Мурад аккуратными шагами приближался к источнику звука и заметил маленькую девочку с каштановыми волосами, которая умело скрывалась большим деревом. — Я испугал тебя? — Нет. Я потерялась, — миниатюрными ладошками девчушка вытерла дорожки слёз на своем лице, поднимая взгляд она своего нового знакомого. Глаза. Цвет ясного неба поглотил её. Взгляд его матери наполненный такой же нежностью. После той ужасной новости, она часто приходила к нему во сне и без слов смотрела на него так же, как и эта девочка. Больше ни у одной женщины в мире он не видел таких же кристально-голубых глаз. — П-повелитель, я... — Ну же, говори, Хаджи-Ага. — Ваша Валиде...Было совершено покушение...Там обрыв и Босфор...Мои соболезнования...— и целый мир остановился в эту секунду. По-началу он не поверил. Его мама не могла так скоро покинуть его. Без единого слова Мурад спустился в конюшню и оседлал лучшего скакуна. Небо затянуло тёмными тучами, как и его душу. Он несся навстречу холодному осеннему ветру через густой лес на предполагаемое место трагедии, чтобы убедиться в глупости слов Хаджи. Но нет. Первое, что он увидел, выезжая из леса, это перевёрнутая карета и убитая служанка. Рядом лежали два кучера и стояла только одна лошадь. Как-будто чего-то опасаясь, Мурад медленными шагами подошёл к обрыву. Когда он опустил глаза вниз, то заметил что-то блестящие далеко внизу, на камнях. Её корона. Воды Босфора забрали его маму. Сейчас он наклонился к этой маленькой девочке, чтобы усмирить её страх и отойти от горестных воспоминаний. — С кем ты тут была? — С мамой. Она собирала ягоды, а я заметила бабочку. Она была очень красивой,— малышка вытерла новую слезинку кулачком и продолжила: — Я пошла за ней и не заметила, как заблудилась. Мама, наверное, очень волнуется. — Мы сейчас попробуем найти её. Как её зовут? Какая она?— Повелитель взял её за руку и повёл к лесной тропинке, чтобы начать поиски. — Её зовут мамочка, — Мурада позабавил такой ответ, но, чтобы не смутить эту пропажу, он сделал максимально серьёзное лицо. — Она очень красивая, умная и любит папу. Вместе мы часто соб... — Мелек! — Мамочка! — девочка ловко вырвала свою ладонь из руки Мурада и поспешила навстречу к женщине, которая стояла за их спинами. От этого знакомого голоса у Мурада прошлись мурашки по спине. Определённо его начали мучить галлюцинации. На счёт три он повернётся и окажется, что это очередной мираж. Раз. Два. Три — Валиде... Его шёпот не услышала, стоящая перед ним мама. Живая, счастливая обнимала свою маленькую дочь. Она не поднимала своей головы на мужчину, который стоял в десяти метрах от неё. Ей просто хотелось обнять свою девочку, ощутить её присутствие. Они вместе. Всегда были вместе. — Спасибо Вам! Она у нас такая мечтательная. Я иногда даже не...— Кёсем подняла свои наполненные слезами глаза на спасителя и пришла в шок. Для матери разлука с детьми — самая ужасная пытка. Бывшая султанша испытала это наказание в полной мере. Она думала, что это её кара за властолюбие и желание роскоши. В тоже время эти качества дали ей любимого человека и надежду на лучшее будущее. И только маленькая Мелек не понимала эту немую сцену. Девчушка отошла от матери, неосознанно давая дорогу своему спасителю. И он не упустил этот момент. Повелитель, как мальчишка, быстро двинулся навстречу матери. Вместо объятий он упал перед ней на колени, охватывая её ноги сквозь скромное платье зелёного цвета, и начал плакать. Он ощутил её тепло и энергию, в нём появились силы продолжать жить. Ночь для него закончилась, уступая место яркому солнцу, которое скрывалось в одной улыбке его Валиде. — Сынок...