Мальчик, который выжил дважды

Лето 2006  
Первая мысль, посетившая Гарри, когда он увидел своего нового напарника была о том, что никогда прежде он не встречал агента, чей псевдоним бы так идеально ему подходил. Ну, точнее, той личине, которую Поттер мог видеть. Их первая встреча состоялась в Хорватии. В небольшом, практически безлюдном в это время года, отеле. Гарри постучал в дверь номера, одарив открывшего ее Кролика самой лучезарной из имеющихся в его арсенале улыбкой. — Я друг Алекса.  
Кролик кивнул, отодвигаясь в сторону и позволяя гостю пройти внутри. 
Дверь быстро закрылась за его спиной.  
— Дрозд. 
— Да, — ответил Кролик, коротко пожал протянутую ему руку и тут же, развернувшись на каблуках, направился на кухню, где, судя по свистящим звукам, уже закипал чайник.  
— Чай будешь?  
Гарри вздрогнул, напуганный этим простым, каким-то слишком обыденным, не подходящим к ситуации, вопросом, и уставился на Кролика. У того было узкое лицо, тонкие, бескровные губы и огромные, такие, какие могли бы быть у животного, чье имя он носил, глаза. Редкие волосы серого цвета свисали вдоль худых, впалых щёк. Его костюм был опрятным, но выцветшим и сильно поношенным; очевидно, эти коричневые штаны видели лучшие времена. Перед ним стоял худощавый, вполне высокий мужчина, которому на вид можно было дать чуть меньше сорока.  
 — Почему бы и нет? — в конце концов, тупо стоять было по крайней мере не очень вежливо.  
Кролик достал две чашки и банку с чайными листьями, в то время как Гарри продолжил (как ему казалось, совсем незаметно) рассматривать того, кто с этого момента должен был стать его новым напарником. 
Настоящий возраст Кролика он не знал. И узнать не мог. Это было одним из главных правил. Как только курсант становился невыразимцем, первым делом его отправляли в Камеру Личности Департамента Тайн. Секретный девятый уровень, где каждый из них мог выбрать маску, внешность, которая с этого момента становилась "вторым я". Нескончаемый запас оборотного зелья обеспечивал полную конфиденциальность. Также им полагалось выбрать себе несколько голосовых контейнеров, которые позволяли использовать чужие, при необходимости даже женские голоса. Однако эти облики должны были иметь схожие черты с реальной внешностью агентов, чтобы в случае непредвиденной ситуации они хотя бы на какое-то время могли сохранить иллюзии маскировки с помощью чар. Но одновременно они должны были достаточно отличаться для того, чтобы реальная личность невыразимца оставалась нераспознанной.  
Основным прототипом Гарри был высокий, широкоплечий брюнет, который в отличие от самого Поттера мог расчесать свои волосы и не нуждался в очках, чтобы узнать собственное отражение в зеркале. Да, и у него не было известного каждой собаке шрама. В общем, Гарри он нравился.  
— С сахаром?  
— Нет. Лучше молока.  
Кролик кивнул, и через секунду на столе перед Гарри стояла его чашка чая с молоком. 
Этот отель ничем не отличался от сотен других маггловских ночлежек, где Гарри приходилось бывать: затхлый, с дешевой, паршивой мебелью, невзрачными картинами на стенах и абсолютным отсутствием цвета хоть в чём-нибудь. Правда, на этот раз что-то было не так. Гарри чувствовал себя слишком по-домашнему, что ли. 
Жалюзи, расположившиеся между выцветших штор, были раздвинуты. Дождь, рухнувший стеной на город, превратил и без того унылый пейзаж в абсолютно серый. Даже раскрытая на столе газета, единственная — ну кроме них самих — связанная с магическим миром вещь, и та была серой. Гарри давно перестал читать газеты. Они всегда лгут.  
— Как дорога? — спросил Кролик. Он сел, достав пузырёк с оборотным зельем. Гарри успел заметить, что он хранит его в кожаном мешочке, заполненном фиалами, в большем количестве, чем положено было иметь с собой по уставу. Кролик быстро опрокинул свою дозу, скривившись от вкусовых прелестей данного варева, и быстро запил его чаем.  
— Нормально, — ответил Гарри, все ещё находясь в лёгком замешательстве. Вся эта ситуация казалась ему слишком странной. Его первая встреча с Когтем (предыдущим его аналитиком) была совсем другой.  
