***
— Мой царь, вы сегодня отлично справились, — говорит Дагни, передавая Локи на подпись последний документ. Как и предыдущий раз, он сначала спросил мнение и выслушал всех советников, а уже после поставил печать. Поначалу подобные встречи были очень длинными, пока они не поняли, что можно значительно сократить их, в самом начале высказывая своё согласие или неодобрение. А те, кто пытались обмануть или сбить с толку своего юного царя, обнаружили, что не так-то просто обвести вокруг пальца Бога Лжи. — Мне посчастливилось получить хороший совет, которому я буду следовать при принятии решений, — Локи использует немного магии, чтобы чернила на документе высохли быстрее. Советники царя горделиво приосаниваются, а Дагни с трудом скрывает улыбку. Локи Одинсон является гениальным манипулятором даже в столь юном возрасте, он отлично знает, как парой фраз расположить людей к себе. Единственная причина, по которой сама Дагни всё ещё не прыгает перед ребёнком на задних лапах, как верная собачонка — ещё совсем недавно она была в числе его учителей, а все они прекрасно осведомлены о том, насколько умён и хитёр младший сын Одина. Наставник, которого сменила Дагни, ещё рассказал ей по секрету, что между собой они называли мальчика Богом Зла, а не Лжи. — Позвольте дать вам ещё один совет? — шепчет Дагни, как только за последним советником, забравшим с собой все свитки и графики, закрывается дверь. — Мой царь, вам не стоит прерывать своих подданных, когда они говорят. Учитывая, что вы сами просили их не мешать друг другу. — Это царская привилегия, — улыбка трогает губы Локи, делая из него ребёнка, каковым он, собственно, и является. — Не сделай я этого, они бы до утра спорили. И Локи каждый вечер сидит с царицей у постели Всеотца. — Может, есть способ справиться с этой проблемой, не прибегая к грубости? — предлагает она, и царь закатывает глаза. — Если дадите мне список предложений, я готов их рассмотреть, — с видом замученного до полусмерти уступает он, но тут же вновь становится серьёзным. — Я искренне благодарен вам за помощь, Дагни. Я позабочусь, что бы ца... Всеотец щедро наградил вас за службу. Она могла бы возразить, что служение на благо Асгарда — уже сама по себе достойная награда, но Локи легко распознает ложь. Она улыбается и признаёт, что щедрое вознаграждение будет кстати. Мальчик усмехается, а затем разворачивается и покидает кабинет вместе со своей охраной.***
— Что мне нужно сделать? — спрашивает Локи, украдкой поглядывая на кровать отца так, будто видит её впервые. — Больше всего ему сейчас нужна компания. Якорь, что может удержать его в реальности, тот, кто знаком с путями сейда. Теперь Локи переводит недоверчивый взгляд на мать, будто пытаясь уличить её во лжи. — И обычно я здесь ещё и для того, чтобы предотвратить попытку покушения, если кто-то решится напасть на Всеотца, пока он в таком состоянии, но у тебя для этого будут стражники. — Я могу сам защитить отца, — хмурится Локи, и Фригга ничуть не удивляется. — Я знаю, что можешь, но не забывай и о собственной безопасности, — мягко укоряет сына асинья, обрывая все дальнейшие возмущения. — Пока твой отец не проснётся, а Тор не вернётся, ты — царь. Я могу быть твоим регентом, но на данный момент ты самый важный из нас. Ты отлично знаком со своими обязанностями и ответственностью, которую они влекут за собой. И твоя жизнь — одна из них. Локи колеблется. — У меня сегодня очередная аудиенция, поэтому мне нужно идти. Это тоже обязанность царя. Фригга видит, насколько её сын устал (потому что он позволяет ей это видеть). Все они слишком много от него хотят, но все они, включая её, приятно удивлены тем, насколько хорошо Локи справляется. Он весьма умело проводит судебные заседания, пока она сидит в Военном совете, стараясь