Нравы дикой птицы

Когда Локи растерян, Тор обнимает его. Просто потому, что считает нужным. Потому что не может выдержать, глядя как зеленые глаза смотрят поверх лиц и мест, высокомерно будто бы, даже надменно, а присмотреться - буря, буря, бушующая тоской. Локи сцепляет пальцы и смотрит, чуть склонив голову, как бы спрашивая "хотел чего-то?", и Тор обнимает хотя бы чтоб не смотреть в ответ. Что-то выстреливает именно тогда. Локи стоит, не двигаясь, но от него подобного и не ждут. Хмурится еле видно, будто не поняв чего от него хотят и почему снова нельзя поступить классически: ударить ножом и скрыться, о, Локи хотел бы скрыться где-нибудь на другом конце вселенной. А Тор порой очень хорошо чувствует невысказанное. — Ты выглядел как тот, кто нуждается в объятиях, — говорит он просто, отходя на шаг, замирая в смешных дюймах от чужого лица. Локи не противится, знает - всё равно целовать не будут. Не его. И не Тор. И не сегодня. Тор очень часто становится инициатором проявлений братской любви, замечает Локи. Или не любви, тут как подумать. Даже богу лжи, не без дара красноречия, сложно подобрать слова, описывающие бы то, что происходит (чертовщина какая-то, если честно). Надменный взгляд плавится, не сгорает, сгорает, кажется, где-то внутри сердце настолько, что приходится упрашивать поверить в свой гнев и смотреть с улыбкой насмешливой и нежной. И Локи совсем не нравится, когда это чувство томной злости кто-то пытается заглушить Локи вообще не любит, когда его пытаются успокоить. Когда Тор смотрит на него серьёзно, кладёт руку на шею и тянет к себе. Это не объятия и не простой братский жест. Локи не двигается, только смотрит загнанным зверем, ждёт - может, случится чего, и лишь чувствует отпускающую его руку. Что ж, не сегодня. Кожа распалена, он делает вид, что спокоен, но лишь иногда через край выплескиваются язвительные замечания и ровные улыбки, когда от Тора слышится тихий вздох. Локи помнит - ещё до того, как увидеть себя в истинном обличии, с бледными узорами на синей коже - как кое-что случалось. Они, кажется, ещё были детьми, и Локи проводил часы, читая книги в самых темных уголках библиотеки. Тор рукой закрывал брата от отцовского гнева, говорил, что тот дрался с ним на мечах, а не пропадал вечерами неизвестно где. Локи же превращался в змей, чтобы наблюдать за братом, если Всеотец всё-таки узнавал обо всех похождениях и запрещал выходить из покоев.

У любви нравы дикой птицы, Она в неволе не живёт.

Локи не помнит, был ли этот раз единственным. Помнит только, что единственный раз точно был. Когда Тор впервые видит брата таким, каким раньше не видел и видеть не мог, Локи в спешке отворачивается в сторону, закрывая лицо синими пальцами. Его не должны заметить. Не его. И не Тор. — Я хочу видеть, — говорит он будто бы обеспокоенно. Локи делает шаг в сторону на дрожащих ногах, стараясь лишний раз не касаться себя - этот вид кажется ему недостойно мерзким и грязным до дрожи. Горло будто сжимает в тисках, в полутьме видно хуже. Йотунов убивали, знает он. Тор не любит йотунов. И Локи кажется, что и одно из двух может разбить его на стекольные осколки. — Отойди от меня, — шепчет он одними губами и чувствует, как зреет холод в кончиках пальцев. Но Тор, упрямый, всё равно дергает его к себе за локоть и через мгновенье шипит от боли. Локи успевает лишь понять - "холодно". Холодно будто отовсюду - от стен, которых он считал родными, от одежды или, кажется, от него самого. А потом становится теплее. Тор вжимает его в своё плечо, руками проводя по спине и что-то тихо-тихо говорит на ухо. Сердце дрожит, колени подкашиваются. Локи кажется, что одним неосторожным движением он может обратить в лёд всё вокруг себя. Локи не хочет, чтобы Тор стоял так близко. Локи не понимает, почему Тор всё ещё стоит так близко. Пытается оттолкнуть, но тот не двигается, лишь сжимает крепче, а у самого холодеют плечи. — Пусти меня! — Локи дергается, хочет вырваться, чтобы в тишине и одиночестве подумать обо всём, но руки, обнимая, берегут. — Я не уйду, пока тебе не станет хорошо. У Тора стучат зубы. Локи, кажется, готов умереть. Он, панически тяжело дыша, трясущимися руками шарит по карманам и находит в одном из них складной перочинный ножик. Что делать дальше - думать не приходится. Что же, работает и по сей день.

Ни к чему нам за ней стремиться, Она на зов наш не придёт.

