Забытое

Это подняла голову вверх, к ветвям, закрывающим небо. День был пасмурным и холодным, пронизывающим насквозь. Сидеть на бетонных ступенях было очень неудобно, но стоять на них босыми ступнями было не лучшей идеей. Это закуталась еще больше в свою полностью промокшую от крови накидку, отчего та совсем не спасала от холода. Но Это не жаловалась, может, потому что было некому или она просто не привыкла. Наклонившись, она провела рукой по почти запёкшейся на ноге крови, которая тут же осыпалась. После каждой тренировки с Кишо Это долго восстанавливалась. Ногти раздирали небольшие ранки, делая их глубже и глубже. Ей нравилось это — наблюдать за тем, как заживают все раны на ее теле, не оставляя шрамов. Увлеченная, Это не заметила шагов за спиной. Она повернулась, как только Кишо подошел к ней вплотную, после подвинулась, давая ему пройти. — Тебя проводить? — Он смотрел под ноги. — Куда? — искренне спросила Это. Она часто задавала глупые вопросы, ей нравилось дразнить Кишо или болтать с ним, не умолкая, но сейчас ей правда было интересно: куда он мог её отвести? Он развернулся, чтобы посмотреть на ее улыбку, но, не услышав тихого смеха, обычно сопровождавшего такие вопросы, лишь отрицательно покачал головой. — Неважно. — Одной рукой сняв с себя плащ, он кинул его рядом с Это. — Возьми, сегодня на улице холодно. Его голос прозвучал слишком тихо, но достаточно, чтобы она услышала. Оставшись в одной рубашке, Кишо ушёл так же бесшумно, как и пришёл. Его поступь не была слышна даже ей, полугулю с острым слухом. Это пренебрежительно посмотрела на плащ, лежащий рядом с ней. Сначала она возмутилась — ей не нужны были поблажки, — вздохнула и откинула его подальше от себя. Потом она начала разглядывать его от скуки. Он был полностью белым и чистым, если не считать грязь, в которую Это сама швырнула его. Она всегда удивлялась, как Кишо удавалось не пачкаться во время битв, когда сама она была вся измазана в крови и земле. После очередного порыва ветра она наконец подошла к плащу, взяла и накинула на себя. От человеческого тепла не осталось и следа, вся ткань промерзла, но всё равно защищала от холодного ветра. Это спрятала руки в длинных рукавах — плащ был ей сильно велик — оставив пустые ступени позади. Она долго вспоминала удаляющийся силуэт Кишо, его ровные и медленные шаги. Ей хотелось что-то крикнуть вслед, что-то ядовитое, заставить его обернуться, однако, не найдя нужных слов, Это промолчала. Потом, конечно, она придумала, что сказать, но было уже поздно, впрочем, и не нужно. Несмотря на то, что Это недолюбливала плащ, он всегда висел в ее шкафу, как напоминание. Рука попросту не поднималась его выкинуть даже спустя много лет. Она проводила по нему ладонью, сжимала между пальцев ткань, подолгу смотрела, а после закрывала шкаф.

***

Идя по бесконечным коридорам, почти не слушая такие же бесконечные разговоры Кена, Это отвлечённо наблюдала за ним, за его ровными шагами. Он шёл быстрее, отчего она видела только его спину. — Хайсе, а ты знаешь, как сильно похож на папу в молодости? — Она перебила его, подошла ближе, чтобы увидеть выражение лица. Это любила то, как он всегда реагировал на «папу», как сводил брови и скалился, тщетно пытаясь скрыть свое отвращение. — Пожалуйста, не перебивайте меня. — Кен еще раз гневно посмотрел на нее, а после продолжил свой монолог про анализы, Кокурию и прочие вещи, которые были вовсе не интересны Это. Когда они выбрались из бесконечного лабиринта и вошли в большой холл, она краем глаза заметила то, что могло ее развлечь. Проходя мимо столпотворения у лифта, она остановилась, ожидая, пока Кен отойдет подальше. Легко посмеявшись ему вслед, Это с нетерпением посмотрела вверх, на табло с загорающимися цифрами. Когда двери лифта раздвинулись, она проскользнула сквозь толпу и быстро заскочила в кабинку. Это не смогла сдержать смех, наблюдая за действиями Кена через стеклянные стены. К своему несчастью, он обернулся слишком поздно. Это не могла свести с него глаз: ее веселило то, как Кен удивленно посмотрел на нее, как за секунду впал в ярость и помчался к лестнице. Она помахала ему рукой на прощание и пожалела о том, что не может сейчас увидеть его лица. Каждый этаж лифт преодолевал слишком медленно, Это даже немного разочаровалась, что Кен не отставал. Но это продолжилось недолго, он очень быстро устал, и Это полностью потеряла его из виду. Они снова увиделись только после того, как она вышла из лифта. Кен, запыхавшийся и злой, долго добирался к ней. По его лицу было видно, насколько сильно он хочет стереть улыбку Это, пальцы были сжаты в кулаки, как будто уже готовы придушить ее. Решив, что ему нужно время остыть, она пошла дальше по коридору. — Подождешь меня пару минут, хорошо? — Это коснулась ручки одной из дверей, и не дожидаясь ответа, исчезла за ней. Она плотно закрыла за собой, и звук эхом разнесся по кабинету. Арима даже не повернул к ней голову, предпочтя документы. Привыкшая к такому, Это свободно подошла ближе к столу и, опершись на него, стала рассматривать белый пол. Для нее всегда было сложным начать разговор с Кишо, он привык молчать, а самой ей было нечего рассказывать. Она совершенно потеряла способность словесно задеть его, как только их встречи стали реже. Это возила носком туфли по полу, очерчивая геометрические фигуры и думая, с чего начать. — Спасибо, — наконец произнесла она, отошла от стола и направилась к выходу. — За что? — Ты, наверное, уже и не помнишь, — она приоткрыла дверь и обернулась, — просто спасибо. Кишо кивнул ей и проводил взглядом. Возможно, ему хотелось даже сказать что-то, но это уже было и не нужно, и он так и остался сидеть в тишине. На выходе Это встретилась с Кеном, который успел успокоиться, но все равно очень грозно на нее смотрел. Она рассмеялась в ответ на его угрозы и выговоры, подошла ближе и взяла под руку. Принюхавшись, Это несколько раз провела рукой по ткани черного плаща. — Ты поблагодарил папу? — Она внимательно посмотрела на Кена. — Ты сказал ему спасибо? — сорвалось с губ. А в мыслях: «За всё то, что он мы для тебя сделали». — Не успел.