Многоэтажка (Ночное Безумие #7)

День выдался довольно-таки ясным. Зеленые кроны деревьев, рассаженных по бокам аллеи, мерно покачивались каждому дуновению ветра. Небо было ярко-голубым, с редкими и пушистыми облаками, проплывающими свою дистанцию на небесной дороге медленно, даже лениво и непринужденно. Вокруг меня гудело несколько голосов — все знакомые. Две девушки болтали о своих насущных делах, в то время, как двое парней обсуждали свои достижения в этой жизни. А еще был я. И я принимал участие в обоих диалогах, иногда хитро стравливая меду собой обе стороны, за что порой получал дружеские толчки или оплеухи. В общем и целом, компания у нас была хоть и шумная, но вполне себе мирная. Солнце поднялось в свой зенит, когда я впал в свои воспоминания о наших первых встречах и о том, как дошло до того, что пятеро молодых людей идут на день рождения к еще одному своему другу. Идут под ярким светлым небом, под теплым солнцем, среди молодых деревьев, возле которых так приятно и спокойно, будто бы ты в настоящем лесу. А ведь странно. За все время пути, как мы прошли через арку, ведущую на аллею, я не заметил ни одного дома за кронами и стволами лесных жителей. И людей здесь тоже не водилось. Не сказать, что я был бы изрядно огорчен тем фактом, что не увижу здесь кого-то еще, кроме нас. Мы были шумными, даже очень: громкий смех, шутки, доходящие до абсурда и отвращения, порой и скверное словцо могло прилететь, но мы не могли никому помешать. Просто потому, что мешать было некому, и это меня довольно-таки радовало. Взрослые — я имею в виду тех самых взрослых, — вечно тяжело вздыхали, закатывали глаза и цокали. Некоторые даже пытались учить нас нравственности и поведению, но моментально бросали сие занятие. Да, учить группу шестнадцатилетних людей правилам морали — это вам не в офисах сидеть. Здесь хоть какие-то мозги нужны, а не просто механическая работа пять дней в неделю по восемь часов. И все же без серых лиц было что-то неуютное. Что-то чуждое тому, к чему я привык за годы, проведенные в городе. Пожалуй, бетонные коробки оставляли свой незримый отпечаток на каждом из нас. — Вы заметили, что ничего не слышно? — первой голос подала девушка скаштановыми волосами, нисходящих до худых плеч. Зеленые глаза вот уже несколько лет были обведены синяками и хорошо выделялись на изящном, я бы даже сказал, чересчур, лице. Она обвела вокруг нас рукой, спрятанной в длинный рукав, приглашая самих прислушаться. — Ни птиц, ни шума улиц. Ничего. — Страху нагонять тут вздумала. Ты такое дело брось — людей пугать. — это уже Вова. Вова был коренастым, не слишком высоким и с копной рыжих непослушных волос, торчащих в разные стороны. Как и подобает стереотипам, лицо у Вовы было все в веснушках, заставляя в голове крутиться глупую песенку из детского мультфильма про мальчишку по имени Антошка, лопату и его деда. — Но Соня права. Тут как-то… неуютно. Непривычно. — Мария была маленькой девушкой, склонной к полноте, с глазами цвета льда и волосами цвета пшеницы. — Хотя пока ты не заострила на этом внимание, никто и не замечал подобной… ерунды. И вот тут становилось все горячее и горячее. Я так и не смог понять, из-за чего все вдруг вспылили. Из-за нервов? Но вроде как ничего такого страшного не происходило. В конце концов, нам с еще одним товарищем пришлось вмешаться. Костя был самым высоким среди нас всех. Два метра с лишним, сплошной набор мускулов и тестостерона — машина. Однако не типичная дворовая, а с мозгами, и именно этот решающий фактор встал на его сторону, когда в нашем классе начали появляться группы, где собирались подростки со схожими интересами. И все же я был согласен с Соней, хоть и для всеобщей безопасности решил в этом споре не участвовать — незачем раздувать пожар из огонька от спички. Тем временем аллея начинала подходить к своему долгожданному концу. Стены деревьев начинали редеть, стволы становились более сухими, старыми, немощными. Кроны тоже стояли без листьев, либо с редкими кусками даже не зеленой, а какой-то багряно-желтой листвой. Трава была чахлая, изнеможенная, и даже голубое небо вдруг стало серым. Тоска медленно сжало мое нутро, и я взглянул на остальных ребят. Было видно, что их обуревают схожие чувства и эмоции. Повернувшись назад, я не увидел ничего, кроме стены умирающих растений и все того же хмурого неба, готового разразиться ледяным потоком дождя в любую секунду. Забавно, а ведь где-то на границе сознания, я ожидал увидеть все тот же зеленый и голубой мир, по которому мы недавно вот так шли впятером. Но этого же не бывает? Не может же быть так, что на одной половине дороги ясное летнее солнце освещает путь, и тут же через несколько сотен метров — холодная, мрачная и тоскливая осень? Наверное, никто из нас просто не заметил перемены погоды, пока Соня не заострила наше внимание на тишине.  — Мы точно идем туда? — Маша подала голос совсем тихо. Взглянув на нее, казалось, что она напугана, но я-то знал, что это и любопытство, и желание защитить себя от опасности одновременно. — Определенно. Я даже сейчас перечитываю ее сообщение, и тут сказано: «… свернуть с улицы на аллею, пройти ее до конца и вы упретесь прямо в мой дом-новостройку. Огромная многоэтажка.» — так и написано. Можете и сами прочесть. — Вова повернул свой смартфон к нам, давая каждому увидеть сообщение. Хотя мы и так знали, что там, ибо каждый получил точно такое же накануне дня рождения еще одной нашей подруги. Чем ближе маячил выход с аллеи, тем больше и больше мне не нравилось это место. Уж не знаю, почему, но мое нутро начинало сжиматься и бунтовать, как будто вот-вот начнется супер важная контрольная или еще что-то. Меня чуть ли не дрожь била, и судя по выражению лиц моих друзей — они испытывали то же самое чувство. Только Соня выглядело совсем худо. Как будто она сбросила несколько кило за то время, что мы шли. В конце злополучной аллеи стояла точно такая же арка, через которую мы прошли вначале пути. Только вид у нее был, мягко говоря, весь какой-то побитый. Проржавелая, скрипучая и даже внешне совсем некрасивая, с покосившейся дверью, которая от мимолетного дуновения ветра издавала настоящий вопль приведения, коим пугают в фильмах. Толкнув дверь, Костя без лишних мыслей прошел выход и остановился, уставившись на нас. Он никуда не исчез, не превратился в лужу слизи или эктоплазмы, не стал пылью и не развалился на части. Что же, такой поворот событий меня радует. После аллеи нас сразу же встретил перекресток. Четыре дороги вели в ровный, красивый и одновременно пугающий центр этого креста, рядом с которым стоял дом, к которому мы так долго шли. Целых двадцать минут. Мне пришлось закинуть голову вверх, чтобы узреть последние, самые высокие этажи. Вид у дома был какой-то пугающий. Я хочу сказать, что если аллея была неуютной под свой конец (хотя, если вспомнить полную отстраненность от города и бесконечную тишину на протяжении всей дороги, то неуютной она была всецело), то эта постройка вызывала некий животный страх. Абсолютно серая, как осеннее небо, холодная, как погода в то же время года, уходящая в тусклое небо на целую бесконечность. Черные окна, в которых не проглядывалось совершенно ничего. Я не видел ни занавесок, ни кошек, что так любят сидеть на окнах, ни людей, ни чайников. Ничего. Всепоглощающая пустота. — Ребят, тут как-то… жутко. — Соня поежилась, взяв саму себя в руки. — Как будто здесь вообще никого нет. — Думаю, просто не все жильцы заехали. Дом же новый. Наверное… — Маша как-то неловко скривилась, будто бы и сама не поверил себе. Вова, кстати говоря, как-то тоже с недоверием смотрел на место, куда нас привела дорога тишины. Его темные глаза пытались что-то увидеть, но никак не могли. — Да бросьте, это дом как дом. Скоро вокруг него наставят точно такие же, и сразу же в это место ворвется типичный поток городской крови. Пожалуй, нам нужно ловить момент и наслаждаться тем, что серость будней не добралась и до сюда. — я отмахнулся от настроения испуга своих друзей, попытался придать некоего шарма для этого места, но как-то не слишком хорошо получилось. Путь от арки с аллеи до дома был недолгим и молчаливо-мрачным. К тому же, мы подошли со стороны, где дверей не было, и мы уперлись в заднюю часть здания. Черные окна смотрели на нас, словно космическая чернота. Казалось, что я в них так ничего и не увижу, зато она видит меня насквозь. Я поежился, но ничего не сказал. Кажется, пора обходить это здание, иначе мы останемся тут на веки вечные, стоять под черными проемами пустоты и серостью корпуса. — Я пойду, быстро гляну, с какой стороны вход. — Соня махнула нам рукой и быстрым шагом двинулась в противоположную сторону от того угла, где мы стояли. — Тебе не кажется, что с этой стороны быстрее? — Вова повысил голос, но получил в ответ лишь звонкое «нет» с другого конца, и на том сдался. — Ладно, пошли с этой стороны. Все равно упремся рогами друг в друга. Как я и предполагал, мы подошли с задней стороны этой серой «свечки», потому обойдя ее, уперлись в один единственный вход. Это было непривычно, ибо я свыкся, что чуть ли не девяносто девять и девять десятых процента нашего города состоят из домов с пятью подъездами. А тут как-то один, и то, какой-то странный. Дверь была открыта и приглашала войти нас в проход, который мне смутно напоминал окна этого жилища — черный, непроглядный и веющий чем-то пугающим. Я было двинулся к нему, хоть и медленно, но достаточно уверенно, как кто-то схватил меня за руку, останавливая. — Нам бы Соню дождаться. Я так и не понял, чей это был голос, но когда обернулся, то невольно вздрогнул. Ребята стояли слишком далеко для того, чтобы останавливать меня, да и звуков ходьбы и тем более бега, я не слышал вообще. Странное что-то творится с тех пор, как мы зашли на тихую аллейку, но все же кто-то или что-то было право — стоило дождаться Соню. Однако девушка так и не шла. Минута, три, десять. Ничего. Это начинало действовать на нервы: раздражать и пугать одновременно. Почему ее так долго нет? Даже если допустить мысль, что она отлучилась на некие дела, то это слишком долго. Возможно, следует пойти и посмотреть, где она задерживается. И я пошел. Медленно, но уверенно — прямо как когда я двинулся ко входу, однако на этот раз никто меня не останавливал. Завернув за угол, я не обнаружил ничего. Кроме открывшегося мне вида на дорогу и попросту другую сторону дома. Обогнув и ее, я снова ничего не обнаружил. Это было как минимум