— Я слышал о Пегасе.  
Пегас был предыдущим напарником Кролика. Точнее, была. Личиной Пегаса была женщина. Кем на самом деле был Пегас, Гарри не имел ни малейшего понятия. Неважно, в любом случае, Пегас была ранена во время последней операции. Из той скудной информации, которую дал ему Коготь, Гарри смог понять, что она находилась в Святом Мунго. И восстановление её было крайне призрачной перспективой. 
Кролик лишь снова кивнул.  
— Я был уверен, что тебе сообщат. Не слишком горячо? — он указал рукой на чашку, из которой за секунду до этого Гарри сделал глоток.  
— Нет.  
— Дождь не прекращается с самого четверга.  
Гарри со стуком плюхнул чашку на стол. — Слушай, это слишком странно.  
 — Обычно здесь не бывает так дождливо, — отвернув голову от окна, Кролик перевёл спокойный взгляд на собеседника. — Так что да, это странно. 
— Я не о том.  
— А о чём? 
— Обо всем этом, — Гарри обвёл руками пространство вокруг себя, в конце концов недвусмысленно ткнув пальцем в стоящие на столе кружки. — У меня ощущение, что я нахожусь в доме своей соседки. У которой дофига котов.  
Кролик обхватил чашку руками, на секунду замер, изучая что-то на поверхности воды, и, видимо. оставшись довольным собственными выводами, сделал большой глоток. — Нет. Здесь нет котов.  
— И к чёрту их. Просто это слишком, слишком… — он вновь взмахнул руками, пытаясь подобрать слова, — слишком нормально.  
— Хорошо, мы можем обсудить дело. Если ты предпочитаешь это.  
Коготь был напарником Гарри с того самого дня, как он стал невыразимцем два года назад. Он был милым, немного вспыльчивым и сильным. Да, конечно, Гарри знал, что то, что он был открытым и экспрессивным с ним, ещё не означало, что и в своей истинной форме он был таким же. Всех их учили скрывать собственные черты характера и учитывать это, оценивая поведение напарника. Однако, несмотря на то, что личина была призвана скрыть их от любого живого существа, даже от других невыразимцев, главной ее целью было всё-таки уберечь их от врагов Министерства, а не друг от друга. Может, Гарри и не знал настоящей личности Когтя, но он точно знал, что его напарник был храбрым, упёртым трудоголиком, абсолютно преданным своему делу. И кем бы Коготь не являлся в настоящей жизни, сущность его была безрассудно смелой и волнующей.   
Кролик, кем бы он ни был, казался полной противоположностью. Прямо сейчас он рылся в собственной сумке, пытаясь выудить что-то из кучи свитков. Наконец, достав один из пергаментов, он быстро пробежался по нему глазами, сканируя текст. Он был весь какой-то лёгкий, тонкий, все его движения были почти невесомы, незаметны — тихий, словно мышь. Да, именно так охарактеризовал бы его Гарри, если бы пришлось, хотя в принципе, с той же лёгкостью он мог заменить мышь на кролика. Да, у парня был странный прикус (передние зубы по-заячьи выдвинуты вперёд), и он предлагал Гарри чай. И болтал о погоде. Зазеркалье. Было чертовски трудно поверить, что этот человек — невыразимец, даже пусть и под обороткой.  
Честно говоря, Гарри не нравилась эта перестановка кадров — если бы он мог, то точно выбрал бы куда более лучшую замену. Но Коготь был вынужден покинуть службу по каким-то личным причинам — и да, стоило признать, что в последние несколько месяцев их тандем не имел больших успехов в работе. Но он привык к Когтю. И он скучал по своему напарнику.  
— Как долго ты в Отделе? — спросил Гарри.  
— Ты хочешь заставить меня лгать? — ответил Кролик, даже не удосужившись посмотреть на него.  
Первой вещью, которую усвоил Гарри, став невыразимцем — нельзя задавать личных вопросов. Это был довольно простой урок: делиться информацией о личной жизни, значило ставить под угрозу саму цель существования личины. Однако, если уж начистоту, Коготь и Гарри все-таки делились какими-то (как им казалось) безвредными вещами. Например, Коготь знал, что когда они начали работать, Гарри только-только стал агентом. У Когтя была младшая сестра; и он знал, насколько беспомощным становился Гарри при виде пирога с патокой. Они оба любили квиддич.  
