Инсайт

– Узумаки, – учитель еще не злился, но нотки недовольства ясно проскальзывали в его голосе. – Вам там весело, судя по всему. Наруто виновато улыбнулся. Обычно на уроках обществознания он предпочитал отсиживаться на задних рядах, в компании своих друзей, развлекаясь и болтая о всякой ерунде. Он считал, что и без того знал достаточно об устройстве мира. Зря он, что ли, часами сидит на Ютюбе и смотрит научно-популярные видео? Там рассказывали более понятно и интересно, а обществознание он посещал только из-за своих приятелей, кои почти все выбрали этот предмет. И все дружно забивали на него, отвлекая друг друга по всякой ерунде. В этот раз он привлек внимание учителя тем, что вместе с Кибой и Хиданом доставал Ино. Она так забавно злилась на них, обзывала тупыми обезьянами, что, возможно, не ушло далеко от истины, и строила смешные гневные гримаски. Вообще, Ино больше делала вид, что ее не устраивает их внимание. Одна из самых красивых девчонок в школе, она обожала пребывать в эпицентре сосредоточенных вокруг нее событий. Хидану она явно нравилась, он глаз с нее не спускал. Куда бы она не пошла, он плелся следом, и когда Ино говорила ему отстать от нее, его лицо принимало выражение обиженного судьбой щенка. Наруто же просто скучал. Он бы доставал кого угодно, на самом деле. К тому же, как не помочь другу, страдающему от любовной тоски? Правда, Хидан говорил, что они больше мешали, чем помогали. И вот теперь учитель, заметивший их возню, возмущенно смотрел именно на Наруто. Все потому, что он, заигравшись, слишком сильно дернул Ино за волосы, и та громким шепотом пообещала избить его, если он не угомонится. – Извините, – пробормотал Наруто. Почему ловили всегда его, а не, допустим, Кибу? Тот ведь занимался ровно той же херней. Где справедливость в этом мире? – С меня хватит. – Учителя его извинения не впечатлили. Он слышал их по нескольку раз на каждом занятии. – Возьмите ваши вещи и садитесь вперед, на свободное место. У вас и так низкие оценки, не усугубляйте свое положение. – Ладно-ладно, – Наруто нехотя поднялся. Ему нечего было брать с собой, кроме потрепанной тетрадки и обгрызанного донельзя карандаша. Схватив свои немудреные пожитки, под сочувствующие взгляды друзей он пересел ближе к столу учителя. На единственное свободное место, рядом с Учиха Мадарой, странным парнем, который почти ни с кем не общался. Не то, чтобы он был хиккой или социопатом, скорее, его интересовала только учеба. Когда шум и возбужденный гул стихли, учитель продолжил рассказывать о новом задании, которое они должны будут подготовить уже к завтрашнему дню. Наруто, конечно же, благополучно прослушал, о чем шла речь. Все потому, что нужно меньше хихикать над Ино, и больше заниматься уроками. Он решил обратиться к Мадаре. Тот точно ничего не пропустил мимо ушей. – О каком задании он говорит? – Нужно подготовить доводы за и против гомосексуальности, – ответил Мадара. – Нас всех разделят по парам, и мы должны будем подобрать как можно более убедительные аргументы. И чем больше их прозвучит, тем лучше. – Звучит как абсолютно скучная хрень, – Наруто вздохнул. – Узумаки, – учитель опять смотрел прямо на него. – У вас сегодня