Thank you, I’ll say goodbye soon
Though it’s the end of the world, don’t blame yourself, now
And if it’s true, I will surround you, and give life to a world
That’s our own
fishy.l: сегодня уезжаешь?
trav_christ: да, собираюсь, пока отца дома нет
trav_christ: ты же знаешь
trav_christ: либо сегодня, либо вообще никогда
Ларра задумчиво крутила в руках телефон, судорожно кусая губы. Эта ситуация ей вообще ни капельки не нравилась. Она даже не предпринимала вялые попытки его остановить, потому что знала, что бесполезно. Ему нужно уехать отсюда. В Нокфелле его жизнь не станет лучше.
Протезница сжала свободную руку в кулак, до болезненно белых костяшек. Нет, её определённо не устраивало бегство Фелпса. Может быть, она бы слёзно упрашивала его остаться, но это было бы так эгоистично. У неё есть любящие братья, есть Эшли, есть Тодд. И Трэвис тоже должен быть, иначе всё не то и всё не так.
Ларра не понимала, как к нему привязалась. Она не заметила этого, а теперь просто шла у Фелпса на поводу, потому что так нужно было. Он звал её с собой, но она не могла. Слишком любила братьев, слишком заботилась. «Дураки, вы и дня без меня не продержитесь», — однажды сказала Ларра, когда парни чуть не спалили кухню.
fishy.l: ты хочешь, чтобы я пришла?
Девочка грела себя надеждой, что он согласится не из вежливости, а лучше вовсе откажется. Ей было непонятно, хочет ли она вообще видеть его сейчас, или вчерашняя ночь, когда они сидели на крыше Апартаментов и восхищённо смотрели на звёзды, должна быть их последней встречей. Пусть Трэвис сам решает.
trav_christ: конечно
trav_christ: встретимся минут через 20 у церкви, лады?
fishy.l: ок
fishy.l: на самом деле, я не хочу приходить
сообщение не отправлено.
fishy.l вышла из сети.
Ларре стоило просто невообразимых усилий встать с кровати. Ей сейчас хотелось материться на весь подвал и обливать Трэвиса такой грязью, которой его никто ещё не поливал.
И она, чёрт возьми, могла бы, даже плевать было на братьев в соседней комнате, ведь они поняли бы. Просто ком стоял поперёк горла, и даже дышать было до головокружения тяжело.
Девочка всё никак не могла понять, почему в груди так давит больно. Почему Фелпса так сложно просто взять и отпустить на все четыре стороны? — не маленькая ведь уже.
— Ларра-
— Не сейчас, Сал, не сейчас, — выдохнула она, даже не поворачивая голову к приоткрытой двери. — Мне нужно убегать сейчас, я ничего не могу, — последние слова протезница произнесла с таким отчаянием и упадком сил, что Салли сразу испуганно закрыл дверь.
Ларра закрыла лицо руками, слыша за стеной взволнованный шёпот парней. Только этого ей сейчас не хватало, прекрасно.
Она взяла с прикроватной тумбочки протез и надела его, нервно застёгивая ненавистные ремешки. Получилось только с третьего раза, пусть и после первой неудачи Ларра уже хотела разбить кусок пластика о стенку.
Внутри девочки клокотало что-то похожее на злость, но это была не она. Злоба не может быть такой сильной раздирающей и тоскливой одновременно. Несправедливость, разочарование, но уж точно не злость и не осуждение.
Путь на лифте от подвала до первого этажа ей казался просто невообразимо долгим, даже дольше, чем до крыши. А вот дороги от Апартаментов до церкви будто вообще не было. Трэвис уже стоял там, нервно покачивая в руке рюкзак с вещами.
— Хэй-я, хулиган, — попыталась улыбнуться девочка. Она благодарила всех богов за то, что носит протез.
— Привет, — вздохнул Фелпс. Он вообще не пытался ничего скрыть; они ведь оба знали, что уже всё пошло по пизде. — Я рад, что ты согласилась прийти.
— Я не могла отказаться, ты ведь знаешь, — неуютно пожала плечами девочка, убирая руки в карманы. — Ну, пойдём?
