Гарем

Брок Рамлоу мысленно чертыхнулся и мотнул головой. Из рассеченной губы текла кровь. Скулу неприятно саднило - назавтра расползётся синяк. Пульсировало плечо, назойливо и тупо. Похоже было на растяжение. Или вывих. Анализ состояния занял меньше двух секунд. Нельзя было позволить себе отвлечься на дольше - он рисковал вывихнуть и второе плечо. На рядовой тренировке специального отряда СТРАЙК расслабляться было запрещено. Это - личный отряд Его солдафонского величества Капитана Гидры. Элита элит, состоящая сплошь из больных отморозков, каждый из которых готов был убить, чтобы лечь под Капитана. В прямом смысле слова. Это нигде не было зафиксировано, да и живых очевидцев не наблюдалось, но все знали об извращенных предпочтениях в рядах бравых гидровцев. А виной всему - двухметровое рельефно-мышечное светлоглазое совершенство. Стив Роджерс - вот причина, почему мир прогнулся под ГИДРУ. Не могли же все вдруг сойти с ума и полюбить нацистов. Зато все вполне себе могли полюбить Стива. Он не был таким уж арийцем - русый, не блондин, глаза серые, не голубые. Он не был таким уж идейным - попал в эту мясорубку волею обстоятельств семидесятилетней давности, можно сказать, случайно. Он не был таким уж жестоким - скорее просто жёстким, со своими моральными табу, но на многое готовым ради своих целей. Он никогда не приносил лишних жертв, если этого можно было избежать, но никогда не жалел и не мелочился, если кто-то переходил ему дорогу... Он никому ничего не доказывал, он просто брал, что хотел, и делал, что вздумается. Ну а что - мог себе позволить. Излишне выносливый, сильный и мощный, тактически и стратегически подкованный, хитрый и несгибаемый, упрямый, как танк, красивый и по-животному притягательный... Он мог забрать любую жизнь, и две трети населения почли бы смерть от его рук за честь. Его хотели все. Последние праведники вымерли лет пятьдесят назад, а все остальные не могли противостоять его убийственной харизме. Да и не рвались особо. Стоило только попасть под колёса его внимания - обратно живым выбраться было нереально, но это представлялось самой сладкой мукой из всех возможных. А он, как назло, был ледяным и непробиваемым, ни к кому не проявлял благосклонности. Профессионален, спокоен и безэмоционален, как-то даже отморожен, будто все эти семьдесят лет пролежал внутри айсберга, а не воевал за свои стрёмные идеалы. Единственное место, где сквозь этот панцирь пробивались реальные, жгучие чувства - ринг. Изредка - поле боя, но там ему, в основном, было скучно, особенно последние лет двадцать, потому что противники предпочитали договориться с ним, а не драться. Но на тренировочных боях, поговаривали, он представлял собой сущий огонь. Об этом шушукались, обсуждали, как самые пикантные сплетни, но никто никогда не видел этого своими глазами. "Знаешь Мэри из аналитики? Так вот у её кузена был друг, который ходил в один спортзал с Капитаном, и он рассказывал..." И далее в таком же духе. Он никогда не тренировался со СТРАЙКом. Иногда приходил, смотрел, молча сидя в углу, и цепко, горячо оглядывал бойцов, ловя каждое их движение, без усилий давя в себе живой отклик. Но Рамлоу-то этот отклик видел! Видел тлеющие угли на дне серых глаз... Так бывает, когда в грозу молния сверкает за свинцовыми облаками, так что с земли видна только вспышка. Вот и сейчас происходило то же самое. Брок дрался с Таузигом, в полную силу, практически всерьёз, и его спину прожигал ядовитый, как кислота, взгляд. Таузиг выкладывался по полной, старался показать себя в лучшем свете - какой он сильный, какой он быстрый, как он достоин внимания Его Совершенства. Брок был практически уверен, что это лишь для того, чтобы залезть Капитану в штаны. Обратно вылезти живым у него шансов, конечно, не было, но судя по лицу Таузига, оно того стоило. Трахнуться с ГИДРОЙ и умереть. Брок догадывался о существовании подобного варианта развития событий потому, что две трети первоначального состава СТРАЙКа сменилось, не сохранив ни одного лица и имени даже в архивах. Парень хорошо показал себя на тренировке - парня позвал на аудиенцию Капитан - парня больше никто не видел. Роджерс пару дней ходил хмурый, все вокруг пару дней ходили по стеночке тихо, а потом расслаблялись, и всё шло по новой. Брок понять не мог, каким надо быть мазохистом, чтобы добровольно полезть под ядерную боеголовку, чтоб по собственной воле подставить шею под топор... Нет, Роджерс определённо был привлекателен, даже горяч, но своя шкура Броку была дороже тысячи самых лучших оргазмов. Он жаждал пожить своей жизнью подольше, и если при этом он не увидит, как Капитан Гидра теряет контроль - так и слава Богу! Может быть, он специально отбирает себе самых сильных и со смаком убивает их у себя в кабинете, как возможных конкурентов? Но если Брок и дальше хотел сохранять свой пост и жалование и вообще избегать серьёзных служебных проблем, он должен был быть лучше всех своих бойцов вместе взятых. Он должен был драться, как зверь, потому что если зазевается, очередной Таузиг отгрызет ему голову и принесёт её Капитану на блюдечке, в духе первобытного ритуала приглашения на случку. Они спарринговались уже минут пятнадцать, и, если честно, Рамлоу уже начал уставать. Он был лет на пятнадцать старше своего оппонента, а так же был достаточно зол и раздражен на свою жизнь в целом и на внутренние негласные порядки ГИДРЫ в частности, да ещё мешался этот гребаный взгляд в спину! С громким рыком он рванулся вперёд. Таузига сгубило желание покрасоваться - он мимолетно