«Нам надо расстаться»

Иметь парня — не всегда здорово и круто, а ещё порой слишком муторно и нервозно. Особенно если твой парень умён, красив, хорош в спорте и имеет прекрасное тело, а за всем этим, соответственно, следует целый табун вздыхающих по нему девиц, пускающих слюни и готовых кричать слова признания на несколько километров вперёд. Это раздражало и бесило: закроешь уши, чтобы не слышать их крики, — глаза видят их лица, закрываешь глаза — кажется, что барабанные перепонки вот-вот лопнут. И так изо дня в день. А ещё хуже, если этот «табун» знает о том, что ты девушка их любимчика, и, соответственно, каждый день приходится чувствовать их косые взгляды спиной да слышать весьма недобрые и даже оскорбительные слова в свою сторону. Она терпела. Терпела, как могла, ибо очень сильно любила. Но когда дело близилось к тому, что всё это терпение обернётся издевательствами, разум не выдержал и заткнул любящее сердце, призывая к молчанию. Глубокая ночь, красный носик, уткнувшийся в мокрую от слёз подушку, и нервные движения дрожащих пальцев, набирающих лишь одну строчку сообщения: «Мы расстаёмся». Колеблется. Несмотря на всё, она до сих пор колеблется, чувствуя разрывающую боль изнутри. Проходит пять минут. Десять. Она взвешивает все «за» и «против» и понимает, что нельзя бежать от проблем, тем более таким способом. Но она проигрывает. Она жмёт «отправить» и ощущает, будто внутри что-то оборвалось… *** На следующее утро она приходит в институт и с удивлением отмечает, что все эти косые взгляды и слова вдогонку прекратились. На неё никто не смотрел и не обращал внимания. Словно ничего и не было. Словно её и не существовало. Она отмечает про себя, что так, наверное, лучше и что она сделала правильный выбор, но сердце отказывалось соглашаться с этим. Пары проходят спокойно, но тревожность с каждой минутой лишь сильнее окутывала сердце: его не было. Уже почти обеденный перерыв, а его всё нет. Он никогда не пропускал занятия без крайней надобности, пусть и был временами непунктуальным. И сейчас смотреть на его пустующее место в аудитории было тяжело, а в голове вертелся лишь один вопрос: «Что случилось?». Звонок оповестил всех о длительном перерыве. В какой-то степени это радовало, но вот только никак не юную особу, у которой не было никакого настроения сегодня. Она взяла коробочку с обедом, которую себе заботливо приготовила с вечера, и отправилась на излюбленное место. Дверь с жутким скрипом поддаётся и открывает вид на крышу институтского корпуса. Тёплый ветер тут же приятным касанием обдает юное лицо свежестью и, кажется, на секунду забирает всю душевную боль. Кажется… Но стоило только пересечь дверной проём, ступить по залитой солнцем плитке и сделать несколько шагов, как девушку резко хватают за руку и со всей силы впечатывают в стену. Коробочка с обедом выпадает из рук, ударяясь о твёрдую поверхность с глухим стуком, а неприятная боль в районе спины заставляет невольно зажмурить глаза и ойкнуть.  — Легко отделываться смс-ками, верно? — рычащий голос, опаливший девичье ушко, заставляет распахнуть глаза и посмотреть на обладателя этого самого голоса. Адриан Агрест во всей своей красе стоял сейчас перед ней, спрятав руки в карманы чёрных брюк.  — Адриан, я… — лепет тут же обрывает раздавшийся о стену хлопок мужской ладони возле её головы. Парень склоняется к лицу юной особы и с неподдельной злостью смотрит в её глаза. Они холодят и пугают, отчего по телу пробегают неприятные мурашки. Он зол сейчас. Зол по-настоящему, и таким она его прежде не видела, никогда. Страх сковывает тело, и она поворачивает голову в сторону, пытаясь увильнуть от взгляда своего «парня». Но он не потерпит этого. Не сейчас. Его пальцы обхватывают девичий подбородок и возвращают голову в исходное положение, а после его губы прикасаются к её губам. Этот поцелуй грубый, с примесью лёгкой боли: он кусает её губы до крови, которую после осторожно слизывает языком, словно вампир, вкушающий сладкий нектар. Она протестующе упирается ладошками ему в грудь, пытаясь отстранить, но куда там? Его рука сползает со стены и переходит на