Лента

Фолька зарылась лицом в белый мех, спасаясь от холодного ветра. От мороза щипало лицо, стоило только высунуть нос наружу. Откуда-то из глубин шкуры донесся не то рык, не то недовольное бормотание. Фолька усмехнулась. Несколько зим назад она даже представить не могла, что, завернувшись в шкуру медведя, будет лениво наблюдать за тихим заснеженным лесом. Черные силуэты деревьев, резко очерченные на фоне белого снега, напомнили ей время, когда она, замерзшая и уставшая от бесконечно повторяющихся монотонных дней, валила лес. Фолька до сих пор ярко помнила это. Помнила она и предательство жениха. - Я могла бы просыпаться рядом с красивым мужчиной, а вместо этого просыпаюсь рядом с медведем, - задумчиво произнесла Фолька. - В следующий раз подложу к тебе Оли, - донеслось откуда-то из шкуры. - Предпочитаю твое медвежье ворчанье, нежели рулады Оли, - хохотнула воительница. - Как человек вообще может издавать такие звуки? Весь лагерь мучается бессонницей, когда спит Оли. Внезапно по шкуре прошлась волна, и из-под нее почти у самого носа Фольки высунулась огромная рука, в которой была зажата лента. - Что это? - удивленно спросила Фолька. - Лента, - буркнули ей в ответ. - Тебе. Воительница осторожно взяла ленту. Она была тонкой на ощупь и красиво переливалась на свету. Никогда в жизни Фолька не видела настолько красивую ленту, которая не шла ни в какое сравнение с тем, которые она обычно носила. - Спасибо... - произнесла Фолька. - Где ты ее взял? Под шкурой шевельнулись, выражая негодование болтливостью людей, но ответили: - Купил в Берсгарде, видел такие у девок, решил, что тебе тоже понравится. Воображение Фольки живо представило предводителя Воронов, покупающего ленту, и торговца, ошарашенного визитом необычного покупателя. Воительница прикусила губу, чтобы не рассмеяться вслух.