посмотрел на Роджерса, отвлекся меньше, чем на секунду, и Рамлоу хватило этого времени, чтобы отправить его в нокаут. Он стоял над поверженной, глухо кряхтящей тушей и тяжело дышал. Левый висок болел, ныли ребра, но в целом он был в порядке. Хороший душ - и будет как огурчик. — Рамлоу. Нет, не будет. Тихий, железно-спокойный голос из угла, откуда исходил этот чертов взгляд. Он попал. Ох, как же он попал... — Капитан, — в абсолютной тишине, наступившей в зале, его голос прозвучал слишком громко, слишком уж были слышны все его нюансы - хрипотца, свистящее придыхание, настороженность в интонации... — У Вас интересная техника боя, — из тени выступило идеальное тело, затянутое в повседневную форму, выгодно подчеркивающую каждый изгиб. От него волнами исходила опасность, у Брока внутри зудела тревожная сирена "Беги! Спасайся!", но он не смел пошевелиться. Он не слабак. Он не покажет этой акуле своего страха. — Дерусь, как умею, сэр, — в меру нагло, в меру уважительно отозвался он. Только бы Роджерс ушёл. Только бы пронесло... — Покажите ещё раз, — нет, не пронесло. Вот же... — На мне. Почему-то это "на мне" прозвучало так пошло, что Брок против воли ощутил на щеках жар. Он уже лет тридцать не краснел от намеков и флирта, тем более от такого, которого толком-то и нет, но сейчас... Как будто он не приёмы на нем будет отрабатывать, а кое-что другое. Жесть. Дьявол побери эти вкрадчивые интонации. Одно хорошо - ему никуда не надо уходить из тренировочного зала, ему позволено остаться на виду. Конечно, если Капитан захочет - избавится от всех свидетелей разом, и глазом не моргнет, но все же замять так просто смену командира боевого отряда вместе со всем отрядом будет проблематично. Конечно, никто ничего не скажет. Но кто-то что-то точно подумает. А думать в ГИДРЕ нежелательно никому, кто по званию младше полковника. — Подраться с Вами, сэр? — зачем-то уточнил он, вложив в это "сэр" всё, что о нём думает. — Да, Рамлоу. Подраться, — только Капитан Гидра мог улыбаться не улыбаясь. Точнее не улыбаться, а коварно ухмыляться. Голосом, взглядом, не задействуя ни единой лицевой мышцы. Брок был уверен, если бы его отряд состоял из одних баб, от последних слов по залу прокатилось бы томное "оооох". К счастью, Таузиг был слишком травмирован, а остальные жаждущие держали себя в руках. Это было очень плохой идеей. Брок был уверен, что надвигается какой-то армагедец, а он посажен на кол и не может сбежать из эпицентра. Впрочем, ещё не посажен. Так почему бы и не побороться за свою жизнь? Он утёр с губы кровь и едва удержался от того, чтобы ощупать ребра. Ни к чему давать сопернику сведения о самых своих уязвимых местах. Даром, что у этого соперника таковых вообще не было. СТРАЙКовцы расступились, как по команде, пропуская начальство в центр круга. Никто не собирался уходить, и Рамлоу не сомневался, что это не из-за человеколюбия или сострадания к его тушке - не потому, что они хотели лезть в пекло и свидетельствовать потом против Роджерса. Они хотели видеть воочию капитанскую ярость. Его страсть. Его темперамент. И ради этого готовы были даже принести в жертву своего командира, шакалы. Какая же прогнившая у них все-таки организация. До самых низов. Гадство. Роджерс кружил в двух шагах, обманчиво расслабленный внешне, но напряженный изнутри, Брок чувствовал это. Он ощущал себя на весах или на подиуме работорговца. Его осматривали как дичь, как коня перед скачками. Спасибо, что хоть не щупали. Он за такое и Капитану бы в морду дал, не постеснялся бы. Ну, во всяком случае, попытался бы дать. Брок не любил тянуть кота за яйца, так что атаковал первым. Он не знал, каков Роджерс в бою, и, честно говоря, знать не хотел, но кто ж его спрашивал. Он бросался вперёд снова и снова, разными способами - подсечками, выпадами, хлесткими и короткими ударами, но ни один из них не достигал цели. Капитан лениво и играючи отбивал его руки, не нападал сам, но и не поддавался. Брок злился. Он видел, как в Роджерсе гаснет и так еле тлеющяя искра, и это подстегивало его быть жестче. В конце-концов, он не обещал что будет играть честно. Он провернул свой коронный приём - обманный маневр и сильный удар плечом в корпус, призванный повалить противника. Но Капитан едва ли покачнулся, крепко стоя на широко расставленных ногах. На его лице мелькнула тень неподдельного удивления и самый призрачный отголосок зарождающегося азарта. Брок мысленно одернул себя - нельзя беситься, нельзя поддаваться гневу, эмоции только навредят, он совершит ошибку и его сожрут с потрохами. Что ж, была у него в рукаве ещё пара тузов. Уже на половине движения Рамлоу понял, что ни в коем случае нельзя было делать того, что он сделал. Он пошёл вабанк, вложился в удар на полную, не оставляя себе резерва для защиты на потом, и когда костяшки его кулака встретились с холёной, гладкой скулой Капитана, внутри что-то безнадёжно оборвалось. Светловолосая голова мотнулась в сторону, губы приоткрылись, а глаза вспыхнули чернотой, как сухая трава при лесном пожаре. Роджерс неуклонно распалялся, без возможности остыть, и это гарантировало Броку полное поражение. Теперь Капитан уже не лениво отмахивался от ударов, а защищался всерьёз, наконец разглядев в Броке то, что высматривал на протяжении всей тренировки. Бой сразу стал в разы тяжелее. Рамлоу проклинал своё тщеславие и гордость - надо было прикинуться слабаком и сдаться в самом начале, ну уволили бы его, так хоть выжил бы. Сейчас уже поздняк было метаться. Капитан увидел цель, зафиксировался на своей