Уже долгих пять минут странный бритый парень неотрывно пялился своим страшным изучающим взглядом на Джинки, всерьёз намереваясь протереть дыру между его глаз. С переменным успехом гостю удавалось сохранять привычную дружелюбную улыбку, в ответ на которую он видел только презрительно нахмуренные брови и стиснутые тонкие губы, лишь подтверждающие очевидный факт негодования хозяина. Бритоголовый в последний раз перекинул голову на противоположную сторону и обернулся на шаги.
— И с чего это мы должны нянчиться с этим сопляком?
— Кибом, — строго осёкся Минхо, засунув руки в карманы выглаженных брюк, — его брат просил меня. Ты же знаешь, я не могу отказать своему другу.
Кибом — наконец-то Джинки узнал его имя — не думал перечить названному брату и недовольно повернулся обратно, скрестив руки на груди. Гость снова попытался взять его фирменной лучезарной улыбкой, но гордый бритоголовый, казалось, только больше злился, нервно подергивая ногой. Джинки решил не испытывать судьбу и огляделся: дом, в который его привели, выглядел далеко не бедно, но и не слишком роскошно. Он понял, что здесь живёт Минхо, ещё до того, как заметил фотографии. Одна, более ранняя, изображала его в обнимку с родителями где-то на природе. На другой же Минхо стоял в окружении внушительной группы молодых парней, среди которых также были его брат и Кибом, счастливо улыбающийся и потому совершенно неузнаваемый. Джинки перевёл взгляд на самого парня — он не сдвинулся ни на миллиметр, продолжая сверлить его глазами.
— И что мне с ним делать? — надулся Кибом, будто не обращая внимания на присутствие самого гостя.
— Помоги ему обустроиться, покажи местность, объясни всё, — давал распоряжения Минхо, не отвлекаясь от уборки медленно исчезавших разбросанных вещей. — Он пробудет здесь какое-то время, пока всё не уляжется.
Парень взглянул на часы и нахмурился.
— Оставляю его на тебя. Мне нужно на работу, а ты пойдёшь в школу.
— Нечего мне там делать, — деловито отмахнулся Кибом. — Что я остальным про него скажу?
— Что в нашей компании прибыло. Надеюсь на тебя.
Джинки невооружённым глазом заметил, как последняя фраза сняла все вопросы и сомнения с губ Кибома и как тот принял возложенную на него задачу и приготовился к немедленному исполнению. Он тут же подвинулся вперёд, ближе к новому знакомому, и наконец решил заговорить с ним.
— Ким Кибом. Можно просто Ки.
— Хорошо, Ки, — улыбнулся Джинки, обдумывая, стоит ли ему снова представиться, раз знакомство началось только теперь.
— Нет, я передумал, — отмахнулся бритоголовый, — для тебя — только Кибом.
— Джинки, — всё же представился тот.
— Думаешь, я с первого раза не понял? — взъелся парень, вскинув брови. Гость смутился и покачал головой. — Даю тебе полчаса на разбор вещей и ещё какое-нибудь дерьмо — мне без разницы. Чтобы, когда я вернулся, ты ждал меня на этом же месте, покорно виляя хвостиком, понял?
Джинки неловко кивнул, но Кибом продолжил с ожиданием смотреть на него, пока тот не встал и не прошёл в свою новую комнату. Парень взял едва нагруженный рюкзак с вещами из дома и, поставив его на кровать, принялся выкладывать содержимое. Первым, что попалось под руку, оказалась рамка с фотографией, подобная виденным в гостиной. Кроме его с братом из-под стекла смотрели и родители — все с практически идентичными широкими улыбками в обнимку друг с другом. Джинки поставил фото на письменный стол и переложил остальные вещи в шкаф. Теперь ему ничего не оставалось, кроме бесцельного ожидания. Джинки вернулся в гостиную и лёг на диван. Список исходящих был заполнен номером брата, но набрать снова он не решился. Делать было нечего.
Совсем скоро, раньше положенного, вернулся Кибом.
— Пошли прогуляемся, — не раздеваясь, скомандовал он.
