Безумие заразно, но... это так прекрасно.

— Тебя не приглашали. — Повторил Хаск, перекрывая дорогу в бальный зал. Оттуда лилась классическая музыка и множество голосов и аплодисментов. Мэй знал, что Аластор там… с ней. — Да ты же знаешь, что мне нужно туда! — Рявкнул Золотой Дракон, на что кот с крыльями лишь скептически поднял одну из своих длинных красных бровей. — Мало ли, чё тебе надо, золотая ящерка. Тебя велено не пускать, так что вали отсюда. Дверь выхода найдешь сам? — Ах ты кусок кошачьего дерьма! — Мэй схватил кота за шерсть и подтянул к своему лицу, на что Хаск лишь широко ухмыльнулся, кладя свои лапы на ладони Мэя: — Если ты меня хоть пальцем тронешь — Аластор от тебя и мокрого места не оставит, в курсе? Рискни мне покалечить. — Прошипел кот. Мэй стиснув зубы и нервно сжимая ладони на плечах кота, резко оттолкнул его к двери. — Я тебя не трону. — лицо Мэя вмиг стала спокойным и сдержанным. — Но ты не оставил мне выбора. — Да что ты говоришь? — Усмехнулся кот своим хриплым голосом. — Сара. — Сказал Мэй не шелохнувшись. Брови кота вздёрнулись, а уши резко прижались к голове. Только не это, только не сейчас. В тёмном широком коридоре послышались тяжёлые шаги. Каждый удар механического сустава об пол заставлял его содрогнуться. Потом из темноты показалась длинная механическая морда. Из огромной механической пасти полной острых зубов капала что-то похожее на слюну. Голубые оптики глаз механического волка, чье тело крадучись шло на четырёх лапах, ярко горели, разгоняя тьму. Его морда, его тело, руки и ноги обтянутые искусственной кожей с мехом имели дыры через которые можно было увидеть механический каркас. Когда волк полностью вышел на свет, который лился из огромного окна — его тело засветилось кроваво-красным светом, и тогда Мэй и Хаск смогли рассмотреть фигуру, которая сидела верхом на волке. Свесив свои длинные и тонкие подростковые ножки с плечей волка и облокотившись о его голову — сидела Сара. Дочь Мэй, которая его же и убила некогда… когда это было? Обезумевшая от горя, отсутствия любви родителей и понимания, она сокрушила обоих после смерти своей бабушки. Теперь в аду она была «куклой», а её любимые плюшевые игрушки стали её соратниками, семьей. Они были готовы на всё ради неё, а одна из них — чёрный огромный медведь Кошмар — заменил ей отца и мать. Рыжие волосы Сары снова были собраны в два хвостика. Зелёные глаза горели также ярко, как механические глаза волка. Её красное платье в горошек было слегка задрано, а алые туфельки начищены до блеска. Белая кожа, алые щёки и широкая улыбка — девочка хоть и была безумная, но далеко не дура. — Нет, — Хаск знал её. Эта пресловутая девочка, которая не давала ему прохода ни в отеле ни вне стен дома Аластора. Её безумная любовь к нему заставляло его нервничать так сильно, что Хаск мог забывать про выпивку и искать самый тёмный угол, но даже не она его пугала, а её игрушки, а именно — этот самый волк. Этот дикий предок собак люто ненавидел Хаска. Его животные инстинкты были похожими на собачьи, а собаки ненавидят котов. — О, котик, я тебя искала. — захихикала девочка. — Мы с Гардом, — девочка погладила волка между ушей. — Очень хотим с тобой пообщаться. Как насчёт приватного разговора? — Нет! Зачем ты приволок эту чокнутую сюда?! Аластор с тебя шкуру спустит! С вас обоих! — Кот в панике расправил крылья. — Она сама пришла, — издевался Мэй. — Я просто открыл ей дверь. Сара, он в твоем распоряжении. — Мэй отошёл в сторону. — Нет!!! — Кот воспарил над землей, расправив алые крылья и бросился в противоположный коридор. — Отвали от меня ебанутая!!! — Ну погоди котик! — Девочка толкнула волка