Земной ритуал

Наступил тот миг. Миг, когда Веном молчал. А чего трындеть-то, когда откусил башку очередному злодею, а потом съел три любимых шоколадки? Эдди не знал, спят ли симбиоты в принципе, но называл это состояние инопланетянина именно так. И вообще, намного легче думать, что зараза спит и не помешает сделать то, к чему давно тянутся руки… Совершенно нормальное желание взрослого мужика. Вот не надо! С личной жизнью напряжёнка. Во-первых, потому что не покидали мысли об Энни. Скучать по ней и вспоминать её, похоже, вошло в привычку: особенно, как прекрасна её кис… Неважно. Если уж собрался фантазировать, то лучше не делать этого по отношению к бывшей. А во-вторых, во-вторых… Да всё этот чёртов придурок! Его это совершенно не интересовало. Нисколько. Единственная баба, которая ему понравилась, бросила Эдди, а на других он презрительно фыркал. «У этой нет задницы-ы! — шипел симбиот насмешливо. — А эта сама похожа на задницу-у-у!» И что с этим поделаешь? Ни туда, ни сюда, ни налево, ни направо. Да и зачем отношения с кем-либо, если в голове сидит существо, с которым приходится считаться: слушать, находить компромиссы и прочее? Легче подождать, когда этот ползучий заснёт, и сделать чёрное дело, забыв о нём после, как о страшном сне. Приняв душ и надев боксеры, Эдди лёг на кровать. Так… Спит, спит. А раз нет — хрен ли молчит? Ведь не заткнешь обычно. Выходишь на улицу, и начинается: — Что это за хуйня, Эдди-и? — Птица. — А это-о??? Эдди смотрит на человека в седле, офицера конной полиции. Вздыхает, мысленно посылая Венома в эротические дали, потому что заебал, и забыв, что тот слышит мысли. — Сам иди туда-а, — обиженно бурчит посланный. — Возьму и сожру твою печень. Брок тянется под резинку трусов, издавая предвкушающее «м-м-м». Пальцы огибают основание члена. Встал сразу. Ещё бы думать, столько времени воздержания! С катушек съедешь и не заметишь, а единственное, что будет ну немножко так напрягать — поднимается даже на куст в парке. Смазка обильно выделяется, и мужчина проводит от головки к основанию несколько раз. Нахмурившись, старается выдыхать тихо и сдерживаться. Чертовски трудно. Он чувствует знакомые горячие покалывания; низ живота напрягается, дыхание учащается. Закусив губу, уже наплевав на конспирацию и не смущаясь откровенных хлюпающих звуков, особенно громких в просторной комнате, он ускоряет движения. Пик так близко. Чуть-чуть и навалится долгожданное облегчение. — Что это ты делаешь? Эдди поднимает ладони кверху и чуть ли не визжит, как девчонка. Твою ж мать! Пытается подавить сразу четыре чувства: злость, смущение, удивление и разочарование. Второе и третье явно превалировали. Не понимает, что… что он делает? Рука возвращается к эрегированному пенису, стараясь его прикрыть. Веном же видит. От этого не по себе. И от того, что он понятия не имеет, что перед симбиотным взглядом — Броку не легче. Сомнительное какое-то непонимание, хотя… Хотя откуда пришельцу из далекой неведомой Галактики знать, что такое самоудовлетворение и зачем оно людям? Спорный вопрос, конечно, — Эдди слабо представлял, чтобы тот мог заниматься чем-то похожим, хотя бы из-за того, что был чёрной жижей вне человеческого тела. Ладно. Время выкручиваться… — Ну… Эм-м, ы-ы, — начал Брок. Думай-думай, а не-е-ет! Не думай, он услышит; мужчина брякает быстро и откровенную тупость: — Это земной ритуал. — Ритуал? — заинтересованно тянет Веном в голове. — Для чего? Журналисту врать и изворачиваться просто недопустимо. Основные принципы — честность, объективность, достоверность, но сейчас плевать. Раз начал, останавливаться глупо: — Люди делают это, — протянул мужчина. — По статье. Да! Есть такая статья, знаешь, о рукоприкладстве, вот. Ты берёшь и прикладываешь руки к… этому. А если не прикладываешь, то тебе… — Пиздец? — Именно-именно! Он почувствовал движение внутри живота и замер. Только бы повёлся, повёлся… Немного помолчав, Веном, наконец, похотливо усмехнулся: — Тогда продолжай, Эдди. Мне интересно. Откровенно офигевший Брок непроизвольно сжимает член крепче. Ему, блядь, интересно — что это вообще значит? Чего, тут фокус будет? Смотрите, сейчас вылетит птичка?! Не успевая что-либо решить, Эдди с ужасом замечает, как его руки покрываются липкой субстанцией — симбиот координирует его движения: повторяет то же самое, что делал человек несколько мгновений назад. Член разбухает, наливаясь кровью; внизу живота горячо. От неправильности происходящего это кажется ещё приятнее. Веном молчит. Мужчина лишь чувствует, как часть симбиота вибрирует внутри; руки его становятся привычными — и он сам наяривает, послав принципы и загоны. Ладонь вся мокрая; лоб в испарине. Градус в комнате повышается. Из живота появляется несколько чёрных нитей, касаются плоти, ведут вниз, вверх, ощутимо ласкают головку. Вздох. Ведут ещё — влажные, холодноватые; небольшие заряды тока на тёплой коже — забираются внутрь головки. Эдди стонет и чуть выгибается. Пришелец в голове тоже издаёт странные звуки: шипит и как-то утробно рычит. Его нити, до этого чёрные, светятся. По ним стекает горячая жидкость. Пока Брок пытается восстановить дыхание, Веном безнаказанно ржёт: — Онанист несчастный. Глаза чуть ли не вылезают из орбит: — Что-о? Ты, ты знал? — Конечно, знал, Эдди, я же не придурок, — рядом появляется голова симбиота и показывает язык. — Ты постоянно об этом думаешь, и, главное, знаешь, что это такое. А если знаешь ты, знаю и я. Но это приятно, — он наклоняет голову и раскрывает и без того большие белые глаза: — И я никогда не сплю. Вот же зараза! — Чёрт бы тебя побрал. Почему молчишь тогда?! Веном отвечает невинно и беспечно: — О птицах думаю.