красной тряпке и готов был порвать её на мелкие лоскуты. Тореадора Брок при себе не видел, так что участь его была решена. Ещё дважды ему удалось достать Роджерса перед тем, как тот начал атаковать - сначала легко, действительно "тренировочно", потом всё сильнее и сильнее, и под конец Брок уже действительно начал опасаться за свою жизнь. Максимально ощутимо ему прилетело дважды. Один раз по больному плечу - просёк-таки, зараза, что оно не в порядке - а другой раз по бедру, почти у колена. От этого лоу-кика Брок не удержался на ногах - он не был уверен, треснула ли бедренная кость, но стоять ровно без дикой боли нога отказывалась. Он бухнулся коленями в пол, но равновесия не потерял. Что ж, если это его последний бой, он будет драться как зверь, выцарапывая себе лишнюю минуту жизни всеми силами. Из положения, в котором он оказался, ему был открыт доступ к нижней части совершенного капитанского тела, чем он и рискнул воспользоваться: накренился вперёд, обхватывая ногу перед собой, давя ладонью в колено, надеясь выбить его в другую сторону... Но не тут-то было. Роджерс обхватил руками его голову, то ли собираясь расшибить её об это же самое колено, то ли просто желая свернуть ему шею. На какой-то миг они встретились взглядами и... Брока будто током шибануло. Он увидел. Над ним возвышался Ангел Карающий, слепил его обжигающим, праведным пламенем. Его взгляд заставлял цепенеть, подчиняться и действительно желать его губительного прикосновения. На его лице переливалась целая гамма эмоций, такого Брок не видел за всё время своей работы на ГИДРУ - гнев, азарт, мстительное удовольствие и... Желание? Взгляд Брока тут же метнулся к паху, прямо напротив его собственного носа, и к щекам снова поднялся стыдный жар. У Роджерса стояло. Такое и с самим Броком случалось во время драк, от избытка адреналина, например, но это был совсем не тот случай. Это - не от драки. Если бы Капитан захотел, он бы прямо сейчас дёрнул его голову вперёд, всего-то на десяток дюймов, и вжал бы носом в своё возбуждение. Возможно, Рамлоу бы его укусил. И тут же остался бы без головы вообще, буквально. Кажется, Роджерс заметил его реакцию или даже почувствовал, как потеплели его уши от прилившей крови. Сверху раздалось торжествующее хмыканье, и идеальные губы тронула ухмылка. А следом случилось сразу несколько событий. Капитан рыкнул куда-то в сторону короткое "вон", дернул ногой, вырывая её из плена рук Рамлоу, крутанул его голову по часовой, так что Броку пришлось перевернуться, чтобы не вывихнуть шею. Одним слитным движением Роджерс повалил его на пол, лицом вниз, и налёг сверху. Когда щека Брока повстречалась с полом, раздался хлопок двери, оповещающий, что в зале они остались вдвоём. Брок взбрыкнул, попытался сбросить с себя тяжёлое тело, выбраться из-под него, но это было все равно, что двигать танк. Он пнул Капитана пятками в спину, за что тот потянул назад его руку, нагружая поврежденное плечо ещё больше. Рамлоу взвыл. Это было действительно больно. Наверное, Кэп мог бы выдернуть его руку с мясом, так что на плече повисли бы кровавые ошметки. Сильные, горячие руки тянули и тянули, заламывая локоть к противоположной лопатке, и Брок, ни на что уже особо не надеясь, несколько раз хлопнул ладонью по полу. Но обычные правила спаррингов тут не работали. Тут вообще никакие правила не работали, кроме одного - выжить любой ценой. Брок изогнулся в спине, снова брыкнулся, и на этот раз хватка немного ослабла, будто давая ему ещё шанс. Фору. Они возились и боролись, и схватка явно пробуждала в них разные эмоции. Капитан играл с ним, как с добычей, выматывал его, подводил к тому краю, за которым Брок сам будет просить о смерти. Сам же Рамлоу напоминал себе кролика в удушающих объятиях удава. Ещё трепыхался, но чешуйчатые кольца сворачивались всё туже, пережимая ему ребра. Впрочем, в данном случае это был не удав, а самая настоящая Гидра, многощупальцевая и непобедимая. Кэп играл не по правилам. Он захватил локтём горло Брока и потянул вверх, так что тело командира конвульсивно дернулось, и он захрипел. Другая рука Капитана потянулась к его лицу и пропихнула в судорожно жаждущий воздуха открытый рот свои пальцы. У Брока перед глазами плясали чёрные мушки, кадык болел, вдавливаясь в гортань, а на глазах выступили слёзы. Всё, что он мог - это тупо скрести ногтями по полу, упираясь и пытаясь поднять корпус выше, чтобы уменьшить давление на горло. Но когда между губ толкнулись солёные, грубые фаланги, в нём снова всколыхнулась ярость, и на этот раз он не нашёл причин её сдерживать. Он со всей дури сжал челюсти, не жалея зубов - он был уверен, что Капитан может ему их вырвать, просто дернув кистью. Во рту почувствовался медный привкус, губам стало тепло, а прямо над ухом раздался горячий смех. — А ты норовистый, дикий... Мне нравится, — и локоть под подбородком сжался сильнее. Что-то в спине хрустнуло, так сильно Брок выгнул позвоночник. Как гимнастка на выступлении, чтоб её. Пальцы изо рта никуда не исчезли, и он неосознанно кусал их сильнее и даже глотал кровь. И это открыло в нём второе дыхание, будто воздух вдруг стал поступать не через критично сжатое горло, а прямо через кожу. Отголоски сыворотки сверхчеловека делали своё дело, на время подчиняя себе новый организм. Рамлоу почувствовал в себе крошечный запас сил, мобилизовался и двинул расставленной пятернёй за голову, интуитивно метя в лицо Роджерса. И он попал. По фалангам мазнуло пушистыми ресницами, большой палец ткнулся в мягкие губы, центр ладони