странно, потому, что я надеялся отыскать Соню быстро, даже моментально, и притащить ее к входу, где все дожидались только ее. Но почему-то я не обнаружил ни там, ни тут (тут — это когда я еще раз обогнул угол). Ну что же, значит, сделав круг, я попросту наткнусь на ребят и стоящую рядом потерявшуюся девушку. Однако этого не произошло. Обогнув еще один угол, который стал каким-то темно-серым, я вновь не нашел девушку, хотя, в принципе, этого и ожидал, поэтому быстрым шагом завернул за угол, налепив глупую улыбку и готовясь произнести «а вот и я», словно это съемки «Сияния». Однако ничего, кроме нахлынувшего страха и неверия в происходящее я не почувствовал, потому, что никакого входа не было. И моих друзей тоже. Только темно-серая стена и чернее самой бездны проемы окон. Быстрым шагом я двинулся к следующему углу, завернув за него, но там было точно такое же зрелище, что и два, и три поворота назад. Создавалось впечатление, что я попал в какую-то дурацкую игру, где мне нужно что-то найти и тогда цикл прекратится. Но это ведь реальная жизнь, а не фантазия сценариста? Глубоко вдохнув и выдохнув, я собрался с силами и побежал назад, решив вернуться с того, с чего и начал. Но оббежав дом я вновь наткнулся на ничто. И ничто было вокруг меня. Даже проклятая аллея пропала из виду, я не знал, какая сторона дома сейчас передо мной. Это был вход? Или я переборщил и убежал к его боковине? Где я вообще?! Ужас начал медленно подкрадываться ко мне, и от испуга я заголосил во всю глотку Соню, но ответом мне была давящая тишина. Я посмотрел в окна, но, конечно же, ничего там не увидел. Лишь хладную пустоту тьмы, глядящую на меня из ниоткуда. Сглотнув, на дрожащих ногах, я начал обходить дом снова. Я даже не могу припомнить, шел ли я по часовой стрелке или против, да и сколько я вообще ходил — я тоже не помню. Однако, в конце концов, я все же наткнулся на потерявшуюся девушку, и теперь мы оба тут были оставлены всеми.  — Соня! Эй, Соня! Ты как тут очутилась? Девушка медленно повернулась ко мне лицом. Господи, за то время, что она поворачивалась, я думал увидеть все, что смог представить мой помутненный рассудок: искаженное лицо от ужаса с застывшей гримасой, рыдания или вообще, девушку без лица с кровоточащим мясом и не моргающим взглядом. Но это была Соня. Обычная, с зелеными глазами и синяками вокруг них, в кофте с длинными рукавами и потирающая сгиб на локте. — Что? — это прозвучало даже как-то глуповато. И смотрела она каким-то отстраненным взглядом. — Ты что тут делаешь? — Вообще, ищу тебя… Ты как тут очутилась? — Очутилась? Не помню. Я подумала просто постоять сзади дома… — Сбоку дома? — Сбоку, ага… И подождать, пока вы сами меня найдете. О, так ты меня ищешь! Весь этот диалог был каким-то абсурдным. И вся ситуация была не менее абсурдной, но рассказать об этом Соне я не мог. С ней было точно не все в порядке. Взяв ее за руку, я быстрым шагом пошел вперед, за очередной угол. И вышел прямо на ждущих нас друзей. Они как будто даже не почувствовали того, что я бродил неведомо сколько по кругу, или, скорее, какой-то спирали. — Быстро ты, и пары минут не прошло. — Костя кивнул мне, поблагодарив от лица всех ребят, что я нашел Соню и теперь можно было и войти в эту цитадель пустоты. — Это, конечно, здорово, что я ее нашел… — говорить им про то, что я бродил от одного серого угла к другому было не лучшим решением. — но она какая-то странная… — Ой, штаны упали. Я повернулся к Соне, приподняв бровь и оглянувшись обратно на Костю и остальных. Они лишь отвели глаза. — Что происходит? — Соня у нас немного любит полетать. — Маша пожала плечами, вздохнув. — Понимаешь? Отвлечься от проблем. — Вы что, шутите? Скажите, что это глупая шутка. — Никаких шуток, братишка. — Вова вздохнул. — Маша права. Порой Соне надо полетать, чтобы не натворить бед. — Каких бед?! Вы что, с ума посходили? Да вы посмотрите на нее — она же вообще не тут. О каких отвлечениях от реальности вы можете… Я не успел договорить. Настолько дикого вопля от девушки под веществами я ожидать не мог. Быстро обернувшись, гнев мой сменился страхом и непониманием происходящего. Соня подняла руку и показывала куда-то на верхние этажи, и все это сопровождалось ее дикими воплями. Она даже не пыталась что-то сказать, она просто истерично кричала, срывая голос. Я поднял голову пытаясь рассмотреть, что же она увидела в этих черных окнах, но там не было ничего нового. Кроме одного окна, в котором горел свет. Однако, разобрать, что в нем, было невозможно — занавески полностью огородили жильцов этой квартиры от реального мира. Взяв кричащую девушку за руку, я рывком заставил ее сойти с места и оторвать взгляд от окон. И тут же повисла жуткая, нерушимая тишина. Мы все стояли молча, переглядываясь друг с другом и не в силах сказать хоть слово. — Вы чего тут такие мрачнее стоите? Пошли, что ли, зайдем… — вырвав свою руку из моей, Соня подняла джинсы и побрела ко входу, будто бы ничего не случилось, исчезнув в черноте проема. — Мне тут не нравится. Я вам не хотел говорить, но пока я искал Соню, то… — договорить мне не дал очередной окрик девушки, которая «отвлеклась». Она звала всех поторопиться, иначе, зачем мы вообще сюда пришли? И все пошли следом