Тепло его голоса

Кто мог бы подумать, что голос может быть таким тёплым? А телефон — самым важным и нужным предметом в сумке? Постоянно доставать его, подносить к уху, чтобы выслушивать восторженно-радостные трели лучшего друга. Их разделяют многие километры, огромные зоны Подземелья. Но его голос так близко. Словно его обладатель стоит за спиной Фриск: гораздо более живой и родной, чем неясный шёпот, временами заполняющий всё пространство мыслей. Папайрус говорит много. Он подбадривает, помогает и подсказывает лучше, чем кто-нибудь ещё. Его доброта не знает границ и рамок: даже через волны динамика она находит путь к душе Фриск. Жаль только, что телефон несовершенен. Жаль только, что даже сейчас Фриск чувствует немного одиноко. Немного, совсем чуть-чуть. А Папайрус продолжает говорить. Он разгоняет всю тьму яркостью своих слов. Фриск не знает, отчего: может быть, дело в его интонациях, а может быть, в самих словах… но она подозревает, что дело в нём самом. Если бы это говорил кто угодно другой, чувствовала ли Фриск такую лёгкость? Такое ощущение свободы? Папайрус — солнышко. И его лучи пробиваются через пространство и даже время. Фриск не перематывает ради него временную линию, но восстаёт из мёртвых. Если Фриск умрёт, она больше не сможет услышать его голоса. Больше не сможет коснуться его тёплых перчаток… больше не сможет увидеть его улыбки. И конечно, ей не удастся сделать его счастливым. Поэтому Фриск всегда возвращается. Всегда прижимается к телефону, держа его так близко к сердцу. Ведь даже молчание может согревать. Даже молчание может вселять решимость. Но голос, конечно, справляется с этим куда лучше. И тепло его растекается по душе гораздо, гораздо сильнее. Говорят, молчание дарит покой. Голос Папайруса дарит Фриск надежду, и ради неё она готова пожертвовать успокоением смерти.