Мой львёнок... Женщина убрала его руки со своего тела и опустилась на колени рядом с ним. Они начали вытирать дорожки слёз с лиц друг друга, как бы успокаивая и возвращая в реальность. Кёсем была очень взволнована всем происходящим, поэтому Мурад обнял её, поглаживая спину. Его мама слегка вздрагивала и всхлипывала, осознавая, что долгой разлуки настал конец. — Мурад...Прости меня. Это я во всём виновата, я выбрала другую жизнь. А платой за моё счастье оказалась разлука с вами, моими любимыми детьми, внуками...Я молилась за вас каждый день...Я... — Ничего не говорите, матушка. Не могу слышать это. В случившемся виновен только я. Змея, которая проползла между нами уже наказана, только это не облегчило мои страдания. Я так жалею о тех словах, поступках, жалею о том, что так легко поддался врагам и отпустил тебя. Если когда-то тебе удастся отпустить обиду, я буду счастлив, — они медленно поднялись с земли, не разрывая родные объятия. — Давно простила, сынок...— Кёcем обратила внимание на маленькую Мелек, которая перебывала в абсолютном недоумении от происходящего. Девочка пыталась проанализировать увиденное, но ей не хватало важных подтверждений. — Мелек, дорогая, знакомься, это твой старший брат Мурад, — Повелитель присел на корточки, чтобы находиться на одном уровне с лицом малышки. В её голубеньких глазах ему удалось увидеть такой же огонь, как и у его матери несколько минут назад. Она показалась ему маленькой копией Валиде, и что-то напоминало ему чужие, но такие знакомые черты лица. — Привет, сестрёнка, — не раздумывая, Мелек обняла его за шею, одаривая своим волшебным ароматом, таким похожим на мамин. — Я так хотела братика! Играть со мной ты, наверное, не захочешь, но я умею стрелять из детского лука! Мне папа рассказал про это. — Мурада осенило. Его мама пять лет жила неизвестно где, воспитывала дочь. Одна она бы не делала этого, у неё есть мужчина. Некая волна ревности окатила его с ног до головы, но глаза остались такими же радостными от сбывшейся мечты. — Валиде, кто её отец? Вы замужем? — Кёсем лукаво отвела глаза. Она не в коем случае не боялась этой правды. За своё счастье бывшая султанша и так уже настрадалась. И сейчас она не видела никакой угрозы: её сын доверял ей, наконец-то понял, кто его друг, с кем он может поделиться переживаниями и заботами. Мать и сын не повторят прошлых ошибок. — Если бы не мой муж, я бы точно не стояла сейчас с тобой. Он спас меня тогда и не требовал ничего взамен. А я любила его, не смогла отпустить. И не жалею. Я радовалась жизни всё это время, — она погладила по щеке сына, усмиряя его пыл. — Наш дом недалеко, я очень хочу провести тебя туда. Со стороны они выглядели великолепно. Кёсем держала за руку Мурада, как маленького ребёнка. У неё внутри разгорался страх. А может это её очередной кошмар? Сейчас мать и сын разъединят пальцы, и она снова проснётся в холодном поту. А может она уже сходит с ума? Вдруг всё это такая реалистичная галлюцинация, которая может заставить её поверить в, казалось, несбыточную мечту. Как бы там не было, ей очень хотелось, чтобы это волшебное мгновение не заканчивалось. Мурада же посещали светлые мысли. Теперь всё будет как раньше, он не упустит свою родную душу уже никогда. Ну его левой руке сидела маленькая сестрёнка, с которой Повелитель вёл интересный диалог. Девочка была очень общительной и не по годам умной. Она так отличалась от остальных сестёр Мурада, была абсолютно другой. Это понятно: Мелек не скована обязанностями султаната, не знает дворцовой жизни. Она другая. В будущем девочка найдёт своего избранника сама, выйдет замуж по любви и проживёт счастливую и яркую