закроется рот? – Простите, я обсуждал с Мадарой тему, которую вы нам задали. – Отлично, – учитель кивнул. – Раз вам так интересно обсуждать ее уже сейчас, вы вдвоем и подготовите аргументы против. «Что ж, – подумал Наруто, – хорошо, что мне в пару не назначили Кибу. Он ведь тупее своей собаки». Однако Мадара его энтузиазма явно не разделял. Он смотрел на Наруто с таким разочарованием, словно ему подсунули в партнеры умственно отсталого. Скорее всего, решил, что вся работа теперь свалится на него одного. – Что ж, – Наруто, тем не менее, улыбнулся. Он не из тех, кто сваливает в туман, оставив другого за все отдуваться. – Я думаю, у нас получится. Лицо Мадары выразило весь тот скепсис, на которое только было способно. Он неуверенно произнес: – Хорошо. Тогда придешь вечером ко мне? Отец будет на работе, а брат нам не помешает. – Договорились. Скинешь мне потом свой адрес? Мадара кивнул. Все в классе возбужденно переговаривались, обсуждая волнующую и провокационную тему. Его сосед, напротив, выглядел спокойным. Он записывал что-то в своей тетради, покрывая белое разлинованное поле вязью размашистого, не очень аккуратного почерка. Наруто показалось, что он уже делал наметки. По крайней мере, такое было бы в его характере. Что же сам Наруто мог предложить как аргумент? Наверное, какие-нибудь религиозные заморочки. Типа Бог накажет за такой страшный грех и прочее. В Бога он не верил, но в качестве аргумента сойдет. – Что ты думаешь по поводу темы? – спросил вдруг Наруто, наклоняясь к Мадаре. Он не стал заглядывать в его записки, он ждал проговоренного вслух собственного мнения. Мадара задумчиво посмотрел на него. Убрал за ухо прядь своих длинных волос. Наруто с начальной школы не видел его с короткой стрижкой. С каждым годом его волосы лишь становились длиннее. Иногда он даже не собирал их, позволяя находиться в нормальном для них буйном состоянии. – Я думаю, что ничего противоестественного в гомосексуальности нет. Считаю это вариантом нормы. – Он говорил медленно и рассудительно. Что-то было в его темных глазах, какое-то выражение. Если бы Наруто был поэтом, он бы сказал, что это что-то вроде неясной, затаившейся тайны. Но он был простым парнем, поэтому не стал размышлять об этом, а лишь сказал: – Вот как. – Что же насчет тебя? – Мадара перевел взгляд на него. Постучал карандашом о парту. Наруто поглядел на его пальцы – длинные и изящные. – Не думал об этом, – Наруто честно постарался ответить серьезно. – Наверное, это и правда нормально. В смысле, ну нравится тебе кто-то, что в этом плохого? Мы даже не выбираем, в кого влюбиться. Это спонтанно происходит. – Да. – Мадара кивнул. – Это происходит спонтанно. – Наруто! – Гаркнули ему в ухо. Он вздрогнул и обернулся, натыкаясь на рожу Хидана, нависшую прямо над ним. – Ты оглох? Урок уже кончился, идем. – Да, конечно, – пробормотал Наруто. Поднявшись с места, он посмотрел на Мадару, спокойно взирающего на него. – В общем, не забудь скинуть мне адрес. Я приду вечером. Развернувшись, он ушел, продолжая ощущать на себе чужой взгляд. Хидан что-то говорил ему, но Наруто размышлял совсем о другом. О том, какие аргументы следует придумать к завтрашнему заданию.

