Искра, буря, безумие

Это была ненависть с первого взгляда. Тупые невыразительные глаза вызывали безотчётную злость. Хотелось показать наглецу, что всё его раздутое самомнение — всего лишь пустышка, пыль под ногами великого Шампанского. Сначала он думал бросить противнику вызов по правилам честной дуэли, принятой в домах благородных аристократов, но затем понял, что окажет слишком много чести такому ничтожеству. Что ж, значит пистолет можно отложить в сторону и сражаться оружием, которое сумеет удержать в руках оппонент. Хах, эта детская игрушка? Иного он и не ожидал, как мелочно! Но мастер даже сломанной палкой способен сокрушить десяток врагов. Шампанское был именно мастером, а не каким-то жалким самоучкой, не способным попасть в цель с пяти шагов. Медленно поднять ружьё, давая противнику шанс сдаться и спасти свою никчёмную жизнь. Задержать дыхание. Быть спокойным внешне и ликовать в душе, ведь когда за твоим триумфом наблюдает небезразличный че... дух — это вдвойне бесценно. Шампанское не сомневался, что сразит цель одним выстрелом. Он почти не целился, и, конечно, попал. Прямо в голову. — Ох, спасибо тебе огромное! — Мастиковый Торт подхватила из рук хозяина прилавка огромного кролика и прижала к груди. На секунду Шампанское охватила ревность. Как так, победил он, а обнимают эту... эту глупую игрушку! Но улыбка Мастикового Торта стоила всего, даже несерьёзных пострелушек на фестивале, куда он и идти-то не хотел, но за ней пошёл. Как и всегда. — Ты лучший, — проникновенно сказала Мастиковый Торт и, привстав на цыпочки, невесомо поцеловала Шампанское в щёку. — Я знала, что ты не промахнёшься. Хозяин прилавка смотрел на них с осуждением (что с человека взять?) и наверняка зарёкся подпускать Духов к тиру ближе, чем на километр, а Духов с огнестрельным оружием — и подавно. — Только дай мне повод произвести впечатление — и я это сделаю, — он заслуженно этим гордился, хотя и не понимал, почему окружающие иногда называли его пафосным засранцем. Завидовали, очевидно. Раз Мастиковый Торт всё устраивало, то Шампанское не видел смысла меняться. — Хочешь ещё чего-нибудь? — М-м... пожалуй, лимонный пирог. А тебе капучино, я помню. В груди поселился клубок тепла, похожий на котёнка. Вообще-то Шампанское не позволял себе раскисать и поддаваться «человеческим слабостям», однако иногда, во время праздников, ненадолго забывал и о своих принципах, и об обещании вести себя идеально. Как можно устоять, если Мастиковый Торт взяла его за руку, улыбнулась нежно-нежно и повела в кафе? Они съели лимонный пирог на двоих, такой кислый, что Шампанское пообещал угостить Мастиковый Торт яблоками в карамели, выпили капучино и смеялись в голос, когда над верхней губой у обоих остались смешные молочные усы. Стирать их было жалко, и Мастиковый Торт, сверкнув глазами лукаво, как лиса, собрала пенку пальцами и облизала их. Ну и глупое же у него было выражение лица... И желания — тоже глупые. Но до безумия сладкие. Они гуляли, болтая беспечно, толкались в очередях за развлечениями, ловили золотых рыбок и ждали фейерверки. Шампанское купил обещанные яблоки и после сам пытался их укусить, потому что Мастиковый Торт только испачкалась в карамели, но не добралась до мякоти. — Липко, — вздохнула она. — Кролика испачкаю. — Давай я понесу, — предложил Шампанское, и ему тот же вручили дурацкого кролика, сделав вид, будто не поняли: нести он собирался саму Мастиковый Торт. — О, а вот и фейерверки!.. Держаться за руки было также приятно, как стрелять в тире или побеждать врагов на поле боя; ещё приятнее, когда можно прижать нежную руку к губам и замереть так, потому что все смотрят на взрывы, а не на них, и Мастиковый Торт совсем не против, по глазам же видно — по ярким бездонным глазам, в которых отражались звёзды и весь мир впридачу. Это была любовь с первого взгляда.