ножками и тот, напрягая механические лапы и раскрывая свою пасть, прыжками направился следом. Её смех Мэй слышал ещё недолго, и когда всё затихло, он снова повернулся к тому коридору, из которого она вышла. — Спасибо. — Сказал он, заметив пару алых оптик и красный бант. — Пожалуйста. — Ответил ему кто-то тяжело и механическим голосом, а потом оптики исчезли и Мэй направился к двери. *** Бальный зал был полон народа. Демоны разных мастей, пород, внешности и размера — все в парадной одежде с высоко поднятыми головами и косыми взглядами. Здесь собрались только те демоны, которым Аластор позволил войти в свой дом. Никакой вульгарщины, мата, дерзости или грязи. Только сдержанность, манеры и… скрытое безумие и жажда власти. В этом обществе бьют не кулаки и рвут не зубы. Слова всегда являлись самым главным оружием. Одно слово может разрушить тысячи жизней. Музыка лилась с другого конца зала, пока его центр был занят демонами. Среди них были и те, что больше похожи на призраков — белые, почти прозрачные, с пустыми чёрными глазницами. Эти пришли с ней… с Рози. У стен располагались диванчики и кресла — они были заняты все, а музыка играла с другого конца зала. Призрачные приспешники Рози играли на рояле и скрипке, но Мэя не интересовал контингент демонов, он искал только одного — Аластора И только он хотел ворваться в толпу, как оркестр резко сменил музыку. Демоны и призраки — все стали отходить от центра и становясь кругом. Мэй смог пробиться через толпу, когда музыка полилась в танцевальном ритме и на свободное пространство вышло две фигуры. Мэй не мог поверить своим глазам. Рози — лёгкая, стройная, с аккуратно уложенными волосами, которая прикрывались большой белой пышной шляпой. Её белоснежное платье, обтянутое по фигурке сияло так ярко, что можно было ослепнуть. Её пустые чёрные глазницы… её широкая белая улыбка на сером тоне лица. Да, она ужасна… ужасна прекрасна. Она вышла не одна. Следом за ней вышел Аластор, ведомый прекрасной мелодией, которую она напевала под звуки оркестра. Конечно, он не был под какими-то чарами — ему просто нравилось хорошее пение. Он вышел следом за ней — это выглядело так, будто бы в молоко упала капля крови. Он был той самой кровавой каплей — алый, с широкой зубастой улыбкой и горящими алыми глазами. Это был их дуэт. Они подошли друг к другу: он обнял её за талию, взяв в её руку свою и тут же они стали кружиться. Это было похоже на что-то невообразимое. Они шли плавно, аккуратно, в такт музыке. Её руки легли ему на плечи, а лица стали ближе. Роза видела Мэя — это был короткий миг, и она улыбнулась. Улыбнулась, практически сказав: «Ты опоздал». Мэй хватила удар. Он был похож на вонзаемую стрелу прямо в сердце — она вошла так глубоко, что Мэй практически чувствовал холодный металл её острия. Неужели… неужели всё это, что чувствовал — так глупо? Действительно — синдром жертвы. Когда ты… ты… Мэй уже не смотрел на то, как он танцует. Музыку он уже не слышал, как и не замечал никого вокруг. Поздно уже. Слишком поздно… да и для чего? Он совсем сошёл сума. Он ненавидел Аластора; его улыбку, тон, манеры — всё в нём, то что он пользовался им используя руну которую сам же наложил на грудь Золотого Дракона, но при этом… Мэю нравилось готовить для него, нравилось смотреть как ему нравятся его пирожные и… Нет, он просто обезумел. Он заразился этим безумием — он не мог полюбить того, кто не знает о таком ощущении. Аластор — бесчувственный тиран-психопат. Ничего он не понимает и знает — только пользуется и смеётся над такой слабостью, как чувства. Им точно с Рози судьба быть вечным дуэтом. И на что Мэй надеялся? Смешно. Мэй тихо вышел из