Сторожевые

Люция прицелилась как следует, но все равно не попала. Конспект упал на пол и, разумеется, рассыпался. — Люблю твою доказательную методику, — сказал Эльмут. Усмешка у него была препротивная. Третье поколение как маг, мать вообще не пойми кто из Андерфелса, а столько самомнения, будто завтра получит кресло в Магистериуме. — Да ты достал. — А ты не злись. Я прав, ты нет, прими это как факт, перестань кидаться рабочими документами, и будем работать дальше. Кто-то должен отмыть всю установку, правда? И сегодня это ты, Люци. Установку должны были отмыть рабы, но рабов у них уже отобрали. Эйд сказала — сроки горят, поэтому рабов пристроили к другому делу, а убраться в лаборатории они в состоянии самостоятельно. Кому не нравится — дверь вон там, на их место тотчас найдут нового человека. Никто не ушел. Только все время спорили, кто же должен прибираться сегодня. В проект «Сторожевые волки» Люция очень хотела. Она только недавно стала полноправным магом, до хоть сколько-то интересной работы ей было еще далеко — а тут подвернулся такой шанс. Их предупреждали: у нас эксперимент, мы не знаем, во что все выльется, мы делаем что-то безумно важное, но бежим к обрыву зажмурившись, один неверный шаг — и все полетят в пропасть. Предупреждения никого не остановили. Люция пошла за тряпками. Эльмут остался собирать конспект — он мог не любить ее, но кидаться важными бумагами правда не стоило, тем более сегодня. Воздух можно было резать — он, казалось, весь натянулся и звенел от напряжения. Люция несколько раз успела встретить Эйд, которая на кого-то орала, хотя до сегодняшнего дня никому ни разу не удавалось услышать, как госпожа ассистент повышает голос. Обливает сарказмом — да, фыркает — да, жалуется небесам на тупиц, с которыми они вынуждены работать, — каждый день. Но сегодня она орала. Высокое начальство закрылось в кабинете и вовсе не показывалось. Через полчаса в кабинет вплыл Эльмут. Кинул в угол конспекты, повздыхал и начал мыть пробирки, которые Люция составила в угол. — А то ты не успеешь, — объяснил он в ответ на ее косой взгляд. — И нас всех прикопают в саду. И будут правы. За открытым окном цвел миндаль, и в воздухе стоял густой цветочный запах. Вряд ли этот миндаль обрадовался бы, если б под ним утилизировали тела младшего лабораторного состава, но в ответ на шутку Эльмута Люция подумала о саде, о бело-розовых цветочных облаках, и жить стало попроще. Домой они все расходились ближе к полуночи и никакой весенней красоты не видели, многие оставались ночевать на работе и не видели вообще ничего, кроме пробирок, зелий, опытного образца — сокращенно ОО — и грязного алтаря, который нельзя было помыть и который выделялся в стерильной лаборатории жутковатым коричневым пятном. Они как раз успели вернуть первозданную чистоту установке, столу и пробиркам, когда в дверь заглянула Эйд. — Так, вы двое со мной. Сделайте умные лица и по возможности молчите. Люция, материалы у тебя? Эльмут протянул Эйд разобранные листы. — Так... хорошо. Разговаривать будем мы. Вы стоите, создаете толпу, и мы все делаем вид, что нас много, нам нужны деньги, и все пропало. — Так это ж правда, — брякнул Эльмут. — Поэтому я и прошу тебя молчать. Остальные ушли? Эльмут и Люция переглянулись. — Наверное, — сказала она. — Мы убирались, я не видела. — Вот и я никого не вижу уже час. Все, пошли. Лабораторный корпус при исследовательской башне стоял чуть в стороне, за садом, и здесь всегда было очень тихо. Ни шума учебных корпусов, ни уличного гама, от портовых кварталов лабораторию отделяла внутренняя городская стена. Право занять лабораторию и ни с кем ее не делить начальство долго выгрызало зубами и когтями, и вот на результат пришли посмотреть. Лучше б, как вчера сказала Эйд, еще пару месяцев никого не видеть, нестабильно же все, но делать было