— Не подумай, я просто интересуюсь, — и, чуть помедлив, Гарри добавил: — Хочу знать, есть ли в тебя опыт в вопросах всей этой фигни. 
— Некоторый есть, — короткий и абсолютно не внушающий доверия ответ. Такой же, как и тот, кто его дал. — Это проблема? 
Поттер медленно помешал чай, и, не отрывая взгляд от чашки, отрицательно помотал головой. — Нет, не проблема.  
Агенты предпочитали использовать личины, чей возраст отличался от их собственного, таким образом старшие невыразимцы выбирали личины помоложе, и наоборот. Нет, конечно, если агенту было, допустим, семьдесят, то он мог взять себе маску сорокалетнего человека, что могло ввести в заблуждение и заставить остальных думать, что ему, к примеру, двадцать. Возможно, семьдесят — это многовато для полевой работы, хотя Дамблдор в свои сто с лишним был очень даже ничего. Вполне себе проворный. 
Но почему-то Гарри был уверен, что Кролик моложе. И что он среди них недавно. Скорее всего, совсем новичок. Такой неопытный аналитик мог стать проблемой для любого невыразимца, для любого, но не для него. В этом деле он был лучшим. Он вообще во всем был лучшим. Ну, кроме скромности.  
— Хорошо, — сказал Кролик, развернув пергамент и толкнув его через стол. — Вот наше задание. Мы отслеживаем запрограммированные палочки. Они кажутся нормальными. Люди покупают их, либо как первую палочку, либо в качестве замены, ну или просто про запас. Не важно. Но как только палочка оказывается направленной на маггла, она выстреливает Непростительным заклятием.  
Развернув подкатившийся к нему пергамент, Гарри нахмурился. — Палочка выстреливает? Против желания волшебника? 
Кролик поднес чашку губам и сделал маленький глоток. — Да. Палочки выстреливают. Сами. 
— Это не простые заклинания. Это очень мощная магия. И обычно, чтобы они сработали, этого нужно по-настоящему хотеть. Жертвы только магглы? 
— Да. 
— Это Пожиратели Смерти. 
— Мы не можем знать наверняка. 
— Они всегда охотились на магглов. 
Кролик отпил ещё немного чая. — Ты не можешь утверждать, что это Пожиратели Смерти только потому, что их целью являются магглы. 
— Если ты не в курсе, эти сволочи ненавидят магглов. 
— Я читал историю. Ты можешь быть прав в том, что это какая-то группировка, ненавидящая магглов, придерживающаяся тех же принципов, что и Пожиратели Смерти, но едва ли это значит, что они связаны со старыми Пожирателями. Или что они позиционируют себя, как новые Пожиратели.  
— Плевать. Ублюдки, вот кто они. 
Коготь был из тех парней, кто вскипал за минуты. Кролик же говорил о задании так, как будто всё ещё продолжал обсуждать дождь. — Мы понятия не имеем, как они это делают. И это именно то, что ты должен узнать, — он кивнул на свиток, который Гарри сжимал в руке. — Это Петра Кожич. Она партнёр Энтони Бэйлифа, он один из тех скупщиков, которых мы отследили на прошлой неделе. 
— Один из тех, кто Пегаса… 
— Да. 
Кролик даже не вздрогнул. — Эти люди опасны. 
— Ты мог и не говорить этого. 
— Мог. Но нам стоит соблюдать осторожность.  