зала тем же путём — коридоры так же пустовали. За дверьми продолжала играть музыка, но для Золотого Дракона это больше не имело значения. Он разбит вдребезги. Окончательно. Он тихо пошёл по пустым коридорам и галереям. Не видеть бы этого дома, этого места и… лучше бы он убил его тогда. Лучше бы заставил мучиться, а вместо этого он просто заставил Мэя поселить в себе надежду на… что? Он сам не понял, как оказался на одном из балконов. Это был последний этаж, и как было бы неплохо сброситься и разбиться, да только не стоит такой чести этот кусок оленьего дерьма. Мэй вышел на балкон; алое небо, на котором алым светом горит пентаграмма. Она отделяет ад от девяти кругов, а за ними… как же бесполезно Мэй прожил. Пусто и никчемно. А здесь… даже после смерти его продолжают мучить и в отличие от его жизни — этот ужас никогда не кончится. Он смотрит на небо, а потом — на огни города. Где-то там стоит этот Отель, в который Мэй вложил деньги Сатаны. Его дочь старается, а Аластор… что вообще он хочет от неё? Лишь новое разрушение. Сейчас он просто мечтает, чтобы его разорвало на месте. Он ненавидит это место… Он закрывает глаза; теплые капли сами начинают бежать из его глаз. Он старается их сдержать, но не может. Слабак. Нытик. Как такой может вообще выжить в аду? Как Сатане доверять такому? И как Мэю теперь уйти отсюда… Он услышал шаги за своей спиной. Мэй не стал поворачиваться — ему было всё равно, но слёзы он вытер сразу. Никто не должен знать, что он плачет как девчонка. — Почему не остался? — Голос из старого радио раздался за его спиной. Нет. Нет. Нет! Мэй даже не шелохнулся. Пожалуйста — пусть он уйдет? Ну разве он просит о чем-то большем? — Ты велел не пускать меня. — грубо ответил Мэй, не поворачиваясь. — Что, сильно помешал я тебе вместе с Рози? Стук шагов и Аластор, облокотившись рукой и подперев голову, уставился на него молча. — Отвали от меня. — Прошипел Мэй, резко отворачиваясь от него. — Неужели ты так поддался ощущениями, Мэй? — Протянул демон за спиной Золотого Дракона. — Как же они сбивают… согласен? Мэй собрался уйти. Он уже развернулся к выходу, когда ударная волна заставила его пролететь назад и повиснуть в воздухе. Он висел, а под ним были метры над землей. Аластор же, как нивчем не бывало — подпрыгнул и спокойно пройдя по воздуху, сел: — Хочешь, вместе упадём? — Сказал он, продолжая широко улыбаться и показывая вниз. — Ты же так хочешь, да? Чтобы ты погиб, разбившись, дабы твои чувства успокоились? — Что ты несёшь? Мне насрать на тебя! Отпусти меня! — Так отпустить самого… или меня с собой заберёшь? Хочешь меня забрать с собой? Чтобы я никому не достался. — Что за чушь?! — Злился Мэй. — Ну ты же так сильно хочешь избавиться от этого противного и мерзкого ощущения своей груди? Как же это забавно — наблюдать за тем, как чувства выворачивают человека наизнанку. Они мешают думать, но иногда они очень полезные, если, конечно, ими правильно играть. — Да — ты ими прекрасно играешь. — Ты так обиделся на меня? — Аластор скорчил грустное лицо. — И даже не хочешь знать правды? — Мне плевать, Аластор. Верни меня на балкон. — А, уже вернуть? Не хочешь прыгнуть? Обещаю — я полечу вместе с тобой. — Ты не стоишь этого. Щелчок пальцев и они снова на балконе. — Посмотри внимательней, Мэй. Ты должен увидеть всю картину. — Аластор косо посмотрел вниз. Мэй последовал за его взглядом и увидел то, как карета, в которую были впряжены четыре мертвых скакуна, увозит Рози с территории поместья. Золотой Дракон видел её в окне, но она не выглянула — просто сидела, пока карета медленно удалялась. — И что это значит? Как это объясняет всё? — Она не настоящая. — Ответил