жизнь. Наши герои уже достаточно давно свернули с лесной тропинки, идя к своему месту назначения. Маленькая Мелек заснула на плече Мурада, улыбаясь сквозь сон. Такой активный день слегка вымотался малышку. — Валиде, Вы довольны своей жизнью? — Мурад, я счастлива, особенно сейчас. В дали, у подножия горы, показался небольшой двухэтажный дом. Перед входом росло несколько кустов роз, точно таких, как в Топкапы. Само здание выглядело ухоженно и аккуратно, было видно, что это место любят. Внутри было очень уютно и светло. — Кто ухаживает за всем этим, мама? — Спросил Повелитель, рассматривая просторную комнату на первом этаже. — Я, — ответила она, слегка смущаясь. — Вы? — Да. По-началу было трудновато справляться с такими владениями, но мой муж придавал мне сил. К тому же, я умела всё это делать ещё в Греции, поэтому оставалось только вспомнить детали. — И у Вас выходит очень неплохо. Я приятно удивлён. Куда мне отнести Мелек? — Её комната на втором этаже, сынок — от этого приятного слова Мурад в очередной раз расплылся в улыбке. Ещё недавно такое обращение только снилось ему, а сейчас героиня большинства его снов стояла перед ним. Отправив сына на второй этаж, Кёсем ушла в дальнюю комнату, кухню. В окно пробивались солнечные лучи, в печи кипел обед, жизнь налаживается. — Милый, мы пришли, — бывшая султанша поставила корзину с ягодами на пол и подошла к своему мужу, который был занят последними приготовлениями к приёму пищи. — Тебе стоит взять ещё одну тарелку. — Твои глаза сияют ярче солнца. Что так обрадовало тебя? — Мурад. Он... — Повелитель здесь? — мужчина встрепенулся, поднимаясь со своего стула. — Да. Он очень рад. В его душе нет ни капельки гнева. Сейчас я представлю тебя ему в качестве своего супруга, — Кёсем ласково дотронулась до его губ, якобы поддерживая, убивая его волнение. Недосказанность перед сыном была тяжёлым камнем в их отношениях, который сегодня разбился на тысячи мелких кусочков. Мурад поддержит их, в этом женщина была абсолютно уверена. —Кеманкеш? Влюблённые молниеносно разорвали свой поцелуй, стыдливо поглядывая на вошедшего. Кёсем смутилась от сложившейся ситуации, и, чтобы неудобная пауза не затягивалась, она подошла к своему старшему сыну и положила свою правую руку на его плечо. — Да, Мурад. Мой муж Кеманкеш-Мустафа, — произнесла женщина с неимоверной гордостью. От уверенности в голосе любимой Кеманкеш выпрямился и встретился глазами с Повелителем, вкладывая во взгляд всю смелость и даже некую горделивость. — А ведь я даже подумать не мог, ещё тогда...Так вы давно... Каким же глупцом я был... Мне стоило позволить вам быть счастливыми ещё давно. Но как судьба свела вас? — Мурад время от времени переводил взгляд с мужчины на женщину, ожидая объяснений. — Кёсем, я думаю, нам стоит поговорить по-мужски. Пойди проверь Мелек, — его супруга лишь улыбнулась ему в ответ и спешно покинула комнату. Чувства страха не было. Только радость, восхищение. О такой семье она мечтала всю свою жизнь. — Повелитель, присаживайтесь, — Кеманкеш указал своему гостю на рядом стоящий стул, а сам он стал рыться в верхнем шкафу. — Ты любишь её, Кеманкеш. Я почувствовал это спустя несколько секунд, увидел эти чувства в твоих глазах. — И Мелек. Люблю своих девочек больше жизни. Я готов на всё ради них, — одновременно с последними словами на стол опустились красивый кувшин с какой-то жидкостью и два серебряных стакана. — Последний раз мы виделись, когда ты просил отставку. И я дал её тебе. Что же такого произошло, что ты оказался подле моей матушки? — говорил Мурад, с интересом наблюдая за погружением бордовой жидкости в его ёмкость. — Этот дом