День, когда у смерти выходной

Воздух наполняла водяная взвесь — не то по-осеннему мелкий дождь, не то слишком сгустившийся туман. Пахла она не влагой и не привычными благовониями, а дымом, гарью, мокрым бетоном, жжёным пластиком, противопожарной пеной и ещё какой-то химией, тающим снегом, вымороженным до каменной твердости льдом. Люсиана сидела в полицейской машине на переднем сиденье, подобрав под себя ноги и прижавшись к подголовнику виском и щекой. Неудобное положение — левая нога у неё уже затекла, но сил не хватало ни сдвинуться, ни хотя бы поменять позу. Усталость была хорошей — и после хорошей работы, поэтому, наверное, Люсиана и не стала её отдавать кому-то из копий, оставила всю себе. К тому же она — человек; люди не умеют отдавать усталость. А в машине она сидела с тех пор, как взмыленный лейтенант Лоу, притормозив рядом с ней, отправившей последнюю «скорую» с пострадавшими, внимательно пригляделся и, ткнув пальцем себе за спину, безапелляционно заявил: «Сядьте!» Когда Люсиана приоткрыла рот, чтобы возразить, на скулах у него заходили желваки: «Я сказал, сядьте. Свалитесь — я вас не понесу, брошу здесь, ясно?» Неподалёку кто-то из полицейского управления во весь голос разорялся по телефону — из-за влажного воздуха каждое слово было слышно отчётливо, как в громкоговоритель. — …Доэрти, чёрт тебя побери, ну какое «ненадлежащее обращение с артефактами»? Да здесь полквартала могло выгореть! Что значит — «но ведь не выгорело»?! Ты вообще знаешь, что такое «саламандры»? Будь их на этом складе не три, а десяток, весь Манхэттен бы как дьявол языком слизнул! А-а-а, твою ж мать, Доэрти, тебе фото прислать? Люсиана не знала, что такое «саламандры»; точнее, сейчас не могла чётко вспомнить услышанное когда-то краем уха. Но она отлично видела, что осталось на месте злополучного склада, с которого начался пожар: обгрызенный огнём фундамент, потёки и лужи растаявших от нестерпимого жара металла и вроде бы негорючих строительных материалов, оплавленный, запузырившийся бетон пирса, одним краем просевшего почти до уровня воды. Пламя лихо сожрало ряд соседних складов и двинулось на ближайший жилой квартал, с жадностью обгладывая даже асфальт. Прихрамывая, к машине подошёл Стивен, встал рядом, отстранённо глядя в темнеющее небо, потёр щёку в саже и копоти, с пятнышками свежих ожогов. Мелких, не страшных — должно быть, искрами в лицо сыпануло. — «Саламандры» — это такие стеклянные шарики, — показал он ладонями размер, выговаривая слова всё с той же отрешённостью, словно одновременно перемножал в уме многозначные числа. — Внутри горючая смесь, приправленная парой заклинаний… для надёжности. Не тушатся ни водой, ни пеной, ни углекислым газом. Жидким азотом ещё можно попробовать. Но магию лучше всего тушить магией. Люсиана со вздохом расплела ноги, нашла под сиденьем туфли, села прямо. С минуты на минуту должен был подойти лейтенант Лоу и потребовать освободить своё авто. — Пожары мне ещё не приходилось тушить, — с кривоватой улыбкой то ли признался, то ли пожаловался Стивен, опираясь локтями на крышу машины и будто бы незаметно перенося вес тела на одну ногу; посмотреть бы, что там у него, наморщила лоб Люсиана. — Заклинатели из Лиги справились бы лучше. …только их ещё надо было дождаться; Либра оказалась ближе. Там, за туманным куполом, садилось солнце — в плотные тяжёлые тучи, наверное, потому что западный край напитался тёмно-янтарным сиянием. Туман стекал с купола на улицы, густел, огни дальних кварталов, не задетых эвакуацией, расплывались, мерцали кружочками конфетти из блестящей фольги. «Лео бы сюда, — вяло подумала Люсиана, — на пару кадров». Но дело здесь было не в Кровавом Роде, и Клаус в четверг уехал в Европу на неделю «по делам» (накануне ему позвонил Блиц Т. Абрамс, только Люсиана обещала об этом молчать), а Стивен на её памяти ещё ни разу не вытаскивал Уотча на задания, где могли справиться без него. — Много пострадало? — Стивен, похоже, принял её молчание за печаль, а не за усталость. Люсиана прикрыла глаза и сверилась с памятью одной из копий. — Пятьдесят три пострадавших, двое в тяжёлом состоянии в реанимации, ещё пятерых госпитализировали, остальных осмотрели и отправили домой, — она снова открыла глаза и подняла на него взгляд. — Ни одного погибшего. С эвакуацией успели вовремя. — Хороший день, — буркнул, вынырнув из туманной пелены, взъерошенный Лоу, откидывая назад присыпанную пеплом чёлку. Он машинально вытащил из пачки сигарету, посмотрел на неё, скривился, затолкал обратно. — Я еду в управление, могу подбросить. В честь праздника, если ты, Старфейс, пообещаешь заткнуться и молчать всю дорогу. — Какого праздника? — мгновенно насторожился Стивен. Люсиана заметила, как он буквально вцепился в лицо Лоу взглядом, будто спрашивая себя: не надышался ли лейтенант какой-нибудь гадости на пожаре так, что у него помутилось сознание? Она догадалась первой. — Никто не умер, Стивен, — объяснила она. — Мне доктор де Грана рассказывал, в Иномирье в таких случаях говорят: «У смерти сегодня выходной». Праздничный день. Лоу покосился на неё со странной смесью уважения и отвращения, но убраться из машины не попросил. — Значит, у смерти сегодня выходной? — Стивен нашёл на рукаве пиджака прожжённые насквозь дыры и теперь разглядывал их. — Ты обещал заткнуться, — напомнил Лоу, захлопывая дверь со своей стороны. — Полезай в машину, пока я не передумал.