После победы над Таносом, Тор находит дешевую квартиру в Мидгарде, пока вопрос с проживанием всех вернувшихся асгардцев не решится окончательно. Локи проводит дни в своей комнате, читая. Тор же, не столь явно избегая ультрафиолета, заходит в чужую комнату без стука и пытается вытянуть брата хоть куда угодно. Тот отказывает холодным взглядом и втайне читает сообщения с других миров, вздыхая - снова придется исчезать, никому не сказав ни слова. А жаль. Могла бы получиться хорошая драма. На душе неприятно тянет. Локи закрывает дверь, отложив книгу, падает на подушки закрывает глаза - до завтра осталось недолго. Нужно будет привести себя в порядок и тенью сбежать, чтобы никто не заметил. Ближе к полуночи Тор открывает дверь и спрашивает что-то непомерно громко и неуверенно, будто брат в полусне мог разобрать хоть что-то. Ждёт несколько секунд и повторяет разборчивей. — Пойдем смотреть "Рэмбо", — Тор опускается к кровати и мягко трясёт брата за плечо, слыша в ответ лишь недовольный стон, — Мне Брюс посоветовал. Пойдем. Локи просит оставить его, но лишь чувствует, как его тело поднимают, а затем опускают на другие подушки. В комнате Тора есть небольшой телевизор и диван, на котором, раскинув руки, не получится достать до края. В темноте голубым загорается экран, кидая тени на лица, Тор садится полулёжа прямо за спиной. Локи закрывает глаза, чувствуя себя не совсем там, где ему полагалось бы. Простыни прохладные, из приоткрытого окна веет ветер, а Тор рукой подтягивает брата к себе, внимательно глядя в экран. И Локи искренне не может понять, почему уснуть снова не получается. Напряжение выстреливает в воздухе чаще двух раз в минуту. Локи будто бьёт током, он, зачем-то вновь открывая глаза, смотрит пару секунд перед собой, а затем в который раз закрывает. Сегодня, возможно, последний день, который они проведут в этой квартире. Локи не знает, когда вернётся. Тор смотрит на брата украдкой и делает звук тише. Глубокой ночью фильм заканчивается. Ветер за окном становится ещё холоднее, Тор прижимает брата к себе так, что приходится дышать короткими выдохами, ложится удобнее и целует Локи в висок, желая спокойной ночи. Локи поджимает губы и действительно проваливается в горький сон всего на несколько часов. Сквозь сон тычется лбом в чужую руку, ворочается и, проснувшись, по-змеиному покидает теплые объятия. "Ничего страшного" — думает он, — "Уже проходили"

Близ тебя вон она порхает, Волнуя пламенную кровь

И надеется, что Тор будет скучать не слишком сильно. Тенью скользит из комнаты, чувствуя, как что-то неумолимо тянет назад, заставляя вцепиться ногтями за стены и думать-думать-думать. Локи не хочет оставлять его в пустой квартире. Локи знает, что ещё хуже - Тор будет скучать. И от этого хочется выть.

***

Он сам и не замечает, как спешит обратно. Его не было две недели или три, наверняка ничего не должно было произойти. Локи всё ещё кажется, что что-то поменялось. Что-то выстрелило, закрутилось и ввергло в свой водоворот, из которого не выбраться живым. Грубая смесь пряностей, осевшая в легких и нежелание дышать - что происходит? Почему это происходит? Локи рвется в дешевую квартиру, пока утренний ветер по капле падает на землю. В квартире его не ждут, думает Локи, и правильно. Пора было бы принять как что-то, что уже само собой разумеется - Локи столько раз обманывал и предавал, что верить в его человечность стал бы совсем отчаянный.

Поспеши к ней - но улетает

Локи надеется, что этот отчаянный встретит его простым кивком или сухим "это ты? ясно", и очень сильно удивляется, когда его, тенью проскользнувшего в дверной проем, хватают за плечи, пронзительно смотрят в глаза, от чего Локи каменеет, и беспорядочно целуют в лоб, щёки и губы. "Живой" — слышит он вместо выдуманного "ясно". "Глупый", — вместо — "мог бы не возвращаться" "Брат" — вместо… ох, ладно, не будем об этом. Локи опускает взгляд, всего на мгновенье, чтобы не показаться чересчур сентиментальным, и с театральной, как это всегда и бывает, почти пустой улыбкой, даётся брату в руки.

Гони её - она здесь вновь

От объятий вновь разрывается сердце, а в груди горчит. Локи кажется, что он сделал всё самым худшим образом, что выхода нет, что он загнан - и не выберется, уже никогда. Вина сдавливает горло. Пальцами он упирается в ребра брата — абсолютно голыми пальцами — и, выдохнув, ведет руками по бокам, останавливаясь на спине. Затем, закрывая глаза, прижимает брата к себе, будто в пропасть шагнув. Тор даже не винит его - от этого только хуже. Потерянное тепло комом оседает в животе, время идёт неспешно, но очень давяще - ещё секунда, и станет пора придумывать отговорки. Нож оказывается за поясом, а в груди ещё болит. Локи знает, что делать. Он уже готов потянуться к оружию, но мысленно останавливает себя: не все чертовы проблемы можно решить ножом. Эту точно не решить. Тор снова целует брата в макушку и совсем неслышно улыбается. — Ты просто выглядел как тот, кто нуждается в объятиях, — шепчет Локи глухо, потому что в горле пересыхает, и прячет бледный румянец. Локи хочет скрыться на другой конец вселенной. Сердце всё ещё болит, а Локи - лжец. Если бы хотел - скрылся бы уже давно.