принадлежал моему отцу. Он страдал астмой, поэтому часто менял место жительства. После лесного воздуха Бурсы он перебрался в Крым. Я хотел поехать к нему, помогать и... и убежать от любви. — От любви? — с удивлением переспросил Мурад. — Да, — на кухне раздался звук соприкосновения бокалов. — Валиде Султан,— Кеманкеш поприветствовал женщину, которая только что появилась в Мраморном Дворце, скрашивая своим присутствием его одинокую ночь. — Я рад, что Вы согласились встретиться со мной. — Кеманкеш, что послужило поводом для разговора? — Кёсем говорила с ним отстранённо, как-будто боялась сказать лишнего. — Я подал в отставку. Повелитель уже подписал нужные бумаги. — Что? — Я уеду, султанша, — в ответ женщина только отрицательно замотала головой, начиная подпирать спиной стену, не сдерживая одинокую слезу. — Как...как ты можешь оставить меня совершенно одну в этом ужасном дворце? Я одна, Кеманкеш...одна. — Кёсем, — воин сделал решительный шаг навстречу своей любимой и продолжил: —Чувства погубят нас двоих. Ты не должна страдать. Нет, я не допущу этого. Я уеду, вырву любовь из своего сердца, пока не поздно. Вот только об одном прошу тебя, — он поднял свою правую руку на уровень её талии навстречу её дрожащей руке. Их пальцы переплелись в запретном касаний одновременно с сильным потоком слёз из её небесных глаз. Какое-то время мужчины сидели в тишине, переосмысливая эту историю. Кеманкеш вспомнил все совместные мгновения, связанные с дорогой женой. Она внесла любовь в его жизнь, растопила ледяное сердце, и в конце концов соединила их души в маленьком человечке с голубыми глазами. Эта женщина стала солнцем на его пути. — Я влюбился в Кёсем с первого взгляда у кареты, когда она читала Ваш приказ о моём назначении. Пытаясь отогнать от себя запретные чувства, я только приблизился к ней, а это нападение в вакфе окончательно убедило меня в любви. Мурад прочувствовал эту историю каждой частицей своей души, пережил все эмоции этой парочки. Ему сразу захотелось обнять своих детей, братьев и сестёр и ещё раз посмотреть в глаза своей мамы. — Кеманкеш, выходит ты хотел бежать от этой любви? — Да, это чистые и светлые чувства. И ничего, что мы никогда не обнимались, ничего, что у меня даже не было воспоминаний о поцелуе, ничего, что вслух мы ни разу не признались в любви. Я знал, что мои чувства взаимны, мне было достаточно просто знать. Я уезжал, чтобы обезопасить её. — Я понимаю тебя, — Мурад сочувственно посмотрел на воина. От этого взгляда у Кеманкеша пробежались мурашки по спине.— Но сейчас вы вместе. — И это большое счастье для нас. — Отойди от неё, неверный! — стрела от знакомого человека попала в её обидчика, который уже поставил свою жертву на край обрыва. Одно его движение и Кёсем бы увидела дно Босфора. Теперь он сам исследует это место. — К... Кеманкеш, — Кёсем со слезами бросилась в его тёплые объятия. — Я бы не позволил им, никогда, — сколько они так просидели никому не известно. Мир остановился, ничего вокруг не имело смысла. — Я устала, — произнесла она обречённо, продолжая плакать в его плечо. — Кёсем, я не хочу оставлять тебя. Я тебя люблю. Мы вместе можем прожить прекрасную жизнь. Оставь всё это, — лёгким движением его руки корона с ее головы слетела в пропасть. — И она согласилась? — Мурад слушал завороженно, словно ребёнок. — Согласилась, — его плечо сжала знакомая женская ладонь. Бывшая султанша грациозно опустилась на стул и продолжила: — Не сразу, но мне нужен был отдых от всего. И я нашла его рядом с любимым, — женщина ласково посмотрела на своего супруга.