надавил на прямой идеальный нос. От неожиданности Роджерс ослабил хватку настолько, что Брок всей своей массой рухнул в пол, тут же изворачиваясь и пытаясь выползти на свободу. Но даже если руки Капитан на мгновение убрал, ощупывая царапину на лице, то бедрами держал крепко, буквально сидел сверху, давя всем своим весом на поясницу. Всё, что Броку удалось, это чуть сдвинуться вверх, так что теперь основное давление приходилось на задницу. И это подействовало не хуже самого крепкого удара. Брок почувствовал его. Большого и твёрдого, в совсем невежливой близости от своих тылов. Если бы они были без одежды, он бы уже паниковал. Он было дернулся ещё раз, но в пустом зале раздался низкий, рокочущий стон. Брок замер. — Если ты будешь так ёрзать, то я не смогу быть осторожным, — раздалось сверху, а следом спину придавило таким же горячим и тяжёлым. Роджерс улегся на него сверху, касаясь щекой уха, и ухватил запястья одной ковшеобразной ладонью, намертво прижимая их к полу над их головами. Броку пришлось повернуть голову и снова приложиться щекой об пол. Ни пошевелиться, ни дернуться. Обездвиженный и контролируемый, он чувствовал пульсацию в каждом синяке, в каждом ушибе, в каждом повреждении, но это не шло ни в какое сравнение с пульсацией в паху. Его тошнило от Капитана и от реакции на него собственного тела. Тело его предало. — Вот так, детка. Чувствуешь? — Роджерс двинул бедрами так мощно, что тазовые кости Брока больно вдавились в пол, — Ты сильный, Рамлоу, ты упрямый... Всё, как я люблю. Такое нежное слово из уст этого психопата прозвучало безумно неестественно, и Брока вновь искорежило под ним. Тело не хотело успокаиваться, не понимало, что делает только хуже, усугубляя своё положение. С каждым движением давление на задницу всё усиливалось, Брок невольно потирался о капитанский стояк и ничегошеньки не мог с этим поделать. — Ну тише, тише, будешь дергаться - повредишь себе что-нибудь... — успокаивающие интонации ни разу не успокаивали, наоборот, инстинкт самосохранения врубился на полную мощность, и Брок рычал от бессильного желания как-то выпутаться из сложившейся ситуации. — Хочешь повышение? Хочешь денег? Хочешь лучших женщин или мужчин? Скажи чего ты хочешь, и я тебе это дам, — горячее дыхание опаляло шею и при другом раскладе Броку бы это, скорее всего, понравилось, но он никак не мог перестроиться с панического на чувственное восприятие. — А я хочу тебя, Брок... Если согласишься, обеспечу тебе лучшие условия... Только борись, детка, только дерись со мной... Больной ублюдок нёс какую-то чушь, облизывал и до боли кусал командирское ухо, ритмично двигал бедрами, имея прямо сквозь одежду, а Броку было нечем дышать, то ли физически, то ли от чёрного, гадкого плотского желания. В мозгу билась всего одна мысль - если он согласится, его не убьют, во всяком случае, не сразу. "Лучшие условия" вряд ли включают в себя комфортабельный гроб и парадную форму. К любимым игрушкам относятся бережно и терпеливо... Задница в обмен на жизнь? Гордость в обмен на привилегии? У него всегда были проблемы с моральными определениями. Что там сказал Роджерс? Дерись со мной? Борись? Значит ли это, что время от времени он сможет бить эту совершенную морду? Кусать его, как только что, до крови? Может быть, если однажды он особенно постарается, то и убить его сможет? Зубы Капитана вгрызлись в шею, но вопреки здравой логике это вызвало не боль, а душную, колючую волну, прокатившуюся по спине и дернувшую жопу вверх. Обжигающее "ааах" прямо в укус вызвало вторую волну, прямо в мозг, и она затуманила остатки рассудка. — Ладно, ладно, дааа! — спотыкаясь о собственные зубы протараторил Брок, глухо, касаясь губами пыльного пола. И по мучительному "мммм" и сильному удару бедрами по заднице понял, что сделал правильный выбор. Ему позволили жить. Он не знал, будет ли Роджерс пихать в него своё достоинство прямо сейчас и прямо здесь, но особого значения этого не имело - рано или поздно, так или иначе... Но к его удивлению и, что греха таить, облегчению, тяжесть со спины исчезла. Неожиданно нежная ладонь пригладила его растрепанные волосы, и с тихим "увидимся завтра, Рамлоу", Капитан Гидра ушёл. Он двигался бесшумно, несмотря на свои габариты, и о том, что Брок остался один, оповестил лишь тихий хлопок двери. Роджерс бросил его посреди зала, избитого и неудовлетворенного, с дрожащей, едва двигающейся рукой, ноющей ногой, саднящим горлом и покрытого синяками. Но что бесило Брока больше всего - так это неконтролируемо стоящий член, жаждущий разрядки. *** Когда наутро СТРАЙКовцы увидели своего командира весьма потрепанным, но живым, у них явно случился когнитивный диссонанс - никто раньше из хватки Капитана живым не уходил. Они шептались, строили предположения и смотрели на Брока чуть ли не с таким же благоговением, как на самого Роджерса. Рамлоу был нервным. Шарахался, когда кто-то подходил слишком близко, и потирал шею, на которой красовался багровый саднящий укус. Он инстинктивно не поворачивался ни к кому спиной, но даже внимательный Роллинз списал это на остаточный боевой адреналин. Шутка ли - подраться с совершенной боевой машиной и сохранить при себе все конечности? Брок сильно прихрамывал. Но его не волновала ни нога, ни вправленное штатным врачом плечо, ни тот же укус. Его волновало это угрожающее "увидимся завтра". Ему что, готовиться надо было? Ну уж нет. Раз уж Роджерс поощрил сопротивление, значит, он может и будет сопротивляться. Они действительно увиделись, на подготовке к миссии. У них сто лет