Девять-восемь-три
Последний шаг до скорой победы: Сафие Султан спасена от рук своей давней помощницы (Халиме) собственным зятем и ничто не помешает ей потерять на этот раз власть и сына. Желание жить вновь, не отказывая себе ни в чём, было выше всех чувств бывшей Валиде Султан. Властность – пламенная страсть, охватывающая каждую клетку человека. Ныне эта властность, природное чутьё, почему-то покинуло Непорочную (Сафие)... Мы не знаем, что у каждого из нас в голове, но мы видим поступки каждого. Только с какой целью поступает всякий из нас? Кто-то хочет себе счастья, а кто-то хочет счастья, взамен на чужие смерти... Потому что легче лишить человека жизни, чтобы самому жить. Кто же потерял душевное понимание к миру? Кто же внезапно правдивость чуять перестал и просто так поник пред нами? Благополучие получим ли мы? Благоденствие ли полюбит нас, когда мы до боли принадлежим злу? Неужели никто из нас не понимает, что в один миг мы становимся другими и перестаём ценить прошлые ценности ради чего-то?９— Духовное понимание
Слава Богу, теперь мой брат уедет отсюда. Так будет лучше до верных времён... Я обещала Матушке, что Искендер под защитой моего супруга и моей, что ради меня, всё будет хорошо. Это прекрасно. Главное сейчас, что всё отлично, и дальше будет... О, Хюмашах, ты успокаиваешь себя! Сейчас я стою перед зеркалом и в который раз перебираю аметистовые чётки, которые были подарены мне отцом на рождение Искендера. Не знаю почему, но я всегда пользовалась лишь этими чётками. Я напитала их своей болью и слезами — вот почему я стала такой сильной; поэтому я никогда не выдаю истинные чувства на людях. Я привыкла быть один на один с нечистью вроде жёсткости и лицемерия, завистливости и жадности. И не знаю сама я почему, но хочу счастья своей матери и брату. Да, сам брат признавался мне, что взойдёт на трон, убив всех детей Кёсем. Может он передумает, он попробует иным способом, не причиняя боль... Но если не мы, то нас... Да, моя мать совершила много грехов, но сама Кёсем захотела так. Я не знаю кто в этой жизни прав. Я окончательно запуталась, это я принимаю. Но главное, что дальше... Я вздрогнула и прижала своими горячими руками чётки к груди, а где-то отдалённо я прочувствовала: вот и всё. Всё. Так будет лучше. Брат уедет. Но что потом? Моё сердце в сей момент непослушно, оно и не знает будущего... — Ты готова? — спросил супруг, войдя ко мне. — Да, конечно! — он как-то странно посмотрел на меня... вернее резко пробежался глазами по моему лицу, а потом перевёл взгляд на окно. Ему всего лишь неспокойно, впрочем как и мне... Бешено стучится сердце, а мысль пробегает, что нужно что-то исправить: прямо сию минуту поставить жизнь на паузу, переделать моменты в прошлом, а вернувшись в сию жизнь, мы бы не наблюдали такой разрухи. Вот что говорит сердце. Странно... Но разве что-то может случиться? Я поняла, что улыбнулась яркой улыбкой самой себе, он не замечает словно меня. Какие-то думы поглотили его... Позже поинтересуюсь. Брат — это сейчас главное. Сказала я себе уверенно, перекрутила чётки один раз и надела их на своё запястье. Вот и конец пути. Мы прибыли в порт. Мои глаза искали брата. Но каждый раз, не находя его в толпе, по моей спине проходила дрожь, и я сильнее перебирала бусины, ибо говорить с мужем мне что-то мешало... Собственное волнение рождало в голове тысячи дум... Наконец! Он соизволил прийти! Хотелось отругать его как в детстве... Но я уже не дитя, и он уже готов убивать... Твои глаза, Искендер, они кажутся сейчас мне самыми родными. Однако за моей нежностью... Я смотрю на него как на брата, а сам Искендер не видит