***

Сообщение от Мадары пришло к Наруто сразу после ужина. Жил он не так уж и далеко от него, всего лишь в паре кварталов. Вполне можно было добраться своим ходом. «Интересно, – думал Наруто, – долго ли мы будем готовиться к докладу?» Никогда не задумывающийся над темой гомосексуальности, Наруто не мог толком придумать, почему кто-то должен быть против нее. Его самого не парили заморочки других, он считал, что люди вольны сами распоряжаться своей жизнью. Разве было бы хорошо, если бы кто-то указывал, кого можно любить, а кого нельзя? В младшей школе он постоянно таскался за подругой Ино, красивой зеленоглазой девочкой по имени Сакура. Дарил ей всякие мелочи, вроде ластиков или резинок для волос. Она, правда, никогда не принимала подарков, отправляя их в мусорку, а его самого избивая своими маленькими кулачками. Было не сколько больно, а сколько обидно. Он ведь так старался понравиться, а получал лишь упреки и тумаки. Но, невзирая на все это, продолжал влюбленно смотреть на нее, вместо того, чтобы заниматься уроками. Вот с этого момента у него учеба, наверное, и не задалась. Ну а после Сакура уехала, и он даже не знал, где она сейчас находится. Но все это дела прошлые, подрастерявшие свою важность. Главным же было то, что если бы кто-то счел его влюбленность запретной и мерзкой, высмеял бы перед всеми и застыдил, он бы замкнулся тогда в себе. Ничьи чувства не должны быть растоптаны, так он считал. Но ведь необходимо придумать аргументы против. Сложнее всего, когда ты в принципе не согласен с такой позицией. Жил Мадара в небольшом двухэтажном доме, расположенном в самом конце широкой улицы, тихой и сонной, словно бы все ее обитатели уже легли спать, или вовсе вымерли в одночасье. Наруто, не утруждая себя, просто перемахнул через низенький заборчик, увитый плющом, и зашагал по каменной дорожке, ведущей к входной двери. В саду вокруг тихо шелестели плодовые деревья, где-то в глуби слышались шум от воды, словно рыба плескала хвостом. Неужели семья Мадары держит бассейн с какими-нибудь карпами? Вообще, это место очень подходило его однокласснику – замкнутому и странному. Примерно так Наруто и представлял его дом. Постучавшись, он нагнулся, заглядывая внутрь через окошко. Оно не было прикрыто занавесками, поэтому он сразу увидел Мадару, неспешно подходящего к двери. Заметив Наруто, он удивленно посмотрел на него, прежде чем запустить в дом. – Ты чего? – Он нахмурился, оглядывая Наруто с головы до ног. Тот внезапно смутился, потирая шею рукой, и пробормотал: – Так, ничего. Где мы будем готовиться? – У меня, – ответил Мадара и отвернулся, жестом позвав за собой. Наруто последовал за ним, глядя ему в спину. Ему стало вдруг любопытно, зачем Мадара отращивает такую гриву. Может быть, он втайне собрал свою группу, и уже дает концерты по всяким негласным местам. Играет на гитаре, и поет песни собственного сочинения. Или, возможно, он ролевик, продолжил фантазировать Наруто. Надевает по выходным свои доспехи и идет бегать по лесам вместе с кучкой таких же пришибленных фентези, размахивая мечом и представляя себя рыцарем. Получается, вдруг подумалось Наруто, что он о Мадаре совсем ничего не знает. Чем тот живет, что любит, чем занимается в свободное время. И ведь даже предположить ничего толкового не может. Почему он раньше об этом не задумывался? И не сказать, что Мадара незаметный. На самом деле, очень даже заметный, просто не общается ни с кем. Комната его была не то, чтобы какой-то удивительной или необычной. Шкаф с книгами, полка над кроватью завалена школьными и прочими наградами, на полу лежат гантели, в углу прислонена гитара (ага! все-таки рок-группа?), и стол с разбросанными по нему бумагами. Ожидавший от Мадары большей аккуратности, Наруто удивленно покосился на него. Ему почему-то казалось, что он придет и встретит стерильную чистоту, как в морге. Что его даже попросят снять обувь и все