Джинки поднялся и накинул куртку, подмечая, как бритоголовый выкладывал что-то из кармана в ящик стола, а затем стремительно вышел, позвав за собой нового знакомого. Парни оказались на обычной улице, которую гость едва ли успел разглядеть из окна машины. Не слышалось ни единого звука — прохожих не было ни у одного из домов. Наверное, поэтому Кибом поспешно перешёл через тёмный переулок в более живое место с магазинчиками и овощными лавками, с людьми и собаками, с затхлым запахом и безэмоциональными лицами.
— Один тут не ходи, — предупредил провожатый, косясь по сторонам. — Мало ли, на кого наткнёшься.
— Например?
— На плохих людей, — не без раздражения увиливал Кибом и принялся представлять окружающие места. — Здесь живёт мой кореш, его родители держат магазинчик — если что, говори, что ты от меня, и тебя укроют. Туда, — он указал в противоположную сторону, — никогда не ходи один.
— Почему?
— Потому что я так сказал, — повысил он голос. — Ты, что ли, мне не веришь?
— Верю, — смешался Джинки, — я просто…
— Ты просто слушаешь, что я говорю, и запоминаешь. Понял?
Джинки кивнул.
— Не слышу! — рявкнул Кибом снова.
— Да понял я! — нахмурился парень, глядя в бритый затылок.
«Командир нашёлся», — недовольно подумал Джинки, теряя всякий интерес к продолжившемуся рассказу. Не может быть, чтобы всё было настолько серьёзно, как говорит этот парень — они же не в фильме, в конце-то концов. Но уже через пару минут ему пришлось убедиться в обратном. Сутулый Кибом стремительно выпрямился, увидев кого-то вдалеке, и на лице его появилась улыбка.
— А вот и плохие люди, — выплюнул он вместе со слюной, с отвращением подняв верхнюю губу. — Джонхён со свитой. Заговорит — не отвечай.
Джинки пристроился позади спутника и делал то, что нашёл единственно важным, — послушно молчал. Кибом шёл, не останавливаясь, пока не оказался в метре от явного лидера, ставшего впереди остальных. С ним было ещё четверо, один из которых казался единственным лишённым интереса в происходящем; он шёл чуть поодаль, медленно чавкая жвачкой.
— Давно не виделись, Ким Кибом, — с наигранной радостью начал Джонхён. В один миг он перевёл свой внушительный взгляд по ровной линии и остановился на Джинки. — Кто это с тобой?
— С каких это пор мы с тобой настолько сблизились, чтобы я представлял тебе всех моих друзей? — съязвил Кибом. Джонхён усмехнулся.
— О чём это ты? Тебе давно известны имена всех моих друзей, почему же мне нельзя?
Парень сделал шаг в сторону Джинки и по-звериному изучал его лицо через плечо Кибома, которому такой поворот событий явно не нравился.
— А ты, я смотрю, всё ходишь со своей сучкой? — кивнул он в сторону стоявшего в стороне прихвостня. Миловидный паренёк вмиг ожесточился, и его лидеру потребовалось преградить ему путь, чтобы тот не устроил драку. Кибом же выглядел невероятно довольным и даже не шелохнулся от опасности.
— Обойдёмся без этого, — мягко просил Джонхён, встав вплотную к бритоголовому и подобно ему засунув руки в карманы. — Когда собираетесь долг отдавать?
— Не знаю ни о каком долге, — покачал головой Кибом. Джонхён облизнулся и без прежнего веселья заявил:
— Он всё ещё ждёт, но терпение его не бесконечно.
Ки не отвечал. Ещё несколько секунд парни не разрывали зрительный контакт, пока лидер не кивнул своей свите уходить.
— Бывай, Ким Джонхён, — бросил бритоголовый не глядя. Джинки проследил взглядом за красивым незнакомцем из чужой компании, но быстро пожалел, столкнувшись с настоящей немой угрозой в его глазах. Кибом провёл рукой по коротеньким волосам и тихо скомандовал: — Пошли.
— Кто был с ним?
— Тэмин, верная шестёрка. А остальные — очередные подсоски. Не бойся: раз видели тебя со мной, значит, не тронут.