гибкое тело девушки. Движется вниз, очерчивая плавные изгибы талии сквозь летний сарафанчик, доходит до подола юбки и проникает под него: ловкие пальцы обхватывают бедро, приподнимая, и заставляют обвить приподнятой ножкой накачанное тело парня. Он отстраняется, когда воздуха в лёгких практически не остаётся, и прикасается своим лбом к её, в очередной раз устанавливая зрительный контакт. Ей немного страшно, но взгляда она более не отводит, а как завороженная смотрит в глаза Адриана, внутри которых плещется настоящий огонь ярости. Она сама виновата, она знала об этом и понимала, что сейчас её ждёт наказание, от которого не отвертеться и не убежать. И даже если удача сейчас будет на её стороне, то Агрест всё равно её найдёт, догонит и накажет вдвойне. Юноша не медлит: он расстёгивает брюки, освобождает свою плоть от стеснения и отодвигает кромку её белоснежных трусиков в сторону, а после резко и до самого основания проникает в юное тело. Маринетт испускает громкий стон, совершенно забывая о том, где они сейчас находятся и что сюда в любой момент могут прийти как другие студенты, так и преподаватели. Низ живота тянет от неприятной боли и резкого проникновения. До этого у них уже был секс, однако в предыдущие разы всё было аккуратно и нежно, более того, она была подготовлена настолько, что твёрдый член скользил в ней, словно нож по маслу. Сейчас же прелюдий не было, но Адриану было на это наплевать. Он хотел подчинить её тело себе, и неважно как: насильно или добровольно. Впрочем, кажется, девушка и не особо против была. Он начинает движения, срываясь сразу же на быстрый темп и грубое проникновение. Никакой нежности и ласки, лишь животная страсть и ярость. Его пальцы до покраснений сжимают девичье бедро, губы терзают открытую для обзора шею, а толчки становятся быстрее, жёстче, глубже. Девушка сдерживает свои стоны и сдавленно мычит в его шею, держась пальцами за широкие плечи. Она чувствует боль, которая вперемешку с наслаждением создаёт возбуждающий контраст. Стена холодом обжигает хрупкую спину, а его горячее тело, прижимающееся спереди, обдаёт жаром сквозь ткань одежды. Она дрожит от возбуждения и приближающегося оргазма, она стонет от контрастов, сковавших всё тело, а он видит наслаждение в её глазах и улыбается. Движения его бёдер замедляются, переходя на плавный и нежный темп. Маринетт поднимает на него непонимающий взгляд и тут же тихо стонет от глубокого толчка.  — Что тебя не устраивает в наших отношениях? — прерывисто спрашивает он, ловя губами её тихие стоны и продолжая мучительно медленно двигаться. — Или, быть может, не во мне дело, а в тех, кто за мной постоянно ошивается? А если так, то почему ты мне ничего не сказала? Почему я всё узнаю от своих друзей? Он терзает её тело, не давая организму, требующему разрядки, спокойно испытать волну оргазма. Он ждёт ответы на свои вопросы и при этом играет роль этакого демона искусителя.  — Адри, — его имя со стоном слетает с её искусанных губ, и парень от подобного чуть ли вновь не срывается на сумасшедший темп. Но он держится. Держится из последних сил, пусть и знает, что ответов в подобном положении и при таком занятии он вряд ли дождётся.  — Я люблю тебя, — её слова тонут на его губах, растворяясь и пробуждая зверя внутри. Это единственное, что она может вымолвить, ибо от возбуждения в глазах пеленой встал туман, а голова отказывалась соображать и строить из слов предложения. И этих слов оказывается вполне достаточно, чтобы получить то, чего требует организм уже минут пять. Их губы находят друг друга, и языки сплетаются в страстном танце. Движения рваные, быстрые, но этого вполне достаточно, чтобы через минуту оба застонали и кончили одновременно. Они цепляются друг за друга, как за жизненно необходимое, и восстанавливают дыхание. Им хорошо вдвоём, и каждый из них это отчётливо понимает.  — Прости, — сладким голосом молвит она, когда он наконец опускает её бедро и отстраняется, дабы оба могли привести себя в порядок.  — Сегодня я приду к тебе с ночевкой, жди в гости, Дюпен-Чен, — отвечает он, улыбаясь и целомудренно целуя девушку в лоб.