Коварные огоньки

Зимний Солдат был кулаком Гидры. Идеальным убийцей и идеальным стратегом, обдумывающим не только каждый свой шаг, но и каждый шаг врага. Баки Барнс же был идиотом. Именно так думал сам связанный по рукам Баки Барнс, меланхолично лёжа на холодном полу и всё ещё чувствуя неприятное покалывание от укола электричества. *** Одна из трудностей проживания со Стивом Роджерсом — у него вечно возникала идея-фикс. И если такая идея возникала, то укрыться от неё не было никакой возможности. Именно поэтому Баки, мысленно проклиная суперсолдатскую сыворотку, которая делала плохое ужасным, слонялся уже по четвёртому магазину, пока Стив вдохновлённо пытал консультанта, ища ту самую гирлянду. Тонкую, длинную, с огоньками цвета американского флага, мать его. Наконец взмыленный консультант явил очередную коробку. Стив издевательски медленно и осторожно открыл её, придирчиво осмотрел провод, сжал между пальцами, а потом воткнул в розетку. Гирлянда засияла мерцающими красно-бело-синими огоньками, Стив сосредоточенно взглянул на неё, и дыхание затаили, кажется, все: Баки, консультант, другие покупатели, непонятно как залетевший в магазин голубь и даже мироздание. Когда Стив наконец-то кивнул и провозгласил звучное “берём!”, Баки захотелось подпрыгнуть и кого-нибудь засосать — то ли Роджерса, то ли бледного, шатающегося консультанта, дрожащими руками убирающего гирлянду обратно в упаковку и несущего её к кассе. Придя домой, Баки с размаху плюхнулся в кресло, откидывая в сторону мешающуюся подушку и утыкаясь в недавно полученный смартфон. Ему нужно было отвлечься. Стив, оставив на комоде бумажный пакет с заковыристой надписью “счастливого Рождества!”, снова куда-то ушёл. Кажется, очередная миссия или типа того. Баки, признаться, было плевать. Главное, что это безумие наконец-то закончилось. Лента Инстаграма кишела фотографиями девушек — в разном интерьере и разной степени раздетости, но все их объединяло одно: обмотанная вокруг стройных девичьих тел рождественская гирлянда. Некоторое время Баки просто рассматривал фото, потом медленно покосился на бумажный пакет. Ну уж нет. Однако взгляд то и дело съезжал в сторону, и в конце концов Баки отложил телефон и глубоко вздохнул. Было предельно ясно, куда всё идёт. Баки — не Зимний Солдат. Баки слаб. *** Одежда была небрежно скинута в кресло, свет выключен, а светло-коричневый пакет валялся на боку, рядом с ним лежала раскрытая упаковка из-под гирлянды. Лёжа в кровати, Баки вытянул руку, переключил телефон на фронтальную камеру, а потом нажал на кнопку. Поднёс поближе, вглядываясь в дисплей. Нахмурился. На фоне белых простыней его светлокожее тело смотрелось… ну, так, будто он умер пару дней назад. А красно-синий свет лампочек только подчёркивал нездоровую бледность, синюшно проглядывающую на шее вену и чёрной кляксой разметавшиеся волосы. Да и накинутая поверх гирлянда производила гнетущее похоронное впечатление. Баки скинул с себя гирлянду, сел на постели и включил прикроватную лампу. Огляделся. Нужен был другой фон, не такой светлый, однако второй имеющийся у них комплект постельного белья был точно таким же, как этот — самым простым и незатейливым белым. Баки мимолётно подумал о диване в гостиной, уткнулся взглядом в пол, и тут его осенило. Ответ в буквальном смысле был у него под ногами. Пол состоял из тёмного насыщенно-коричневого паркета с едва заметными стыками. Баки осторожно переместил на него гирлянду, потом оглядел себя. Направился на кухню. Нагнувшись к полупустой морозильной камере холодильника, он вгляделся в неё, почесал зад, а потом выудил пачку притащенных Наташей пельменей. Глубоко вдохнув для храбрости, быстро прижал к груди и тут же зашипел, едва не выронив пакет. Потом, стиснув зубы, дёрнул пакет в сторону. От пронзившего грудь холода закружилась голова, однако когда Баки наконец-то забросил пакет обратно в морозилку, то остался доволен результатом своих стараний: напрягшиеся соски задорно торчали, съёжившиеся ареолы казались темнее