за ней. Только я один остался на улице. Подняв голову еще раз, я уставился на окно, в котором горел свет. Одно единственное среди сотен точно таких же. В какой-то момент, мне показалось, что я увидел в нем знакомую худую фигуру, отодвинувшую занавески; с изнеможенным лицом, зелеными глазами и синяками вокруг. Бледную, словно мрамор. А затем я вошел в дверь. Внутри было довольно-таки уютно. Стены были персикового цвета, но в тоже время они были какими-то чуждыми. Слишком бледные, холодные. Я оглядел ребят в надежде, что кто-то заметит мой взгляд и предложит уйти, но никто ничего не видел. Маша держала Соню за руку, не давая той снова исчезнуть, Вова был погружен в свой смартфон (как и происходило каждую нашу встречу — он все время проводил с телефоном), Костя не выказывал никаких эмоций. Просто скала. Меня же начинал пробирать какой-то озноб, предчувствие того, что грядет какой-то ужас, но поведать об этом у меня язык не поворачивался. Подойдя к лифту, я нажал кнопку вызова, и двери тут же открылись. Что ж, хотя бы ждать не придется. Зайдя в этот железный прямоугольник, я нажал кнопку закрытия дверей и воззрился на Вову, который, кажется, даже не осознавал, что он зашел куда-то. — Вова. И ответом мне была тишина. Даже остальные не попытались растормошить своего друга. Кажется, после диких воплей Сони, все ушли в себя и начали размышлять о своих личных проблемах, не видя тени кошмара, что приближается к нам все быстрее и быстрее. — Вова! — А? Что? — парень поднял взгляд от сверкающего экрана, посмотрев на меня взглядом «зачем вы меня оторвали от такого интересного занятия». — Какой этаж? — В смысле? А, этаж… Да-да, сейчас гляну. Вроде бы двадцать пятый. Не могу открыть сообщения. Тут связи нет. Дай мне выйти, я посмотрю и… Я нажал кнопку двадцать пятого этажа и лифт незамедлительно тронулся в путь. Вова обжег меня гневным взглядом, но промолчал. Мы ехали медленно, не спеша. Будто бы это был какой-то круиз или что-то подобное. Но меня не покидало ощущение, что как только мы приедем — все будет только хуже. На самом деле, мне жутко хотелось открыть двери для Вовы, и не просто открыть, а выйти вместе с ним, прихватив с собой остальных ребят и дать деру. Но я тактично промолчал и ничего не сделал. Раздался звонок, и двери лифта медленно разъехались в сторону. Все поочередно вышли, разъехавшись по площадке. Я услышал очередной звонок и шум лифта, а когда повернулся, то ужас снова вцепился в меня ледяными когтями. Этаж был вовсе не двадцать пятый. Это был пятьдесят второй. — Ребят, это не тот этаж. — я сглотнул, развернувшись к друзьям, которые смотрели на меня глазами полными недоверия и непонимания. — В смысле не двадцать пятый? Я же сам видел, как ты нажал на нужную кнопку. — Вова так и не оторвался от телефона. — Дьявол! Тут тоже не грузит. Может, еще не провели сюда сети? — Какие сети, Вов? Да и вообще, о чем ты? Давай, вызывай снова лифт. — Маша тяжело вздохнула, будто бы все вокруг нее сплошные идиоты и, подтянув все еще витавшую в облаках Соню ближе к себе, подошла к дверям лифта. Мне ничего не оставалось, как нажать кнопку вызова снова. Зайдя в лифт, под строгим контролем голубоглазой девушки, я нажал нужную кнопку, и мы снова поехали. На этот раз вниз. Как только двери открылись, все мы моментально оказались на площадке, вперив взгляд в номер этажа. На этот раз двадцать пятый. Цвет стен на площадке был бледно-розовый, и он мне абсолютно не нравился, как и цвет на первом этаже. Свет на площадке резко моргнул, а затем и вовсе выключился. Мы погрузились в полнейшую темноту на долгих секунд десять, а когда лампы снова заработали, я не мог поверить своим глазам. Стены были уже темно-зеленые и вызывали у меня отвращение и тошноту. — Это какой-то фокус да? Вова, это ты нас привел сюда. Хватит с нами шутить! — голос Кости резко стал железным, а вены на шее вздулись от гнева. — Ты вообще о чем? — на этот раз рыжий парень все же оторвался от телефона, окинув взглядом пространство вокруг себя. — Почему тут сорок шестой этаж? Ты опять нажал что-то не там? — Ничего я «не там» не нажимал! — меня эта ситуация начинала выводить из себя. И пугать одновременно. Мне было действительно страшно, ведь не может такого быть, чтобы, нажав на один этаж, ты проехал в два раза больше, а затем и вовсе от моргнувшего света исчез и очутился бог весть знает где. — Да заткнитесь все! Так, быстро все обратно в лифт, я сама нажму на нужный нам этаж! — Щеки Маши медленно налились румянцем от гнева и раздражения. Я не знаю, пугало ли ее происходящее, но даже если и так, то виду она старалась не показывать и маскировать свой ужас под маской гнева. Двери снова открылись, впуская нас в лифт, озаряемый светлой лампой, словно солнцем, и на этот раз уже Маша нажала на нужный этаж. Открывшиеся двери не поведали нам, где мы. Вся площадка была сплошь темной, хоть глаза выколи. И эта темнота, неизведанное, пугало не только меня. Я лишь мельком взглянул на лица друзей, но и этого хватило, чтобы понять весь ужас происходящего. Даже лицо Сони было искажено страхом, об остальных и говорить не стоит. — Выйдете, посмотрите на номер этажа. — Марию била легкая дрожь, но она прижалась к панели рядом с кнопками лифта, пытаясь