Его поведение было таким, какое Гарри мог ожидать от кого-либо, кто выглядел и действовал, как Кролик. Поттер решил позволить ему думать, что его молчание — знак согласия. * * * Лето 2001 После окончания судебных процессов над Пожирателями Гарри не видел Драко много лет. Впервые это произошло спустя четыре года после этих самых процессов, и за пять лет до того, как он встретил Кролика. Тогда Поттер ещё не был невыразимцем. Он был обычным аврором, а чёртов Малфой был подозреваемым под арестом. Бывший слизеринец содержал небольшой магазин зелий, и, судя по информации, имевшейся у авроров, являлся посредником в нелегальной торговле зельями между Таиландом и магической Британией. — Поттер, — сказал Малфой, когда Гарри прошёл внутрь камеры. — Малфой. Губы Драко изогнулись в лёгкой усмешке. — Рад тебя видеть здесь. — Ты виновен. Бледные губы едва заметно дёрнулись. — Веритасерум утверждает обратное. — Плевать. Я знаю, что ты виновен. — А ты ни капли не изменился. Карцер представлял из себя ярко освещённую комнату с металлическим столом и двумя простыми стульями. Обычно они использовали её для допроса свидетелей и подозреваемых, но Малфой уже не был ни тем, ни другим. Технически он был свободен уйти в любой момент. На самом деле, Робардс будет рвать и метать, когда узнает, что Гарри соврал, чтобы удержать Малфоя и устроить эту встречу. Причём будет это не столько ради благополучия Драко, сколько из-за того, что Робардс ненавидел, когда Гарри делал что-то, что могло бросить тень на его святую репутацию. Чёртов засранец. — Как ты сделал это? — Три капли на язык, — Драко снова усмехнулся, всем видом демонстрируя собеседнику пренебрежение и скорбь по поводу чужой тупости. — Всё как обычно. — Ты всегда был хитрожопым мудаком. Откинувшись на спинку стула, Гарри уставился на своего подозреваемого. Было странно снова видеть его, спустя годы. И Гарри не мог не признать, что годы эти пошли слизеринцу на пользу, сделав его очень красивым мужчиной. Угловаятые, резкие черты лица, которые совсем не вязались с детской внешностью, делая Малфоя похожим на чопорную моль, повзрослевшему Драко напротив шли невероятно, придавая остроты и какой-то драматичной резкости. Время стёрло из облика так раздражавшее Поттера ханжество, заменив его настоящим аристократизмом. Отчётливо похожий на отца, лучшие черты он всё же взял от матери: волоокие глаза и длинные, словно бесконечные ресницы. "Мальчик вырос". — Поттер! Заканчивай любоваться. Я, конечно, понимаю, что у тебя в жизни с детства дефицит прекрасного, но я не готов прямо сейчас компенсировать пробелы в твоей душе. Заполняй свой протокол и отпускай меня. "И остался всё тем же говнюком". Гарри встряхнул головой, отгоняя от себя глупые мысли. Он не любовался! Ещё чего не хватало. Просто изучал подозреваемого. — Ты безнадёжное разочарование. Повисла мёртвая, плотная, словно вуаль девственницы, тишина. На сей раз смотрели оба. — Прости, что? — ленивый, словно растянутый в каждой ноте голос. — Ты разочарование, — спокойно повторил Гарри. — Ты разочаровал всех. — Да что ты. И кого же я разочаровал? — Меня, — Поттер помедлил секунду и, кивнув головой, будто подтверждаю правоту этих слов перед самим собой, добавил: — Ты разочаровал меня. — Какая жалость. И всё же спасибо за оценку. — Я серьёзно! Я свидетельствовал в твою пользу! Я поручился за тебя после войны! Тебе дали шанс. И что ты сделал? — А что я сделал? — маска спокойствия дрогнула, а голос взлетел под потолок: — Оказался арестованным по ложным обвинениям? Ну, прости. В следующий раз предупредите заранее, я обязательно совершу преступление, чтобы быть действительно виновным! Гарри встряхнул головой. Он на самом деле злился. — Если ты не виновен, то ты идиот! Ты должен был стараться лучше! — Стараться лучше? — Да, чёрт возьми. Ты не должен был допустить нелегальных поставок через твой магазин, придурок. — Я не допускал. — Ты допустил. Даже если не принимал в этом личного участия, ты позволил этому случиться у себя под носом. Не уследил, не обеспечил защиту! В любом случае, Малфой, ты должен был сделать всё лучше. С твоим прошлым, ты... — Оу. С моим прошлым, вот оно как! — Мафлой откинулся на спинку стула, смерив успевшего вскочить на ноги Поттера полным злости взглядом. — Да, Мерлин тебя побери. Ты обязан