Аластор. — Ты прекратишь говорить загадками? — Её намерения — не настоящие. Она… — Аластор задумался, ища подходящее слово. — Пуста. Ограничена. Она — просто ступенька, и не больше. — Достал ты со своими загадками. — Мэй облокотился о перила балкона. — Печати нет уже сравнительно давно. — Вдруг начал Аластор. — Что?! Аластор коснулся когтем его груди — там, где была его печать. — Печати нет уже давно, но ты приходил. Пришёл сейчас. Твоя преданность мне — не фальшь. — Я не знал о том, что её нет! — Мэй оттолкнул от себя руку Аластора. — Но вот узнал, — Аластор сложил руки за спиной и немного наклонился. — Что теперь? Ты ведь можешь идти — своё ты отработал для меня. — Чтобы ты убил меня пока я буду идти? Нет уж. — О, нет, — покачал головой демон. — Тебя я не убью. Мне ты нравишься, так что я просто открываю тебе двери, — Аластор посмотрел на входные двери; те со скрипом распахнулись. — И ты можешь идти. И что это? Очередной обман? Что он хочет этим добиться? Неужели… проверяет? Мэй пошёл к дверям. Он чувствовал на себе этот взгляд, но всё равно шёл, а потом он остановился. Почему он не может ступить за порог? Почему его сердце готово вырваться из груди? Почему ему так больно и… почему он хочет сейчас не уйти, а наоборот — быть ближе? — Что-то не так? Кажется, там нет невидимой стены. — Аластор продолжал стоять, сложив руки за спиной и широко улыбаться. Для него это был интересным — наблюдать за чужим выбором, особенно если он так сложен. Мэй молча взял руки дверей и потянул их на себя, закрывая. Дверцы захлопнулись перед его лицом — выбор сделан. Даже если он об этом пожалеет — он хочет так. — Остаться хочешь, вот как. Что, прислуживать такого уроду как я, тебе нравится больше, чем жить для себя? Мэй молча повернулся к Аластору и подошёл к нему вплотную. Как же тяжело теперь оторваться от этого безумного взгляда красных глаз. — Я тебя всегда ненавидел. — Руки Мэй сами легли на плечи Аластора. — Так сильно, что был бы рад увидеть тебя размазанного по земле. — У тебя был шанс… — Аластор чуть наклонился к лицу Мэй, а когда его ладонь в чёрной перчатке легла ему на лицо — он даже слегка потёрся о неё. Ну ведь это просто игра — Аластор не способен… или способен? Как понять, если его лицо всегда одинаковое? — Что же ты не позволил мне рухнуть? — Ещё успею на это посмотреть… — Мэй поджал уши, подтягиваясь всё ближе. — А что же будет сейчас? — Почти шептал демон, покуда его алые зрачки становились ярче. — Сейчас ты меня поцелуешь… — И он коснулся его серых губ. Он даже не ожидал того, что на это будет ответ и такой… такой… как описать это? Он просто ответил и… Руки Аластора обняли лицо Мэя; поцелуй был не таким уж и долгим, но с этим поцелуем Мэй получил всё то, что он хотел — реальных ощущений, чувств и … правду. — Надеюсь, теперь ты спокоен? — Сказал Аластор, отпуская его лицо и выпрямляясь. — Если бы ты не хотел прокусить язык — вполне. — О, грязные и мерзкие шуточки. Да, я ждал их! Мэй усмехнулся. — Теперь нужно решить одну проблему, — Аластор, как ни в чем не бывало, надев свою улыбку назад, направился к двери. — Кажется, по моему дому носиться безумная девочка верхом на игрушке, и она пытается сожрать моего слугу? — О, э, Сара. — Мэй смущённо потёр шею. — Я найду её, но… ответь мне на один вопрос. Аластор повернул голову, ожидая. — Почему ты меня велел не пускать? — Наверное потому, чтобы не случилось того, что была сейчас? Мэй не ответил. — А теперь, будь добр — отлови мою безумную ученицу, ты же это сделаешь ради меня? Мэй не ответил; вместо ответа Аластору была широкая, полная острых зубов улыбка. Безумие заразно… но это так прекрасно.