нечего. Далеко не всем на этом свете можно было сказать: «А зайдите в конце лета, дверь вон там, мы вас не задерживаем, спасибо-пожалуйста». Принимать высоких гостей решили на втором этаже, в библиотеке. Там больше пахло цветами за окном и меньше — ОО и химикатами. Они тут уже успели притерпеться, а вот гостей, сказала Эйд, шокировать не надо. Еще в библиотеке стояли большие мягкие диваны, на которых можно было отлично выспаться за пять часов, — все лучше, чем полчаса топать домой, полчаса возвращаться утром, а так встал, штаны надел и уже на работе. Диваны выглядели прилично, и, если набросить сверху пледик, на них можно было бы даже предложить сесть. Эйд убедилась, что Эльмут и Люция стоят в углу молча, и унеслась вниз — встречать. Страшно не было. Когда ты — младший ассистент, зависит от тебя немного. На тебя переваливают ту работу, которая дурацкая и неинтересная — механические расчеты по заданным параметрам (урезать лириум, добавить жертву и хоть как-то прикинуть, что будет), заполнение отчетов (зубодробительные таблицы, Люция когда-то надеялась, что после дипломного проекта никогда больше ничего похожего не увидит), уборка, подготовка, расстановка компонентов, уход за ОО... Творческим и интересным — собственно, преобразованием ОО — Эйд и магистр занимались сами. Можно было смотреть и конспектировать, а потом приводить записи в приличный вид. Иногда Люция уставала так, что не могла ни есть, ни спать; как и на чем живет начальство, она даже подумать боялась. Ту же Эйд она помнила еще по Кругу — несколькими годами старше, очень талантливая, жесткая, перфекционистка, — и там она такой нервной и дерганой не была. Но и отвечали за все отнюдь не младшие ассистенты, а магистр с ближним кругом. И выпрашивали денег, и разговаривали с другими гостями... конкурентами, как называла их Эйд. И выступали перед Магистериумом тоже они. С лестницы донеслись голоса. Эльмут подобрал живот и сделал серьезное лицо. Люция немедленно пожалела, что не сообразила удрать с утра. Зачем Эйд их притащила? Свалить на них все, что пошло не так? Для массовости? Чтобы постояли-послушали и наделали выводов? Люция никогда раньше не видела архонта Радониса вблизи. Умное приятное лицо, внимательные глаза, вежливая улыбка, мягкие движения... Он двигался быстро и уверенно, охрана — на полшага сзади, неплотным строем. — Какие милые молодые люди, — отметил он, наткнувшись взглядом на Эльмута и Люцию. — Ваши помощники? Ну-ну. Адрианна, распорядитесь, пожалуйста, насчет чая. Эйд кивнула и убежала вниз. «Распорядитесь...» Сама этим и займется, потому что они-то здесь. — Я пока начну? — спросил магистр. Он не сел, пока Радонис не устроился на диване. — Конечно, Данариус. Я вас слушаю. — Мы в завершающей стадии, как я и говорил. У нас один образец, поэтому работа идет чуть медленнее, чем... — И стадия снова затянулась на пару месяцев, — вставил Радонис, не прекращая мило улыбаться. — Хорошо, что не лет, правда? — На пару месяцев. Объект достаточно послушен, выполняет распоряжения, понимает команды. Мы рассчитывали, что лириумные клейма начнуть изменять его тело, но этого не происходит. Лириум отзывается на его боевую ярость; мы пока не вычислили конкретный механизм, но как раз ведем над этим работу. По лестнице простучали каблуки Эйд; она влетела в библиотеку с подносом. Радонис не глядя взял чашку. — Спасибо, Адрианна. Данариус, вы можете продолжать. — Мы как раз работаем над механизмом активации и деактивации боевой ярости. — Да-да, — Эйд подхватила, — мы провели первые тесты. На внешние раздражители объект не реагирует, если нет конкретного приказа. На атаку не реагирует, если приказано стоять смирно. Оптимальное количество лириума для... Грохнула входная дверь. — Люци, Люци, ты тут? Иди помоги мне за ОО убрать, он никак не запомнит, где горшок, и... Ой, бля. Радонис