во мне ничего правильного. Что я ничего правильного не сделаю. Я умею лишь учить справедливости и жалеть... Ладно... — Шехзаде! Искендер! — юноша раскрыл руки для объятий, а я как обычная девчонка подлетела к нему и крепко-крепко обняла. Разве я могу идти против него? — Спасибо, Хюмашах. Спасибо, что ты есть у меня. — сказал мне брат, когда наклонился к моему уху. — Я знаю, дорогой... Шехзаде вспомнил про своего "спасителя" и выразил свои слова почтения... Если бы не Зюльфикяр, Искендера давно не было бы в живых... Благодаря ему брат жив... — Тебе пора, брат... Я начала торопить его. Куда же я торопила его... На лице брата смешалась радость и предвкушение скорой победы... С одной стороны мой родной брат, а с другой будущий Султан... Почти не дотрагиваясь до меня, но и в то же время с силой, Зюльфикяр развернул меня к себе и сказал: — Нам пора, Хюмашах. — Так... да подожди же... — выскользнула я и подошла к самому краю пристани; я пристально смотрела на отплывающий корабль и только вспомнила про чётки, которые хотела отдать Искендеру. Я взялась двумя руками за изделие и в пол оборота, смешливо сказала: — Я даже забыла! Я ведь должна была отдать это Искендеру! — я плотно натянула нить на руках и игриво наклонив голову, продолжила: — Успею! Успею ещё! Ведь так?! Поедем домой, а потом я должна встретиться с мамой, сказать, что всё хорошо! Мой взор обратился к буйным волнам, а потом всё выше... Моё дыхание перехвачено в секунду мощным светом и звуком взрыва. От напряжения нить сливово-фиолетовых чёток разорвалась, а половина камней бесшумно угождают в воду, а остальные остаются на нити. Не понимая где нахожусь, я намертво завязываю узел и надеваю на запястье... Нет... Нет... Неужели... Резво моя голова поднимается, и я оглядываю вся и всех. Растерянные люди сорвались со своих мест и побежали прочь. В какой раз посреди дня здесь взрывают корабль с Шехзаде? Не в первый? Не в тысячный? Только он знает что произошло. Знает и не может поверить, что он потерял в сий миг, а что приобрёл. — Лучше бы я не видела, лучше бы ты соврал мне в который раз! Чёрт с ним! Как ты мог! — закричала я громко как никогда, когда чуть не оступилась. Он повернулся и даже взглянул на меня. Он не пытался убежать, как всегда. Он хотел поговорить, а я нет. У нас своя история! Где уходят не к другой женщине, а где выбирают сторону сильного монарха. Я знала, что он не может врать: — Скажи! Это ты всё сделал!? Ты с Кёсем это сделал! — моё тело передёрнуло от боли, а лицо скривилось, будто я съела предательство, — Как ты мог такое со мной сделать?! Отвечай! Как ты способен на такое?! — я вцепилась в него и опустилась вместе с ним на землю. — Я сделал это по приказу покойного Повелителя, Хюмашах. Мы не властны над этим. Я вдруг отпрянула и одновременно с мужем встала на ноги: — Не нужно так говорить! — я взяла себя за горло одной рукой и выговорила впервые незнакомые слова, — Как же это... Развожусь! Развожусь! — Хюмашах, не нужно. — Развожусь! Не нужно было лгать мне в глаза! Не нужно было связываться с Кёсем! Не смей подходить ко мне! — я выставила руку и зажмурилась. — Не хочу видеть тебя больше! — скрывать слёзы не получалось, они уже текли по моему лицу. Ничего не слыша, я буквально бежала. А Хиджран, как и все другие, в такой ситуации уже готова была засыпать меня утешениями... Прошло сколько времени? Душное солнце сменилось на холодный вечер, который час я сижу в своих покоях. У меня нет сил даже подняться. А мысли разучились располагаться по полочкам. Вялое "да" с заплаканным голосом, ко мне входит мать. Она столько времени была счастлива? Только сей час она