My next station is you

      Хосок не любит утро. Он относится к тому большинству, что предпочитают понежиться в кровати подольше, а не тащиться куда-то, едва разлепив глаза. На завтрак был лишь кофе, и сейчас он плещется где-то в желудке, не желая перевариваться. Хосоку даже приходит в голову мысль, что он, как какой-то химический элемент, которому нужно что-то еще для реакции. Видимо, следовало съесть ту подсохшую булку и не учить до трех часов ночи.       Хосок идет к метро. В его широких штанах бесчисленное количество карманов, но он с легкостью находит наушники, достает телефон из недр свободной толстовки. Как только музыка медленно втекает в его уши, Хоби накидывает капюшон и заходит на станцию. Он не смотрит по сторонам и не обращает внимания ни на кого. Нужно лишь пережить несколько станций, а потом будут заунывные лекции и такой же путь домой. Как зомби скитаются в поисках мозгов, Хосок проделывает этот путь, чтобы сделать свое серое вещество более серым, прибавить извилин.       Он заходит в вагон и становится в самый угол так, чтобы быть максимально незаметным, опускает на руку рюкзак, чтобы его лишний раз не толкали. Хосок погружается в приятную полудрему — у него есть полчаса пути.       В семь утра Юнги падает с кровати, пытаясь дотянуться до будильника, чтобы его выключить. И это никак нельзя назвать отличным началом дня. Да и трехчасовой сон после очередной пьянки не добавляет настроению радостной окраски. Юнги честно вчера пытался начать свою магистерскую диссертацию, но Намджуну и Джевону всегда трудно отказать — тусовки у ребят отменные. В итоге учеба оказалась заброшена, и теперь у него горит дедлайн по сдаче введения, ужасная головная боль и гудящая боль во всем теле.       Проклиная людей, которые придумали первые пары, он наспех чистит зубы, бреется и запихивает в рот вчерашний омлет, уже довольно мерзкий на вкус, но все еще достаточно сытный, чтобы пару часов не думать о еде.       Кое-как напялив свою самую огромную толстовку и любимые рваные джинсы, Юнги выбегает из своей съемной квартиры к метро.        В восемь утра он резко начинает жалеть, что его родители достаточно обеспеченные и сняли квартиру для любимого сына не на конечной станции метро. Влезть получается только в третий поезд и то с огромным трудом. Толпа людей тут же проталкивает его маленькое тельце в самую глубь вагона, в ужасную духоту и тесноту. Думать о том, как он сможет выбраться на своей станции, сейчас нет никаких сил. Поэтому Юнги просто прикрывает глаза в надежде абстрагироваться от утреннего часа-пик.       Хосок тяжело вздыхает, когда его в очередной раз кто-то подпирает сзади. Такое ощущение, что люди не знают, куда приткнуться, и просто ложатся на него. Может, его путают со стеной? Он, конечно, стоит к ней вплотную, но вроде не похож на эту серость. Хотя сейчас, может, и сойдет за нее. Хосок дергает рукой, стараясь отодвинуть неожиданного соседа от себя хоть чуточку дальше, личное пространство еще никто не отменял. Правда, находясь в полудреме, он не совсем уверен, что это как-то подействует. Скоро станция и люди начинают проталкиваться к выходу, из-за чего по вагону проходит волна. Хосоку кажется, что он во что-то уперся задницей, но лучше об этом не думать. В метро он вечно оказывается в максимально неловкой позе, поэтому бит в наушниках погромче и мысли прочь.       Юнги уже на следующей станции оказывается придавленным еще десятком людей, спешащих, так же как и он, на работу или учебу. В совсем тесном пространстве ему приходится чуть ли не на одной одной ноге стоять. Выдохнув, Юнги делает небольшой шаг вбок, ближе к углу, чтобы была возможность опереться или хотя бы за что-то держаться. После очередного неуклюжего движения он с облегчением встает твердо на обе ноги и хватается за поручень прямо перед чьим-то лицом. Поезд трогается, и Юнги, качнувшись неловко, упирается тяжелой бляшкой своего ремня в задницу впереди стоящего парня. Юнги втягивает носом воздух обреченно. Парня жалко: мало того, что рукой его закрыл, дабы хоть как-то удержать себя на месте, так еще и в максимально стыдном положении теперь приходится стоять уже им двоим.       Юнги точно ненавидит это утро.       Хосок ерзает. Стоять неподвижно просто невозможно: тело затекает и просит хоть какого-то движения. Хоби думает, что стоило бы попросить человека сзади немного подвинуться, но в перерыве между песнями он слышит обреченный выдох и понимает — не вариант.       Нужно терпеть.       В голову, как назло, лезут какие-то странные мысли про воровство в общественных местах, и Хосок пытается подтянуть рюкзак поближе. Он упирается в чью-то ногу, и Хоби с уверенностью может сказать, что это не его собственная. В этом есть плюс — что-то вытащить в таком положении нереально. Взгляд натыкается на чужую руку. Прекрасно. Он, как томная девица, зажат в углу, в жопу что-то упирается и нельзя пошевелиться. От обиды Хосок ерзает сильнее и немного подается назад, естественно, чтобы освободить себе пространство. Чужие пальцы явно не собираются расцепляться. Хоби не видит в этом смысла — в такой давке упасть они могут только вместе.       Юнги прекрасно понимает, почему парнишка пытается ухватиться за свой рюкзак, но вот ерзать-то зачем? Тут всем неудобно, но ничего — стоят смиренно, судьба у всех одинаковая. Юнги видит только стриженный затылок незнакомца, и от него, на удивление, довольно неплохо пахнет хорошим парфюмом. Все лучше, чем удушливость пота. Так что, в целом, ерзанья можно и потерпеть. Попутчик попался не самый мерзкий.       Они проезжают еще одну станцию. И парень продолжает активно двигаться.       «Зачем?» — сам себе задает вопрос Юнги, отмечая, что вот чужая задница, притирающаяся к его паху максимально активно, никак не входила в его планы на сегодняшний день.       В вагоне совсем душно, сзади напирают горячие тела. Юнги не вовремя вспоминает, что с утренним стояком он сегодня справиться просто не успел в надежде, что до универа само все спадет.       Но хрен ему, а не спокойная жизнь.       Юнги двадцать три года, он здоровый мужчина, ведущий весьма активную половую жизнь, и, естественно, неплохая задница, ерзающая едва ли не на его члене, вызывают определенную реакцию организма.       У него встает.       Хосок понимает, что все бесполезно. Он готов сдаться и прождать еще примерно пять треков. Хоби упирается лбом в поручень и обжигает чужую руку дыханием. Он словно в заложниках у пустыни Сахара и вокруг одни верблюды. Следовало бы одеться попроще. Хосок чувствует, как капли пота стекают по его вискам, и он почти стонет от желания убраться отсюда поскорее. Голова трещит: в ней какие-то цифры перемешались с просмотренным вчера порно. Групповое складывание интегралов… Таких веселых мыслей у него не было, кажется, никогда.       Юнги хочется заплакать от несправедливости.       Парень, которому все еще не стоится спокойно на месте, еще и умудрился свою голову на поручень пристроить и теперь дышит на его сжатую ладонь так жарко, что, кажется, вот-вот осядет конденсат на костяшках.       Юнги зажмуривается, пытаясь представить какую-нибудь мало эротическую картинку, но получается плохо. От жары плавятся все нормальные мысли. Чужая задница кажется уже не такой надоедливой, даже наоборот — немного возбуждает. Юнги за себя невероятно стыдно, он хочет на месте провалиться.       Ему просто остается надеяться, что незнакомец не заметит его стояка.       Хосок старается отвлечь себя чем-то. Давно известный факт, что рассуждения помогают не только побыстрее уснуть, но и скоротать время. На фоне приятный женский вокал поет Хосоку о превратностях любви.       Кстати, о девушках. Хоби в этот момент даже немного жалеет, что сзади не стоит какая-нибудь миловидная красотка. Еще лет в тринадцать он заметил, что девушки ему кажутся невероятно милыми, очаровательными, но ничего другого он к ним не испытывает. Когда все его друзья засматривались на красоток из журналов, Хосок пялился в потолок или играл в игры на компьютере. Он вообще думал, что просто поздний цветочек, пока однажды не увидел, как парень из параллели переодевается после тренировки. Хосок так откровенно залип, что удивился сам себе. Ему еще пару ночей снился этот образ.       Сейчас мысли о том парне всплывают совершенно не кстати. Хосок просто, чтобы убедиться, чуть подгибает колени и проезжается снизу вверх. Все точно. Сзади особь мужского пола, и, естественно, он служит в полиции, иначе ведь не объяснить твердый предмет очень знакомой формы.       Хосок старается не увеличивать накал ситуации, сделать вид, что ему показалось. Он подбирается и вжимается в стену, как Дикаприо в плот посреди ледяного океана.       Юнги с облегчением вздыхает, когда чувствует, что расстояние между ним и незнакомцем пусть и немного, но увеличилось… Пока его снова не вдавливает чья-то широкая спина. Юнги матерится вслух, прямо в чужую шею.       Его член аккурат проезжается по аппетитным ягодицам.       Юнги прокручивает все возможные варианты суицида в вагоне поезда, настолько ему неловко и стыдно.       Говорили друзья, трудно быть бисексуалом, на все вставать будет.       Не послушал.       И очень даже зря.       