неторопливо обернулся к двери. Джелли никогда не отличался быстрой смекалкой. Люция подумала, что долгой и счастливой жизнью он теперь тоже не отличится. Вообще ничем не отличится, разве что станет примером «как не надо делать». «Я тебя убью», — сказала Эйд одними губами из-за спины Радониса. — Здрасьте, — выпалил Джелли. Он попытался вежливо улыбнуться, но улыбка вышла деревянная и перекошенная. — Никак не запомнит, где горшок? До чего прискорбно. Данариус, а что же у объекта с сохранностью интеллектуальных способностей? Я верно помню, что это был молодой здоровый эльф? — Да, но... — Следовательно, как я и предполагал, от боли во время вживления лириума мозговая деятельность пострадала. — Мы работаем над восстановлением, — торопливо вставила Эйд. — Ваша светлость, он очень быстро вспоминает базовые навыки и уникально послушен. Мы не прошивали бы его магией, не будь лириумная пропитка такой сильной, зато его воля полностью подавлена, и он выполнит любое распоряжение, мы можем продемонстрировать. — В самом деле, — Радонис легко поднялся, — почему бы нам не поглядеть наконец на ваш объект. Ну а потом кое-что продемонстрирую я. Джелли успел удрать. Люция надеялась — не на нижний этаж, а куда подальше. Потому что и Эйд, и магистр могли бы сейчас оторвать ему голову и подать к столу мозги под соусом, имейся в Джеллиной тупой голове эти мозги, и их бы никто не осудил. На проекте его держали за огромную, невозможную связь с Тенью. Интересной работы ему опять же не доставалось — зато досталась вся поддержка и перекачка магии. Люции иногда казалось — он немного жалеет ОО. ОО держали в подвале. Чтобы не отвлекал от работы, когда работали не непосредственно с ним, ну и... Люция не говорила об этом с другими, но ей было очень неуютно находиться рядом. ОО пристально следил за всеми, кто подходил к клетке, водил глазами, почти не моргая, и младшие ассистенты не рисковали подходить вплотную без заклятий на кончиках пальцев. Эйд не боялась ничего, а магистр только вел тесты. Пару раз он брал ОО домой — проверить индивидуальные реакции, — и возвращал все как было, хоть и без записей. ОО ничего не объяснял. Он вообще старался не говорить, хотя как раз связная речь сохранилась. ОО был смуглым и худым, и лириумные вкрапления в тело тускло светились в полумраке. Выглядело жутковато — будто светящийся скелет. Радонис подошел к клетке вплотную и наклонился. — У тебя есть имя? ОО вопросительно посмотрел на магистра. — Ты можешь отвечать. — Фенрис. — Волчонок? У кого из вас такое милое чувство юмора? Хм. Ну что же, Фенрис, я хочу посмотреть, что ты умеешь делать. — Ты можешь слушаться, — почти тут же произнес магистр. ОО поднялся с пола и застыл, покачиваясь на пятках. Эйд отперла клетку. — Всем стоит отойти. Здесь что-то вроде полосы препятствий, видите? — Вижу-вижу. Давай, Фенрис, порадуй нас. Полоса препятствий — это, пожалуй, было сказано слишком сильно. Перепрыгнуть барьер, перелететь отграниченное брошенной на пол соломой пространство, уцепившись за кольца на потолке, разбить доску из не слишком толстого дерева и, обратившись в лириумный призрак, разорвать металлическую пластину — как те, что кунари цепляли на доспехи. Все это — за то время, пока пять раз бьет колокол. Если ОО не успевал, магистр или Эйд подгоняли его электрическими молниями. Так что он старался успевать — ведь тупой там или нет, а никто не хочет получить поджаренную задницу. Люции всегда нравилось смотреть на испытания. Нравилось, как ОО стремительно двигается, нравилось, какой он текучий и быстрый. Нравилось думать, как потом целый отряд проскользнет сквозь джунгли и нанесет удар в самое вражеское сердце... Радонис наблюдал с любопытством. Люция, правда, заметила, что смотрит он не столько на ОО, сколько то на магистра, то на одного из своих охранников, который