и чётче, даже выраженные линии грудных мышц словно стали ещё рельефнее. Наконец Баки несколько раз провёл кулаком по заметно съёжившемуся от пыхнувшего из морозилки потока холодного воздуха достоинству, слегка потряс бёдрами и, оставшись довольным, отправился обратно в комнату. Там он, не выпуская из руки телефон, обмотал вокруг тела гирлянду, лёг на тёмный деревянный пол, выгибаясь в спине — отчасти ради лучшего вида, отчасти для того, чтобы случайно не раздавить своим весом мелкие лампочки. Те казались достаточно крепкими, но рисковать ещё одним муторным походом по магазинам Баки не собирался. Наконец он выпутал живую руку из петель гирлянды и сделал несколько снимков. Поднёс телефон к лицу, разглядывая фото. В этот раз результат ему понравился: в кадр попал его подбородок и полные губы, удачно подсвеченные красной лампочкой, рассыпавшиеся, отливающие синим тёмные волосы, почти сливающиеся с полом. Ниже виднелась блестящая белыми, красными и синими всполохами металлическая рука, лежащая на груди между торчащих сосков, ещё ниже — рельефный живот и очертания лежащего на бедре твёрдого члена. Светлая кожа будто светилась в полутьме. Поёрзав, получше выгибаясь, и сделав ещё несколько снимков, Баки положил телефон на пол, а потом начал спешно выпутываться из проводов — пол уже начал неприятно холодить ягодицы. Замер. Потом начал выпутываться с ещё большим энтузиазмом. Снова замер. Каким-то образом, пока он елозил по полу, пытаясь сделать лучший кадр, гирлянда умудрилась запутаться и теперь сетью опутывала его тело. Баки дёрнулся. Тонкий провод попал в стык между пластин руки, пережатая гирлянда моргнула лампочками, а потом не больно, но обидно стукнула Баки током. Тот стиснул зубы и едва не дёрнул руками, разрывая светящуюся хрень. Но потом в голове всплыли долгая ходьба по холодной улице, почасовое зависание в магазинах, настолько скучное, что хотелось сделать харакири ёлочным наконечником, а под конец — бледное лицо консультанта с поддёргивающимся веком и радостное лицо Стива. Баки обмяк. Пол противно холодил спину и зад. Кожу покалывало от удара током. И как завершающий штрих — гирлянда, издевательски подмигивая цветными лампочками, обмоталась о его член, больно перетягивая яйца. Блеск. И вот он — голый, лежащий на полу и спутанный гирляндой — суперсолдат и величайшее тайное оружие Гидры. Верите? Вот и Баки не верил. Баки не знал, сколько лежал так в темноте, бесцельно пялясь в потолок. В глазах рябило от грёбаного мерцания лампочек. А потом вдруг включился свет — так резко, что Баки закрыл глаза. Под веками плясали пятна. Стояла тишина. А потом в уши ворвался тихий, уничтожающий смешок. И ещё один. И ещё. Отчаянно краснея, Баки усиленно смотрел куда угодно, но только не на Роджерса в своей чёртовой звёздно-полосатой униформе, который с тихим стуком поставил щит у стены, а потом шагнул к Баки. Выдернул гирлянду из розетки и присел на корточки и, всё также продолжая глухо посмеиваться, коснулся Баки затянутыми в кожаные перчатки пальцами, аккуратно помогая ему выпутаться из проводов. Едва почувствовав свободу, Баки отполз назад, неприязненно откидывая последнюю петлю гирлянды ногой и подтягивая колени к груди, пытаясь сохранить последние крохи достоинства. Хмуро уставился на груду проводов и потухших лампочек на полу, а Стив, наконец-то сняв блекло-синий шлем, пригладил торчащие во все стороны светлые волосы и, в последний тихо хмыкнув, посмотрел на Баки. — Расскажешь? — улыбаясь, спросил Стив. А потом, не сдержав очередного смешка, добавил: — На тебя ведь не напали? Баки снова вспыхнул. Если ещё можно загадать желание, то он хотел бы увидеть под ёлкой аппарат для обнуления. Не для себя, для Стива. А потом взгляд вдруг скользнул на так и лежащий на полу забытый телефон. — Возможно, я могу показать, — протянул Баки, выпрямляя ноги и удовлетворённо наблюдая, как взгляд Стива сам собой соскальзывает с его лица и опускается вниз. Может, он и сам сможет выбить из его головы ненужные воспоминания.