убегать не надо, твои ноги давно в моих лапах.

«Не верь ни мне, ни в меня — я невменяемый монстр Демоны лишь отговорка, когда уже поздно» ©

      Максанс ненавидит его. По крайней мере, так кажется самому Акселю.       Когда он смотрит в глаза Фовеля, то не видит в них ничего, кроме насмешки. Мутный взгляд, расширенные зрачки — это не признаки симпатии, а всего лишь доказательство, что очередной разговор пройдет впустую. Максанс уже накуренный, не собирается его слушать.       — Макс, нам надо поговорить.       Фовель усмехается. Он опирается поясницей на столешницу и подхватывает бутылку пива, делая глоток. Догоняется до привычного состояния, теряется в наркотическом опьянении.       — Кто я для тебя, Макс? — спрашивает Орьян и хмурится.       Он пытается выглядеть серьезным, но не может оторвать взгляда от Фовеля. Даже когда тот смотрит на него с холодным безразличием, даже когда выгоняет его из собственного дома, словно провинившуюся шавку. Он всегда притягателен. Это даже не нормально.       — А кем ты себя чувствуешь рядом со мной? — Максанс чуть склоняет голову набок, и внутри Акселя все холодеет.       — Никем. Всего лишь развлечением, — выдавливает он.       Фовель усмехается вновь и поводит плечом. Возможно, в какой-то степени Аксель прав. *       Развлечение не может протестовать. Развлечение может лишь поддакивать, будто китайский болванчик.       — Если ты меня еще раз выгонишь, то я больше не вернусь, Макс, — утверждает Орьян.       — Тогда я притащу тебя сам, — скалится Фовель в ответ.       Он знает, как это выглядит. Максанс уже как-то вытащил его с тусовки за шкирку, разве что мордой не ткнул в землю, чтобы поинтересоваться, с чего его ручная собачонка решила шкодить и перечить.       Он знает, как это выглядит, и он не хочет это повторять.       Он понимающе кивает Фовелю, вызывая очередную усмешку, а в голове проносятся тысячи предупреждений.       Убегай, уходи.       Убегай, уходи.       Убегай, убегай, убегай. *       Когда он вновь оказывается в квартире Максанса, он теряется в густом тумане травки. Ее запах ударяет в нос, дразнит рецепторы, и Аксель хочет развернуться и уйти, но его останавливает рука Фовеля.       — Стой, — говорит он и тянет Орьяна за воротник в квартиру.       Убегай.       — Я не могу, Макс..       Уходи.       — Заткнись.       Убегай, убегай, убегай.       Однако он остается в очередной раз и позволяет Максансу делать все, что ему вздумается. Он с удовольствием принимает поцелуи, подается вперед, когда чувствует укусы на своей шее, и сглатывает, когда пальцы Фовеля зарываются в его волосы и тянут назад.       Максанс не церемонится. Он ведет Акселя за собой, и тот подчиняется без лишних вопросов.       Марионетка не оступается перед уверенной рукой кукловода. *       Аксель не оступается, но теряется, когда оказывается на коленях на полу кухни Фовеля и собирает осколки разбитой по неосторожности бутылки.       Теперь он не просто мальчик по вызову, но и домработница.       — Черт, — в какой-то момент шипит он и садится, вытаскивая из ладони впившийся в нее осколок.       Максанс впервые не насмехается над ним. Он медленно опускается рядом, берет его ладонь в свои и внимательно осматривает порез. Царапина оказывается глубже, чем выглядит на первый взгляд, и Фовелю это не нравится. Его раздражает, что Аксель себе это позволяет.       Однако Орьян видит в этом заботу, и если Макса можно вывести на нее только этим способом, то он готов постоянно калечить себя, чтобы только видеть его таким.       — Я ведь сказал, не порежься, — чеканит Фовель.       В следующий момент он поднимает взгляд на Орьяна и проскальзывает языком по карминовой полосе на ладони. Он как будто не хочет оставить Акселю ничего: ни его кровь, ни его раны, ни его боль.       Это кажется неправильным, но может, Максанс не хочет быть монстром, а просто Орьян ебется только с ним.