стоял с таким лицом, будто его сейчас стошнит. ОО управился за четыре удара и стоял, посверкивая всем собой, в темном углу. — На место, — сказал магистр. — Нет, погодите. Он может ответить на абстрактные вопросы? — Да, — Эйд ответила прежде магистра. С ментальной сферой работала в основном она. — Он заторможен психологически, но он нас понимает и способен отвечать, просто надрессирован молчать, пока не спросят. Фенрис, ты можешь ответить господину. Архонт с улыбкой кивнул ей, — спасибо, мол, деточка. — Скажи мне, Фенрис, каким именно образом ты попробуешь преодолеть стену? — Стену? — хрипло переспросил тот. — Стену. Представь, что ты в джунглях. У тебя с собой... положим, короткий меч. Кинжал. Огниво. От лесной полосы до стены четыре шага, стена высотой в три твоих роста, за стеной чужой лагерь. Твои действия. ОО молчал. Беспокойно вертел головой, щурился, но молчал. За неверным ответом часто следовала боль, а на этот вопрос он ответа не знал. Люция и то не знала, что делать, — жизнь как-то не подсовывала таких ситуаций. — Асредий, что скажешь? Асредий, тот самый, который стоял с выражением на лице, фыркнул, не убирая с лица выражение. — Вашсветлость, ну я об этом и говорил. Ну да, быстрый, сильный, мы так не можем. Никто не может. Ну сделают таких... ну десяток. Сотню. Ну и что я бы там с ними делал? Я говорил уже: там нужны мозги. Этот повторит, ага. А думать он не будет. И куда их таких? Ему нужен хозяин. А генералам, вашсветлость, нужны солдаты и офицеры, а не болванчики. — Ну что же. Данариус, заприте клетку, и давайте перейдем наверх. Здесь... не слишком приятно пахнет. Эйд завела ОО за решетку. Он приник к прутьям и смотрел настороженно, вправду как дикий волк, пойманный людьми. Внимательно и разумно. На лице Эйд не отражалось ничего. Она будто вся ушла куда-то в себя. Люция заметила, как сильно у нее сжались кулаки и какая она бледная. После подвала воздух всегда казался особенно чистым и свежим. Особенно сейчас, весной, напоенный цветами. Там, в миндальных садах, шумел ветер и никто не решал судьбу проекта по спасению страны. Там, наверное, удирал по переулкам тупица Джелли, если хотя бы на это у него хватило мозгов. Ветер швырнул в открытое окно пригоршню розовых лепестков. Радонис изящно поймал их на ладонь и чему-то улыбнулся. — Весна... Все цветет, рождается новая жизнь. Видите, Данариус, как красиво? Я не позволю, чтобы все это сгорело. И вы тоже не позволите. Я знаю, что на самом деле наша общая безопасность для вас важнее амбиций. Эйд шагнула к стене и оперлась на нее. — Знаю, вы с Элирием друг друга недолюбливаете... Я навестил его вчера. Он очень хороший алхимик. Предложенная им смесь действительно работает. Нужно будет еще испытать, причем втайне и не на наших территориях, слишком уж много лишних глаз и ушей. Он предложил вполне рабочий план, думаю, наши орлейские друзья тоже оценят... — Радонис снова улыбнулся. — Очень славно выйдет. У кунари есть гаатлок, у нас — любопытный рецепт. Поглядим, не так ли? — Алхимия не всегда работает, — сипло выдавил магистр. Он то и дело хватался за левую сторону груди. — Верно. Ну да вы поможете нам с прототипом. Придется немного попутешествовать... скажем, в Киркволл. Что думаете? Согласны? Магистр молчал. — Или вот Эланор. Такая юная и такая любопытная. Ее разработки в области контроля разума... Только представьте, Данариус: покорить и приручить, подчинить драконов. Атака на города и лагеря кунари с воздуха, а? Знаете, в сердце зла всегда найдется какое-нибудь уязвимое место. Подлететь, сбросить горючий горшок в окно воздуховода глухой крепости — и мы смотрим на фейерверк. Работа долгая, да, Элирий обещал справиться быстрее, года три-четыре, и можно тестировать. А что у вас? Сколько лет вы тут развлекаетесь, десять? Сколько моих денег ушло на рабов? Сколько