не было миссий - все вопросы Капитан Гидра мог решить и из кабинета, а те, которые не мог - выезжал и решал на месте, без привлечения лишних свидетелей. Вся организация стояла на ушах - по последним разведданным внутри ГИДРЫ вот уже семьдесят лет мирно существовала радикальная, изворотливая организация "ЩИТ"... Кто в ней участвовал, что им было надо и в чем состоял их план - было неизвестно. Но вот местонахождение одной из их Баз оказалось рассекречено одним молодым агентом - Смитсоном, посмертно произведенным в капитаны за добычу столь значимой информации. Роджерс рвал и метал. Из его кабинета слышались выстрелы и отборный мат. Никто не рисковал заходить внутрь, никто не жаждал смерти. У Брока, впрочем, мелькнула мыслишка зайти и посмотреть, что будет, но он решил, что пока ещё рановато для подобных вылазок. Он ещё не настолько втёрся к Капитану в доверие. Рамлоу наконец-то выдохнул. Он неплохо умел быть командиром и превосходно себя чувствовал, разгоняя подчинённых и прорабатывая с ними план предстоящей операции. Все остальные терзания можно было отложить на потом. Во всяком случае, ему так казалось. Ему не дали сесть в джет со своими и протащили в самолёт поменьше, но выглядевший повнушительнее, с ярко-красной осьминожьей эмблемой на борту. Начальственный. Это напрягало, потому что если Роджерс его сейчас порвёт в порыве страсти и ярости на этот так не вовремя вылезший ЩИТ, то руководить СТРАЙКом будет некому, и операция провалится. И вот тогда, даже если он останется жив, его накажут смертью. На борту его встретил Тони Старк. Вот уж кого было неожиданно тут увидеть, так это его. Старка привлекали только по особым вопросам, в основном, техническим, в основном, не выходя с базы. У этого парня был наикрутейший механический костюм, в котором он летал над Нью Йорком. Поговаривали, что Капитан отсылал его по особо важным делам заграницу, чтобы лишний раз не светиться там самому. Так же ходили слухи, что Роджерс был дружен с отцом Тони, не в самом платоническом смысле, но Брок был уверен - с такими наклонностями, как у Кэпа, Говард не дожил бы до рождения сына, если бы действительно был близок с начальством. Пилотировали джет два незнакомых мордоворота, по габаритам не уступающие Капитану. Сам Роджерс сидел в углу и праздно пялился в иллюминатор. — О, так вот, на кого... — Старк оглядел Брока снизу вверх, задерживаясь на некоторых местах особенно пристальным взглядом. — Не начинай, я тебя не списывал, — ответил Роджерс, как всегда вежливо и спокойно, но в его словах слышался оттенок неизведанной ранее теплоты. — Не списывал, значит... Только трахаешь теперь его, — Брок поперхнулся воздухом от этих слов, и гений-миллиардер небрежно похлопал его по спине. — Не заводись, Тони, — рыкнул Капитан, и Рамлоу продрало мурашками от его собственнических интонаций, — Я не отбираю у тебя твои игрушки и финансирование, я по-прежнему даю тебе работу. И я никуда тебя не отпускал. Последние слова были сказаны уже прямо в лицо Старку, тихо и значительно. Их подкрепляла жесткая хватка руки на смуглом горле и тяжелый взгляд потемневших глаз. Тони ухватился за его запястье и дернулся, с ненавистью глядя в ответ. Напряжение между ними двумя можно было топором рубить. Они сейчас либо порвут друг друга на кусочки, либо... Брок не знал, как теперь себя вести - то, о чем он подумал только что, тянуло на государственную тайну, и, окажись это правдой, он был уверен, что пилоты-мордовороты "случайно погибнут в ходе операции", а его самого заткнут так всерьез и надолго, что он и имя своё забудет, не то, что подобную информацию. Капитан Гидра имел Тони Старка. "Скажи, чего ты хочешь, и я тебе это дам." Наверное, Старк захотел свободы заниматься наукой, может быть, денег для реализации своих изобретений, может быть, возможности применить их в деле... А взамен что? Чем он зацепил Роджерса? Чего в нём было такого, что не нашлось в других? Через пару часов в разгаре операции Брок понял, чего. Старк был безбашенным бойцом, своенравным, наглым и неубиваемым мерзавцем, взрывающим всё, что не мог разрушить железным кулаком. Он отпускал двусмысленные комментарии по внутренней связи, ругался и врубал дикую музыку, он не мелочился и отправлял в мир иной всех, кто вставал у него на пути. "Только борись, только дерись со мной." Брок обреченно понял, что влип по самое не балуй. Капитан Гидра не питал особых чувств к нему лично, его просто заводили сильные, уверенные противники, способные выступить с ним на равных. Те, от кого он мог огрести. Те, кто не стал бы покорно терпеть побои. Как он там сказал? "А ты норовистый... Всё, как я люблю"? Брок мысленно заржал. Если бы СТРАЙКовцы только знали, что для того, чтобы завести Капитана, нужно всего лишь его не хотеть... Единственное желание, вызывавшее в нём отклик - желание драться. Желание победить. Желание продоминировать... Он, наверное, просто с жиру бесился - играть со слабыми противниками было скучно, куда веселее было найти себе жертву по уровню, и выгрызть у неё своё превосходство. Так и победа казалась слаще. И, в случае Роджерса, оргазм был ярче. Психопат хренов. Брок подумал, а что если разонравиться ему? Что, если сделаться нежным, мягким, что, если ластиться к нему и млеть от восхищения? Но эту мысль пришлось тут же выкинуть, потому что с вероятностью в сто процентов за это Роджерс убьет. Как всех тех безымянных СТРАЙКовцев, не вернувшихся с аудиенции из его кабинета. В джете на обратном пути Старка не было. Мордоворотов тоже - полетом управлял