Обойдя ещё несколько домов, парни вышли на куда более запущенную улицу с дряхлыми квартирными домами. Кибом ловко поднялся по лестнице одного из них, будто забыв про наличие спутника, и резво позвонил в одну из дверей. Когда послышался звук отпирания замка, Джинки заметил на его лице стремительно расцветавшую улыбку.
— Ки! — радостно воскликнул открывший незнакомец. За дверью он не заметил Джинки.
— Хён! — протянул Кибом так по-детски, что вызвал у спутника приступ умиления и вместе с ним лёгкую улыбку. Обнявшись и обменявшись бессмысленными вопросами, незнакомец наконец увидел ещё одного гостя и вопросительно кивнул в его сторону. — Это Джинки, друг Минхо. Он просил присмотреть за ним. А это, — обратился он к самому Джинки, — Ухён, мой кореш.
Губы парня мгновенно расплылись в улыбке. За весь день это был первый раз, когда его встретили так тепло, поэтому Джинки, возможно, обрадовался слишком сильно. Обменявшись формальностями, Ухён позвал их в квартиру. Комната его выглядела грязной и маленькой, пахло чем-то неопределённым, но больше неприятным. Криво поклеенные обои виднелись только на двух стенах, но прекрасно гармонировали со слегка порванными плакатами с неизвестными логотипами. Освещение было естественным и исходило только из незашторенного окна, поэтому Джинки случайно пнул пустую жестяную банку. Кибом же не глядя лавировал между мусором на полу не хуже хозяина, прежде чем повалиться на разложенный диван — единственный предмет мебели, не считая стола. Джинки же, не получив приказаний, остался стоять в дверях, пока его друг, как тот сам назвал себя, не кивнул в сторону подножия кровати. Парень одними глазами спросил про обувь и получил более раздражённый немой ответ: не снимай. Тем временем Ухён принёс новую банку.
— Будешь? — предложил он Кибому, отпив. Тот согласился. Далее Ухён с тем же вопросом и дружеской улыбкой обратился к Джинки.
— Нет-нет, спасибо, — затараторил он, заметив надпись «пиво» на банке. Ему было некомфортно от осознания того, что Кибом, будучи несовершеннолетним, не поступил так же.
— Он у нас хороший мальчик, — съязвил бритоголовый, хихикая.
Ухён странно оглядел его и заговорил о чём-то своём, недоступным Джинки. На него снова перестали обращать внимание, и не привыкший к пренебрежительному отношению парень стал по-настоящему раздражаться. С самого прихода в дом Минхо о нём только и говорили, что в третьем лице, будто его вовсе не было рядом. «Зачем я вообще здесь?» — спрашивал себя Джинки, откинувшись на кровать. Ему нужно быть в этом городе ради брата. Пока он не удалит все проблемы, пока не успокоит родителей, пока не найдёт подходящую работу… Как долго продлится это «пока»?
Скоро Кибом слез с дивана и, навалившись на окно рядом с Ухёном, взял из его рук сигарету.
— Видел сегодня Джонхёна, — сообщил бритоголовый, пальцем ноги ковыряя дыру в полу. Ухён усмехнулся и кивнул, выражая готовность слушать. — Сказал про долг, времени мало осталось.
— Чунмён вообще ненормальный. Он так только в минус уйдёт.
— Смотря как брать будет, — со знанием дела заключил Кибом.
— Лучше уж сами, чем с их помощью, — траурно протянул Ухён. — Придётся сходить.
— Надо, — кивнул бритоголовый, затягиваясь. Он выдержал паузу. — Сегодня пойдём?
— Давай сегодня, — согласился парень совсем тихо.
Ещё полчаса никто не обращал внимания на Джинки, прежде чем оба друга собрались на выход. Кибом снова будто бы забыл о нём, погрязнув в своих мыслях. Парни больше не переговаривались и тем более не говорили с Джинки. Он решительно ничего не понимал.
— Пойдёшь здесь, свернёшь направо и иди прямо, — объяснил Кибом, остановившись у знакомого перехода. — Сам справишься?
— Я помню, — кивнул Джинки. Кибом по-дружески постучал по его плечу, и они разошлись.