От чужого дыхания на шее по телу Хосока пробегает толпа мурашек. Он сглатывает вязкую слюну и облизывает губы. Через пару минут Хоби, невзирая на возмущение толпы, пробирается к выходу на своей станции.       Он старается не смотреть на того, кто стоял за ним, как юркий зверек протискивается между тел и пулей вылетает из вагона, стоит только дверям распахнуться. В университет Хоби не опаздывает и даже умудряется выглядеть как примерный студент.       Юнги успевает еще и за бедро схватить бедного парнишку перед ним.       Поезд на станции дергается, приходится держаться за что попало. Чужие аппетитные ягодицы — не такой уж плохой вариант.       Но незнакомец явно данный жест не оценивает по достоинству, так как сразу после этого вылетает из вагона.       Юнги обреченно вздыхает.       Со стояком ему мучаться еще как минимум полдня.       День Хосока проходит в суете. Он в университете на хорошем счету, хотя осечки бывают у всех. На паре удается ответить вполне прилично, несмотря на то, что голову забивают лишние мысли. Например, тот утренний случай в вагоне метро. Его никак не получается забыть. Вроде бы и не произошло ничего особенно, всякое бывает в утренний час-пик, но почему-то Хоби беспокоит тот момент, когда его и за бедро умудрились схватить. Он спокойно находит этому тысячу объяснений, но какое-то томление внизу живота поворачивает мысли в не очень приличное русло. Мог ли тот парень делать это специально?       Вечером дорога домой проходит без происшествий. Хосок лениво ковыряется в своем ужине, приготовленном из того, что нашлось в холодильнике, и ложится спать. Утром он снова окажется в вагоне метро, и чего ждать от этой поездки неясно.       Юнги успешно просыпает большую половину лекций и приходит в себя после обеденного перерыва. Он учится хорошо, хотя мог бы и отлично. Но лень и любовь к разного рода тусовкам всегда ему мешают.       Об утреннем инциденте он старается не думать. Получается плохо. Раньше Юнги такое видел только в очень второсортном порно или хентае и никогда не думал, что с ним подобное произойдет в реальной жизни.       Он ведь даже лицо парня не рассмотрел!       Вдруг там какой-нибудь прыщавый школьник? А Юнги в него десять минут своим стояком упирался.       Было бы крайне неловко.       Хотя тот факт, что незнакомец вышел на станции «Сеульский университет», дает ему надежду на более положительный исход.       Судя по всему, он тоже студент, как и Юнги, только более упорный, раз смог поступить в такой шикарный университет.       «А, может, это преподаватель?» — проносится шальная мысль, но Юнги ее отметает.       Одет слишком фривольно для профессора.       Юнги не понимает, почему так упорно вспоминает свое сегодняшнее утро, но сама мысль, что он может встретить этого пацана еще раз, например, завтра, будоражит его воображение.       Юнги списывает все это на длительное отсутствие секса и решает в ближайшее время исправляться.       А то уже на незнакомцев в метро кидается.       Утро нового дня приносит новые задачи. Хосок не слышит будильник и вскакивает каким-то чудом минут за двадцать до выхода из дома. Любимые джинсы оказываются грязными, а времени на то, чтобы их почистить, уже нет. Хосок натягивает другие. Они ему не очень нравятся, сидят слишком плотно, но свободная ярко-оранжевая толстовка сверху решает задачу приобретения комфорта. Хоби наспех поправляет волосы, чистит зубы и больше похоже, что он кутил всю ночь, а не отсыпался в своей кровати. Хосок выбегает из дома, чуть не забыв закрыть дверь, влетает в вагон метро, становится в излюбленный угол, в суматохе забывая, что планировал разместиться в другом месте.       Просто так, на всякий случай.       Следующее утро Юнги мало чем отличается от предыдущего. Сложное пробуждение после непродолжительного сна. Завтрак в виде уже надкусанного сникерса, быстрый душ и хотя бы примерно глаженая одежда.       Юнги честно пытается не думать о том, что специально скуривает на одну сигарету больше, чтобы зайти в метро ровно в то же время, что и вчера.       И да, в первый вагон он попадает по абсолютной случайности.       И парнишка-незнакомец тут совсем ни при чем.       Юнги в это верит сильнее, чем в любые теоремы и научно доказанные факты. Людей, как обычно, утром очень много. Толпа сначала зажимает его у самых дверей, оттаптывая новые белоснежные кроссовки.       Юнги это абсолютно не устраивает, и он, движимый каким-то шестым чувством, решает вновь пробраться в угол вагона.       Просто так.       Ни на что не надеясь.       Юнги крепко цепляется за знакомый поручень, и в нос ему ударяет знакомый запах отличного парфюма.       Перед ним все тот же стриженый затылок, и, видимо, судьба над ним действительно решила поиздеваться.       Хосок переводит взгляд на руку, переставая изучать крепления поручней к потолку. Мысль, что это тот же человек что и вчера, проносится в голове подобно скорому поезду, снося все остальные мысли. Хоби не дергается и ведет себя максимально расслабленно, словно все идет как обычно. Живот он втягивает и к стене прижимается просто так. Обычное движение в час-пик в метро. Линии поведения здесь всего две: занять или максимально много места или максимально мало. Рюкзак сползает по плечу, повисая где-то в районе локтя, но Хосок не торопится его поправить. Он ловит себя на мысли, что чего-то ждет, покусывает губы в нетерпении. Если это тот же парень, то он прижмется снова, или все случившееся вчера случайность? И как реагировать? Ведь это максимально странно — хотеть подобных прикосновений. Хосок краснеет от собственных мыслей, и кончики ушей выдают его волнение со всеми потрохами.       Юнги опускает свой взгляд вниз, не может не.       В этот раз на парнишке довольно обтягивающие джинсы, а не бесформенный рэперский мешок. И надо сказать, выглядит его зад действительно аппетитно. Возможно, его обладатель ходит в зал или занимается спортом.       Юнги инстинктивно облизывает губы, задерживает дыхание на секунду и опускает свободную руку на бедро чуть ниже ремня, на пробу.       Хосок вцепляется в поручень ниже чужой руки. В то, что ладонь на бедре — случайность, поверить сложно. На него не напирают и не прижимаются. Прикосновение уверенное и, к стыду Хоби, приятное. Он не предпринимает попытки скинуть руку или что-то сказать. Ему интересно, что дальше, чем это может закончиться. В конечном счете Хоби может завершить это в любой момент, просто выйдя. Но он не двигается, лишь чуть опускает голову, давая свое молчаливое согласие.       Юнги удивляется, не чувствуя совсем никакого сопротивления. Наоборот, ему будто дают полный карт-бланш.       Ситуация становится интереснее и горячее с каждой секундой. Никто вокруг даже не смотрит на них. Двое сонных студентов в углу, все стоят спинами к парочке, да и что там такого особенного может быть?       Юнги делает крохотный шаг вперед, и пространство между ними сокращается до нескольких миллиметров. Он аккуратно ведет рукой ниже, к самим ягодицам, упругим и сочным.       Хосок смотрит вбок и чуть назад, насколько возможно. Он думает, что это может быть каким-нибудь пранком или скрытыми съемками. Встречал он такое видео пару раз. Но людям вокруг нет до Хосока никакого дела. Он дергает свободной рукой, чуть заводит ее назад, словно готов прекратить все это, в конечном итоге съемку может вести и тот парень, что стоит за ним. Хоби не касается чужой кожи, лишь проезжается по ткани джинс, выдыхает и чуть подается назад, не давая себе времени передумать.       Юнги сглатывает вязкую слюну. Он ожидал всего, но не того, что незнакомец начнет сам подставляться. Это возбуждает похлеще самой качественной порнухи. Вокруг толпа людей, в любой момент кто-то может их заметить.       Но Юнги мало заботят чужие взгляды.       Он вплотную прижимается к парню сзади, слегка елозит бедрами, продолжая рукой поглаживать подкачанную задницу, которую очень хочется увидеть без одежды.       Хосок вытаскивает один наушник на всякий случай, вдруг незнакомцу захочется что-то сказать. Он сам открывает рот, но вместо слов вырывается шумный выдох. Он упирается рукой в стену и чувствует, как возбуждение подкрадывается, заползает под кожу, растекаясь от того места, где лежит чужая рука. Хоби жарко. Он поправляет ворот толстовки, а потом тянет ее вниз, прикрывая ширинку.       Юнги замечает, как парень вытаскивает наушник, и, стараясь не думать лишний раз, наклоняется к чужой шее и шепчет тихо, специально понижая голос:  — Нравится?       Юнги снова подается бедрами вперед, проезжаясь своим членом по чужой заднице. И это горячо даже через несколько слоев плотной джинсовой ткани.       У Хосока звездочки перед глазами мерцают. Голос, член, рука — и все это в самый час-пик. Он не может перестать оглядываться, пытаясь заметить подвох. Хоби встречается взглядом с девушкой, и та улыбается ему. Но Хосок от этого лишь сильнее краснеет и отворачивается.  — Да, — все, что он может ответить.       Он давит в себе желание развернуться и посмотреть. Лучше уж не знать, кому принадлежат рука и голос. Хосок, признаться, очень боится разочароваться.       Юнги просто усмехается в ответ и переводит свою руку на живот незнакомца, скрытый под одеждой.       Он поглаживает, приподнимает самый край, касаясь кромки кожи кончиками пальцев. Хосока прошибает. Он хватает ртом воздух и зажимает чужую руку, положив свою поверх.  — Не надо, — Хоби побаивается того, что может случиться дальше. Воображение подкидывает такие картинки, что члену в джинсах становится тесно.  — Почему же? — шепчет Юнги. — Твое тело говорит об обратном, — он почти шутливо пробегается пальцами по чужой ширинке, быстро потом их убирая.       Хосок не знает, что ответить. Потому что я боюсь кончить в метро? Не хочу ходить возбужденным весь день? Или банальное: «мы не до такой степени знакомы»?  — Просто… не надо, — Хоби не знает, куда деться от разрывающих его желаний. Тело просит большего, и это туманит разум. Хосок хочет эти пальцы на своем члене, представляет, как они скользят по нему прямо здесь, в этой тесноте.       Хоби просит остановиться, но сам еле слышно поскуливает, когда рука исчезает с ширинки.  — Как скажешь, — фырчит Юнги, еще раз сжимая чужие ягодицы и тут же убирая руки.       Он, довольный собой, выскакивает из вагона на несколько станций раньше.       На сегодня он достаточно наигрался.       Хосок разворачивается, но даже спину толком разглядеть не успевает, слишком многие здесь выходят. У него красные щеки, взгляд с поволокой и разочарование, из которого рождается желание повторить это снова. И позволить ему больше?       Хосок доезжает оставшиеся до университета станции в прострации. Он остается каким-то потерянным весь день до самого вечера и не может перестать думать о случившемся. От друзей отмахивается дежурными фразами про головную боль и легкое недомогание.       Уже вернувшись домой, Хосок обнаруживает на столе сверток, про который даже не вспомнил утром. Мама очень просила передать его сыну своей подруги и обязательно сегодня. Там что-то очень важное, вроде бы нужное для учебы, какие-то документы. Хосок отчетливо припоминает, что хотел сделать это после окончания пар: заехать по адресу и отправиться домой. Хоби с грустью смотрит на часы, скидывает рюкзак и берет в руки злосчастный сверток.       Нужно ехать.       В метро в это время почти никого нет. Хосок даже переодеваться не стал, не хотел тратить на это время. И поесть тоже толком не получилось, перехватил на улице кое-что. Но желудку слишком мало, он напевает ему песни о несчастной любви к рамену и их слишком долгой разлуке. Хосок наклоняется вперед, опирается на колени и прикрывает глаза. Сейчас бы оказаться в теплой постели, а не ехать непонятно куда.       Когда Хоби оказывается на улице, уже совсем темно, он подсвечивает телефоном бумажку с адресом, оставленную мамой, и сверяется с домами вокруг. Нужный Хосок находит минут через десять. Дом невысокий, ничего примечательного, в подобном живет он сам и еще сотни студентов. Хосок поднимается до квартиры и звонит.       С сыном лучшей маминой подруги они знакомы очень поверхностно. Мелкими еще общались, но потом семьи разъехались, и если родители поддерживали близкие отношения, то детям это было не нужно. Каждый оброс своей компанией, и даже с праздниками друг друга не поздравляли.  — О! Привет! Заходи, — Намджун распахивает дверь пошире. Он удивлен, но кого только судьба не приносила к его порогу.  — Привет, Намджун, — Хосок проходит внутрь, чтобы не разговаривать в дверях. — Мама тут просила тебе передать. Сказала, что это очень срочно. Прости, что так поздно приехал. Учеба все мысли из головы выбила, — не учеба, конечно, а кое-что другое, но об этом Хоби молчит.       Юнги, улыбаясь во все белоснежные тридцать два, выбегает из метро на улицу. Погода отличная: тепло.       Теперь еще и настроение прекрасное. Кто бы мог подумать, что утро действительно бывает добрым?       Юнги всегда любил эксперименты сексуального характера, и вот теперь один из его тайных фетишей начинает сбываться.       Секс в общественном месте.       Ну почти.       Да еще и с незнакомцем.       Сначала было до жути неловко, но потом Юнги, как и его утренний пацан, смог втянуться и получить удовольствие. Эти легкие касания оказались ничуть не хуже полноценного оргазма. Ощущение чужих взглядов на собственном затылке. Чужое податливое тело под руками… Юнги зажмуривается и решает пока поток мыслей прекратить. На сегодня приключений точно достаточно.       Он справедливо решает на пары уже не идти: до университета все равно доехать не удалось да и погодка действительно что надо. Жалко такой чудесный день проводить в душных стенах серого здания.       Юнги забегает в ближайший магазин, покупает пару пачек лапши, пиво и каких-то совсем простых закусок. Расплатившись, он пишет сообщение Намджуну — своему лучшему другу — о том, что заедет через час.       По дороге Юнги еще забегает в небольшую кафешку за порцией острой курочки. Намджун по утрам обычно злой и всем недовольный, нужно как-то задобрить друга.  — То есть ты реально подумал, что подрочить незнакомому парню в метро, было отличной идеей? — спрашивает Намджун удивленно после пятой банки пива. Когда они успели накидаться — понять сложно. Но вот уже Юнги сидит и хвастается своими любовными подвигами.  — Да не дрочил я ему. Так, потерся немного, погладил там и здесь. Но он сам согласился, двигал бедрами, как блядь. Не будь это метро, — вздыхает Юнги разочарованно, медленно пережевывая уже остывший завтрак (обед? ужин?).  — Тебя и метро, видимо, не сильно останавливает. Что за извращение вообще. Все же смотрят, — восклицает Намджун, дергая рукой слишком сильно и проливая пиво на футболку.  — В том и интерес. Что все смотрят, — фыркает в ответ Юнги. — Ты почему, кстати…       Договорить Юнги не успевает из-за звонка в дверь.  — Сейчас вернусь, — уверяет Намджун, неровно направляясь ко входу в свою маленькую квартирку.       Юнги пытается рассмотреть незнакомца, прищуриваясь. Сначала не получается, но он четко улавливает нечто знакомое. Одежда? Где он ее видел? Скорее всего, в магазине, конечно. Но от странного чувства все равно отделаться сложно.       И только, когда Намджун отходит немного в сторону, а парень в дверях разворачивается полубоком, чтобы скинуть рюкзак, до Юнги доходит.       Этот вид сзади он ни с чем не спутает.       Утренний незнакомец сам его нашел.  — Вот держи, — Хосок протягивает Намджуну сверток и смущенно улыбается. Судя по запаху алкоголя, он не вовремя. — Прости, что прервал. Вы отдыхаете?       Хоби заглядывает внутрь квартиры просто из любопытства. Намджун явно здесь не один, но вроде бы не с девушкой, значит ничему пикантному он не помешал.  — Вроде того, — мягко улыбается Намджун. — Пары прогуливаем. Хочешь с нами пропустить баночку пива? Если не спешишь никуда, конечно. Все-таки давно не виделись.  — С удовольствием. Вечер уже, спешить некуда, пары завтра легкие.       Хосок скидывает обувь и идет следом за Намджуном. В комнате душно, на полу и на столе стоит пиво, а еще сидит какой-то парень. Хоби видит его впервые. Он кланяется почтительно и стягивает толстовку. Иначе не вздохнуть.  — Привет. Я Хосок. Мы с Намджуном общались, когда мелкие были, мамы дружат.       Юнги улыбается широко-широко и пьяно, от уха до уха. Теперь он еще и имя своего «приключения» узнал. Может ли судьба быть к нему еще более благосклонна?  — Привет, приятно познакомиться. Я — Мин Юнги, будущий архитектор и по совместительству лучший друг Намджуна. Не всегда я этому рад, конечно, — язвит Юнги, зыркая в сторону Намджуна. — Присаживайся.       Хосок принимает приглашение и оказывается рядом с этим самым Юнги. Неловко. Парни явно не первый час сидят, а Хоби чист, как весенняя роса. Он залпом выпивает половину предложенной ему банки и морщится. Следовало бы поесть сначала. Алкоголь бьет в голову, словно поднялся на высокоскоростном лифте, и Хосок улыбается от легкого дурмана.  — А я в Сеульском учусь. На кого — не так важно. Учеба достала порядком, а компания моя в другом городе осталась. Так что тут я примерный ученик.       Пока Хосок потягивает свое пиво и рассказывает какие-то незначительные мелочи, Юнги успевает оценить его.       Хорош.       Хосок очень красивый, особенно его улыбка и глаза. И тело — стройное, подтянутое. Юнги явно знал, кого зажать в метро.  — Прямо уж такой примерный? — тянет Юнги, подвигаясь к Хосоку ближе, будто потягиваясь за чипсами.       Хоби не отодвигается, даже наоборот, придерживает парня, чтобы не завалился ненароком.  — Пары стараюсь не пропускать. Оценки тоже хорошие, правда иногда приходится ночами над конспектами сидеть. Личной жизни у меня ноль, так что ничего не отвлекает.       Хосок допивает свою банку пива и берет следующую. Открыть аккуратно не получается. Пара капель пива летят на джинсы, и Хоби приходится немного раздвинуть ноги, чтобы стереть их сгибом ладони.       Юнги подавляет в себе какое-то абсолютно низменное желание слизать эти несчастные капли с чужой одежды.       Но пока рано для таких серьезных откровений.  — Ну как же так? Учеба учебой, а личная жизнь должна быть по расписанию. Ночью, днем… Даже утром можно на это найти время.       Юнги смотрит Хосоку прямо в глаза, не отрываясь.  — Да как-то… — Хоби от такого взгляда теряется, тормозит немного, но прервать гляделки не получается. Это как гипноз или те игрушки дурацкие с шариком, когда ты следишь за тем, как он по спиралькам и желобам катится. — Не с кем. Особо никто не предлагал, кроме…       Хосок отчаянно краснеет, совершенно не кстати вспомнив парня утром, этот Юнги еще и смотрит так, словно насквозь всех его скелетов видит.  — Юнги, засмущал совсем Хосока, не наседай, — шипит Намджун.  — Да ладно тебе, зануда. Просто интересно, почему у такого красавчика настолько унылая личная жизнь, — хихикает Юнги.  — Ну, а где я парня найду? — Хосок не сразу понимает, что ляпнул что-то не то. — В институте не до этого. В метро что ли?       Он улыбается. Потому что проговорился практически чужим людям и от того, что вышло это как-то легко. Обычно Хосок за языком следит. Кому какое дело до его предпочтений. А тут нелепо так вышло. Он уже думает, как ответить на вопрос об этом самом.  — Парня, значит? — хмыкает Юнги. — Не напрягайся так, Хосок, можешь сделать лицо попроще. Я — бисексуал, Намджун… А он сам, по-моему, еще не понял, — смеется Юнги легко.       Намджун краснеет от неловкости ситуации. Вот уж собрал друзей. Видимо, правду говорят, что все представители ЛГБТ сообщества чувствуют друг друга на каком-то особом уровне.  — У тебя, значит и парень есть? Ну или девушка? — Хосок взглядом по ним бегает. — Или вы… Оу, я понял. Не догадался сразу.  — Да я с ним ни за что! — вскакивает Намджун с места. — Хосок, ты неправильно все понял, мы правда просто друзья.  — Да-да. Эта дылда совсем не в моем вкусе, — подтверждает Юнги. — Я вообще свободен, как ветер. Серьезные отношения пока все равно не для меня. Учеба, тусовки, баскетбол, подработка — все это отнимает слишком много времени.  — Ого! Насыщенная у тебя жизнь, — Хосок в улыбке расплывается. Ее, пьяную, не сдержать никак. — У меня из приключений только прикосновения всякие случайные. Парни, — Хоби почти шепчет и вперед подается, чтобы секрет большой рассказать, — а у вас был секс с незнакомцем?  — Никогда и ни за что, — отрицательно мотает головой Намджун. — Мне нужно узнать человека, установить с ним эмоциональную связь… Секс ради секса не для меня, увы.  — А у меня было пару раз, — признается Юнги. — С несколькими девчонками, с которыми познакомился в баре, и с парнем из хорнета. Мы с ним только адресами и обменялись. Я даже имени его не знал, только никнейм.       Юнги ничуть не врет. Он ничего против секса на одну ночь не имеет, когда совсем припрет.  — У меня вот тоже не было, — Хосок банку в руках сжимает несильно, пиво уже совсем теплое. — Я, Намджун, как и ты, всегда считал, что нужно какую-то симпатию наладить. Ведь иначе не встанет просто. Но в последнее время задумываюсь, что нет в этом ничего такого. Может, даже и круто, что ты этого человека впервые видишь и не знаешь о нем ничего. Фантазию включил и представил кого угодно на его месте.       На последних словах, все так же улыбаясь, Хосок ловит взгляд Юнги. Можно вот и его представить, почему бы и нет. Прикрыл глаза и думаешь о том, как чужие пальцы к тебе под футболку лезут.  — Не понимаю я вас, — бурчит Намджун, допивая свое пиво.  — А зря, Намджун-и, — улыбается Юнги. — Хосок, очень советую попробовать. В этом правда нет ничего такого. Мы все люди, и у нас есть свои потребности и желания. Так что не сдерживайся, красавчик.       Юнги похлопывает Хосока по плечу одобрительно, заранее подготавливая почву для последующих игр с этим милашкой. Он твердо решил взять его «в оборот». Тем более, судя по всему, Хосок совсем не против. Он кивает Юнги в ответ.       Примерно через полчаса пиво забирает Хоби в свои объятия, ему хочется лечь прямо здесь и уснуть. Это явный знак того, что пора отправляться домой. Да и часы в телефоне немилосердно показывают близость полуночи. Хосок прощается, жмет руки и обещает наведаться как-нибудь еще, как будет время.       Метро полупустое, и до дома Хоби добирается без приключений. Его сопровождают лишь мерный грохот и собственные вялые мысли. Оказавшись в своей уютной квартирке, он почти сразу заваливается спать, лишь ставит на телефоне будильник.       Утром Хосок, на удивление, бодр и свеж. Даже просыпается раньше назначенного времени, принимает душ. Надевает чистую футболку, джинсы и неизменно толстовку. Его стиль практически не меняется. На рубашку Хоби отваживается разве что по большим праздникам или мероприятиям, даже на свидания предпочитает ходить в чем-то попроще, не видит смысла заранее врать человеку даже в таких мелочах.       Рюкзак на плечо — и очередной прыжок в эту пучину из людских тел. Место Хосока в вагоне оказывается занято. Он становится рядом и уже на следующей станции, повинуясь движению толпы, оказывается в желанном углу. В наушниках зачитывает рэп одна из восходящих звезд, и Хосок тихонечко бормочет себе под нос. Вчерашние слова Юнги оказались для него спусковым крючком. В самом деле, почему бы не позволить себе то, чего хочется. Поэтому Хоби сейчас на прежнем месте и ждет, совсем немного переживая, что его случайный попутчик может и не прийти.       Заходя в метро, Юнги уже знает, в какой вагон зайдет и чем там займется. С улыбкой на глазах, он протискивается сквозь толпу к знакомому месту. К счастью, Хосок стоит все там же спиной ко всем. Спина его немного напряжена, он точно ждет.       И Юнги, будучи в отличном настроении, не хочет мучать своего маленького вуайреиста.       Он подходит сзади, сразу обнимает Хосока одной рукой за талию и шепчет тихо в ухо, сдувая чужие волосы:  — Соскучился?       Юнги нарочно меняет голос, чтобы его не узнали, вчера-то им удалось познакомиться. Хосок специально не засовывал в одно ухо наушник, чтобы теперь, вздрогнув от звука чужого голоса, немного податься назад. Он чувствует на себе чужую хватку, твердую и уверенную. От этого не по себе, коленки подгибаются и сердце стучит быстрее. Волнение.  — Не больше, чем ты, — выдыхает Хосок.       Ему голос менять незачем. Он и подумать не может, что человек сзади знает его вне этой ситуации. Знакомый бы не стал вытворять подобное. Хосок уже привычно спускает рюкзак на руку, чтобы скрыть все, что будет твориться, от посторонних глаз.  — Думаешь, я так сильно скучал? — мурлыкает Юнги Хосоку в ухо.       Рука его мягко забирается под плотную ткань толстовки, оглаживает ожидаемо упругий живот, напряженный. Скользит одними пальцами чуть ниже, по кромке джинс, легко, едва касаясь.  — Да, — шепчет Хосок чуть слышно, топя в себе желание положить руку поверх чужой.       Все прикосновения такие дразнящие, осторожные, что Хоби хочется взвыть. Он примерно прикидывает, сколько у них времени, и ерзает в нетерпении. А вдруг его попутчик, как и вчера, просто выйдет через пару станций, оставив Хосока разгоряченного, изнывающего от желания чего-то большего. Или все же…       Хоби хочется прижать его руку к себе, чтобы прикосновения не казались призрачными, но он сдерживается, лишь дышит глубже и реже.       Юнги быстро оглядывается, но на них ожидаемо никто не смотрит. Все повернуты спинами, на обоих объемная одежда, да и рюкзак оказался неплохим прикрытием.       Юнги вдыхает, собираясь, и медленно одной рукой вытаскивает пуговицу на джинсах Хосока из петельки, благодаря всех богов, что на нем нет ремня. Следом идет молния, но ее расстегивать до конца нет смысла. Джинсы могут, в конце концов, просто упасть, и вот это будет совсем неловко.       Юнги себе просто оставляет достаточно места, чтобы просунуть руку внутрь. Он тут же натыкается на каменный стояк, да еще и весьма внушительного размера, судя по всему. Юнги хмыкает одобрительно и поглаживает ладонью хосоков твердый член сквозь ткань белья.       Хоби дышит прерывисто, для стонов сейчас совсем не место. Он по сторонам даже не смотрит, прикрывает глаза и сжимает поручень, чтобы не упасть. Ему так хочется облокотиться на того, кто стоит сзади, уложить голову ему на плечо и двигаться в такт. Так приятно, что внутри словно растекается целое море, щекочет прибрежной волной. Хоби чуть отступает назад, совсем немного, всего полшага для того, чтобы упереться задницей, стать ближе.  — Какой нетерпеливый, — ласково тянет Юнги, прижимаясь в ответ.       Рука его наконец забирается за саму резинку трусов. Там жарко и тесно. Головка члена уже совсем влажная от смазки, и Юнги большим пальцем мягко поглаживает ее, надавливая чуть-чуть.       Вся эта ситуация до безумия абсурдна и сюрреалистична. Но вот он стоит, надрачивает почти-незнакомцу в метро и получает кайф похлеще, чем от групповушки с самыми горячими парнями и девчонками.       То ли момент такой особенный, то ли Хосок — волшебник, но Юнги уже давно не был настолько возбужден. — Ах… — Хосок вздрагивает от звука собственного голоса и оглядывается по сторонам, словно его поймали с поличным.       Он облизывает пересохшие губы, переставляет руку немного выше. Рюкзак тяжелый и поэтому сползает. Нужно следить, чтобы не опустился слишком сильно. Хоби смотрит вниз, и от этого зрелища ему становится еще жарче. Из-за толстовки и джинс толком не видно, как движется чужая рука, но воображение прекрасно все дорисовывает. Хосок переводит взгляд на стену, на людей, у него щеки пылают, в горле пересохло. Его все это ужасно заводит, и член словно сам в чужую руку ложится.  — Будешь стонать так громко, все в вагоне узнают, какая ты шлюха, — выговаривает Юнги, медленно-медленно поглаживая член Хосока своими пальцами так, чтобы его движения кистью подозрений не вызывали.       