такое. Реальность оказалась иной. – Ты уже думал над темой? – Мадара забрался на свою кровать и выжидающе уставился на Наруто. Который, помявшись, присоединился к нему. Странно было вот так запросто прийти домой к малознакомому однокласснику, сидеть на его кровати и обсуждать гомосексуальность. Решив не рассказывать о своих умозаключениях, которые привели его к совершенному другому выводу, Наруто лишь сказал: – Можно взять какие-нибудь религиозные запреты. Я Библию не читал, но знаю, что вроде как в христианстве мужеложство — это грех. Мадара кивнул. Он смотрел прямо, и в полумраке комнаты казалось, что его глаза беспросветно темные, как дно какого-нибудь колодца. Он вдруг спросил, и голос его был глухим и тихим: – А сам ты как считаешь? – Я не верю в Бога, – Наруто ответил практически сразу, не раздумывая. В этой странной комнате, рядом с ее странным обитателем, он и сам чувствовал себя не как обычно. В груди будто бы что-то давило изнутри, распирало, как если бы он стал воздушным шариком. Даже голова немного закружилась, а ладони вспотели. Он вытер их об штаны, неловко отводя взгляд в сторону. – Я тоже не верю, – Мадара потянулся к тумбочке и щелкнул выключателем. Свет от настольной лампы залил комнату уютным желтоватым сиянием. Тени заплясали по стенам, рождая причудливые образы. Было что-то невыразимо личное, интимное, чтобы сидеть вот так, вдвоем, почти касаясь друг друга коленями. Наруто неожиданно потянуло брякнуть: – Мне не очень нравится тема, если быть честным. – Почему? – Мадара все еще говорил негромко. Он пытливо смотрел на него, склонив голову к плечу. Волосы его ссыпались вниз, и блики света сияли на черных блестящих прядях. – Дурацкая, – Наруто заерзал. – Знаешь, в современном мире как-то странно задаваться такими вопросами. Люди все еще ведут дискуссии, правильно это или нет, но зачем? – Ты считаешь, все уже решено? И ответ найден? – Мадара слегка пошевелился. Его колено на мгновение прижалось к колену Наруто. – А? – Наруто перевел взгляд на его лицо – скрытое в тени, и оттого было непонятно, какие эмоции таятся в глубине его глаз. – Да. В смысле, это нормально, и все. О чем еще говорить? – Нормально, значит? – Мадара вдруг потянулся к нему. Привстал на коленках, опустил ладонь на плечо Наруто и сжал его пальцами – не крепко, а так, слегка, лишь чтобы удобно было держаться. Длинная челка падала на его глаза, и Наруто протянул руку, заправляя ее за ухо. Чисто машинально. Его мозг вдруг перестал успевать за событиями. Медленно он наблюдал за тем, как Мадара становится еще ближе к нему. Как наклоняется, как касается его губ. Лишь легким прикосновением, не более того. Наруто, моргнув, приоткрыл свои губы, и Мадара языком проник внутрь его рта. Он не был настойчив, совсем нет. Не спеша он целовал его, как будто изучая. Ладонь его покоилась на плече Наруто, и большим пальцем он поглаживал его шею в незатейливой ласке. Время словно стало вязким, как во сне. Наруто поднял руки и положил их Мадаре на талию, сжал ее, притискивая его к себе. Тот поддался, прижался ближе. Наруто слышал влажные причмокивания и частое дыхание – единственные звуки, оставшиеся в комнате. Низ живота залило приятным теплом, и сладко потянуло. Каким-то неведомым чудом он успел словить движение за дверью, и они с Мадарой почти одновременно отстранились друг от друга. В комнату заглянул маленький мальчик – черноглазый, темноволосый, очень похожий на Мадару. Увидев Наруто, он улыбнулся ему и перевел взгляд на брата: – Ты обещал помочь мне с уроками. – В голосе его слышалось нетерпение, и Мадара кивнул. – Ох, – Наруто почувствовал смущающую неловкость. Что только что произошло – сон или реальность? Он медленно встал с кровати. Щеки его залило румянцем. Он не смотрел на Мадару, чего-то страшась. – Я тогда пойду домой. Завтра что-нибудь придумаем. – Хорошо, – спокойно ответил Мадара, и Наруто поспешил убраться прочь.