придерживаться линии мужа. Но он всё ещё лишь ребёнок, и каким бы ярким и умным он ни был, у него есть свой предел. — Ты хочешь этого? Он качает головой, не желая признавать вслух, что ему нужен отдых, но также он не желает лгать матери. — Как насчёт того, чтобы отменить сегодняшнюю аудиенцию, перенеся её на завтр... — Нельзя! Они ждали много месяцев, некоторые не смогут отпроситься со своей работы или надолго уйти из дома второй день подряд. Они стоят у ворот с самого рассвета! — Локи... — Мама! О, как бы она хотела всё изменить! Не вручать Локи Гунгнир со словами: «Пусть отец тобой гордится!» Её мальчик смышлёный, но как только речь заходит об одобрении Одина, он теряет чувство меры. — Локи, я понимаю твоё беспокойство, — участливо продолжает царица, полагая, что беспокойство сына может быть в равной степени основано как на желании во всём быть идеальным, так и на искреннем желании помогать своему народу. — Но иногда нужен компромисс. Милый мой, только один раз. — Может, ты встретишься с ними вместо меня? — Фригга замирает и пристально оглядывает сына. Он устал, но недостаточно, чтобы так просто предложить подобное. Он гордится тем, что принимает просителей и выслушивает их прошения , работает со своими советниками. — Мама, я помню, что ты только что просила меня побыть здесь этим вечером, пока ты будешь общаться с Тюром и остальными членами Совета, но, может, я сам смогу сделать это утром? О. — Локи, ты хочешь побыть с отцом? — Эм... О, её дорогой милый, хитрый мальчик. — Локи, ты только что пытался манипулировать своей матерью? К счастью, он не пытается это отрицать, а распустившийся на его щеках румянец смягчает гнев царицы. — Просто он выглядит так, будто никогда не проснётся, — тихо шепчет Локи. — Он выглядит ужасно, когда впадает в Сон Одина, мне никогда это не нравилось, будто я больше не могу поговорить с ним и извиниться за шлем Тора, это должна была быть просто шутка, я не хотел, чтобы его изгоняли. Но отец не просыпается, на этот раз ему нужно больше времени, я просто хочу, чтобы он... чтобы он... — Милый, — Фригга притягивает его к себе, крепко обнимая, ласково ероша его волосы. Локи заглушает её платьем свои рыдания. — Не вини себя в ситуации, в которой оказался твой брат. Он отреагировал слишком резко и бурно, это и доказало твоему отцу, что Тор ещё не готов стать царём, и оскорбление, которое он той же ночью нанёс правителю Ванахейма, могло стать началом войны с нашим ближайшим союзником. Именно его поведение стало причиной изгнания, а вовсе не то, что ты заколдовал его шлем на махание крыльями. Конечно же, Локи хихикает, вспомнив свой розыгрыш. — Но это не означает, что ты останешься безнаказанным, когда твой отец проснётся, — шутливо грозится царица и тепло улыбается в ответ на надутые губы сына.***
Асгард выглядит иначе, хотя в глубине души Тор понимает, что Вечное Царство ничуть не изменилось с момента, как он был здесь последний раз. Зато изменился он сам, и это заставляет его смотреть на мир по-другому. Это прекрасное чувство, и впервые у Тора нет ощущения, что всё, на что падает взор, принадлежит ему по праву рождения. С его стороны было глупостью считать себя достойным. После того, как отец лишил его сил и сослал в Мидгард, он был в ярости, особенно когда его навестили Трое Воинов, верные друзья, и рассказали, что его младший брат и источник большинства проблем стал царём, но отказывается позволять Тору возвращаться в Асгард. А потом появилась Сиф с новостью, что на Локи покушались тёмные эльфы, и ярость сменилась отчаянием и беспокойством. Чтобы понять, что Один имел в виду, говоря, что Тор должен нести ответственность перед подданными, что нужно быть осторожным с властью, дабы она не поглотила тебя, превращая в чудовище, потребовались долгие