Он прижимается собственными бедрами к чужой заднице и потирается немного членом между аппетитными половинками. Так хочется избавиться от бесконечных слоев одежды, почувствовать упругость этих ягодиц, но пока нельзя.       Сейчас интересно и без этого.       Хосоку становится стыдно. Он кусает собственные пальцы, чтобы не быть таким громким. Замирает. Задерживает дыхание и старается не тереться так откровенно, совершать меньше движений. Но выдохи все равно выходят слишком громкими. Хоби заводит свою руку назад и трогает Юнги, старается зацепиться за него.  — Теперь решил сдерживаться? Стыдно, Хосок-и? — сладко выдыхает Юнги. Ему выходить через одну станцию, времени на развлечения осталось мало, но подарочек оставить хочется. Юнги усмехается и сильнее сжимает член Хосока, вторую руку перенося на затылок, удерживая.       У Хоби округляются глаза, и вся сладкая нега, весь дурман спадают моментально. Он словно прозревает и впервые видит, где находится. Хосок дергается. Ему необходимо увидеть того, кто стоит сзади. Голос кажется смутно знакомым, но они точно не постоянно общаются, тогда бы он узнал. Хосок сглатывает. Кладет руку поверх своей ширинки, словно пытается прикрыться. Это точно не какой-то пранк? Не шутка? Он не найдет потом видео со своим членом на каком-нибудь дешевом порносайте?  — Назовись. Что тебе нужно? — голос скрипучий, сбивается. Хоби только недавно сладко постанывал от удовольствия, а теперь его будто в воду ледяную окунули. — Скажи свое имя.  — А в чем тогда интерес? Давай, я лучше останусь незнакомцем, а то вся магия момента исчезнет.       Юнги, продолжая крепко удерживать Хосока на месте, чтобы тот не оглядывался, целует его в шею влажно и прикусывает напоследок. Когда поезд останавливается, он тут же проваливается в толпу людей, буквально вытекая из вагона. Юнги одет в объемное худи с капюшоном, так что даже со спины не узнать. Очередное доброе утро он, наконец, проводит на лекциях.       Хосок резко оглядывается, как только хватка пропадает, разворачивается, но в толпе почти идентичных спин ничего не понятно. Студентов полно, да и мужчин тоже. Хосоку кажется, что он никого из них не знает. Рядом какой-то парень начинает хихикать, и только тут Хоби понимает, что стоит с расстегнутыми штанами. Он разворачивается обратно и буквально багровеет, из кончиков ушей того и гляди пар повалит. Хосок застегивает молнию и оставшиеся станции едет полностью слившись со стеной.       Ужасное утро.       Хоби старается в университете никому в глаза не смотреть. А вдруг это тот самый человек? Можно же было пересесть в другой вагон. Возможно, они учатся на одном потоке. Хосок на переменах шерстит сайты, выдыхая лишь к вечеру от облегчения.       Его нигде нет.       Юнги после пар освобождается достаточно рано и решает на удачу прогуляться до главного корпуса Сеульского университета. Дорога до него не близкая, приходится несколько остановок проехать на автобусе. Но Юнги полон желания увидеть Хосока снова. Шанс совсем небольшой, все-таки факультетов огромное количество, студентов несколько тысяч, но вдруг? Он знает, что Хосок ровесник Намджуна, а значит должен учиться также на последнем курсе бакалавра. Это немного сужает круг поиска, но задача легче не становится.       Юнги садится на лавочку возле центрального входа, высматривая в толпе студентов знакомое лицо. Ужасно хочется закурить, но охранники его тут же выпрут и выпишут штраф, а проблемы сейчас точно ни к чему.       Юнги признается себе в том, что Хосок его зацепил и довольно сильно. Пока, конечно, больше в плане сексуальном, но мало ли? Вдруг это станет чем-то большим?       Загадывать рано, да и неизвестно еще, как Хосок отреагирует, когда узнает своего утреннего «сопровождающего».       На удивление Хоби, его окружение не выглядит подозрительным. Никто не делает намеков, не шутит на тему попутчиков и подобного. Хосок даже немного расслабляется. Может, тот парень, а Хосок все же считает, что по возрасту они где-то рядом, просто слышал его разговор с кем-то, в телефоне подсмотрел, пока рядом стоял. Правдоподобных вариантов находится масса. Это успокаивает.       Хоби немного задерживается в университете. С этой игрой в детектива он совсем забыл, что обещал помочь преподавателю. Тот просто выловил его на выходе и потащил за собой. Из дверей университета Хосок выплывает примерно на час позже обычного. Начинает темнеть, поэтому он не сразу понимает мимо кого прошел. Лишь краем глаза цепляет на себе взгляд, и это заставляет его обернуться через пару шагов. Он, признаться, удивлен, даже немного взволнован встречей. С другой стороны, может, у него кто из друзей здесь учится.  — Привет, Юнги, — Хоби садится рядом и ставит рюкзак на землю. — Ты по делу заскочил или ждешь кого?  — Привет, — улыбается Юнги. — Жду. Точнее ждал — тебя. Хочешь?       Юнги протягивает Хосоку начатую пачку чипсов. Ждать пришлось долго, и он успел сбегать в магазин. Но все, очевидно, окупилось.  — О-о-о-о, — Хоби от удовольствия чуть на месте не подпрыгивает, улыбается так, что светлее становится. — Ты мой спаситель. Я с самого утра ничего не ел, — он тянется за чипсами, вытаскивая сразу приличное количество, и готов заурчать, как только еда касается языка.       Хосоку интересно, что могло привести сюда Юнги, почему он ждал его. Где-то внутри чужие слова приятно греют. Они общались совсем недолго, всего-то пива вместе попили и говорил Хоби больше с Намджуном. Юнги не такой уж и болтун.  — А зачем ждал? Мог бы позвонить. Черт, — Хосок облизывает пальцы, хотя скорее готов их откусить. — Я телефон забыл оставить.  — Вот поэтому пришлось по-старинке ждать, как Ромео Джульетту, — фырчит Юнги. — На самом деле просто освободился рано, мне было жутко скучно и решил тебя подоставать. Надеюсь, ты не против?  — Я только за. С вами классно было посидеть вчера. Да и развеяться мне не помешает, — Хоби вновь лезет пальцами в пачку, выуживая еще немного чипсов. — Утро выдалось крайне странным. Хочешь выпить?  — Давай, с удовольствием. Заодно послушаю твою странную историю, если захочешь поделиться. Знаешь какие-нибудь интересные места? Я нечасто тут бываю, — Юнги продолжает довольно улыбаться, отдавая чипсы Хосоку в распоряжение. Ему невероятно интересно, как развернется сегодняшний вечер. Хосок в своей простой одежде все равно выглядит удивительно привлекательно и как-то почти мило. Стройная фигура, симпатичное личико, яркие, горящие интересом глаза. Юнги непросто сдерживать себя рядом с такой красотой, но к активным действиям переходить точно еще рано.  — В паре кварталов отсюда есть классный бар. Сам там не был, если честно, но ребята из группы очень хвалят. До меня ехать далековато, да и пожрать дома нечего.       Хосок цепляет рюкзак с земли и ведет Юнги в небольшой бар неподалеку. Места там пока есть, еще не очень поздно и постоянные посетители не успели облюбовать все столики. На улице прохладно. Ребята заходят внутрь, выбирают столик поближе к бару и подальше от выхода.       Хоби выдыхает блаженно. Заказывает себе пиво и лапшу с морепродуктами. Аромат просто потрясающий, желудок отзывается тихим урчанием. Есть хочется страшно. Хосок сейчас ни от чего не откажется.       Юнги останавливает свой выбор на бокале стаута. Он не особо голодный, но за компанию заказывает рис с острой свининой. Берет сразу две порции, чтобы завтра дома была хоть какая-то еда.  — Ну что, расскажешь про свое утро? Или это государственная?       Юнги внимательно смотрит на довольного Хосока, которому принесли еду, и с огромным интересом ждет ответа.       Хоби закидывает в себя лапшу, почти не жует ее, запивает пивом. Лишь насытившись, он может продолжать общение. Так и говорить приятнее, и ситуация не кажется такой уж провальной.  — Помнишь, мы вчера про секс с незнакомцами говорили, — Хосок старается вести себя потише. — Такая ситуация глупая, — он мнется, не знает как сказать. — Я же до универа на метро добираюсь. Вот пристроился ко мне парень один сзади. Мы в давке потерлись, вроде как без намеков каких-то и разошлись спокойно. Но на следующий день он снова позади меня встал и трогал уже более откровенно. А сегодня… Черт, он ведь реально дрочил мне, не особо активно, но все-таки.       Хосок, пока говорит, краснеет весь, пьет постоянно, чтобы сухость в горле убрать и смелости себе прибавить. Ему неудобно все это рассказывать, стыдно как-то, но вроде обмолвился уже. Да и Юнги в плане секса довольно раскрепощенный, может, посоветовать сможет, как вести себя.  — Это все уже странно. Но он меня, видимо, знает, по имени назвал. А вот я его не разглядел даже. Хожу целый день по сторонам оглядываюсь. Так стыдно. Может, мне в другой вагон завтра сесть а, Юнги? Или вообще на автобусах добираться?  — А тебе понравилось? — парирует Юнги, игнорируя все вопросы Хосока, которые он задавал, краснея до кончиков ушей. — Это было приятно? Ты не подумай, мне просто любопытно. Если да, то зачем же лишать себя удовольствия и пересаживаться на другой транспорт? Ты не думал, что просто кто-то так странно решает за тобой ухаживать? Ведь если бы у человека были какие-то плохие намерения, он еще в первый раз все бы сделал.  — Понравилось, — Хосок на стол руки кладет, сползает почти полностью со стула. — Но это как-то слишком странно. Да и что за ухаживания такие? Вот ты бы стал так ухаживать? Тем более он точно не из ближайших знакомых, я бы узнал по голосу. А так… Мне кажется, что это шутка какая-то, вроде развести меня на секс за десять дней.  — Ну, может, тогда оставить все, как есть? Я согласен, что это странно, но, признай, тебе ведь интересно, чем история может закончиться? Да и на развод не похоже, опять же, слишком долго, — Юнги делает невероятно задумчивый вид, будто правда ничего не знает. — Звучит довольно… Возбуждающе.       Юнги облизывается и подпирает щеку ладонью, слегка прикрывая глаза. Он хорошо флиртует, умеет это и любит. Поэтому хочет проверить Хосока еще и вне метро.  — Чем это может закончиться, — бурчит Хосок и заказывает им еще пива. — Тем, что я кончу в вагоне метро. Сегодня и так на грани был. Лучше не вспоминать.       У Хоби от одних мыслей об инциденте в штанах поднимается. Ну не Юнги же свой стояк демонстрировать. Хотя его, видимо, вся эта ситуация даже забавляет. Хосок смотрит ему в глаза и краснеет еще больше, взгляд у него такой цепкий, будоражит, словно он все грязные мыслишки видит.  — А чем так плохо кончить в вагоне метро? — тихо смеется Юнги. — Я бы попробовал, мне вот жутко интересно. Тот, кто тебя лапал, явно знает, как доставить удовольствие.       Юнги себе льстит бесстыдно, но не без оснований. Тянется ко второму бокалу пива, якобы случайно задевая ладонь Хосока, но задерживаясь прикосновением дольше положенного.  — Как в универ после этого идти? — Хоби улыбается. То ли пиво действует, то ли тихий смех Юнги, но Хосок расслабляется. Проблема не кажется настолько глобальной. Может и в самом деле он зря дергается. Знает и знает его тот парень, не такое уж это сакральное — его член на ощупь.       Хосок трогает чужие пальцы без особого подтекста, просто так.  — А ты носи теперь с собой всегда запасную пару белья и штанов, в метро везде есть туалеты — переоденешься, не вижу проблемы никакой.       Юнги довольно отмечает, что Хосок ненавязчиво, может, сам того не понимая, отвечает на его прикосновения. Это тешит самолюбие, и Юнги решается немного погладить чужое запястье, приподнимая рукав толстовки.  — Идея неплохая. Да и так вещи всегда могут пригодиться, мало ли, — Хосок отмечает про себя ее как стоящую. Из уст Юнги все действительно звучит вполне решаемо.       Прикосновения пальцев к своей коже он замечает почти сразу, смущается немного. Спросить напрямую он пока не решается, поводов нет, может, такое для Юнги в порядке вещей. Хоби почему-то поглаживает шею, то место, где сегодня оставили поцелуй, и вновь улыбается.  — Да, ведь все может случиться, Хосок-и. Мало ли, как начнется или закончится твой завтрашний день, — Юнги встает со стула, перегибается через стол и голосом, которым утром он шептал пошлости Хосоку на ухо, говорит: — Ты ведь такая шлюха, Хосок-и.       До чуть припудренного алкоголем мозга Хоби доходит не в ту же секунду, ему нужно выждать еще парочку. Но после этих слов, после того, что и как было сказано, все резко становится на свои места. Пазл чудесным образом собирается. В голове Хосока первобытный суп рождает наконец рыб, животных и все остальное.  — Ты?! — Хосок тоже встает, чтобы быть на равных. Он старается не кричать, но некоторые слова все равно получаются громче остальных. — Так вот к чему эти твои «вперед», «не теряйся». Ты себе почву подготавливал. Нашел, с кем позабавиться. Игрушку нашел? Я тут ему истории рассказываю, а он больше моего знает. От скуки мысль так развлечься в голову залетела? Тебе понравилось, Юнги-я? Спасибо за совет про трусы, очень дельный, тебе жизнь явно облегчит. Салфетки брать, чтобы ручки вытереть?       Хоби неприятно, даже противно. И не в самих ласках дело, а в обмане. Ужасно паршиво это: не знать всей ситуации. Рассказывать самое сокровенное, интимное, не предполагая, что виновник всей ситуации сидит перед тобой. А что если они с Намджуном это обсуждали? Юнги делился тем, как круто облапошил бедолагу в метро. Что если это было спланировано и он промышляет этим, скажем, пару раз в месяц? С кем-то прокатывает, кому-то мимо. Хосок ведь еще и признался, что ему понравилось. Его чувства, мысли, голышом выставили на улицу, на всеобщее обозрение. Хоби думал, что рассказывает о событиях другу, делится щекотливой ситуацией, а вышло вот что.       Как общаться теперь, как в глаза смотреть? Или Юнги вчерашний разговор вдохновил на подвиги? У института, видимо, ждал специально, самомнению не спалось.       Хосок реально белье собирался взять, может, даже узнать как-то имя, подружиться. Вдруг действительно за ним так специфически ухаживали, напрямую стеснялись? Приободрить хотел, телефон на стикере написать, чтобы звонил, и как-то по-человечески встретиться, выпить, поговорить.       Теперь желание только домой и ездить на автобусах или лучше пешком.       Никто не прижмется.       Юнги, если честно, совсем не ожидал настолько негативной реакции на свои слова. Он предполагал, что Хосок может расстроиться, наорать, но не сбежать вот так вот. Возможно, это все алкоголь и как последствие слишком развязанный язык, но Юнги точно рассчитывал на другой исход.       Успокоить расстроенного Хосока, загладить вину бутылочкой хорошего виски и провести остаток ночи в постели за более приятным занятием, чем просто сон.       Но, увы, все идет не по плану.       Юнги, растерянный и озадаченный, допивает свое пиво и, тяжело вздыхая и расплачиваясь, между прочим, за двоих, выходит из бара.       На улице уже совсем холодно, тонкая толстовка нисколько не спасает. Полуночный Сеул — сонный и пустой — не особо вдохновляет Юнги на длительные прогулки, и он в итоге решает взять такси. Неоправданно дорого, но до его дома отсюда далековато, метро закрыто, а искать автобусы нет никаких сил.       Юнги ждет минут пять, не больше, за это время успевая выкурить целую сигарету, и запрыгивает в желтую Кию.       В дороге его клонит в сон, а перед тем, как совсем отрубиться уже на пороге своей комнаты, он решает все-таки извиниться перед Хосоком за свой некрасивый поступок.       Хосок на полпути домой останавливается, разворачивается и даже дергается пойти обратно. Поспешил с выводами, уже не в первый раз, и, может, следовало дать возможность все объяснить. Но.       Хосок садится на поребрик неподалеку и засовывает руки в карманы толстовки. Секс, конечно, не запретное райское яблочко, да и он далеко не Адам, но все же эта тема. Юнги говорил о нем так просто. Может, и правда: «нравится — наслаждайся». Но в этом отношении Хоби все же был ближе к Намджуну. Он предпочитал общение, легкий флирт, постепенный переход к чему-то большему. Нет, Хосок не ханжа. Спонтанный секс, огонь и страсть — этого никто не отменял. Юнги неплохой парень, и, возможно, их общение могло бы привести к чему-то. Но Хосок чувствовал себя уязвленным. Вся ситуация в метро была для него довольно щекотливой. Хотя, признаться честно, хотелось бы дойти до конца, хотелось бы кончить в этом чертовом вагоне, прочувствовать как это. Снова ощутить, как подгибаются колени и адреналин бьет в голову.       Если подумать, Хоби не против того, чтобы Юнги трогал его член. Даже в метро. Он добирается до дома лишь часа через полтора и заваливается спать. Голова трещит от мыслей и алкоголя.       Утром Хосок привычно принимает душ, чистит зубы, одевается и берет с собой смену белья на всякий случай. Он идет пешком и не заходит в метро на своей станции. Он пытается игнорировать внутренние вопросы, и ему это почти удается. Почти. Хоби буквально влетает в вагон на следующей станции и, протиснувшись в свой привычный угол, замирает. Хосок обхватывает поручень, вынимает наушник и ждет. Ему же понравилось…       Юнги долго думает, как может извиниться перед Хосоком. На утро его накрывает каким-то невероятно тяжелым чувством стыда и обиды. Он действительно не хотел расстраивать и отпугивать Хосока, но развязанный алкоголем язык сделал свое дело.       Юнги вздыхает, лениво собирается и решает, что нужное решение придет само и чуть позже.       Он немного надеется встретить Хосока в метро — шанс маленький, но все-таки есть. Поэтому Юнги по дороге к метро забегает в роскошную пекарню с завышенным ценником, но вкуснейшими десертами. Выбирает дольше положенного, рассматривает красивые витрины. В итоге покупает две ароматные булочки и упаковку шоколадного печенья. Да, это как-то по-детски и инфантильно, но Юнги такой подарочек кажется жутко милым.       Хотя он даже не уверен, сможет ли встретить Хосока, чтобы передать сладость.       Юнги без особой надежды спускается в метро и чуть ли не прыгает от счастья, заметив знакомую макушку. Довольный, он протискивается в любимый угол, резко хватает Хосока одной рукой за талию и быстро-быстро шепчет в ухо:  — Прости меня, пожалуйста, я был пьяный и вообще дурак, вот возьми, это должно быть вкусно.       Хосок вздрагивает, когда его резко хватают. Но сбивчивый голос объясняет ситуацию, и все становится на свои места. Хоби улыбается. Он рад, что Юнги вновь оказался здесь. Это будоражит, волнует и настолько приятно, что Хосок буквально светится. Он чуть разворачивается, чтобы было видно уже привычного попутчика, прячет наушники в карман.       