был сделать всё правильно. Ты не можешь позволить себе роскоши влипать в такие истории. Ты не забыл, причиной какого количества дерьма ты был? Ты и твоя семья? У вас длинный список того, что стоит искупить. — Я был ребёнком! — он встал настолько резко, что стул с громким стуком опрокинулся на пол. — Да мне плевать, сколько лет тебе было! Дело не в этом. Дело в том, что ты знаешь — мы оба знаем — как никто другой, какие ужасные вещи происходят, когда люди просто остаются в стороне, позволяя дерьму случиться! На своей шкуре знаем! — Ты даже не представляешь, как я старался. Ты понятия не имеешь, как трудно... Гарри вскинул руку, затыкая Малфоя. — И на это мне тоже плевать. Неважно, как это трудно. Ты должен был постараться стать лучше, Малфой! После всего, через что мы прошли, ты должен был. Гарри резко замолчал. Обойдя стол, он вплотную подошёл к нему и, тяжело вздохнув, посмотрел прямо в глаза. — Я верил в тебя. Ты же знаешь, что я верил в тебя. Драко вздрогнул, словно от удара. Слова, готовые сорваться с языка, застряли в глотке, и он непонимающе уставился на Гарри. — Я верил в тебя. Поэтому я выступил в твою защиту на суде. У тебя никогда не было выбора. Точнее... Я имею в виду, я думал, что он у тебя был. Но потом... потом я понял, что нет. Не было. Так же, как и у меня. Мы оба были детьми. Просто детьми. И я думал, что если кто-то даст тебе шанс... — Ты верил в меня. — Да, — Гарри подошел ещё ближе. — Слизеринцы, ты знаешь, не были исчадиями ада. Люди совершают ошибки. Но я узнал, что ещё люди умеют их исправлять. Они могут стать другими, не такими, какими их вырастили, и делать вещи лучше, чем те, что они делали, когда были глупы и молоды. " Всегда". Так сказал Снейп. Гарри помнил. — Ты думал, я мог стать лучше, — словно заговорённый, повторил Драко. — Да. Но, возможно, я ошибся. Драко закрыл глаза. Они стояли близко, так близко, что кожей могли ощущать дыхание друг друг. И оба молчали, ожидая непонятно чего. — Скажи мне, что я должен был сделать. — Что? — Поттер вздрогнул от неожиданности и уставился на Драко, пытаясь понять, не послышалось ли ему. — Ты думал, что я мог стать лучше. Так что по-твоему я должен был делать? — Малфой смотрел на него странно, с таким выражением в глазах, которое раньше Гарри видеть не приходилось. Гарри растерянно пожал плечами. — Я не знаю. Но что-то большее, чем это, — Гарри покачал головой. — Ты всё ещё можешь. Ты достоин большего. Малфой отвернулся. — Я не знаю, Поттер. У меня так много опыта в сфере разочаровывания других. Это то, в чём я действительно хорош. — Значит, научись чему-то ещё. — Например? — в голосе Малфоя отчётливо прозвучало раздражение. — Ты знаешь, как сложно было мне открыть даже эту чёртову лавку? Ты знаешь, чего стоит просто пройтись по улице, когда каждый плюёт тебе вслед, шепчет проклятия или бросает овощи в спину? Или может ты знаешь, каково это — продолжать жить, зная, что люди умерли из-за тебя, и что нет ничего, что ты мог бы с этим сделать? Ты знаешь, каково это? — Сейчас заплачу. — Иди на хуй, — Малфой толкнул стол и, развернувшись спиной к Гарри, отошёл к окну. — Иди на хуй. — Ты был не один. Тебе бы помогли. Если бы ты попросил. Малфой фыркнул. — И кто же? — Я. Драко снова уставился на него. Всё с тем же непонятгым для Гарри выражением в глазах. — Серьёзно? Ты хотел услышать от меня, как я обосрался? Хотел заставить меня унижаться? Увидеть, как змеёныш приползет, пресмыкаясь, не так ли? Ты хотел снова быть Великим Гарри Поттером, у которого сосут даже дементоры? Как великолепно! — Нет! Драко сузил глаза. — Не пизди. — Я всё ещё думаю, что ты можешь всё изменить, — Гарри продолжил, не обращая внимания на слова ощетиневшегося Драко. — Я думаю, что ты умный и хороший, ну по крайне мере нормальный. Что внутри ты лучше, чем снаружи. Я помню Тайную комнату. И что ты не убил Дамблдора. И я думаю, что у тебя всё ещё есть время. Малфой усмехнулся. — Сделать это ради тебя? — Ради себя, ради себя самого, Драко. Драко смерил бывшего врага тяжёлым взглядом и, медленно отвернув голову, уставился в стену. Казалось, прошла вечность. — Отпусти меня, — сказал он наконец. — У тебя нет оснований задерживать меня. — Ты можешь попросить меня о помощи. Всегда. Взгляд Малфоя остался прикован к стене. — Мне не нужна твоя помощь.