месяцы. Теперь он наконец стал достойным, Мьёльнир вернулся к нему в руки, а золотой и величественный Асгард всего в нескольких шагах. Он один. — Я подумал, что так будет лучше, — отвечает на не заданный вопрос Хеймдалль, объясняя отсутствие встречающих, и Тор благодарен ему за это. Так действительно лучше. По пути во дворец он осматривается, перекидываясь фразами с прохожими. Кажется, асы рады видеть старшего принца, но, в отличие от неудавшейся коронации, здесь нет фанфар и громких оваций в его честь. «Из Локи получился хороший царь», — сказала ему не так давно Сиф. Сиф, которая до сих пор таит обиду на Локи из-за её потемневших волос и смеётся над ним за отсутствие интереса к воинскому делу. Сейчас середина утра, и поток посетителей почти закончился, но Тор ловит обрывок разговора, свидетельствующий о том, как Локи ловко обводит вокруг пальца членов Гильдии ювелиров, заставив их договориться друг с другом. Они идут просто на дикие уступки, против которых были изначально, но, тем не менее, благодарят царя, когда уходят. Тор покидает зал приёмов и заходит в соседнюю комнату, куда, как ему известно, царь и советники удаляются, чтобы решить административные вопросы. Здесь негде спрятаться, да он и не пытается, решив использовать возможность понаблюдать за тем, как ближайшее окружение царя отреагирует на присутствие старшего принца. Некоторые смотрят подозрительно и даже настороженно, другие кажутся довольными, но ни у одного на лице нет облегчения. А вот Локи, кажется, в полном восторге. Он кричит: «Тор!» и бросается к нему со счастливой улыбкой, которую Тор уже долго не видел на лице младшего, но на полпути он останавливается, одёргивая себя, и оставшееся расстояние преодолевает уже более подобающей царю неторопливой, размеренной походкой, вспомнив об этих глупых правилах поведения и протоколе. Тор следует примеру брата и становится на одно колено, прижимая руку груди — воин, демонстрирующий верность своему царю. Локи обнимает его, но это не удивительно. Младший всегда был склонен к нарушению правил, что часто заставало окружающих врасплох, потому что большую часть времени Локи — идеальный принц с безупречными манерами. Но если он нарушает правила, то делает это с размахом, впечатляюще, а не как-нибудь банально, вроде пропуска уроков: например, наводнить столовую лягушками или заставить все имеющиеся во дворце дрова прорасти (это, кстати, закончилось заросшим виноградом левым крылом). — Прости, — слышит шёпот Тор. — Я не должен был этого делать. Он понимает, что его братишка повзрослел, но удивляет его не это — крепкие объятия, в которые они оба вовлечены, дают понять, что Локи сильно похудел, и это беспокоит Тора. А ещё он знает, что простит младшему что угодно, даже если он приведёт в Асгард йотунов. — А я наоборот, рад, — улыбается Тор в ответ и добавляет, прежде чем расцепить объятия: — Поговорим позже. Он устраивается в углу, стараясь быть незаметным, чтобы не мешать процессу. В конце концов, советники перестают обращать на него внимание, давая ему полюбоваться, как Локи виртуозно справляется с тем, что вызывало трудности даже у Всеотца: группа представителей народов Аэсир работает быстро, с минимальными хлопотами и без словесных оскорблений. Под неодобрительным взглядом Локи Тор всегда чувствовал себя маленьким ребёнком. Приятно знать, что он не один такой. После окончания собрания они перебираются в комнату отца. Локи плачет и просит прощения за свою детскую шалость на коронации. Тор всегда называет его коровой, прекрасно зная, что обруч, который Локи носит, пока является ребёнком, после превратится в рогатый шлем, и смеётся в ответ на высказывания брата о пёрышках. Да, розыгрыш во время коронации — не самая лучшая идея Локи, но реакция на него Тора лишь