Хоби расстегивает рюкзак. Там поверх книг, тетрадей и другого барахла лежит аккуратно сложенное белье.  — Закидывай сюда, — Хосок чуть встряхивает рюкзаком, держать что-то в руках не очень удобно, тем более если есть, куда положить. — Спасибо. И я уже не обижаюсь, сам погорячился, наговорил лишнего.       Юнги удивленно вскидывает бровь, увидев чистое белье, но решает промолчать.       Однако на заметку этот факт берет. Он складывает пакет из пекарни в рюкзак, застегивает и прижимается чуть ближе:  — Нет, правда. Я очень виноват. Повел себя, как придурок, наговорил столько обидных слов. Я тебя совсем не считаю шлюхой, Хосок-и.  — Я рад. Я тоже не считаю тебя извращенцем, хотя, кажется, этого не говорил, — Хоби прикрывает улыбкой свое смущение. От слов Юнги кончики ушей, как маячки, загораются красным. Он себя тоже не считает шлюхой, но близость Юнги и мысли о его ласках вчера слишком волнуют. — Можем вечером посидеть где-нибудь. Сегодня не очень важные пары, можно и пропустить.       Хосок отворачивается к стене, не знает, что сказать еще, да и стоять вполоборота не очень удобно. Он спускает рюкзак на руку, чтобы не задеть Юнги очередным неловким движением.  — Приглашаешь на свидание? — спрашивает Юнги тихо-тихо, аккуратно опуская свою руку на хосоково бедро.  — Можно и так сказать. Мы же вчера не договорили, и я должен тебе пиво, — Хоби чуть отступает назад, прижимаясь сильнее.  — Ты — один сплошной соблазн, — рычит Юнги, просовывая руку под толстовку Хосока, нащупывая кромку белья.       Хоби чуть втягивает живот, чтобы дать больше доступа. Он вновь поправляет рюкзак, чтобы быть уверенным — рука Юнги останется незамеченной.  — Я хочу узнать, чем все закончится.  — Специально запасные трусы ведь взял, да?       Юнги уже изученными движениями расстегивает пуговицу и молнию на чужих джинсах, своими прохладными пальцами пробегается по резинке белья, оттягивает и запускает руку внутрь. Выдох, такой сладкий и в то же время тягучий, не заставляет себя ждать. Хосок чуть откидывается назад, чтобы почувствовать спиной плечо Юнги. Внутри он буквально ликует, наконец получая то, на что надеялся, то, в чем сам боялся себе признаться.  — Да… Ты ведь пообещал, что они мне понадобятся.  — Боже, Хосок, — едва ли не стонет Юнги.       Он сжимает член Хосока у основания, проходится своей горячей ладонью вверх, накрывая влажную головку. Дрочить за слоем плотной джинсы и хлопка белья не так легко, но безумно интересно. Жар тут же подступает к лицу Юнги.       Даже с его любовью к экспериментам, он никак не мог подумать, что сможет попробовать секс не просто в общественном месте, а в метро в самый час-пик. Хосок в этот момент сжимает поручень сильнее, прокручивает руку. Ему нужно как-то выразить все то, что он чувствует. Нельзя быть громким, нельзя делать лишних движений и привлекать к себе внимание. Хоби кусает щеку с внутренней стороны. Его собственные любимые вещи в данный момент кажутся такими неудобными, ужасно узкими в совершенно неподходящих местах. Хосок дышит часто. Ему кажется, что это выглядит слишком подозрительно, но по-другому не выходит. Он кусает губы, придумывая в голове, как могут истолковать его поведение.  — После всего этого я просто обязан увидеть, как ты себя ведешь, когда вокруг нет толпы людей, — выговаривает Юнги, едва сдерживая собственные эмоции.       Все его лицо давно уже пошло неровными красными пятнами. Запястье немного затекает, но Юнги упорно продолжает двигать рукой по хосокову члену уверенно, но медленно, концентрируясь больше на головке, поглаживая ее большим пальцем. Он чувствует, как по вискам стекают капельки пота, как мокнут ладони от всего происходяшего. Юнги кажется, что сильнее, чем сейчас, он никогда не был возбужден. Хосок чувствует это своей задницей. И лучше бы он не знал, кто стоит позади него. Тогда бы можно было представить что-то не очень приятное. А сейчас в голове Хоби крутятся совсем не целомудренные мысли, которые подогреваются чужими словами, будто топливом. Жар собирается внутри, копится, но никак не хочет покидать тело. Хосок не выдерживает и подвывает почти неслышно. Ему хочется чуть быстрее, немного жестче и совсем капельку ближе. Он бы не отказался и от поцелуя. Хоби даже поворачивает голову, но тут же вновь отворачивается к стене. Такое точно не провернешь незаметно.       Юнги прекрасно понимает намерения Хосока, но, к сожалению, поцеловаться им вряд ли сейчас удастся. Это обидно и расстраивает. Юнги хочет стянуть чертовы тряпки с Хосока, грубо пихнуть его к стене и почувствовать чужое тело полностью.       Но у них сегодня свое приключение, особенное, и почему бы им не насладиться?       Юнги слегка потирается своими бедрами о задницу Хосока и в этот же момент сильно надавливает на головку его члена, стараясь приблизить их к желаемому окончанию данной поездки.       Метро — это конечно прекрасно, но у Юнги никак не выходит образ Хосока, распластанного под ним на кровати. Без одежды.       Хоби давится вдохом и проезжается рукой по поручню. Тот явно за всю свою жизнь не был так истерзан, а повидал он, скорее всего, многое. Хосок не знает, что еще можно сжать, куда себя деть. Он упирается головой в стену и уже не стесняется громко дышать, облизывать губы и вздрагивать практически от каждого движения руки Юнги.  — Хосок-и, еще чуть-чуть и нас точно услышат. Так любишь общественное внимание?       Юнги смеется чуть нервно, начиная быстрее двигать ладонью, работая в основном перегруженным запястьем, чтобы это не выглядело подозрительно. Они и так на грани.       Хосок вдруг замирает, прижимает руку к своей ширинке, и выдох смешивается со стоном. Он не громкий, но, видимо, слишком протяжный и сладкий. Кто-то все же оглядывается. Но не найдя для себя ничего интересного, решает просто отодвинуться подальше.       Хоби зажмуривается. Голова идет кругом, белье мокрое и прилипло к телу. Хосок не сразу понимает, что все еще держит руку Юнги зажатой. Отпускает. Открывает глаза.  — Юнги-я, идем ко мне.  — С удовольствием, — отвечает Юнги, помогая Хосоку застегнуть обратно джинсы. Все произошло так быстро и ярко, словно вспышка. Юнги хватает Хосока за запястье и буквально вытаскивает его из толпы людей на станцию.  — Нам придется проехать обратно, — Хосок крутит головой, чтобы понять, на какой вообще станции они находятся. — Не очень далеко.       Ощущения в штанах, конечно, не из приятных, передвигаться в мокром белье так себе удовольствие, но тратить время на туалет нет никакого желания. Хосок еще не до конца пришел в себя. Ноги немного дрожат, дышать сложно и одежда липнет к телу. Нужно быстрее добраться до квартиры.       Теперь очередь Хоби тянуть Юнги за собой.       Они вновь в вагоне метро. Хосок старается не прикасаться к Юнги, не смотреть на него лишний раз. Он и сам не совсем понимает, чего боится больше: передумать или запустить свою руку в чужие джинсы.       Хосок идет чуть впереди. Он знает дорогу и не знает, что сказать, поэтому предпочитает указывать направление. Решение, ехать в квартиру, было спонтанным, необдуманным, и Хоби не уверен, что он поступает правильно. Но щеки по-прежнему горят и близость Юнги буквально скручивает внутренности. Хосок никогда не был так скор на отношения, но в данный момент не хочется думать. Как Скарлетт, он подумает об этом завтра.       Хосок закрывает за Юнги дверь своей квартиры и несется в ванную. Его нет совсем недолго. Принять душ, сменить белье — на это нужно не так много времени. Хоби выходит минут через пятнадцать в трусах и футболке.  — Чаю хочешь?  — Ну, если это такой тонкий эпитет для секса, то да, очень хочу, — отвечает Юнги нетерпеливо, подтягивая Хосока к себе за талию и целуя в шею, с укусом, жестко.  — Не совсем. Хотя уже неважно, — Хоби чуть наклоняет голову, открывая больше доступа. Запускает руку в чужие волосы, тянет, сжимает, чуть царапает ногтями кожу.       Юнги почти не верит, что вот сейчас у них с Хосоком все случится. То, о чем он так долго мечтал, станет реальностью. Такой сладкой-сладкой.       Юнги кусает кожу на шее Хосока, оставляя красные следы, которые, наверняка, станут особенно заметны завтра. Пропускает руки под футболку, плавно проходится по еще влажной после душа коже, легко щипает, оттягивая. Хосок поддается и словно сам тянется в руки. У Юнги от этого голова кругом идет. Хоби снова чувствует, как возбуждается, как раз за разом хочется прижаться сильнее и почувствовать еще больше. Он кладет руки на пояс Юнги. Большими пальцами проникает под него и чуть давит вниз. Прикосновения к чужим бедрам, паху хаотичные и неуверенные, словно Хоби и сам не до конца понимает, чего хочет. Он тянет Юнги за одежду, прося, нет, требуя, чтобы тот разделся.  — Какой же ты нетерпеливый. Аккуратнее, а то порвешь мою любимую толстовку, — хмыкает Юнги. Он облегчает Хосоку задачу и сам снимает одежду быстро, торопясь, запинаясь в рукавах и штанинах. Оставшись в одном белье, Юнги говорит тихо: — И чего же ты хочешь, Хосок-и?  — Трогать, — Хоби сглатывает и действительно трогает. Он проводит руками по плечам, по груди. Трогает пальцами живот и резинку белья.       Хосок почти урчит от удовольствия, касаясь головки члена, чуть спустив перед этим трусы. Совсем немного. Он забирается рукой под белье и прижимается к Юнги. Сжимает пальцами его член и сминает губами чужие губы.  — Наконец-то, — выдавливает Юнги. — Я так ждал этого.       Юнги тянется к прикосновениям, теплым и уверенным. Такой Хосок, весь поплывший и какой-то абсолютно блядский, возбуждает и заставляет хотеть и желать еще больше. Хоби ласкает член Юнги, не снимая с него белья. Они, конечно, не в вагоне, скорее раздеты, чем одеты, но ощущений это не притупляет. Горячие выдохи, чуть слышные стоны и жар чужого тела. Хосок улыбается игриво, когда разворачивается и прижимается задницей.  — Прости, так хотелось почувствовать его не через джинсы, — он потирается, выгибается и чуть наклоняется вперед.  — Блять, — шипит Юнги и кладет свою ладонь Хосоку на бедро, прижимаясь сильнее. Член уже пульсирует от возбуждения, терпеть сил больше нет.       Юнги наспех снимает с Хосока белье, с рыком обхватывая его задницу. Она такая же прекрасная без слоя одежды, как и с ним. Подтянутая, округлая и упругая — трогать одно удовольствие. Хоби не хочет больше ждать. Они оба возбуждены, и дальнейшие игры скорее будут лишними. От предвкушения пересыхает в горле и зудит где-то под кожей.  — Кровать.       Хосок с сожалением отлипает от Юнги, но тянет его за собой, и добравшись до постели, просто падает на нее животом. Никаких тумбочек рядом нет, но Хоби предусмотрительный. Он пододвигается к краю и шарит рукой под кроватью, не сразу, но все же нащупывая заветную смазку. Она там всегда стоит на всякий случай. Правда в этот самый случай он не особо верил.  — Готовился? — усмехается Юнги, забирая из рук Хосока смазку. Она совсем новая, еще не начатая. — Давно у тебя секса не было? — как можно мягче спрашивает Юнги. — Не подумай, что я издеваюсь. Просто не хочу тебе сделать больно.  — Полгода, — зачем-то уточняет: — примерно.       Хосок разворачивается, укладывается на спину и смотрит на Юнги. Просто смотрит, бегая глазами по его лицу. Тянется рукой, чтобы, обхватив за шею, стать ближе. Хоби целует чужие губы, проникает языком в рот и стонет. Вибрирует, замирая. Хосок, перестав терзать рот Юнги, обхватывает губами подбородок, потом кадык. Видимо, за эти полгода так много всего накопилось, что Хоби боится, что не успеет это отдать.  — А так и не скажешь, — усмехается Юнги, отвечая на хаотичные поцелуи, оставляя своими руками следы-метки на чужом теле. Хосок сложен отлично: подтянут, но не перекачан безмерно. Он словно легкоатлет или танцор. В любом случае, спорт в его жизни точно присутствует. — Можем без презерватива, если ты подготовился? — почти умоляет Юнги. — Я чистый, честно-честно. Просто так хочу тебя попробовать полностью, мечтаю с первой встречи.       Хосок не может сказать, что верит Юнги и не сомневается в его словах — в голове сейчас все здравые мысли разбежались по углам. Они машут оттуда призывно белыми флагами, но Хоби их словно не замечает. Он кивает, соглашаясь на эту авантюру. Просто потому, что от предложения Юнги у него дыхание перехватывает и фантазия сходит с ума. Юнги думал о нем, представлял, возможно, что это не ограничивалось одними лишь мыслями.       Полгода — слишком много. Мозги отключаются. Хосок и сам не мог предположить, что хочет этого настолько сильно, что готов шагнуть за край с завязанными глазами. Даже пожалев об этом в дальнейшем, он сможет тешить себя мыслью, что подобное было в его жизни.  — Спасибо, — выдыхает Юнги, голос у него немного срывается от возбуждения.       Он нависает над Хосоком сверху, удерживая за бедра, и целует рельеф груди с твердыми темными сосками, дорожкой спускается вниз языком, пробуя будто на вкус.       Добравшись до возбужденного члена, Юнги, не думая, берет головку в рот, тут же втягивая щеки. Обсасывает легко, глубоко не берет, времени на прелюдии нет, хочется всего здесь и сейчас.       Мысли томно плавятся где-то в голове, перед глазами только силуэт чудесного тела, которое Юнги готов воспевать:  — Хочу тебя.  — Давай, — Хоби притягивает его к себе для поцелуя.       Желание растет, разливается внутри жаром, дурманит, и Хосок уже готов не только без презерватива, но и без подготовки. Он хаотично гладит руки и плечи, хватается за спину. После поцелуя Хоби облизывает губы и чуть надавливает ладонями на поясницу Юнги.  — Не терпится? — улыбается Юнги.       Он берет тюбик со смазкой, второпях едва не роняя его, выдавливает немного на пальцы и дразнящими движенями проводит между ягодицами, раздвигая их руками. Хосок всхлипывает, обхватывает свой член у основания и зажимает. Медленно ведет рукой вверх. Он наблюдает за движениями Юнги, чуть сползая вниз, чувствуя приятное давление, пусть пока совсем небольшое.  — Давай уже, — голос тягучий, просящий. — Можешь сильно не усердствовать.  — Ну потерпи. Не хочу сделать тебе больно или неприятно, — мурлычит низко Юнги, проталкивая один палец и останавливаясь в ожидании чужой реакции.       Хосок замирает, дышит глубже и в принципе не испытывает какого-то сильного дискомфорта. Проводит языком по губам, тут же пряча его.  — Все нормально.  — Точно? Хосок-и, я не железный.       Юнги дышит через раз, добавляет второй палец и немного умирает от всего этого жара. Член настолько каменно стоит, что почти доставляет дискомфорт.  — Точно. Вполне терпимо.       Хоби старается не делать лишних движений. Он знает, что дискомфорт постепенно отпустит, нужно лишь немного времени. Хосок концентрируется на чужих глазах и улыбке. Ему уже не терпится. Он тянется к Юнги за поцелуем, гладит руками спину.  — Скажи, если будет больно.       Юнги быстро чмокает Хосока в губы, влажно и горячо, вытаскивает пальцы, предварительно еще немного помассировав нежные стенки. Смазывает свой член, приставляет головку и входит медленно-медленно, чувствуя, как по началу сопротивляются недостаточно растянутые стенки. Юнги старается быть максимально аккуратным и нежным: целует Хосока, поглаживает его бока, успокаивает.  — В порядке?        Хоби не сразу может ответить, дыхание перехватило. Тянущая боль сковывает тело, но она с течением времени становится меньше, сходит на нет, давая Хосоку возможность вдохнуть полной грудью.  — В порядке.       Хоби ловит взгляд Юнги и улыбается.       Юнги крепко сжимает Хосока за бедра, двигается медленно и аккуратно, размеренно. Спешить им некуда. Они уже не в вагоне метро, где каждая секунда на счету. Юнги наслаждается моментом, неспешно поглаживает член Хосока и толкается глубже, постанывая тихо в чужую шею. Хоби впутывается рукой в чужие волосы, выгибается навстречу Юнги. Он запрокидывает голову, наслаждается горячим дыханием на своей шее, теплом, расходящимся по телу. Хоби мешает дыхание со стонами, пока еще тихими и чуть слышными, сжимает волосы Юнги в кулаке.  — Хосок-и, я… Могу внутрь? Ты не против? — смущаясь собственных слов, спрашивает Юнги, чувствуя, что долго такими темпами не продержится.  — Да, — на очередном движении Юнги выдох выходит длинным сладким, как патока. — Я разрешаю… тебе.       Хосока кроет ощущениями. Он мелко дрожит от напряжения в теле, прижимает Юнги сильнее. Размеренные движения, глубокие и сильные, закручивают спираль внутри. Словно раз за разом поворачивается ключ, отпирая дверь.       Юнги не верит собственному счастью — не часто ему такое позволяли, от слова совсем. А он так давно хотел попробовать. И если с девушками совсем не вариант, то вот с парнем всегда желание было.       И сейчас Хосок разрешает.       Юнги от одних этих слов дергается, наслаждение электричеством и иголочками проникает под кожу, и он кончает внутрь, толкнувшись глубоко.  — Ох… — Хосок сжимается.       Он вцепляется Юнги в плечо, сжимает его. Ощущения довольно интересные, и Хоби улыбается, делает еще несколько движений бедрами, после чего тянется рукой к собственному члену, чтобы довести себя до финала. Через пару минут он стонет в голос, так и не отпустив от себя Юнги.  — Я буду банален — но это пока точно лучший секс в моей жизни, — выдыхает Юнги, вытаскивая свой член после пары минут абсолютной прострации и чувства вакуума в голове. Он лениво тянется за поцелуем, собирая сперму Хосока с его живота и проталкивая один палец в чужой рот вместе с собственным языком.       Хоби стонет в поцелуй. Ласкает кончиком языка подушечку пальца, вычерчивает спирали. Потом переключается на другой объект у себя во рту. Он посасывает язык Юнги, словно хочет так душу вытянуть. Его все еще потряхивает от оргазма и от самого Юнги. Хосок опускает руку на его зад и сжимает, вновь отзываясь стоном. Юнги прижимается еще ближе, гладит Хосока по влажной щеке и заваливается сверху, уставший и довольный.  — В ванную?  — В ванную. А потом за пивом, я тебе еще должен. Хосок поднимается с кровати и тянет Юнги за собой. Походка у него неровная, но это никого не волнует. Хоби по привычке тянет из шкафа полотенце, но потом, подумав, отдает его Юнги и берет второе. В ванной они болтают и смеются, пока ждут друг друга. Места в душевой совсем мало, вдвоем не забраться.       Юнги с Хосоком чувствует себя удивительно легко, словно они знакомы уже тысячу лет, а не пару дней. Смеются, глупо шутят, плещутся. Вода льется на пол, приходится ее тут же вытирать, подскальзываясь.       Юнги хватает Хосока за локоть и утаскивает к себе для поцелуя, думая, что не против пригласить этого парня на свидание.