Память

В этом мире все напоминало ему о Вэй Усяне. О человеке, который любил дразниться и не знал, что такое стыд. Он охотился на фазанов в лесу, но ловил лишь кроликов, которых потом приносил в подарок Лань Ванцзи. Распивал любимую Улыбку Императора ночами и презирал все три тысячи правил ордена Гу Су Лань. Всё напоминало ему о Вэй Ине, уже тринадцать лет как мёртвом, растерзанном на части. Лань Ванцзи и сам не хотел забывать, да и не смог бы. Он дорожил каждым воспоминанием, любым предметом, напоминавшем ему об их давно ушедшей юности. На случай, если что-то начнет ускользать из памяти, у него имелся шрам на груди, точь-в-точь как у Вэй Ина, кролики, напоминавшие о причудливом подарке, сосуды с Улыбкой Императора, тщательно скрытые под половицами в комнате и, конечно, цветок, аккуратно заложенный в книгу. Он помнил, как Вэй Ин нёс его на спине, ухаживал за ним в пещере Черепахи-Губительницы. Вэй Ин увидел его слезы, которые раньше не видел никто, кроме его брата. В памяти всплывала голова Вэй Усяня, лежащаяя на его коленях, слова, просьба спеть. И он спел, Лань Ванцзи сыграл мелодию, которая являлась отражением души, его признанием. После он играл эту мелодию на гуцине, вырезая, вытачивая в голове воспоминания об одном единственном человеке. Но больше всего Лань Ванцзи боялся забыть улыбку Вэй Ина, такую яркую и жизнерадостную. Страшно было случайно выкинуть из памяти его чуть насмешливый звонкий голос и задорный смех, который раньше частенько разносился по Облачным Глубинам. Но он не забывал, нет. Каждый раз, закрывая глаза, он видел его. В памяти всплывали его манящие губы, к которым он однажды прикоснулся, срывая поцелуй под покровом черной повязки. Вспоминались все цветы, подаренные Вэй Усянем и его наглая ухмылка. Он помнил чувство, которое настигло его с радостной для всех, кроме него, новостью. "Вэй Усянь, Старейшина Илин мёртв!". Разум отказывался верить в сказанные слова, а сердце словно разрезали на маленькие кусочки и отдали на растерзание собакам. Лань Ванцзи никогда не забудет слова Вэй Усяня, сказанные ему в полубреду и оказавшиеся последними: "Проваливай!",–и ничего больше. Эту фразу он повторял сотню раз, но Лань Ванцзи был рядом, не покидал его, жертвуя всем. Во время ночной охоты до слуха Лань Ванцзи донеслась мелодия, которую он играл лишь одному человеку много лет назад. Эта мелодия. Эта флейта. За короткое мгновение произошло осознание и сердце забилось в бешенном ритме. "Неужели..". Схватив за запястье незнакомого юношу, который играл на флейте до боли знакомую мелодию, он понял, что больше никогда его не отпустит. Не отпустит Вэй Усяня.