Джинки не хотел разбирать свои вещи, как не хотел делать ничего из доступных ему занятий: ни есть, ни спать, ни читать или играть в старую приставку. Как и ранее, он завалился на диван, пытаясь бороться с мыслями о том, что ему тут не рады, что лучше бы сейчас он был дома и имел возможность помочь брату. Сумбурное представление о происходящем не давало ему покоя, он не знал конкретно, что произошло — признаться, даже Минхо был куда более осведомлён. Возможно, были ещё пути выяснить правду, однако не в его это было стиле — разнюхивать и выискивать. Но что теперь остаётся? Все вокруг знают о чём-то, до чего не догадывается Джинки, и даже не думают сообщать ему об этом. Нет, здесь он явно лишний.
***
— Ты уверен? Он в прошлый раз что-то про камеры орал.
— Откуда у него деньги?
Ухён выбросил уже вторую истлевшую сигарету подряд и стал разминать шею. Кибом в очередной раз выглянул из-за угла, высматривая что-то на пустой улице, и вернулся обратно. Договорились начать ровно в пять, чтобы успеть подготовиться, но с самого момента назначения времени парни только и делали, что курили и нервно переминались с ноги на ногу. Знакомая вывеска стала резать глаза Кибому и никак не помогала разглядеть наличие посторонних записывающих объектов.
Это место было удобно: улица сворачивала так, что издалека нельзя было ничего рассмотреть, между домами имелись частые прорехи, а с другой стороны улица заканчивалась тупиком, из-за чего здесь редко можно было встретить прохожих. Было одно но: пробовать им придётся во второй раз, а это значит, что их там ждут. Очень некстати.
— Без пяти, — вздохнул Кибом. — Пойдём?
— Погоди, ещё одну, — просил Ухён, снова доставая пачку. Бритоголовый резко выхватил сигарету из его рук и выбросил с размаху. — Ты чего?
— Уйти хочу.
Он в последний раз огляделся и быстрыми шагами направился к цели. В прошлый раз отвлекал Ухён, поэтому теперь эта обязанность легла на Кибома. Пока его сообщник незаметно обходил дом, бритоголовый участил собственное дыхание, покружился вокруг себя и, подбежав почти к самой двери магазина, принялся стонать:
— Помогите! Мне плохо!
Владелец недоверчиво уставился в окно, и Кибом для убедительности повторил свои возгласы, повалившись на землю. Мужчина внимательно огляделся, но никого не обнаружил. Больше ему нечего делать.
— Мой живот! — уже тише ныл бритоголовый. — Задыхаюсь.
— Тебе бы скорую, — подойдя ближе, с беспокойством начал мужчина. Кибом якобы в судороге схватил его руку и чуть не повалил рядом с собой. У двери показался Ухён.
— Мои таблетки… — кряхтел актёр, — они были в кармане… в одном из карманов.
Мужчина понимающе кивнул и принялся исследовать его куртку. Через окно парень видел, как Ухён подавал ему какие-то сигналы: он не мог открыть кассу. Кибом незаметно кивнул ему, чтобы он искал ключ, а мужчина тем временем изучил все пустые карманы и собирался возвращаться за телефоном.
— Где мои таблетки? — взмолился «больной» с новой силой. — Они были у меня.
— Слушай, парень, я вызываю скорую, — затараторил владелец магазина, тяжело поднимаясь с земли. Кибом снова дёрнул его за руку, возвращая грузное тело на прежнее место.
— Не надо скорую! В прошлый раз, — через окно Ухён хвастался найденными ключами, — они напичкали меня чем-то… Мне будет лучше от моих таблеток.
— Но у тебя нет никаких таблеток! — злился мужчина. — У тебя вообще пусто в карманах.
— Проверьте ещё раз. Может, одна закатилась.
Сообщник уже оперативно вытаскивал деньги из кассы, но мужчина отказывался обыскивать заново. Кибом жаловался убедительнее.
— Что ты хочешь, чтобы я делал? У тебя нет таблеток. Если ты подождёшь, я закрою магазин и отвезу тебя домой. Где ты живёшь?
— Не надо! — слишком громко выкрикнул Кибом. Мужчина пытался отстраниться, но не сумел.
— Отпусти меня!