автопилот. В ту же секунду, как Брок понял, что остался с Роджерсом один на один, шестое чувство приказало ему пригнуться. В стену джета, где только что была его голова, врезался капитанский кулак. — Совсем сбрендил! Мы в нескольких тысячах футов над землей! — Боишься? — улыбнулся Стив и снова сделал выпад, на этот раз ногой, и Брок ушел перекатом. — Помирать так глупо не хочу! — Чего же сразу помирать? Я тебя не убью, — междустрочное "пока" так и повисло в воздухе между ними, — И джет не собираюсь ломать. Поиграй со мной, Брок. И Капитан бросился в атаку. Рамлоу в душе недоумевал, как можно после зачистки базы остаться при полном наборе сил, когда обычному солдату хотелось только пожрать и поспать... Но Роджерс, разумеется, обычным солдатом не был, а потому к базовым опциям добавлялись стандартные "подраться и потрахаться". И на желания самого Рамлоу никто внимания не обращал. Джет был очень маленьким, Брок понял это, когда оказался заблокирован в хвостовом отсеке, не имея возможности проскользнуть мимо Капитана обратно в центральную часть. Стив же, видимо, знал об этом заранее, потому что победно ухмылялся - наверняка специально загнал его сюда. Теперь придется отставить кошки-мышки и бороться по-взрослому. К тому времени, как Брок оказался на полу, он успел даже сбить костяшки о капитанские скулы и расколошматить какие-то ящики, неудачно упав на них боком. На этот раз он лежал на спине, а Роджерс, всё так же восседающий сверху и всё так же перехвативший его запястья одной рукой, другую уместил на его горле. Пунктик у него какой-то на удушения, что ли... Рамлоу вертел головой, брыкался и пытался вырваться из захвата, и наконец выдрал руку из капитанской лапищи. Он расцарапал Роджерсу шею и скулу, достаточно ощутимо ткнул его в глаз и добился того, что снова смог нормально дышать. Обездвиженная рука начала неметь. — Отлично, Рамлоу, — звучало так, будто он только что сдал нормативы по стрельбе или что-то вроде того. — Вижу я, как отлично, — он дернул бедрами вверх и Стив захлебнулся стоном. Наверное, провоцировать это чудовище было не лучшей идеей, но на пятом десятке переправить свой характер Брок уже не мог. За что и получил сполна. Надо отдать Капитану должное, он не стал рвать на нём штаны, он просто ловко расстегнул их свободной рукой и пролез внутрь, сжимая сразу крепко, нагло, до звездочек перед глазами. Рамлоу взвыл. Если раньше он и не был полностью возбужден, то сейчас - определенно стал. И это стыдно, раздражающе жгло остатки его чести и морали. Он не хотел сдаваться - головой, но сдавался - телом и сердцем. На задворках сознания клубились неоформившиеся образы - каким будет вечно бронированный Капитан Гидра на самом пике, что будет с его лицом, когда глаза блаженно закатятся? Хотелось посмотреть, как сурово сжатые губы распахнутся в немом крике, как мощная грудь содрогнется... Хотелось, в конце-концов, дотронуться до самого главного и нежного, что только было у любого мужчины, пролезть под гидровский панцирь и ткнуть в самый центр незащищенной мягкости. Брок знал, что стоит хоть на секунду поддаться этому искушению, выпустить его на свет сознания из подсознательной темноты - он пропадёт. Его навеки погребёт под этой лавиной. Быть с Капитаном - это как попробовать героин. Судя по тому же Старку, как ни противься потом, ломать будет по-жесткому. Кулак на члене двигался с неумолимостью отбойного поршня, недостаточно быстро, чтобы орать, но недостаточно медленно, чтобы отвлечься на что-то ещё. Брок перестал дергаться - если ему сейчас оторвут самое ценное, исправить этого не сможет уже никто, и Роджерс просто выкинет поломанную игрушку. Но Брок не подписывался на безропотное исполнение приказов в этой области. У него, как ни крути, тоже одна рука оставалась свободна, и он не менее ловко умел расстегивать армейский ремень. У Капитана были какие-то стрёмные штаны. Молния никак не находилась, хотя Брок облапал уже весь пах под низкие мелодичные стоны, наполняющие джет от пола до крыши. В итоге ему не удалось исполнить свою задумку пробраться к уязвимым капитанским яйцам, но удалось довести их владельца до крайней точки кипения. Слитным мощным движением Стив перебросил своё тело Рамлоу на грудь, почти даже на шею, садясь всем весом так, что тому снова стало трудно дышать. Молния на форме обнаружилась сбоку, Роджерс отогнул край штанов и выправил то, что натягивало и увлажняло их уже несколько минут. Брок с раздражением подумал, что ни о каком белье, конечно же, речи не шло. Он слишком поздно понял, что с ним собираются сделать. Только когда влажная головка ткнулась в губы, до него дошло. Ну нет уж! Он показательно оскалился, показывая крепко сжатые зубы, и получил за это удар, от которого зазвенело в ушах. А следом еще один, и голова мотнулась в другую сторону. — Только попробуй использовать зубы, — ласково раздалось сверху, и горькие твердые пальцы оттянули вниз нижнюю челюсть. Брок издал звук, который не ожидал от себя услышать ни в каком контексте - не то скулёж, не то рокот, в принципе не похожий на человеческий голос. Стив на вкус был солёно-терпкий, не похожий ни на что, что Брок пробовал до этого. Нет, у него были мужчины и раньше, но ни от одного из них не фонило такой самцовостью, как от Роджерса. Он был плотным, рельефным и гладким, таким горячим и толстым, что рот быстро заполнился вязкой слюной, облегчая скольжение. Он был длинным, так что дальнее нёбо быстро почувствовало давление, вызывая рвотный рефлекс. Но Капитан и не думал останавливаться. Он