Яблочная жвачка

13 лет назад. — Ты не можешь уйти прямо сейчас, Мин Хёк. Прошу, — умоляюще просит женщина, роняя слёзы. — Чимину всего шесть, что мне делать? — Сохён, послушай, если бы всё было не так, как сейчас, я бы остался, — недовольно произносит мужчина, продолжая собирать рубашки в небольшой чемодан. — Ты же сама говорила, что не хотела его, что он ничего хорошего не принесёт в твою жизнь, зачем тогда шесть лет назад просила забрать тебя из больницы? Зачем звонила и плакала?! За дверью слышится какой-то шум, на что оба обращают внимание, но позже скидывают всё на сквозняк. Мужчина давит на крышку чемодана, застёгивая молнию на нём, накидывает серое пальто и выходит прочь из комнаты.

***

Наши дни.       — Чимин-а, ты опаздываешь на завтрак уже на семь минут. Надеюсь, тебе сейчас очень стыдно, — оповещает мать, сидя за столом на кухне. Она глядит на младшего сына, что пытается ухватить идеально ровный поджаренный тост со стола своими маленькими ручонками, и непроизвольно улыбается, а после легонько ударяет по его рукам, говоря ждать старшего брата, который к этому времени всё ещё не собрался.       — Сохён, мы можем начать без него. Это не так уж и важно, — вмешивается отчим, подходя к столу и завязывая галстук.       В ответ он получает лишь непонимающий, слегка осуждающий взгляд и садится за стол.       Чимин мчится вниз по лестнице со второго этажа своей комнаты, едва не падая вниз, потому что путается в собственных ногах. Как-то неискренне извиняется тысячу раз за то, что пришлось так долго ждать, и садится за стол к остальным.       — Кто-то хочет сказать молитву? — улыбается женщина, беря за руки сыновей, что сидят по обеим сторонам от неё.       — Я хотел бы, — вызывается Чимин, беря за руки отчима и мать.       Женщина кидает недоверчивый взгляд на сына, но всё же соглашается и закрывает глаза для молитвы.       — Спасибо тебе за кусок жирного омлета и прочую гадость, что мы натолкаем в кишечники, стараниями главы нашей семьи, — молится парень. — Маму интересует лишь дом, и она готова на всё, чтобы завладеть им. Благодарю за доверчивого слепца, который трахает маму. Он совершенно не видит, что та зациклена на хозяйстве, а не на семье, но продолжает терпеть её.       Мать сильнее сжимает чиминову руку, шепча остановиться, но тот будто не слышит её.       — Мой отец сбежал, когда мне было шесть, и я бы с удовольствием последовал за ним, но он не предоставил мне такой возможности. Мама сказала, что он был жирным мудилой, поэтому у меня есть склонность к полноте. Жизнь катится по наклонной вниз. Аминь.       — Завтрак наверняка чудесный, но я, пожалуй, покину вас сегодня, — заключает мужчина, выходя из-за стола.       Женщина отпускает руки сыновей, следуя за мужем, чтобы вернуть того за стол, но попытки тщетны, и ей приходится возвратиться обратно.       — Чимин, — громко выдыхает она, вытирая потный лоб тыльной стороной ладони, — не выводи меня из себя.       Парень переводит взгляд на мать, делая вид, что не понимает её недовольства.       — Ты всегда советовала мне говорить правду. Что из всего этого тебе не понравилось?       Женщина снова громко выдыхает и пытается успокоить бурю внутри себя.       — Достаточно! Сейчас ты идёшь на учёбу, а по пути поздороваешься с семьёй Ким. Отнесёшь им черничный пирог и пожелаешь хорошего дня.       Чимин ничего не отвечает, но мать знает, что этого и не нужно: он беспрекословно выполнит всё то, что она ему скажет. Пусть и ведёт он себя, как мудак, но выполняет просьбы.       Женщина забирает четырёхлетнего сына из-за стола и скрывается за дверью.       Детский мир Чимина кардинально отличался от того, что есть сейчас. Родной отец никогда не целовал его перед сном и не хвалил его. Чимин не помнит ни одного раза, чтобы тот помогал ему, когда у него слетала цепь на велосипеде, или вытирал слёзы, когда тот падал на асфальт, спотыкаясь о собственные ноги.       Но он всё равно любил его и любит, потому что не знает реальной причины, по которой тот ушёл из семьи. Он считал, что во всём виновата его мать. Из-за её скверного характера и заносчивости. Потому и стал вести себя так с самого детства. А спустя немного времени его мать захотела создать семью, где будет тепло и уютно, как не было никогда прежде. В этом мире стали присутствовать опрятность и ясность. Здесь была мягкая приветливая речь, чистая рубашка, хорошие манеры (не про Чимина будет сказано), все вместе праздновали Рождество и ходили в церковь в праздничные дни. Но Чимин не хотел всего этого. Он хотел отца. Родного. Рядом.       