***

Всю ночь ему толком не спалось. Он ворочался с боку на бок, пытаясь уснуть, а перед глазами стояло чужое лицо – спокойное, обрамленное темными прядями, с большими черными глазами. На губах еще оставалось ощущение поцелуя, и Наруто беспрестанно трогал их кончиками пальцев, не веря сам себе. Они действительно целовались с Мадарой. И это было приятно. Для Наруто этот поцелуй стал его первым серьезным опытом, если не считать неловкие попытки с парой одноклассниц. Интересно, целовался ли Мадара раньше. По всей видимости, да, иначе откуда бы ему уметь так круто это делать. И с кем он тогда целовался, возмущенно подумал Наруто. Вдруг с кем-то, кого он знает. С Кибой вот, например. Глупее, конечно, нельзя ничего и придумать. Задремать удалось лишь под утро, поэтому в школу он отправился с дикой головной болью и кругами под глазами. Первые занятия прошли как в тумане. Мадары он еще не видел, они пересекались только на уроках обществознания и языка. Ничего не подготовивший, теперь Наруто страшился близящегося выступления. Даже друзья заметили, что он пришел необычно тихий, и все пытались выведать, что с ним случилось. А Наруто не знал ответа на этот вопрос. Но что-то определенно произошло. В класс истории Наруто входил, как на войну. Решительно прошагал к своему новому месту рядом с Мадарой. Тот не смотрел на него, увлеченный своей тетрадью с записями. Он то ли делал вид, что ничего не было, то ли не хотел смущать его. Как назло, учитель вызвал их первыми. – Ну, Узумаки, давайте начнем с вас. Наруто подавил стон досады. Все уставились на него. На последнем ряду пытался не хихикать Киба, Хидан строил дурацкие рожицы, Ино смотрела несколько насмешливо, скрестив руки на груди. Лишь один человек казался незаинтересованным в его ответе. Мадара по-прежнему читал свои записи, словно в них было что-то настолько важное, что он не мог оторвать от них взгляд ни на секунду. Отчего разозлившись, Наруто выступил вперед и начал: – Ни для кого не секрет, что мы живем в двадцать первом веке. Как по мне, это лучшее время, ведь нам доступные такие крутые вещи, о которых наши предки не могли даже мечтать. Каждый день мы живем свободно и беззаботно, проводя время в интернете, пользуясь всякими классными штуками, не задумываясь о том, что даже каких-то несколько лет назад никто и подумать не мог, что все так сложится. И чем я действительно чертовски горжусь, так это тем, что мы смогли отринуть предрассудки. Теперь нам, большей части из нас, безразлично, кто наши друзья и соседи. Мы больше не осуждаем людей за цвет кожи, религиозные предпочтения и ориентацию. Мы смогли это сделать, вот так. Да и разве можно осуждать кого-то, кто родился другим, отличающимся от большинства? Почему мы должны это делать? Есть ли у нас право судить других людей, которые лишь хотят себе немного счастья? – Наруто, – учитель мягко прервал его, – мне кажется, ты не совсем понял… Наруто нетерпеливо мотнул головой: – Подождите. Дайте мне договорить. Я что хочу сказать. Я не смог найти ни одной причины, по которой гомосексуальность считалась бы плохой. Нет никакого адекватного аргумента против. И я отказываюсь приводить их в пример. Я говорю открыто и прямо – каждый человек волен любить того, кого выбрало его сердце. Потому что нет более чистого и светлого стремления, чем искренняя любовь. И неважно, кого ты любишь. Ведь любим мы не вид гениталий, и не набор хромосом. Мы покоряемся и пленяемся личностью. На этом я хочу закончить. Спасибо всем за внимание. – Наруто замолчал. От волнения у него даже голова немного закружилась, а пальцы похолодели. Он отступил назад, неловко запнувшись, и Мадара вдруг придержал его за руку. – Все нормально, – шепнул он ему и крепко сжал его ладонь. Наруто расслабился, опуская плечи. Напряжение отпустило его, и он наконец смог окинуть взглядом класс. Ученики смотрели на него во все глаза. Киба так вовсе выпучился, словно увидал его впервые. Кашлянув, учитель улыбнулся ему: – Ну что ж. Хотя тема твоего доклада должна была быть другой, все же, я поставлю тебе зачет. Я вижу, что ты готовился и отнесся к заданию серьезно. Ты большой молодец, Наруто. Щеки его горели. Только в это мгновение до него дошло, что случайно, совсем не планируя, он вывалил на всеобщее обозрение свои истинные чувства, навеянные странным вчерашним событием. Но никто не знает, так ведь? Кроме Мадары.