это скрыть. — Я туда одна не пойду. Не пойду, не заставит! — Соня открыла глаза так широко, что мне казалось, будто ее глазные яблоки сейчас выпадут. — Ну так возьми кого-то и выйди вместе с ним. — Давай, пошли. Костя взял девушку за руку, выбравшись за двери убежища. Тишина и чернота тут же их поглотили, и даже яркий свет лампы из лифта не мог рассеять черноту, клубящуюся по площадке. Казалось, что там есть что-то еще, но я до конца отказывался в это верить. — Тут ни зги не видно! Кто-то, идите сюда! Вова, посвети телефоном! — А ваши-то чего? — Вова явно не желал отрываться от своего гаджета. Казалось, что его и вовсе не заботило происходящее, но я видел капельки пота на его лице, и это явно был холодный пот ужаса. — Давай, Вов, я с тобой. Погнали. Мы вместе вышли из кабины лифта, оставив Машу в спасительном свете и двинулись на звук Сони с Костей. — У меня телефон сел. У Сони тоже. — от слов парня во тьме я потянулся к своему, но он был выключен. Странно, я был уверен, что при входе в аллею мой аккумулятор был полным. Вова цокнул, тяжело выдохнул и посвятил на место, где должны были быть цифры. Сто пять. — Как… Что? — Соня подняла брови, да и Костя настолько нахмурился, что мне стало не по себе. Когда я смотрел вверх, еще стоя на улице, мне казалось, что дом максимум этажей на тридцать. Но недавно мы увидели и пятидесятый, и сороковой, а теперь перед моими глазами, в тусклом свете мобильника, вырисовывается цифра дальше сотни. Холодный пот прошиб уже не только Вову, но и с меня градом потек. Могу с уверенностью сказать, что и у остальных ребят от происходящего задрожали все конечности. — Я не верю. Я в это просто не верю. — Соня попятилась назад, развернувшись одним махом и пустившись бегом к лифту. Мы с парнями последовали ее примеру. — Ну что там? — Маша стояла и выглядывала из лифта, щурясь и пытаясь разглядеть хоть что-то. Я уверен, что она невольно вздрогнула и попятилась назад, когда услышала наш топот. — Это не тот этаж! Этого этажа вообще не должно быть! — Вова чуть запыхался, хотя и не должен был — на столько велик оказался страх, что завладел парнем. — В смысле?! А какой это? — Сотый с лишним. — голос Сони сорвался на визг. И тут я побежал так быстро, как только мог, столкнувшись с плечами друзей и растолкав их. Я увидел глаза Маши так отчетливо, как если бы стоял с ней лицом к лицу. Они были абсолютно стеклянные, отказывающиеся верить в происходящее. И ее рука нажала на какую-то кнопку. — Я поехала домой. Пока. — голос девушки был бесцветным, холодным и отрешенным. Двери лифта закрылись прямо перед моим лицом, чуть было не защемив. Сзади раздались шаги и я обернулся, но никого не увидел. Тьма пожрала меня, оставив в себе одного. Вокруг снова раздались шаги, но тут же смолкли. Я стоял в напряжении, готовый бежать куда угодно, если хоть что-то попробует меня коснуться. Ноги стали ватными, и я боялся, что если вдруг сдвинусь с места — то попросту рухну на холодную плитку и разобью себе лицо. — Она не могла просто взять и ухать! Это не смешно! Что вообще происходит?! Господи, что творится с нами?! Визги Сони вывели меня из себя. Я несколько раз моргнул, и наваждение непроглядной темноты словно рассосалось. Я по прежнему стоял возле лифта, а рядом находились остальные ребята, с ужасом смотря на произошедшее. Мы уже давно привыкли к подобным выкрутасам Маши. Каждый раз она оставляла нас в сложных ситуациях одних, и даже не пыталась помочь. Будь то контрольная, зачет или что угодно — Маша всегда была той, кто отстреливался первым и покидал тонущий корабль, наплевав на остальных. Это бесило и раздражало, порой приводило к ссорам, но без нее наш коллектив был не полным. Порой меня это жутко бесило, казалось, что без голубоглазой блондинки мы могли обойтись куда лучше, но в действительности все было совсем не так. Мы все слишком привыкли к ней, и отпускать уже не хотели, какой бы циничной она не оказалась. Но в этот раз все было намного хуже. Мы оказались неизвестно где, и в этом проклятом месте творилось что-то неладное. Мы не могли выбраться, не могли позвонить, и даже на наши крики никто не вышел. Паника начинала мелкими рывками раздирать мое сознание. Кусок за кусочком адекватность покидала каждого из нас, и даже Костя был готов сорваться. Я видел его сжатые кулаки и свирепое лицо, когда Вова светил на номер этажа. Это было чудом, что они не разбили друг другу лицо. Звонок лифта вывел всех из ступора. Двери медленно разъехались, и пред нами снова стояла Маша. Ее взгляд был недоверчив и испуган. — Я же нажала кнопку первого этажа… Как только двери открылись и девушка открыла свой рот, мы бросились в лифт. Но не успели. Я не понимаю, как мы не успели, ведь стояли прямо пере дверями. Они были прямо перед нашими лицами, открыты, с светлой кабиной и уютными металлическими стенами. Но двери захлопнулись, а затем мы все услышали вопль Маши, который отдалялся от нас вниз. Этот крик, этот жуткий, пробирающий до мозга костей вопль, еще долго стоял на площадке этажа. Я повернулся на ребят, и все они испытывали тот же шок, что и я. Затем раздался грохот и звон металла, где-то далеко-далеко внизу, и нас накрыло одеяло тишины. Даже витающий вопль в воздухе резко