лириума? Всего один выживший образец, да и тот бесполезен. Люция ничего не понимала. Десять лет? Да десять лет назад даже Эйд была ученицей, неужели магистр им почти ничего не рассказывал? Голос Радониса теперь резал сталью — мягкие переливчатые нотки исчезли. — Я дал вам шанс. Целых три последних шанса, я пока еще не в маразме и все помню. Вы обещали мне сверхвоинов, которые встанут под наши знамена вместо наших детей. Вы обещали, что «Сторожевые волки» пронесутся по Сегерону, и мы выгоним оттуда кунари. Вы набрали выпускников, сманили у Элирия Адрианну, и я ничего не получил. Все, Данариус, проект закрыт. Мне нужно кормить, одевать и лечить армию, которая стоит на Сегероне и в море, мне нужно заботиться о беженцах и мне нужно, чтоб Орлей в нашу сторону даже не смотрел. Вместо этого я покупаю трижды очищенный лириум, молчание гномов о том, что мы его покупали, и компенсирую ваши расходы на рабов. Вы же занимаете лабораторию, где мог бы работать Элирий. — Ваша светлость, я прошу... — Послезавтра Элирий сюда въезжает. Этого своего... волчонка можете забрать. — У вас есть условия, при которых проект вернется в строй? — перебила Эйд высоким звенящим голосом. Архонт с интересом обернулся к ней. — Есть. Вот как увижу, что ваш волчонок умеет думать, импровизировать на ходу и на поле боя способен заменить не таран, а отряд специального назначения вроде ребят Асредия, — сразу верну. Но денег больше не дам. Солдаты, которые прямо сейчас стоят на Сегероне и защищают Минратоус и нас с вами от намордников и цепей, хотят есть. Ах да, чуть не забыл, Адрианна. Элирий будет рад видеть вас в своей команде. Она покачала головой. — Я остаюсь. — Ну как знаете. Мы, пожалуй, вас оставим, вам ведь еще нужно собраться. Желаю хорошего дня. Нужно было проводить высокого гостя до дверей, много чего нужно было, но магистр со стоном осел на диван. Эйд ринулась к нему — целитель из нее был так себе, но все они знали, что у магистра просто слабое сердце. У Эйд всегда были наготове лекарства. Эльмут шепотом выругался. — Чем помочь? — прямо спросила Люция. Эйд глубоко вдохнула. — Ничем. Просто уходите. Мы сейчас сами, вечером я вызову домашних рабов, мы разберемся. Давайте, идите отсюда. Она больше их не замечала — вся ушла в работу, вливала магистру в рот капли, шептала и набрасывала легкие поддерживающие заклинания... Ей было не до них. Подавленные, Эльмут и Люция вышли на улицу. До башни Круга было рукой подать, но идти и объясняться совершенно не хотелось. Хотелось то ли помолчать, то ли поговорить — и не в толпе. — Пошли к морю? — Пошли. Эльмут понял без лишних слов. Всегда был таким невыносимым — а тут понял. К воротам сада, цокая, подходила навьюченная лошадь, а вел ее встрепанный и непривычно серьезный Джелли. Процессия, сопровождавшая Радониса, уже уплыла в другой конец улицы. — Все? — спросил Джелли, кивая на хвост процессии. — Угу. Идиот ты... — Ну он бы и сам увидел, что все плохо. Не скажете, что меня видели? — Да кому ты нужен. Им там не до тебя. Джелли прищурился и, будто решившись на что-то, кивнул. — Спасибо. Ну, бывайте. Правда, он не подорвался куда-то скакать, а все косился на сад. Люция подхватила Эльмута под руку и повела вниз, к приморским кварталам. Хочет Джелли спереть что-нибудь на память — и пусть его. Попадется Эйд, ну и сам виноват. — Как думаешь, — вдруг спросил Эльмут, — куда нас денут? — В какую-нибудь экспедицию в Арлатан? Или к кому-нибудь в помощники. — А Эйд с магистром, думаешь, справятся? От невидимого пока моря пахло соленым ветром. И совсем немного тянуло дымом, как от горящих кораблей. Сегерон за проливом горел, там умирали — племянница магистра, старший брат Эйд, кузен самой Люции... Радонис знал, о чем говорил: там было очень плохо. — Справятся, — жестко и уверенно сказала Люция. — Они обязательно справятся.