Ухён аккуратно прикрыл дверь магазина и с улыбкой облегчения на лице жестом скомандовал уходить. Взгляд Кибома, явно слишком задержавшийся на друге, выдал их обоих: владелец повернулся и узнал вора, с которым виделся уже не в первый раз.
— Ты! — злобно выкрикнул он, будто бы призывая их к побегу. Рефлекторно мужчина пытался схватить Кибома, но достал только до рукава, который от дряхлости тут же оторвался. — Вас найдут! Камеры всё видели! — с почти безумной радостью выкрикнул он им вслед.
Как только парни скрылись, Кибом с отвращением скинул с себя куртку и бросил её в ближайший мусорный бак, словно она горела. Вокруг появились люди, и Ухён решил, что им стоит вернуться домой и уже потом отдышаться. Он взял бормотавшего что-то Кибома под руку и быстро повёл его прочь.
— Сколько ты взял?
— Не знаю, — отмахнулся старший, — достаточно.
Уже посчитав, Ухён назвал беспокойному Кибому сумму чуть больше и, так как договорились на половину, отдал деньги в соответствии со сказанным. Бритоголовому до них уже не было дела.
— Мне надо к Минхо, — засобирался он было, но друг тут же остановил его. — Нас поймают, да? Там были камеры, я лежал прямо под камерой, твои пальцы трогали кассу — они найдут нас сразу же, как только будут там.
— Не видел я камер, — соврал Ухён, пытаясь успокоить друга. Он уложил его на диван, накрыл одеялом и ушёл на кухню. Кибом ещё раз взглянул на полученные деньги и убрал их в карман.
***
— Кибом! — сквозь сон услышал Джинки снаружи. — Куда ты дел куртку?
Парень что-то тихо ответил. Джинки протёр глаза и решил отправиться на шум. Сколько времени он спал?
— Хочешь сказать, ты не мог зашить?
— Не успел ещё.
С появлением Джинки парни только одарили его быстрыми взглядами и продолжили свою дискуссию.
— Чтобы сегодня же зашил, — заключил Минхо со вздохом. — Ты ходил в школу?
Кибом не отвечал.
— Делай, что хочешь, — отмахнулся старший, отвернувшись. Послышался звук воды и стук тарелок. — Джинки, ты ужинал?
Закончив с посудой, Минхо заглянул в один из ящичков и долго перебирал в нём что-то. За это время лицо его стало ещё более суровым и явственно показалась усталость. Кибом тем временем снял чужую куртку и бросил на диван.
— Где ты взял деньги? — снова начал Минхо строгим тоном.
— Нет у меня денег, — огрызнулся Кибом неуверенно.
— Эти — откуда? — Минхо показал небольшую пачку бумажных банкнот, на которую бритоголовый отказался смотреть.
— Не мои.
— Тогда чьи? Думаешь, я мог обсчитаться?
— Это я положил, — вступился Джинки, ловя на себе недоумевающие взгляды присутствующих. — Брат дал мне немного… Кибом рассказал мне… о твоей ситуации, поэтому я решил… в качестве платы за проживание отдать их тебе.
— Так и было? — смягчившись, обратился Минхо к Кибому. Тот быстро кивнул. — Я не могу принять эти деньги. Твой брат нуждается в них побольше моего.
— Нет-нет, оставь, — протестовал Джинки, поднявшись с места, чтобы остановить старшего. — Я положу их снова. А брат… он поступил бы так же.
Эти слова явно задели Минхо. Он тяжело вздохнул и неохотно положил деньги обратно, продолжая и дальше бороться с собой. Кибом ничего не говорил, почти не двигался.
— Хорошо. Буду должен, — не унялся старший.
— Он и так живёт тут, о каком долге может идти речь? — бубнил под нос недовольный Кибом.
Джинки легко догадался о его мыслях: как этот сопляк смеет присваивать чужие деньги и покрывать ими долг перед Минхо? Однако теперь Кибом смотрел на него совсем по-другому — с интересом и ожиданием, щепоткой благодарности и меньшей надменностью. Ему придётся считаться с тем, что с сегодняшнего дня этот парень тоже живёт здесь.