оборвался. Двери лифта снова разъехались, выпуская на нас лучи спасительного света. — Я туда не полезу! Я туда не полезу! Это просто приход! У меня снова приход… мне все кажется! И вы мне кажетесь, черт бы вас побрал всех! — Соню била крупная дрожь, голос срывался. Я уже слышал звуки начинающейся истерики. Костя попросту схватил девушку под мышки и потащил в лифт, мы с Вовой зашли следом и я нажал на кнопку первого этажа. На долю секунды у меня пронеслись в голове слова Маши, и я ужаснулся, что с нами произойдет то же самое, что и с ней, но двери мягко закрылись и мы поехали вниз. Выйдя на этот раз из дверей, я не удивился тому, что цифра была вовсе не первого этажа. Восемнадцатый. Проклятый дом не отпускал нас, и я никак не мог понять — это все чья-то злая шутка, или мы попали куда-то туда, где рациональное объяснение попросту теряется? Что вообще происходит? Может, нам следует помолиться, и наваждение сгинет в пучины того кошмара, откуда оно явилось? Я уперся спиной в стенку и съехал по ней, прямо напротив шмыгающей носом Сони. Я даже не знаю, как ее утешить в данной ситуации. «Эй, не отчаивайся, мы всего-то в доме-лабиринте, который не пускает нас из тьмы своих этажей» — шутка ли, говорить такое человеку, употребляющему вещества и находящемуся на грани нервного срыва? Вова по-прежнему не отлипал от своего телефона. Я даже не знаю, не могу понять, что он пытается увидеть в вечно обновляющейся странице социальной сети. — Я тут подумал, — Костя тяжело вздохнул, закрыв глаза на несколько секунд и медленно их открыв. — что может нам попробовать спуститься по лестнице? Мне пришлось задуматься. Ведь правда, все это время мы пытались пользоваться лишь лифтом, а ведь здесь наверняка есть и лестница. Почему бы и нет? Если есть хоть какой-то шанс, хоть какая-то надежда выбраться отсюда, то почему нам ею не воспользоваться? — Думаю, это не самое худшее решение. Сонь, вставай. Пойдем по лестнице. — По лестнице на небо, как в «Том и Джерри»? — Не знаю. Может быть и по такой. Я помог девушке подняться, и мы двинулись в дальнюю часть площадки. Двери лестничного проема были еле заметными. Их даже покрасили в тот же цвет, что и местные стены — желтые, и заметили мы их не сразу. Открыв путь к спасению (как мы надеялись), то ничего необычного нас внутри не ждало. Серая лестница, серые стены, тусклые лампы. Железные перила. И мы зашагали вниз, пролет за пролетом. Медленно, но верно, восемнадцатый этаж сменился семнадцатым, тот шестнадцатым. Дойдя до пятнадцатого этажа, Соне стало плохо. Ее начало мутить, на что она сразу же пожаловалась, а затем я увидел потоки крови, которыми ее рвало. Девушка стала сначала бледно-желтой, а затем начинала становиться белой, как кости в музеях, что показывают в кинофильмах. Мы с Костей подхватили ее под руки и вытащили на площадку. Белый цвет стен меня не слишком почему-то порадовал, но я лишь отмахнулся. Вова не принимал никакого участия в происходящем. Думаю, если бы не Соня, Костя уже давно ударил бы рыжего в нос, сломав его. В худшем случаем переломом Вова бы не отделался. Посадив девушку на пол, я смотрел, как из ее рта бежит кровь, и меня начинало мутить, а в голове мысли кружились водоворотом, смешиваясь в полную белиберду. Странный скрипучий звук отвлек меня от тошнотворного зрелища, и я взглянул на место шума. Костя вышел из дверей одной из квартир, и я понимающе кивнул — нам нужно перетащить туда Соню. Затащив девушку внутрь, мы уложили ее на диван, который был прямо под рукой. Квартира была… обычная. Я даже не знаю, как можно было бы описать обычную квартиру в обычном доме. Кресла, диван, люстры, ковры на полу. Ничего такого, что могло бы броситься в глаза. Я будто бы попал к себе домой, или в квартиру Кости, Маши, да кого угодно из ребят. Они все были одинаковыми — и эта мысль меня почему-то изрядно напугала. Вова рухнул в ближайшее кресло, продолжая пялиться в гаджет. Я ушел в сторону предполагаемой кухни и не прогадал. Позвав Костю, предложил ему чай. Думаю, это выглядело чертовски абсурдно: мы застряли в доме, в котором неизвестно сколько этажей, не ловит связь и исчезают люди. Но напиток предложить я все же смог, а Костя и не отказался. Так мы с ним и просидели молча где-то минут десять, потягивая черный чай из чужих кружек, за чужим столом в чужой квартире. — Может, нам стоит дождаться хозяев? — я опустил кружку на стол, оставив мокрые разводы на столешнице. — Не думаю. Соне худо, нам нужно ее срочно вынести отсюда. Думаю, снаружи связь нормальная, мы сможем позвонить в скорую с телефона Вовы. Я кивнул. Это хоть какой-то план действий, а в нашей ситуации даже такое обнадеживает. — Кстати, может тут есть домашний телефон? — Ты шутишь? Это же пережиток прошлого… — Взгляни вокруг. Тут все пережиток прошлого, как и у нас в квартирах. А если я тебе скажу, что и у Вовы, и у Маши еще стоят домашние телефоны, а? Может, и тут есть? Не дожидаясь ответа, я встал из-за стола, направившись в гостиную. Толком-то мы ее и не осмотрели, просто положили Соню на диван, и отошли, оставив девушку на Вову. И это была наша с Костей ошибка. Зеленые глаза смотрели в потолок и не моргали. Рукав кофты был закатан, ремнем перетянута рука выше локтя. Шприц лежал возле