Отношения с новым ухажёром его матери сразу не заладились. Ещё тогда, когда ему было девять, он начал видеть в нём врага всего сущего. Но мать была непреклонна в своём выборе. Она начала новую жизнь, где были идеально выстираны брюки, выглажены рубашки, начала следить за небольшим огородом возле дома, стала устраивать семейные вечера или такие завтраки, вроде сегодняшнего, из которых ничего хорошего не выходило. Чимин всегда умудрялся что-то выкинуть и испортить, а всё потому, что тогда в детстве услышал фразу, которую отец сказал его матери, собирая вещи. «Ты же сама говорила, что не хотела его, что он ничего хорошего не принесёт в твою жизнь…»       Он отчётливо помнит эти слова, после которых убежал в комнату и зарыдал, как никогда прежде.       Но сейчас он не плачет. Он не слабый и грустный шестилетний мальчик, он сильный, даже грубый, стойкий девятнадцатилетний парень. Этому миру он показывал свой короткий средний палец.       Но всё это было дома или на вечеринках, которые парень так любил посещать. Когда же речь заходила о том, чтобы показаться соседям или учителям в университете, он становился абсолютно другим человеком: послушным и любвеобильным, будто ангел, покладистым и вовсе не грубым. Все считали Пака замечательным сыном, любящим старшим братом и просто славным малым. Но это всё было таким ненастоящим, фальшивым. Впрочем, как и сам Чимин. Он всё это знал, осознавал, но меняться не хотелось от слова «совсем».       Таких ссор внутри семьи с каждым годом становилось всё больше. Мудаком он стал около года назад, до этого он просто был грубым и озлобленным на весь мир подростком. В свои восемнадцать он поступил в медицинский университет, и семье пришлось переехать с ним в Сеул, чтобы продолжать сохранять эту «идеальную семью».       Снаружи всё было слишком совершенно и правильно, безупречно и совсем без сложностей. Но никто и никогда не спрашивал, хочет ли этого Чимин. Этого идеального порядка, идеально написанного домашнего задания, идеально выглаженной футболки или семейных вечеров за просмотром какого-то фильма. Идеально.       Все вокруг считали их семью примером для подражания. Но только сам Чимин знал, каков он на самом деле и что может творить внутри дома.       Он вовсе не парень с ангельской внешностью, коим его считает чуть ли не каждый второй. Он послушен матери не от большой любви, а из-за одного уговора: «Он выполняет просьбы (хороший парень и примерный сын) — родители не лезут в его личную жизнь». Всё предельно ясно. Он не тот, кто будет жалеть кого-то и уж точно не подберёт раненого котёнка на улице. Возможно, раньше. Но не сейчас. Чимин точно знает, насколько прогнил внутри. Знает, что матери неприятно слушать его утренние «молитвы», но продолжает портить настроение и ей, и отчиму. Он знает, что та не любит, когда есть пятна на рубашке, но продолжает вымазывать едва не каждый день пончиком со сгущёнкой светлые вещи. И он абсолютно точно знает, насколько мама не переносит алкоголь и запах сигарет, поэтому и устроился в винно-водочный на подработку, иногда принося всё это добро домой. Порою даже курит не выходя из дома, но, конечно, так, чтобы не увидели соседи. Он же «хороший» парень.       Чимин послушно относит тот самый черничный пирог соседям, мило улыбаясь и желая хорошего дня. Те снова говорят, какой он замечательный и красивый парень, с такими же красивыми манерами.       Парень плетётся к остановке, пребывая в своих мыслях до тех пор, пока не замечает проезжающий мимо него автобус, и, спохватившись, начинает бежать следом. Но сегодня удача явно не на стороне темноволосого парня.       Следующий автобус будет через сорок минут, поэтому ждать его — лишь трата времени. Он принимает решение отправиться пешком через Южный район, который родители советовали обходить стороной, потому что, если верить слухам, там живут люди, занимающиеся дикими и ужасными вещами, вроде насилия и грабежей. Пак и сам начинает верить в это, когда видит выставленные в два ряда старые пошарпанные трейлеры огромных размеров. Вокруг самой территории разбросаны железные колючие проволоки, ржавые гвозди и старые инструменты. Его сразу же бросает в дрожь от такой картины. Он слегка замедляет шаг, чтобы рассмотреть всё детально. Нет, проходить дальше он не имел ни капли желания, хотелось постараться разглядеть всё это с дальнего расстояния.       Взгляд падает на вымазанный в чём-то молоток (вероятно, в чьей-то крови), что лежит на траве в метрах трёх от него, и внутри появляется желание вырвать всё то, что он съел только что на завтрак. Чимин хоть и обучался в медицинском, но профессия врача была явно не его. Отвращение к крови было с самого детства. Зачем же тогда он принял решение поступить именно в это учебное заведение? Отчим является хирургом, и парня решили отправить по его стопам. Он не смел вдруг не прислушаться к советам родителей. Он должен был. Должен выполнять беспрекословно всё то, что говорят. Это единственное правило, которому следует Чимин. Он выполняет просьбы — родители не интересуются его личной жизнью. Подработку в винно-водочном и курение он тоже считал своей личной жизнью.       