"Раскаяние"

Фриск… Что же с тобой стало, милая? Где та решительность, несущая не убийства невинных, а их спасение? Где?

А её никогда и не было.

Фриск улыбается. Она вновь и вновь проходит всё подземелье, беспощадно убивая своих бывших друзей опять и опять. Не жалея сил. Не жалея их. Не жалея никого. Санс понимал это. Понимал… Но сейчас этот добродушный скелет мёртв. Ровно также, как и та самая грозная воительница-ундина, стеснительная учёная-ящерица, высокий и доверчивый скелет, заботливая мама-монстр, вечно грустный призрак, тщеславный, но тоже хороший робот-звезда, милая паучиха, которая любила чаепития и тщетно пыталась спасти своих маленьких друзей… Даже тот статный и грозный король всех этих «чудовищ», в душе бывший заботливым и милосердным. И тот цветок — чья сущность это лишь тень усопшего сына короля всех монстров, Асгора и заботливой хранительницы руин, Ториэль.

***

— Как смешно, не думаешь? — маленькая девочка крутит в руках заляпанный кровью нож, озорно хихикая — Ты говорила, что ненавидишь людей, я права? То есть ты и меня ненавидишь, впрочем, как и саму себя, Азриэля, Ториэль, Асгора, Санса, Папайруса, Альфис, Андайн… — улыбка раззадорившегося монстра расцветает на её лице. — Если бы ты любила их, то ты бы давно остановила меня. Признайся, тебе просто нравится смотреть на то, как они все превращаются в пыль.

— Заткнись! Не смей говорить о них, чудовище! — кричит Чара, захлёбываясь слезами. «Азриэль… мама, папа… друзья… я.. я.. простите меня!..» Как же жаль, что они все обречены на вечную игру в руках этого дитя с ножом. Фриск сохраняет до жути спокойное лицо. Она вновь оказывается на красивом ковре ярко-золотых лютиков. Девочке всегда нравились эти цветы. Из них получался замечательный яд… да и чай тоже. Азгор любил чай с этими цветами. Девочка помнит всё. Помнит каждое своё действие. Каждую свою смерть, расправу за грехи, ползущие по ее спине. То незабываемое чувство, когда она впервые убила монстра в руинах. Вид визжащего маленького фроггита, хруст позвонков и кучка пыли не испугали её. Наоборот. Фриск заразилась безумием. Желанием видеть на своих руках ярко-алые пятна крови, улыбаясь до боли в мышцах. Желанием видеть страх и отчаяние в чужих глазах. — Мне ничуть не жалко их. — она твердит каждый раз, — Они сами виноваты. Мне нужно добраться до поверхности. Меня совсем не волнует их жизнь и судьба. Пусть хоть умирают по тысячу раз… Мне всё равно. Лишь бы выбраться. Лишь бы выбраться.       — Но так или иначе, мы очень похожи Чара. Наши души до краев наполнены ненавистью, пусть и к разным вещам. — Издеваешься? Разве убивать по миллиону раз, когда столько же раз ты могла вернуться в этот жалкий мир на поверхности, является путем домой?! Ты уже могла выбраться, но ты специально отворачивалась от этого шанса! Тебе приносит счастье видеть их боль, ведь так?! — каждый раз кричала призрак, глотая слёзы и тщетно пытаясь достучаться до умирающей души, будто это поможет. Девочка в синем свитере молчала. Видимо, она была занята куда более важными занятиями, чем прослушивание этого надоедливого «приятеля». — Не слушаешь…вновь и вновь… — немного успокоилась Чара, судорожно выдохнув — Ты же знаешь, Фриск. Ты убийца, маньяк, обезумевшая…сумасшедшая. К удивлению Чары, Фриск медленно подняла свою голову и с насмешливой ухмылкой ответила: — Ты права, Чара. Я давно сошла с ума. И ничем меня уже не вылечишь, — — Нет, Фриск. Я ненавижу человеческий род, а ты…свою жестокость, —

— Неужели? —

— В глубине своей жалкой души ты жалеешь обо всём.

— Об их смертях, разбитых надеждах и мечтах, о прахе под ногами… Я никогда не прощу тебе этого… —

Девочка с тоненькой веткой в руке подходит к завораживающим цветам, словно сошедших со страниц счастливой сказки. Она протягивает небольшую руку к растению и аккуратно касается гладкого лепестка. Вдруг до её ушей доносится детский голос, наполненный надеждой и, кажется, она почувствовала, как произносящий тепло улыбнулся:

— Но всё же, Фриск… —

— «Когда-нибудь, мы обязательно выберемся на поверхность, а мой брат увидит солнце,» —

Следует тишина, девочка отходит от цветка, подумав, что речь закончилась. Но…

Монстрёнок вздыхает — И я исполню не только свою мечту, но и мамы. Она была бы счастлива, — а затем слышится горький всхлип.

— Я верю, —

Дитя замирает, вдруг почувствовав, как по её щеке скатывается слеза, а сердце болезненно сжалось.

— Что однажды… —

Девочка медленно встаёт на ноги и скрещивает руки на груди, оборачиваясь на водопад в сказочном месте под названием Вотерфолл.

— Ты изменишься, — короткая пауза, и Чара отводит грустный взгляд — И мы сможем называться друзьями, —

Она падает на землю и заливается в плаче, обхватив руками лицо. Казалось, что раньше прекрасное, сказочное и радостное место превратилось в обитель разрушенных надежд, и растоптанных мечт. Ведь, кажется, даже цветы оплакивали их. Убийца на мгновение замирает, не смея шелохнуться. После хихикнувшее дитя отвечает призраку в насмешке — Глупая… Однако почему-то, По холодной щеке скатывается горькая слеза, и складывается ощущение, что маска хладнокровного убийцы на миг отбрасывается прочь.

Я тоже надеюсь, что когда-то смогу измениться и искупить все мои грехи, Чара.

Прости, и если сможешь... то Дай мне лишь шанс исправить всё, пожалуйста.