Трэвис кивнул. Он обернулся к церкви и тяжело вздохнул, вспоминая все проклятья, которые вообще знал. Фелпс ненавидел это место за то, что он вырос именно таким. Изгоем, ублюдком, об которого все рады ноги вытереть.
Блондин перевёл взгляд на Ларру, которая как-то по-непонятному виновато смотрела вниз. Благодаря этой девочке он стал представлять из себя хоть что-то вразумительное. С ним считались, о нём волновались, и в каком-то роде даже заботились.
Трэвис до самой надгробной плиты будет благодарен ей за это. Своим поступком Фелпс хотел показать Ларре, что она может гордиться им. Только сейчас он начинал понимать, каким глупым был этот выбор.
Они шли к окраине города. Молча и не поворачиваясь друг к другу. Они не знали, что можно сказать в этот момент. Но, в то же время, хотелось сказать так много, но никак не подступиться.
— Это ведь самый последний день, — задумчиво хмыкнула девочка, почти что неслышно.
— Не конец света, вроде, — Фелпс краем глаза глянул на подругу.
Ларре вдруг захотелось всечь ему по лицу. Он ведь, сволочь, прекрасно знал, что она имеет в виду. Девочка скрипнула зубами, но сказать ничего не решилась. Не нужно.
Рядом мелькали полуразвалившиеся дома с обшарпанной штукатуркой, и подростки бы с большим удовольствием их рассматривали, если бы не вся эта ситуация. Фелпс всё решил. Фелпс знал, что ему не будут перечить. Только не хотел осознавать то, как трусливо поступает.
Трэвис просто сбегал от этой жизни. Нокфелл будет сниться ему в кошмарах, и его это вообще не радовало. Лишь Ларра будет его хорошим воспоминанием об этом ебучем городе. Единственным, что будет связывать его с этим отвратительным местом.
Проржавевшие насквозь ворота и заплесневелая стела «Добро пожаловать в Нокфелл!». Это место протезница видела лишь однажды, из окна машины. Она, вроде как, вообще не хотела возвращаться сюда. Должно быть, судьба распорядилась иначе.
Фелпс тоже никогда не думал, что вообще окажется здесь. Нокфелл не такой большой, но в это место никто никогда не заходил. Слишком тоскливо и отвратительно грязно — и это вовсе не про ржавчину, плесень и лужи.
По бледной серой коже пробежали мурашки — как хорошо, что этого не было видно из-за длинных рукавов чёрной кофты. А под протезом не было видно стиснутых от боли зубов и искривлённых в подобии улыбки губ.
— Или, похоже, конец света, — неожиданно подал голос Трэвис.
Он смотрел куда-то сквозь. Сквозь эти ворота, развалившиеся дома на самой окраине, стелу, которой уже пора упасть, Ларру. Фелпс понимал, что сейчас всё должно закончиться. Синяки и раны под свитером жутко заныли — он будет помнить.
— Он самый, — просипела девочка, разворачиваясь к другу.
Трэвис крепко обнял её. Она могла только обессиленно обнять в ответ, просто наслаждаясь последними секундами рядом.
За эти, казалось бы, никчёмных два года, они успели стать почти что родными. Она — первая, кто разглядела в нём что-то хорошее. Он — первый, кого она смогла вытащить из пучины безумия и отчаяния. Они дополняли друг друга, и вместе они представляли из себя что-то воистину прекрасное.
Но нужно было просто отпустить — пусть и до кругов перед глазами не хотелось.
Со стороны Ларры послышались тихие всхлипы, и Трэвис отпустил её. Он понимал, что ещё немного, и сам разрыдается прямо на месте. Фелпс развернулся и молча пошёл прочь из Нокфелла. Совсем не оборачиваясь.
Протезница улыбнулась. Его там ждёт лучшая жизнь.
***
trav_christ: как дела, Ларра-кромсала?
fishy.l: да еду я к тебе, чудик
fishy.l: хватит писать мне каждые, блять, две минуты
trav_christ: меня можно понять, не выёбывайся
trav_christ: я за год соскучился, может быть
fishy.l: «может быть»?
trav_christ: жду
trav_christ вышел из сети.
fishy.l: совсем охуевший
fishy.l: а я вот правда соскучилась, уёбок :р