узнала правду?.. Я чётко вижу твоё лицо, мама: ты смотрела так на меня лишь в детстве... — Это правда, дочка? Скажи мне? — мама опустилась ко мне и взяла за плечи меня. Я наивно улыбнулась на что Валиде странно покосилась. — Правда! — я подняла на неё улыбающийся взгляд, — Вы говорили, а я не верила! Как наивная! Я закрывала глаза на ваши слова! Мама! Прости меня! Простите меня, Валиде! — истошно я повторяла, пытаясь обнять свою мать. Она обняла меня, как вдруг заметила за моей спиной что-то и её рука потянулась за этим. — Отдайте! Я не смогу больше его видеть, отдайте или я насильно вырву у Вас из рук и выпью при Вас! Я доверилась ему! Глупая! — Дочка, не нужно! Не нужно! — она уверенно держала в руках "мою смерть". — Мама! Нет... —Дочка, ты ничего не изменишь! Он выбрал Кёсем! Он выбрал Султана Ахмеда! Как и положено! Ты должна была понять! —Мама, я не хотела!.. Подождите, а Вы не поняли это сразу? — спросила я в пустоту. Мама не ответила. — Не виновата, моя невинная девочка! Ты не виновата! — Простите меня, прошу Вас! Валиде! Валиде! Простите! — Ты не виновата, моя счастливая девочка. Всё будет хорошо! — она крепко обняла меня, а тот пузырёк куда-то пропал из её рук.— Прости своего мужа, Хюмашах. Это будет правильнее. — Зачем?! Зачем!? — Послушай меня, сделай как я сказала... У тебя никого больше нет... — Мамочка... На лице моей Непорочной матери не было слёз...８ — Благополучие
Если бы меня спросили, чего я больше всего не хочу, то это обидеть Хюмашах. Но что, если невозможность — это единственная причина? Невозможность устроить жизнь без устранения врагов. Невозможность уравновесить жизнь из-за каких-то причин. В последний момент, когда она прощалась с братом, у меня проскользнула одинокая и бесполезная к той минуте мысль... Что мы должны были отдалиться ото всех на какое-то время, чтобы понять что нам нужно. Такая простая вещь, как разговор, она именно нужна была, но каждый из нас думал о чём-то другом... О личной выгоде... Хотя мы в одной лодке... После открытия этой чудовищной истории жизнь наша пошла совсем не так. Мы стали прятать друг от друга самое серьёзное. Вот и итог, я сам не представил, насколько сделал ей больно. Жизнь научила меня не останавливаться, а только идти вперёд. С самого детства Османы приучили жить по законам Божьим. И до сих пор я не делал против Него (Бога) ничего. И сегодня я исполнил волю Тени Аллаха на Земле. Желание Повелителя — это закон... Я до сих пор не знаю, что повлекло нас прийти к тому, что мы сейчас наблюдаем... Век во дворце — это тяжёлое испытание, самое тяжёлое, которое только даёт Всевышний. Трудно удержаться вокруг стольких соблазнов... — Паша, Вам просили сообщить из Главного Дворца... Паша?.. — она повторяет это несколько раз, ибо я не могу отвлечься на её пустые слова. — Давай, говори... — Сафие Султан покинула этот мир... Она отправилась в Главный Дворец и там... — Султанша знает? — я свёл взгляд с одной точки на Хиджран и готов был выслушать самое ужасное. — Знает, ей сообщили. Она понимающе кивнула и попросила удалиться... Но... — Что "но"? — хоть ещё чертовски рано, но я готов был вернуть её пока не поздно. Поставить всё на место и разрешить. — Госпожа сказала, что это из-за неё. Что она что-то дала её Валиде... Я рванул к дверям, и я знал, что если не успею сейчас, то вовсе не успею...３ — Правдивость
