Внутренняя богиня

Когда по палубе процокали каблуки Йолы и что-то массивное проскрежетало следом, Ло удобно сидел под навесом, поближе к читающему газету Корасону. Конечно, только чтобы в случае чего успеть его потушить или не дать отхлебнуть чая с окурками, наступить на собственные очки или мячик Деллинджера, — и рассеяно перечитывал книгу "Вскрытие покажет". Снаружи было не так душно, как в каютах, и пока ещё светло: Кора-сан вырубил всё электричество, чтобы выгнать команду наверх и спокойно отослать шифровку Сэнгоку. И если по-честному, просто Кора-сан был здесь. — Ах, скоро причалим, а в городе второй день празднуют, танцы до утра, ярмарка, конкурсы и бесплатная дегустация блюд! Йола стояла перед ростовым зеркалом в массивной бронзовой оправе, безумной и безвкусной, как все, что она считала искусством, и красила губы. Такой ядовито-красный в команде называли семафором "Ищу горячего мужчину для долгих бесед о высоком". Под высоким подразумевалась обычно широченная кровать на подиуме. — Зачем красить, если все равно смажется? — не удержался от вопроса Ло. — Непрактично. И одежду пачкает. Посуду. Кожу. Он покосился на Кору-сана, который часто оставлял липкие красные следы у него на лбу в приступе сопливой нежности, или на шапке — всегда внезапные и случайные, а когда хотел наказать — на носу. Кора-сан возмущённо глянул на него со своего места за летним столиком, просекая, в чей огород камушек. — Зато красиво, — подала голос Детка Пять, зачарованно глядя на Йолу и забыв про свое мороженое. — И невкусно. — Ло читал, из чего делают губные помады, когда искал виды ядов и варианты их незаметного и эффективного применения. Надеялся один такой тюбик подсунуть Йоле, но Кора-сан его отговорил. — И не полезно уж точно! Сколько вы её за всё время... — Вот кстати, — оживилась Йола и причмокнула алым ртом. — Настоящий мужчина съедает за свою жизнь не менее двух килограмм губной помады. — А женщины всего триста пятьдесят грамм, да, да, — захихикал Требол, проползая мимо их компании и незаметно кидая соплю в чашку Корасона. Ло, предвосхищая эту маленькую подлость, отшвырнул эту мерзость через Пространство. — Молодец. — Требол потрепал его по шапке, и Ло скривился от досады: это была проверка! — Кстати, кстати, что думаешь, Ло, а, Ло, в связи с этими фактами наш дорогой Корасон мужчина или женщина? Кора-сан подавился сигаретой и мрачно уставился на хохочущих Йолу и Детку, затем покосился на самодовольного Требола, трясущего соплями в приступ смеха. И достал блокнот. "Я оно" — гласила корявая надпись, — "так что самым страждущим могу дать и пиздык, и хуяк". Ло прижал книгу к лицу, стараясь приглушить позорное хрюканье, и с возмущением и нежностью думал, что Кора-сан крутой, но дурак, кто ж так проводит диверсии?

***

Через пару дней Детка Пять стащила у Йолы помаду и вышла к обеду с размалёванным лицом, словно Буйвол, проходя мимо неё за завтраком, толкнул в затылок в малиновый мусс. — Я буду настоящей женщиной, — кокетливо сообщила она и стрельнула глазами на Ло. Тот похолодел. Только не это! — Требол сказал, мне нужен настоящий мужчина, — сообщила она, протягивая руки к Ло. — Нет! Отстань! Не буду я с тобой целоваться! — Ло минут десять бегал от Детки Пять по всему кораблю, вслед неслись взрывы гогота и улюлюканье, пока наконец не натолкнулся на Кору-сан. — Вот! — Ло подпрыгнул, повис на рубашке в сердечко и потянулся вверх. Кора-сан рассеяно поддержал его под поясницу, и Ло успешно ткнулся губами в широкий накрашенный рот. Горькие от табака губы с медовой ноткой липового чая, они оказались неожиданно мягкими. От затылка скользнула щекотная струйка чего-то смутного и тревожного, но приятного. Осела теплом и имбирной пряностью в животе, и Ло судорожно вдохнул: губы Коры-сан волнительно поддались — и тут же недовольно сжались. А ещё тот смутился, покрываясь яркими некрасивыми пятнами на светлой коже. Осторожно поставил Ло на палубу, выдохнул. И в сердцах зашвырнул его за борт. Вот дегенерат! Он же тоже теперь фруктовик и плавает хуже топора! Когда Ло обсох и очухался, он вспомнил свои ощущения от поцелуя и осознал: настоящим мужиком — или женщиной — ему стать придётся. Он хотел Кору-сан себе, и не как ребёнок — плюшевого медведя. А значит, придётся жрать губную помаду.