дивана. Она была бледной, словно сделана из мрамора. Я выругался так громкой, что Костя тут же вбежал в комнату, выдав из себя поток такой скверной речи, что и некоторые мастера на заводах не слышали. Я перевел взгляд на Вову. Он по-прежнему смотрел в телефон. Костя метнулся к нему быстрее, чем я смог это осознать, а звук удара разнесся по гостиной, словно раскат грома в ущелье. — Ты чего творишь?! Ополоумел, что ли?! — Вова вскочил на ноги, держа телефон в одной руке и замахиваясь на Костю второй, но тут же получил жесткую пощечину и рухнул на пол. Из разбитой губы и носа тут же засочилась багряная жидкость. — Ты со своим телефоном ничего не видишь! Посмотри! Посмотри, сволочь, что ты наделал! — Да я ничего и не делал! — В том-то и дело, ублюдок ты рыжий! Я молчал. Я боялся вмешиваться в их драку, мне было страшно до ужаса. — Да я и не видел! Она что-то пошуршала и затихла! Я не виноват, пусти ты меня, твою мать! Очередной звук удара, но я уже не смотрю на их драку. Мой взгляд прикован к синим губам на бледном лице и таким ярко выделяющимся синякам вокруг глаз. Я всегда думал, что она просто не высыпается. Такое бывает, иногда мы не можем уснуть по ночам, а потом отсыпаемся на уроках. И так может продолжаться несколько дней, а то и недель. Но чтобы так… «заснуть»… у меня в голове не укладывалось. Я аккуратно положил ладонь на глаза Сони и провел вниз, закрывая их. Это какой-то бред. Не случается такого в жизни. Ну не может же быть этого всего! Кажется, я даже заплакал от нахлынувших чувств. Грохот за спиной прекратился. Я повернулся, и заметил, как Костя двинулся к выходу из квартиры. Вова плелся следом, держа руку на разбитом носе и губе, через пальцы сочилась кровь. Мне ничего не оставалось, как прошептать «прости» и двинуться за парнями. Странно, что смерть Маши, ужасная и громкая, не повергла меня в такой ужас и истерию, как тихая и быстрая кончина Сони. Звук открывшейся двери лестничного проема разбудил меня. Я двинулся быстрым шагом и зашел вслед за Вовой, который снова держал в свободной руке телефон. Мне захотелось толкнуть его с лестницы, но мимолетное желание убийства быстро улетучилось, когда я услышал еще одну дверь. Мы втроем перегнулись через перила, и с ужасом и каким-то чувством ликования (по крайней мере, я надеюсь, что это испытали мы все) увидели человека. Маленький, толстый и с лысой головой, в строгом сером костюме, он засеменил вниз по лестнице. Это был примерно этаж восьмой — половина от нашего. — Эй! Эй, подождите! Прошу, подождите! — Костя бросился вниз с такой скоростью, что я позавидовал ему. — Да стойте же! Вы должны нам помочь! -Ой, ничем не могу помочь, ребятки. Ничем, ничем, ничем. — Да погодите же! — голос Кости раздавался уже ниже. Я смог заметить его где-то на десятом этаже, хотя голова лысого мужчины маячила примерно на пятом. Мы с Вовой быстро зашагали вниз. Думаю, Костя уже просто перепрыгивал пролет за пролетом. — Можно позвонить хотя бы с вашего мобильного?! Пожалуйста! Я вас умоляю! Черт возьми! — Ой, нет-нет-нет, мне некогда. Некогда-некогда-некогда. Взрослым всегда некогда. В какой-то мере, я понимаю Машу. Ее родителям тоже всегда было «некогда», поэтому она выросла сама по себе. Или ты все делаешь сам, и добиваешься своего любой ценой, либо тонешь, как и все остальные. Нотки ужаса и мольбы Кости меня бросали в дрожь. В очередной раз я покрылся липким холодным потом. Дверь стукнула один раз и через несколько мгновений снова. Кажется, Костя все же смог добраться до нужного этажа и догнать лысого мужчину в строгом костюме. Мы бежали в абсолютной тишине, лишь изредка мигал тусклый свет, да были слышны наши быстрые шаги и сбивчивое дыхание. Добравшись до самого нижнего этажа, я толкнул дверь и ввалился на площадку. Тридцать четвертый этаж — так гласили цифры на стене. Я попятился назад. Я не верю своим глазам. От отчаяния я затер их ладонями до жгучей, давящей боли, и когда открыл, на меня по-прежнему смотрели две цифры — тридцать четыре. Я завопил Костю. Вова в ужасе вжался в стену. — Эй, вы где?! — это был Костин голос. — Мы… здесь? — Я не знал, как правильно выразить свои мысли. Как сказать, что мы на самом нижнем этаже, но оказались на тридцать четвертом? Голос Кости раздавался сверху. — Я уже на первом, чего вы там копаетесь?! — В смысле «на первом»?! А где мы? — Не знаю, я слышу вас сверху! Спускайтесь уже. Я открыл дверь лестницы и побрел наверх ватными ногами. Следом маячила рыжая копна волос. Окрикнув Костю снова, я убедился, что мы на правильном этаже. Прямо за этой дверью я и слышал своего друга, который теперь был один. Как и всегда, он был везде один. Даже Маша не отличалась к такой склонности к одиночеству, но именно Костя пытался отгородиться от всего и вся любыми барьерами, хотя когда мы собирались вместе — он был чуть ли не душой компании. Дверь распахнулась, и Вова отпихнул меня в сторону, врываясь на этаж, но тут же разворачиваясь ко мне с безумным взглядом и окровавленным лицом. — Это шестидесятый этаж. — Ну вы где?! — Костя говорил уже снизу. Прямо под нами. — Мы… Мы не можем до тебя добраться. — Чего? Вы шутите, что ли?! Вы же прямо надо мной! — Кость… Мы на шестидесятом этаже. И тишина. Несколько секунд мы