двигался дальше, насильно раздвигая горло, давя на его стенки и раздражая их болезненным трением. Дышать не получалось даже через нос, и в глазах против воли выступили слезы. Пальцы с нижней челюсти никуда не исчезли, и Брок чувствовал одновременно и их, изнанкой языка, и член сверху, не дающий языку пошевелиться и вытолкнуть их. Когда Стив вышел, всего лишь на мгновение, лишь затем, чтобы снова толкнуться внутрь, Рамлоу закашлялся, разрывая плотную плёнку мутной слюны, застилавшей горло. Он успел сделать судорожный вдох прежде, чем снова оказался лишен воздуха. В голове всё плыло, и он не мог понять - это от удара или от нехватки кислорода? Он упорно отрицал унизительную правду - это от возбуждения. Он уже не чувствовал руку, всё еще удерживаемую за запястье над головой. Вторая рука была накрепко придавлена к полу коленом Капитана. Челюсть уже ныла, оттянутая и сдавленная так, что голову повернуть было невозможно. Брок напрягал шею, дергал ватными ногами, приподнимал таз, в жажде необходимого давления, но не имея возможности тронуть себя. Стиву же было плевать на его состояние, его волновало лишь его собственное. Ему нравилось смотреть, как на покрасневшей шее Рамлоу натягиваются канатами вены, как непрошенные слезы скатываются к вискам, как сжимаются и разжимаются кулаки, неспособные нанести удар... Брока никогда не имели так - жестко, начисто лишая воли и пресекая любое участие в процессе. Его трясло от новизны ощущений, от открытости и извращенного доверия, которыми его окатил Роджерс, от его силы и губительного желания. Брока никогда не хотели с такой силой, с таким упорством. Спустя десятки лет, наполненных достаточно богатой, как он думал, сексуальной практикой, обнаружить в себе склонность к подчинению и мазохизму было дико и пугающе. Он никогда даже не задумывался о нижней роли, никогда не тёк от мыслей о том, что его будет драть, прижав к полу, мужик, втрое сильнее его. Но это происходило прямо сейчас, и он это не контролировал. Он был зол на Роджерса, на себя, на свой странный организм, на свои мысли, на свой чуткий слух, получающий аудиальный оргазм от каждого капитанского "аааах". Он был зол, что никак не мог дотянуться до своих расстегнутых штанов и облегчить жжение в них. "Вы прибыли в точку назначения" — внезапно оповестил автопилот, и это подкинуло Брока так, что даже Стив был вынужден привстать, задвигая свой член ему в самую глотку и кончая там, глубоко, вынуждая Брока давиться и содрогаться в собственном удовольствии. Он уже лет тридцать не достигал нирваны без рук, без дополнительной стимуляции, и это тоже злило. Стив еще не успел толком вынуть, как трап джета опустился и внутрь вошел человек. — Полковник Роджерс, остальные бойцы прибыли на базу... Внезапно вошедший замолк, наверное, разобравшись в том, чему стал свидетелем. Брок не видел его за широкой спиной Капитана, а потому не мог оценить степень его охреневания, но судя по паре нетвердых шагов по направлению обратно, к выходу, бедняга был в ужасе. И правильно. Стив молниеносно поднялся на ноги, хватая незадачливого солдата, и без промедления свернул ему шею. Его тело упало рядом с Броком, который не в силах был пошевелиться после всего пережитого. Они теперь оба лежали недвижимые и поверженные у ног Его Совершенства Гидры, который даже не соизволил заправить всё еще напряженный член. — Не болтай, Рамлоу. И всё будет хорошо. Он привел себя в порядок за секунду и ушел, снова бросив Брока в разодранном виде. Никто больше в джет не заходил, ничьих голосов больше слышно не было. Стив об этом позаботился. Кое-как Брок поднялся на четвереньки и, шатаясь, чуть не рухнул на ещё теплый труп. — Не вовремя ты пришёл, брат, — просипел он, растирая замлевшее запястье. Носить ему браслет из синяков ещё пару недель, это факт. Ноги превратились в желе и держать отказывались, но он должен, обязан был просто доползти до душа и вырубиться на кособоком диване в своём кабинете. До дома он сейчас доехать был не в состоянии. *** Выспаться Броку не удалось. На протяжении всего сна он трахался с Капитаном Гидрой по всей Базе, во всех позах и с попеременной расстановкой сил. Проснулся он неудовлетворенным и ещё более обозленным, чем засыпал. Вряд ли Стив разрешит поставить себя на колени, избить потрепанным черным ремнём и выдрать так, чтоб аж хрипел. Брок ненавидел сны, которые настолько отличались от реальности. Ещё неделя прошла как в тумане - дни и ночи были одинаково изматывающими и одинаково напряженными. Роджерса видно не было, слышно - тоже. Рамлоу тренировал СТРАЙК и тренировался сам, чтобы при следующей встрече с начальством не ударить в грязь лицом. Во всяком случае, в первые две минуты. Тело будто взбесилось, требуя продолжения банкета, бунтуя и поминутно напоминая о нездоровом, но крышесносном удовольствии. Брок совершенно запутался. Был ли он согласен на это безумие? Нет. Можно ли было считать это изнасилованием? Спорный вопрос. Формально, он согласился сам. Ну отказал бы, ну пал бы смертью храбрых и глупых, это был бы его выбор. Хреновый, конечно, но всё же. И не последнюю роль в восприятии проблемы играл тот фактор, что ему понравилось. Изнасилование по согласию и с желанием повторить - является ли изнасилованием? У него совсем крыша поехала, и он прикипел к Роджерсу Стокгольмским синдромом? Он - жертва абьюза? Он извращенец с аморальными наклонностями? Сам себе он напоминал, скорее, наркомана. И уже чувствовал, как его начинает ломать. Может быть, у Роджерса был целый гарем таких, как он, может, помимо