***

На чердаке, помимо пыли и паутины, его никто не ждал. Его тайное место оставалось таковым уже несколько лет. Будучи еще в средней школе, Наруто незаметно спер дубликат ключей, чтобы иметь возможность наведываться сюда в те редкие минуты, когда хотелось побыть наедине с собой. После эпического выступления друзья окружили его, с любопытством выспрашивая, с чего бы ему вдруг такие речи разводить. Кто-то даже похвалил, отметив, что у него очень вдохновляющее вышло, и что ему прямая дорога в политики. Наруто довольно скомкано промямлил что-то, прежде чем ретироваться прочь. Он сам толком не знал, что произошло, поэтому и пришел в свое убежище. Взобравшись по приставной лесенке, Наруто уселся на верхнюю ступеньку. Из окна открывался занимательный вид – через дорогу от школы раскинулся широкий парк, с высаженными голубыми елями и сетью тропинок, с блестящим на солнце прудиком и плавающими в нем черными точками птиц. Людишки, словно муравьи, сновали туда-сюда, прогуливаясь и наслаждаясь свежим воздухом. Кто-то кормил птиц, кто-то ел большие разноцветные комья ваты, кто-то беззаботно рассекал на скейтах или роликах. Наруто засмотрелся, поэтому не сразу отреагировал на скрип деревянных полов позади. Мадара стоял внизу и смотрел на него, запрокинув голову. Руки он держал в карманах. Свет из окна падал на его бледное лицо с чернющими, как смоль, глазами. – Чего тебе? – настороженно спросил Наруто. – Можно присоединиться? – спокойно поинтересовался Мадара. Словно они стали друзьями ближе некуда. В другое время Наруто был бы совсем не против, но не сейчас, когда его сердце вдруг решило научиться танцевать чечетку. Тем не менее он кивнул, вновь отворачиваясь к окну. Мадара ловко взобрался по ступеням. Уселся рядом, прижался боком к Наруто, отчего тому резко перестало хватать воздуха. Он весь закаменел, продолжая наблюдать за тем, как кучка школьников, смеясь, бежит через парк. В его голове, сердце и животе происходила самая настоящая революция. К которой он не был готов. – Знаешь, – начал Мадара. – Мне понравилась твоя речь сегодня. В ней присутствовал истинный огонь. Огонь, которым возможно воспламенять чужие сердца. Мое, например. Наруто медленно повернул голову. Мадара смотрел на него в упор. На его щеках не было и тени румянца, словно не он только что брякнул столь открытое почти признание в симпатии. Этот человек вообще способен смущаться? Кашлянув, Наруто ответил. Его язык ощущался деревянным, но он смог относительно ровно сказать: – Говоришь, я увлек твое сердце? – Щеки заполыхали, выдавая его с потрохами, но какая уже, в сущности, была разница? – Иначе бы я не пришел за тобой, – таким был его ответ. Наруто хватило и этого. Он протянул руку, сплетая свои пальцы с чужими. На сердце вдруг стало спокойно и хорошо. Сидя бок о бок на самом верху лесенки, глядя сквозь наскоро протертое рукавом рубашки Наруто от пыли окно, в тишине, пропахшей старым деревом, они молчали, крепко держась за руки.