— Знаешь, а ведь если бы не Силахтар, я не сидела сейчас рядом с тобой. — Силахтар? — очередное удивление Падишаха. Услышать имя этого человека он точно не ожидал. — Да, Повелитель. Мой друг спас нас из пропасти. — Кеманкеш, так не может продолжаться. Тебе не стоит уезжать, — Силахтар вошёл в хижину на окраине столицы, где уже месяц существовал его друг в отставке. — Я вчера видел Кёсем Султан. Она разбита. Много плачет. Тебе стоит увидеться с ней — А кому от этого лучше? — лучник продолжил безжизненно смотреть в окно. Его глаза выражали глубокую печаль. Мир казался ему серым, от того, что в поле зрения нет её прекрасного облика. — Ей, — после недолгой паузы он добавил: — Султанзаде Селим случайно услышал в саду разговор Гюльбахар и какого-то Паши. Мальчик рассказал об этом мне во время нашей конной прогулки. Эта змея подставила Госпожу: украла её печать и сделала так, чтобы письма с просьбой переворота янычарам и пашам попали в руки Султана. Примерно сейчас Повелитель ссылает её в Старый Дворец. По дороге туда на неё совершат покушение и... Поторопись, Кеманкеш... — Я собственными руками задушил её, когда узнал правду. Ненависть пожирала меня. И Баязид не обижался. Сейчас он наместник Анатолии и абсолютно счастлив, — сказал Мурад, улыбнувшись. — Я знаю. Примерно раз в неделю мы выходим в ближайший посёлок на рынок. Там всегда знают уже все новости из столицы и дворца. — Кстати, Повелитель, поздравляем Вас с победой над Багдадом, — Кеманкеш продолжил мысль своей жены, поднимая очередной бокал с вином вверх. — Этот поход утомил меня, поэтому я отправился в эти леса набираться сил, подумать о жизни. Теперь меня переполняет радость. И это благодаря Вам, Валиде, — он несколько раз поцеловал её руку, которая до этого по-матерински сжимала его плечо. — Сынок, теперь мы не будем скрываться от тебя. Сегодня с моей души упал огромный камень, мне стало легче дышать, — она посмотрела в его глаза, ища такое важное сейчас понимание, — Твой отец навсегда остался в моей памяти. И пусть между нами не было великой любви. Зато наше взаимопонимание, уважение, доверие многому научили меня. Я хочу чтобы ты знал, — одна слезинка предательски скатилась по её бархатной щеке, но она продолжила: — Ахмед пришел ко мне во сне ещё тогда, сказал, что отпускает меня и идёт к той юной гречанке Насте. Меня на земле ждёт Кеманкеш. Я уже не смогу жить без него. И только на следующий день я согласилась на никях, — Кёсем уже улыбалась с задором поглядывая на своего мужа. — Через год у нас появилась Мелек. Недавно ей исполнилось четыре. — Наша дочь — моё сокровище, Повелитель. Я сделаю всё, чтобы она прожила прекрасную жизнь. — Я верю, Кеманкеш. Пара провожала молодого султана у себя во дворе. Его силуэт почти скрылся между однообразными деревьями леса, а Кёсем уже чувствовала, что от её души вновь оторвали такую важную часть. Ей всегда казалось, что с Мурадом их связывает особая нить, ведь именно он из всех детей унаследовал её свободолюбивый и смелый характер в полную силу. Падишах, как и его мать, умел оглушать неверных даже шёпотом. Именно это дало ему величие и силу. — Представляешь, он только ушёл, а я начала скучать, — Кёсем обняла своего супруга, утыкаясь носиком в стальную грудь, которая сегодня была облачена только в обычную рубашку. — Скучает твоя материнская душа, — янычар начал поглаживать её спину, ведь знал, что такие движения успокаивающие для неё. — Тебе не стоит расстраиваться, тем более, что скоро он вернётся и привезёт Султанш, твоих Шехзаде. Они не дадут тебе грустить. — Дорогой, я так благодарна тебе за стрелу любви, которая пронзила моё сердце, за Мелек, за жизнь...Я так люблю тебя. — И я, Кёсем. Мы вместе. Навсегда.