Старка там была еще сотня людей, и он мог каждый день выбирать себе нового, но у Рамлоу-то никого больше не было, тем более на таком качественном уровне. Вряд ли Капитан оценит, если он снимет себе девочку или мальчика, вряд ли простит, если он уйдет на сторону... Но Брок же не железный! Ему тоже надо, и ждать, пока в светлую гидровскую голову стукнет помутнение, с каждым днём становилось всё тяжелее. Стив появился в начале второй недели и безразлично-вежливо прошёл мимо с официальным "добрый день, Рамлоу". И Брока окончательно заклинило. Инстинкт самосохранения отключился напрочь. Он ухватил Роджерса за локоть и под изумленные взгляды извечной свиты аналитиков довольно грубо впихнул его в какой-то кабинет, по счастью, оказавшийся пустым. Не давая времени Капитану опомниться, Брок толкнул его к стене и всем своим весом на вытянутых руках надавил на горло. Пусть, гад, почувствует, каково это, когда тебя беспричинно душат. То ли от удивления на такую наглость, то ли от любопытства, как далеко Брок готов зайти, Стив не делал попыток вырваться или ударить. Он лишь стоял, слегка запрокинув голову, и спокойно опустив руки вдоль стены. — Слушай сюда, Гидра проклятая, — зашипел Рамлоу, — Ты хотел знать, чего я хочу в обмен на свою задницу? Так слушай. Ты перестанешь сучиться и начнешь вести себя, как нормальный мужик, хотя нормальностью тут и не пахнет. Ты не будешь трахать кого ни попадя, ты будешь делать это только со мной и не только, когда приспичит тебе, но и когда приспичит мне. Ты будешь вести эти гребаные отношения как положено, иначе можешь прямо сейчас мне пулю в лоб пустить, но на других условиях я под тебя не лягу. Понял? Брок тяжело дышал, стараясь игнорировать красную пелену перед глазами. Его несло, он только что приговорил себя к казни, но это всяко лучше, чем и дальше вариться в собственном неудовлетворении и ненавидеть себя за это. В чувства его привёл гулкий, урчащий стон, отозвавшийся вибрацией под пальцами. Он внезапно почувствовал, какая мягкая и теплая у Капитана шея, внезапно понял, что перед ним тоже человек, поломанный, со сбитым прицелом, но дышащий воздухом и имеющий в своей голове какие-то мысли и чаяния. Не машина. Не огонь. Человек. И это - как предсказуемо - вызвало новую гневную волну. Роджерс не имел права быть человеком после всего, что сделал на благо ГИДРЫ. Если допустить хоть на секунду, что он убивал не просто так, потому что мог, а потому, что руководствовался какими-то своими извращенными идеалами... Его придётся понять. Не принять, не простить, но осознать... А потом - жалеть, чинить, исправлять и прочее, на что Брок уж точно не подписывался. Кулаки на горле сжались сильнее, если бы Стив не был модифицирован, это могло бы ему навредить, а так... Он просто закатил глаза и откинул голову назад. Брок грубо впихнул ему колено между ног. Так и есть, возбужден до предела. — Отвечай мне, Роджерс! Отвечай! — он тряхнул его, с удовольствием слыша стук от удара затылка о стену. — Заставь меня, — полузадушенно донеслось в ответ, и мир перестал существовать. Брок очнулся на полу в подранной футболке и со спущенными штанами. Судя по всему, переломов не было, но спина и руки болели так, будто он сутки напролёт разгружал джеты с вооружением. Или тягал веса, для себя непригодные. Роджерс лежал рядом, пространно глядел в потолок, и, если бы не мерно вздымающаяся грудь, могло бы показаться, что заслуженная смерть его всё же настигла. Его обычно идеально уложенные волосы были растрепаны потными иголками в разные стороны. На лице наливался краснотой фингал, с крошечным, уже зарастающим рассечением на скуле. На губе запеклась кровь. И поверх этого безобразия, в которое превратилось его лицо, подсыхали жирные, белёсые капли. Форма пребывала в неплохом состоянии, за исключением пояса - ремень был вырван "с мясом", пустые шлёвки болтались на хлипких ниточках. Низ куртки был помят и так же покрыт белесыми разводами. Бедра, лишь слегка видные в разрезе по-дурацки скроенных штанов, были красными и слегка влажными на внутренней части. Пальцы на раскинутых в стороны руках слегка подергивались, но попыток напасть и прочих проявлений озверения не наблюдалось. Брок сел, потирая живот и сыто жмурясь. Он не особо помнил подробности, но был уверен, что ему удалось донести свою мысль. — Принято, Рам... Брок, — прохрипел Капитан совсем не похожим на свой обычный командирский тон голосом, — Отношения так отношения. Пока ты не остынешь. — А потом что? — А потом я сделаю всё, чтобы тебя снова разжечь, потому что вот это, — Стив махнул рукой, охватывая и себя, и разгромленную комнату, и разодранного Брока, — хорошо. Правильно. — У нас разные представления о правильности, уж не обессудь, — буркнул Рамлоу, пытаясь состыковать кусочки ткани на своей груди и заправить их за ремни кобуры, чтобы дойти до своего кабинета, не светя покусанным торсом на всю ГИДРУ. Стив задумчиво облизнулся, цепляя одну из мутных капель над верхней губой, и выдал совсем уж неожиданное: — Расскажешь мне, что правильно для тебя. Найдём компромисс. Каким бы зверем меня ни считали, я знаю, что такое отношения. Рамлоу скептически на него посмотрел и, кряхтя, поднялся на ноги. Он раздумывал всего секунду, прежде чем протянуть руку и помочь Роджерсу встать. Он не особо понимал, куда они катятся и как будут расхлебывать это всё потом, когда страсть себя исчерпает, но конкретно сейчас по телу разливалось такое умиротворение, что он махнул на будущее рукой. Он что-нибудь придумает. Впрочем, как и всегда.