Хюмашах сидит на полу близко у камина, глаза у неё стали слезиться от тепла, она нервно повернула голову в сторону дверей и сглотнула перед тем как спросила: — Лучше бы я выпила этот дьявольский яд! Лучше бы вообще не видела тебя! Горькие слёзы Султанши неустанно падали с её щёк, она встала на ноги, собрала ладони в кулаки. Она была раненой волчицей, которую любили и нежданно обманули. — Зачем ты пришёл! Уходи! — она не понимала как нужно себя вести, она рвалась накричать и молчать. — Кого ты слушала всё это время? — спокойно спросил он. Мужчина подошёл к ней достаточно близко, и он знал, что она может выкинуть что угодно. — Что? Что за вопрос?! — она небрежно вытерла слёзы рукавом и переспросила. — Когда ты была маленькой девочкой, кому верить тебе нужно было? Она помолчала, а после ответила: — Аллаху... — С рождения... — До последнего вздоха. Мы должны слушаться приказам Нашего Повелителя. Мы должны выполнять беспрекословно волю Всевышнего... — Именно. Так что же изменилось со дня, когда ты узнала о своём брате. Твоя мать каждый день пыталась перевоспитать тебя. Ещё чуть-чуть и ты бы готова была на смерть всех членов Династии. — Я не знаю... — она опустила голову на его грудь и с нарастающей силой стала бить его руками. — Приди в себя, приди! — прежде чем женщина вошла во вкус, Зюльфикяр с силой прижал её к себе. — Отпусти! Отпусти меня! Не трогай меня! — Я не знал, что Сафие Султан не любит тебя! Посмотри, Искендер ушёл, а мать оставила тебя! Ты была для неё лишь помощницей в своих продвижениях! — Она слишком долгое время пыталась быть сильной... Я не знаю почему... Зачем она ушла... — Она так решила... — Почему все совершают проступки, живут хорошо, а мы не можем?! — всхлипывала Хюмашах. — Ты — ребенок, девочка моя. Если и мы забудем Всевышнего, то в мире наступит полный хаос. И те кто совершает грехи, тот вовсе не сладко живёт, а в адских муках... Прости меня за всё что я натворил, Хюмашах. Я не знал как поступить. Прости меня, пожалуйста, Хюмашах. — Я не... У меня никого больше не осталось... Может и в правду... Всевышний сам выбирает кому уйти... Я тоже виновата, наша жизнь стала рушиться давно ещё... Простила! Не хочу никого больше терять! Я простила! Прости и меня за всё! Пожалуйста! — Прощаю, Счастливая Госпожа. — Зюльфикяр взял её лицо в свои руки, а она приблизилась и утихла. — Я не знаю что ещё сказать... — приулыбнулась. Мужчина провёл пальцем по её губам: — Всё хорошо, Хюмашах. Я никогда не желал причинить Вам боль, Султанша. Я бы не посмел. — он поцеловал её в нижнюю губу, и расположив надёжно руки на её талии, пылко поцеловал в губы. На немного прикрыв глаза, Хюмашах сказала: — Скажи мне, что Кёсем собирается делать? Неужели, избавившись от основных врагов, она вновь станет милосердной? — Она больше не будет милосердной, она станет справедливой. У неё отняли частичку сердца, она хочет сохранить всё, что осталось от неё: детей. Основные враги... Нам обеспечено счастье только тогда, когда Кёсем лишит жизни Халиме и этого Давуда... Иначе мы окажемся в их тёмной ловушке. — Тише, тише! Ты готов убить всех? — женщина взяла его за руки. — Готов убить тех, кто приведёт нашу Империю в разруху. — Зюльфикяр поцеловал её руку. Они посмотрели взаимно в глаза и склонили голову: разочарование и смятение на их ликах сменилось на небрежную улыбку. Камень Аметист по своему значению олицетворяет такие понятия как духовная чистота, преданность идеалам, непорочность мыслей. Он способен отогнать дурные предчувствия. Если обладатель камня честен и бескорыстен, то камень принесет ему здоровье, счастливую жизнь, оградит от сглаза... Самых справедливых Всевышний наделяет своей заботой. Он дарит смотрение камню за человеком, оберегает своего человека... Он (Всевышний) способен на всё... И всё же... Всевышний выбирает: покинуть нам этот мир или нет...And even after a thousand years we wake up together...*