показала, какой старший принц на самом деле идиот. Позже, когда Локи уже успокоился, их мать начала разговор об отречении младшего от престола в пользу Тора, на что последний в панике заявил то, что все уже давно и так знают: «Мама, я не готов». Затем добавил: «Локи уже лучший царь, чем я когда-либо стану». А когда Фригга пытается заставить его передумать, начинает чуть ли не скулить: «Его все любят», «Отец всё равно скоро проснётся», «Никто не воспринимает меня всерьёз» и «Да я даже понятия не имею, что и как делать». Он уверен, что в иной ситуации мама согласилась бы с ним, но поскольку она лишь молча негодует, он понимает, что Локи не только чересчур бледен и слаб, но и находится на грани срыва. — Это так, — соглашается царица. — Твой брат невероятно талантлив, однажды он станет твоим самым доверенным советником. Но мы не имеем права сваливать работу мужчин на детей. А Тор думал, что сильнее стыдиться ему уже некуда. — Ты мог бы быть временным царём, — предлагает Локи тихим голосом. — Мама тебе поможет, а когда отец проснётся, ты вернёшь ему трон. Это выглядит идеальным решением для Тора, так что он готов согласиться, но изучающий взгляд, которым Фригга окидывает младшего, заставляет его притормозить. — Кому-то надо присмотреть за Всеотцом, — напоминает она, и Локи смущённо улыбается. — Я сделаю это. Позже, за обедом, Тор рассказывает им о своём пребывании в Мидгарде и вспоминает, как спрашивал о покушении тёмных эльфов на Локи. — Какое ещё покушение? — удивляется младший. Это может быть просто одной из его шуток, но мать выглядит не менее удивлённой. Сиф.***
— ...и его наконец-таки выгнали из приёмной. Это было два дня назад, как я уже говорил, но Тор не рассказывал мне, что там на самом деле произошло. Ну, а сегодня я пошёл на кухню за сладким хлебом — я не украл, я спросил разрешения! — и один из новых поваров сказал мне, что его брат сказал ему, что их сестра сказала, что Тор умудрился оскорбить всех присутствующих леди! В течение нескольких дней он слышал, как сын разговаривает с ним, но постепенно туман сна медленно рассеивался, и его голос становился всё более чётким, интонации — более глубокими. Он держит глаза закрытыми, позволяя голосу Локи привести его в чувство. — Я не уверен, что он сделал это нарочно. То есть, да, он сказал, что ненавидит быть царём, хотя я втайне верю, что на самом деле он ненавидит бумажную работу. Он вечно жалуется, что из-за неё у него болит рука, и поэтому тренировки осложняются. Я не понимаю, как у него хватает сил ещё и на спарринги. Всё, что мне хотелось после разбирания документов, так это свернуться калачиком в постели и спать. Ах, я мог бы поспать в твоей кровати пару раз, пока был царём. Надеюсь, я не потревожил тебя. — Нет, что ты. Повисшая тишина настолько плотная, что заставляет Одина открыть глаз. И да, его младший сын смотрит на него, и, видимо, забыл, как дышать. Но ненадолго. Спустя мгновение он с радостным криком «Отец!» обнимает его, и это самые лучшие объятия в жизни. Но после раздаётся робкий вопрос: «Я не причинил тебе боль?» — Никогда, сын, — отвечает Один, даря Локи ещё одни объятия. — Я горжусь тобой, — шепчет он, вспоминая всё, что жена рассказывала ему, пока сидела у его кровати. О чём она думает, чего боится, как они (он) могут ранить Локи. Яркие, сверкающие глаза сына просто подтверждают то, что царь и так знает. — Правда? — Очень горжусь. Я видел тебя во сне. Однажды ты станешь великим царём. Локи закатывает глаза. — Вообще-то, Тор будет царём, — тянет он игриво, будто делясь секретом. Возможно, это так и есть, потому что он совершенно серьёзен, когда добавляет: — Я никогда не желал власти. — Правда? Никогда? — Ну, разве что когда был совсем маленьким, — как будто сейчас он взрослый. — Но как только я