Мерзость - любимец обоих

      Глеб отстранился от поцелуя, я вопросительно посмотрела на него. Он перелез на заднее сиденье и позвал к себе. Все поняв, я с улыбкой на лице перелезла к нему.       После чего блондин коснулся губ, плавно проникая языком в рот, обхватив лицо руками. По телу пробежала дрожь, мысли в голове мигом улетучились. И в эту минуту мне казалось, что нет никого кроме нас в этом мире, только мы.       Каждый из нас понимал, что поцелуем всё не закончится, поэтому я стянула с Глеба спортивки, оттянув край трусов, проникнув в них рукой. Взявшись рукой за плоть парня, я начала водить рукой вдоль члена, доставляя удовольствие парню. Тот в ответ сладко и громко стонал, заводя меня.       В миг, и на нас не осталось одежды. Только желание.       Раздвинув мои ножки, вошёл двумя пальцами, растягивая. Я, вцепившись руками за кресло, насаживалась на пальцы, еле сдерживая крик, который так и рвался наружу. Когда Глеб был достаточно готов, он вынул пальцы.       Глеб начал потихоньку входить. Войдя головкой, вжался в тело, вдыхая запах духов вперемешку с его сигаретами. Я выгибалась навстречу парню, давая проникнуть тому глубже.       Всё, что мы творили — это безумие. Безумие, бушевавшее в каждом из нас. Мы принимали друг друга без остатка, сгорая. Мои руки скользили вдоль спины Глеба, вгоняя того в эйфорию. Он припал к шее, кусая её, оставляя багровые пятна на фарфоровой коже.       Судорожные вдохи начали наполнять салон. Мои вспотевшие руки схватились за разгорячённые плечи Глеба, прижимая его к себе ближе, хотя ближе уже некуда было. Мы были словно одним целым, дыша в унисон. Наши тела полыхали от накала тепла.       Сделав пару окончательных толчков, Глеб излился, упав на мое тело.  — Надеюсь, это не было одолжением, — сказала я с отдышкой и потрогала волосы блондина.       Голубин приподнялся и стал доставать вещи со дна. Я приподнялась и стала помогать ему, а он то и дело бросал на меня восхищенные взгляды, из-за чего я стеснялась.       Приехав в деревню, я первым делом пошла в баню вместе с Глебом. Недуг с каждым днем усиливался: после бани глаза стали ужасно чесаться. Мне было плохо.       Всю ночь я воротилась, ни сама не поспала, ни блондину. Он поправлял мои ноги, приносил мне воды, помогал промывать глаза, все это хватало на полчасика, а потом снова по кругу. Мы не выспались, поэтому не стали мучать себя гулянием по городу, поехали на море, позвав братьев.       Днем мне стало лучше, море успокоило всю чесотку, вдобавок начал чесаться нос. Глеб вместе с братьями придумали тысячу диагнозов, от аллергии до беременности.       Оставшуюся первую неделю я мучилась, капли не помогали, появился кашель и сильное чиханье. Но один из дней перекрыл все мои недуги.       Дедушка снова напился, начал рассказывать об изменах со своей стороны. Парням было смешно слушать, а я быстрее хотела отлучиться поспать, пока не начались приступы чесания. Я направилась к дому, чтобы своровать у Голубина сигарету. Дедушка пошел за мной, и я совсем была не против, чем быстрее он ляжет спать, тем быстрее отъебется. Я взяла пачку на тумбочке, только хотела выйти, как передо мной встал низенький силуэт. Вглядевшись в темноте, разглядела Вячеслава Алексеевича.  — Ты чего, дед? Ложись спать, не стой над душой, — сказала я, но с места не сдвинулась.  — Я спать-то и пошел. И ты иди спать, — он приобнял меня за талию, направив в его комнату.  — Я сегодня сплю у бабушки! — отрезала я и попыталась убрать руку, но тот схватился мертвой хваткой, что мне аж стало больно.  — Ну, пойдем спать… — томно сказал дед и принялся целовать шею. Как же мерзко!       Я откинула от себя руки и чуть ли не бегом на выход. Парни вопросительно посмотрели на меня, думаю, видок у меня такой, будто я иноземного увидела.  — Что-то случилось? — первый сказал Глеб.  — Да…нет! Да! — быстро и путано повторяла я. Не стесняясь, плюхнулась на диван и закурила сигарету. Голубин хмурил брови, но потом смягчился, он понял, что у меня точно что-то не так.  — Что случилось? — повторил свой вопрос рэпер, но уже намного серьезнее.  — Твой дед чуть не трахнул меня!!! — заорала я и вскочила с места. Тише-тише-тише, ты миленькая девочка!  — Чего блять?! — удивился Гоша и обронил пепельницу. Ваня закатился громким смехом, а Глеб стал серее тучи.       Голубин безмолвно отвернулся. Ноль реакции. Никакой. Передо мной сидит фарфоровая статуя с нейтральным лицом.       Сименс резко вскочил и ушел за дом. Зачем, что его нашло, я не поняла.       Еле как уснув из-за событий, я совсем позабыла, что у меня непонятная чесотка. Снова спокойная ночь, только без Глеба. Я не понимала, куда он ушел.       Утром он мирно лежал в телефоне рядом со мной.  — Где ты был? — спросила я.  — Гулял, — спокойно ответил Глеб.  — Где?  — Какая разница? — огрызнулся Голубин, бросил телефон и ушел на улицу. Что у него с настроением?       