стояли молча, ожидая, что Костя снова с нами заговорит, но нет. Ничего. Только наше хриплое от беготни и ужаса дыхание раздирало тишину. Не сговариваясь, толкаясь, мы буквально пролетели проем вниз, влетев в дверь. Пятьдесят девятый этаж, оливковый цвет стен и никакого следа Кости. С дыханием, скребущим наши глотки, мы с Вовой побежали вниз на столько, на сколько хватило сил. Я не помню, сколько этажей мы так пролетели, но когда совсем выбились из сил, я ввалился в первую же попавшуюся дверь и просто рухнул на пол, тяжело дыша. Вова прошел через меня, так же хрипло вдыхая воздух. Восемьдесят первый. Цвет морской волны, но я будто бы тонул в отчаянии и безумии. Рыдания даже для меня самого оказались неожиданными, но я не мог остановиться реветь лежа на холодном полу. А затем раздался смех Вовы. Он заливался им секунд сорок, будто бы я рассказал ему какой-то глупый анекдот, и теперь он представлял каждую мелочь в нем. Я сел на полу, устремив взгляд на рыжего парня. Он продолжал смеяться и смотреть в телефон. Вова начал шагать из стороны в сторону по площадке этажа, постоянно ускоряясь и продолжая безумно хохотать. Мне захотелось провалиться сквозь землю, лишь бы не слышать этого. А затем он повернулся ко мне и с безумным видом произнес одну единственную фразу. — Выход-то — вот он. — И побежал. Я даже не успел ничего ему ответить, более того, я и думать-то не мог. А затем раздался звон стекла, и я с ужасом осознал, что парень выбросился в окно. Подскочив, будто меня ошпарило кипятком, я бросился в сторону, откуда раздался ужасающий звук. Стекло и правда было разбито. На бритвенно-острых осколках остались следы одежды и крови, телефон лежал на полу экраном вниз. Я взглянул в окно. Холодный ветер коснулся моего лица, но я ничего не увидел. Только серое небо, свинцовые тучи вокруг и бесконечный путь вниз. Сглотнув, я присел, взяв телефон Вовы в руки и повернув экран на себя. Он был погаснувшим. Думаю, он уже давно погас, и парень попросту сошел с ума, видя перед собой то, что хотел видеть. Потеря надежды, полное отчаяние и ужас. Негнущиеся ноги и взгляд, будто ничего вокруг не происходит, и ничего нет. Я двинулся к лифту, вызвав его. Конечно же, эти проклятые двери сразу же открылись, впуская меня внутрь. Я дождался, пока они сами закроются. На этот раз мой палец уткнулся в кнопку, которую жмут при экстренных случаях — вызов диспетчера. Странно, что такая простая мысль не пришла в голову никому из нас с самого начала. Но ответом мне было лишь шипение и треск. Что ж, тогда я нажму кнопку двадцать пятого этажа и поеду туда, куда меня потащит эта дьявольская коробка. Двери лифта медленно разъехались. Бледно-розовые стены, двадцать пятый этаж. Квартира номер… да без разницы. Я и так знаю, какая квартира — за дверями вон какой шум стоит. Проход в квартиру открывается, и на меня смотрят фиалковые глаза. Она была новой ученицей, и мы познакомились буквально год назад, но девушка легко влилась в нашу компанию, и именно к ней мы должны были добраться. Но добрался только я. По крайней мере, так мне подумалось с самого начала. Ибо возле окна, которое мне было хорошо видно с площадки, я заметил рыжего Вову, смотрящего в свой телефон, на диване лежала бледная Соня с чашкой чего-то горячего в руках и закатанными руквами. Из-за дверей другой комнаты раздавался знакомый голос Маши. Костя тоже был тут. Где-то в этой квартире, но я его не видел. Он появлялся то с одной стороны, то с другой. — Прости, но… я, пожалуй, пойду. Мне было страшно, страшно до такого состояния, что пришлось упереться плечом в стену и ползти по ней к лифту, ибо я мог рухнуть на пол. В голове было одновременно пусто и сотни, если не тысячи мыслей, кружившихся в водовороте хаоса и безумия. Добравшись до лифта, его двери тут же впустили меня внутрь. Я нажал кнопку первого этажа и поехал. Тихо, медленно, плавно, я опускался вниз, и вниз, и вниз, пока звонок не развеял мое наваждение на столько, что я все же смог выбраться из железной коробки смерти. Осталось теперь еще выйти из бетонной серой коробки. Бледный, холодный персиковый цвет стен встретил меня с распростертыми объятиями. Я уже не думал. Я не мог думать. Я просто шел вперед, к двери, хотя дорога и размывалась от моих слез, бегущих непрерывным потоком, но я молчал. Выйдя из дома, я тут же побрел к перекрестку, одним махом перебравшись через дорогу и очутившись у арки. Солнце багряным закатом освещало асфальт и мертвые деревья вокруг, которые тянулись ко мне сухими когтистыми руками. Трава окрасилась в жутковатый красный цвет, но я все равно переступил черту и зашагал назад. Я обернулся лишь на мгновение, но и его хватило, чтобы мое сердце разорвалось, будто от сотен надрезов. В окне, где горел свет, стояли четверо подростков. Я не уверен, смотрели ли они на меня, я вообще не уверен, что это были те самые подростки, ибо свет потух молниеносно, погрузив и это окно в бездну черноты. На телефон пришло оповещение о сообщении из соц-сетей. Я подумал, что фамилия девушки — довольно-таки забавная анаграмма — Саната. Я не стал читать то, что она написала. Просто положил телефон обратно в карман. И я зашагал. Зашагал по пустой багряной аллее, молча. Прочь от серой многоэтажки.