Внешность совсем не соответствовала внутреннему состоянию Чимина. Он и сам знал, что на самом деле не такой уж невинный и чистый. Знал, на что способен в порыве гнева, а также имел представление о том, что может вытворять в пьяном угаре. Пак всё это знал, потому что попробовал. И не раз. «Первое впечатление всегда обманчиво», — считал он.       И это последовало за ним. Во что веришь, то и происходит. Пак это осознал, когда в выпускном классе стал покуривать мальборо. Затем стал посещать вечеринки, пить алкоголь, одеваться слишком откровенно и вести себя неподобающе. Но он мог меняться в долю секунды. Вот он тот самый король вечеринок, а через минуту — милый парень, что, кажется, и губы алкоголем не измажет. Поэтому некоторые и думали, что просто привиделось, что Пак Чимин покорял танцпол или блевал в кустах на одной из вечеринок. Ему нравилось, когда на него смотрели. Ему нравилось внимание. Иногда это всё, что ему было нужно.       Исполнение поручений родителей, опрятный внешний вид, чисто написанная домашняя работа — всё это лишь образ. Вокруг него не было светлой ауры, которую видели его учителя в университете, и он не был невинным парнем с ангельской улыбкой, коим его считали соседи. Он был далёк от всего этого.       Поэтому когда он увидел вокруг обстановку этого обсуждаемого Южного района, внутри будто что-то щёлкнуло, над головой засветилась лампочка: «Моё».       Не считая этого окровавленного молотка на траве, конечно. А так, всё это показалось парню чем-то родным; то, чего он так давно хотел, но то, что так долго подавлял в себе.       И пусть Чимин совсем не смотрелся рядом с этими тяжёлыми инструментами, грязными проволоками и старыми машинами, ведь его внешность действительно была подобна ангелу. Но, разве что, падшему. Пухлые, розоватые губы, такие же щёки, маленький аккуратный нос и ярко выраженные глаза, в которых можно было заблудиться. Некоторые и впрямь терялись в них. Для многих Чимин казался привлекательным парнем, и не только для представительниц прекрасного пола. На него порою засматривались и юноши. Наверное, из-за этого он и стал замечать в себе одну странность. Ему нравятся парни.       Для него это было ещё одной причиной, почему его не должны отправлять в рай после смерти.       Во всей этой жуткой, тёмной обстановке района Чимин замечает маленькую собачонку, что бежит прямо на него. Парень непроизвольно улыбается, присаживаясь на корточки, и начинает гладить щенка по мягкой шерсти. Животное прыгает и виляет своим маленьким хвостом от удовольствия, при этом негромко лая.       — Холли! Эй, Холли! — звонко кричит парень в кожаной куртке, двигаясь прямо на него.       Пак сразу же убирает улыбку с лица, вдруг вспоминая слова родителей, почему именно он не должен был заходить в Южный район. Опасность, кровавое месиво, грязь, ужас, боль — это именно те слова, которыми описывали это место не только чиминовы родные, но и половина Сеула.       Но Чимин, видимо, решил испытать удачу, которая сегодня к нему повернулась уж явно задницей.       — Холли, ты чего убегаешь?! — немного злится парень в кожанке. Ему на вид лет столько же, сколько и Чимину, может, чуть больше; цвет волос странный — бледно-зелёный или даже мятный (Пак ещё не понял), серебряная серьга в левом ухе и множество колец разной толщины на пальцах. — Ты чего тут забыл? — берёт на руки животное. В его взгляде море эмоций, чему Чимин даже завидует, но он не может прочитать хоть одну из них из-за своего слегка растерянного состояния.       — Я просто проходил мимо…       — Лучше уходи, пока тебя не заметили, — советует он, осторожно осматривая испуганного Пака, а позже слабо улыбается чему-то.       Пак недовольно хмыкает в ответ, поправляя лямку рюкзака, и прожигает парня напротив взглядом.       — Ты чего лыбишься? — щурится он.       — Уходи. Не заставляй меня звать остальных, чтобы избавить от твоей надоедливой туши наш район, — легонько поглаживает собачью шерсть парень, не прекращая тянуть уголки губ вверх.       Чимин ещё пару секунд глядит на парня с небольшим страхом в глазах, и, пожалуй, это единственная эмоция, которая присуща ему. Всё остальное — чуждо.       Вспоминая, что учёба начнётся уже совсем скоро, он всё же отрывает взгляд от паренька со странной прической и не менее странной улыбкой и бежит на учёбу.