Я оделась и стала приводить себя в порядок. Выпила таблетку от аллергии и пошла готовить. Что не так с Глебом? Почему он так зол со мной?       На улице за пустым столиком сидел Глеб, хмуро смотря в телефон, как будто решал мировые проблемы. Ну и пусть дуется непонятно на что, не мои проблемы, что у него с психикой что-то не так. Хотя, не мне судить…       Самочувствие, вроде бы как, стабилизировалось, но насморк так и не проходил.       Голубин поднял глаза и стал еще хмурее, хотя мне казалось, что больше некуда.  — Ночью рейс, — коротко сказал блондин.  — В смысле? Мы же должны были тут еще быть неделю, — я ошалела. Куда собрался?!  — Не мы, а ты. Ты улетаешь в Сочи, и это не обсуждается. Там у тебя концерт  — Ч-что? Какой, нахер, концерт?! Глеб, я не хочу быть там без тебя, так тем более и одна.  — Будешь не одна, а с Мишей.  — Нет! Глеб, нет! Я никуда не полечу! — истерила я как маленький ребенок. Не хочу никуда без него, пусть хоть сколько на меня дуется, но хотя бы будет рядом со мной!  — Не кричи, — почему-то необычайно спокойно сказал Сименс, и его голос подействовал на меня как успокоительное, но, видимо, не сильное.  — Да пошел ты… — все, что я смогла сказать после замечания. Я убежала побыстрее от него в домик и заперлась, не зная, для чего это сделала. Я в безопасности, ведь так?       Весь день я пробыла в запертой комнате с военными морскими книжками. Мне было ужасно: голова кружилась и болела, было жарко, насморк, так еще и сегодня ночью улетаю от всех, одна! Да я на стены залезу от одиночества!       Дедушка и братья стали мне уже как родные, так не хотелось уезжать отсюда. Мне стало еще хуже от мыслей, что просто уезжаю отсюда без своих блондинистых прядей, которые щекотали меня по утрам. Слеза скатилась по щеке.       Я заснула, но всего на часик. В дверь кто-то постучался, но я не хотела открывать. В принципе можно же остаться в комнате, никуда не ехать, дверь же он выбивать не будет? Я так думала, пока стук не прекращался около 10 минут, как будто около двери поставили механизм.       Моя чаша терпения лопнула, я открыла дверь с крайне злостью, и, конечно же, увидела довольную физиономию Сименса. Пришел поиздеваться?       Он бесцеремонно зашел в комнату и стал собирать вещи. Какого?!  — Я бы и сама собрала свои чертовы вещи! Что, так не терпится выгнать меня? — я пнула какой-то портфель.  — Спасибо, как раз-таки его я и ищу, — он что, издевается надо мной? Глеб взял портфель и стал складывать туда мужскую гигиеничку. Стоп…  — Ты тоже уезжаешь?  — Да, но если хочешь, оставайся тут, ты же так сильно за это место билась! — рассердился Голубин, — помоги вещи собрать!       И все как в радостной спешке. Я стала расцеловывать блондина, а тот притягивал к себе снова и снова. Неожиданно радостные поцелуи превратились в уже страстные, а я уселась на коленках.  — Все… все… рейс через три часа, — томно сказала я, убирая руки с груди.  — Похуй. Успеем, — Глеб впился в мою шею, я не стала возражать…       Глеб с похвалой целует меня в щёку, а я требую большего, хватая чужие губы своими. Голубин нисколько не против, он отвечает на грубоватый поцелуй и старательно перенимает инициативу. Его ладонь незаметно сползает вниз и прихватывает ягодицу, удовлетворённо сжимая. С моих губ слетает самый первый стон, который не может не радовать Голубина. Он переворачивается на спину так, чтобы я оказалась сверху.  — Отсоси мне, — приказывает блондин, показательно кивнув. Он сам снял штаны.       Я, усевшись на коленках, озадаченно смотрю на возбуждённый член.       Тихонько вздохнул и, расставив ладони по бокам от чужих бедер, не сразу сориентировалась, раскрыла глаза и плотно обхватила губами головку. Начала медленно двигать головой. Глеб только чуть напрягся, требовательно схватив меня за волосы.       Я попыталась взять поглубже, чтобы показать парню свою старательность. Водил губами по стволу, практически выпускала и посасывала головку. Затем пыталась отдышаться. Голубин, в награду за прилежность, кратко поцеловал меня в губы и разрешил прекратить. Я устало улеглась на него, крепко обнимая того за плечи.

***

 — Пиздец! Бежим быстрее, — блондин бежал очень быстро, поэтому я еле успевала за ним на рейс. Он забрал все чемоданы, так еще и стартанул, как на эстафете.       Мы еле как успели на самолет. Глеб сделал как можно удобнее мое место, отдав одеяло и подушку, но лучше мне не стало. Нос заложило, а капли, как назло, в чемодане.  — Ты рада, что я еду с тобой? — неожиданно спросил парень.  — Да, — ответила я на отстань.  — Я поехал только из-за того, что ты плохо себя чувствуешь, — начал оправдываться Голубин.  — Ой, да-да-да, из-за самочувствия он поехал! Просто понял, что будешь скучать по мне, — самодовольно сказала я и облокотилась на сиденье.       В ответ парень только цокнул и притянул к себе, начав чесать кулаком мою макушку. Я стала истошно смеяться, а блондин закрывать рот рукой, соблазняя на смех громче.       И, блин, я люблю его…