осознал, что значит на самом деле быть царём, то сразу же понял, насколько мне повезло оказаться вторым сыном. Они с Фриггой иногда шутили, что Локи ведёт себя, как маленький взрослый, а Тор — как большой ребёнок. Им всегда казалось это забавным. Но сейчас не кажется. — А если я поставлю тебя правителем другого царства, не Асгарда? Что ты будешь делать? — Ты бы дал мне целое царство? — смеётся Локи. — Я Всеотец, для меня нет ничего невозможного. Локи снова смеётся, но на этот раз из-за того, что на него подло напали с щекоткой. Сколько времени прошло с тех пор, как он перестал играть со своим младшим сыном? Как давно он слышал его беззаботный смех? — И какое же царство ты мне подаришь? — интересуется Локи, сочтя всё это шуткой. Это идеальное начало, и у Одина может больше никогда не оказаться лучшего шанса, поэтому он решает использовать этот, несмотря на то, что позже наверняка возненавидит себя. — Допустим, Йотунхейм. И для Локи это сразу же перестаёт быть шуткой, даже если он смотрит на отца, надеясь, что это всё же какой-то дурацкий розыгрыш. Когда молчание становится невыносимым, Локи всё же спрашивает: — Ты бы отдал мне царство монстров? О, его сын не смог бы найти более обидную фразу, даже если бы искал. Он действительно потерпел неудачу как отец? — Они не монстры, — ласково возражает Один, обнимая сына. — До войны у них были небывалой красоты города, изо льда и света, огромные и поражающие воображение. Они были великой цивилизацией, и мне было жаль уничтожать это. Они были самыми гордыми созданиями, с которыми я когда-либо встречался, и до сих пор остаются такими. — Но они объявили войну беспомощному миру, — хмурится Локи, отсаживаясь от него и сосредотачивая взгляд на лице. Маленький Бог Лжи, если бы он только знал, сколько правды спрятали от него. — Действительно. И это одна из причин, почему царь всегда должен учитывать интересы своих подданных. Локи обдумывает это, пытаясь понять, что от него хотят. — Я не смогу править ими, — наконец, вздыхает он, и в его глазах появляются озорные огоньки. — Он же съедят меня, как только моя нога ступит на поверхность их мира. — Да не едят йотуны детей! — стонет Один, и Локи смеётся чистым, совсем детским смехом. — Ты ведь помнишь, что я чувствую ложь? Да, Локи, всегда. — Что касается Йотунхейма и его жителей, я боюсь, что асы допустили, чтобы их ненависть исказила правду. Локи, как и всегда, любопытно. Это видно по его глазам — вопросы, которые он хочет задать. — Ты расскажешь? Поделишься со мной правдой? Разумеется, «Я попробую» — лучшее, что Один может ответить... а, может, и нет. — Я когда-нибудь упоминал, что моя мать была йотуншей? Возможно, ему следовало бы поговорить для начала с Тором или отложить этот разговор до более позднего времени, пока Локи не подрастёт. Но вместо этого он решает всё рассказать сейчас, когда его младший сын ещё погружён в детство, слушает его с удовольствием и смотрит с обожанием, которого Один не заслуживает. — Расскажешь мне о ней? Это ведь значит, что во мне есть кровь йотунов? И у тебя с Тором тоже? — Да, у нас троих по венам течёт кровь жителей ледяного мира. Я расскажу тебе всё, что знаю. Но сначала ответь, почему ты думаешь, что Тор намеренно добился того, чтобы ваша мать выгнала его из приёмной? — Потому что он оскорбил леди, — закатывает глаза Локи. — Тор, может, и идиот, и иногда заставляет меня сомневаться в нашей родственной связи из-за своей грубости и некультурности, но он никогда не позволит себе неуважительного отношения к женщине. Он не такой. — Любой женщине. — Именно. — Не только к тем, кто ему симпатичен. И то, как Локи в ответ хихикает, говорит Одину, что скоро и его второй сын оставит позади свои детские игры и наивность. Ему придётся постараться и подготовиться к этому.