Существо, скрытое в тени

Чудовище неподвижно сидело в темноте и смотрело на нас. Потом оно зажужжало, и это мерзкое жужжание отдалось болью во всём моём измученном теле, а Мориарти невозмутимо стоял и слушал. В прошлом году он написал трактат об особенностях мыслепередачи Её Величества Королевы, так что предположительно понимал, о чём она жужжит. Я всё-таки сказал «она», хотя для моего разума то было «оно». Всё же пытки немного притупили мои умственные способности. — Королева хочет посмотреть, — перевёл Мориарти. — Её Величество не понимает, каким образом мы с вами стали любовниками. А мы ими стали? И он и я находились в тюрьме и делили одну камеру на двоих. Он впал в немилость, когда попытался спасти меня от казни, а меня выловили из тёмных вод Тихого океана. И конечно, мы помогали друг другу сбросить напряжение, но я бы не сказал, что… — Оно хочет посмотреть представление? Оно неоднократно наблюдало мои пытки воочию, и по его жужжанию мне казалось, что сексуального возбуждения оно достигает именно таким образом. Я насчитал у него несколько оргазмов, если изменение запаха в комнате можно было принять за оргазм. — Для вас это выход, — сказал Мориарти. — Если вы согласитесь разыграть представление, то выйдете на свободу. У Мориарти был такой скорбный вид, словно он вынужден пойти на ужасное преступление, лишь бы мне помочь. Тогда как ему, по всей видимости, предстояла активная роль, которую он так любил. А мне предстояло быть объектом. Хотя нет, я бы сказал что. Я настолько привязался к нему, единственному человеку в этом аду, что, в каком-то смысле, меня настигло счастье влюбиться. Страшное счастье. Зависимость от него давила сильнее, чем цепи. — Я не хочу с вами совокупляться на глазах у этой твари. — Повежливее, вы говорите о королеве Альбиона. И она прекрасно понимает, о чём вы говорите. — Для меня она не королева. Мы препирались ещё некоторое время, пока мне не стало ясно: если мы не порадуем королеву живыми картинами с порнографией, то нас обоих отдадут на опыты. За себя я не волновался, но угроза в адрес Мориарти представилась мне невыносимой. И мы легли на любезно предоставленную мастерами пыток холодную постель, разделись и приступили к делу. Было не так просто сосредоточиться, я даже порадовался, что Мориарти взял на себя основные трудности. Его выдержке и самообладанию можно было только позавидовать, и я завидовал. Я не чувствовал ни тени возбуждения, ничего, только холод от простыней и от пронизывающего взгляда возлежащей королевы. Это было странно: в меня вводил член дорогой для меня мужчина, человек, от прикосновений которого внутри меня всё трепетало, когда мы с ним делали это наедине. Возможно, мои нервные окончания были повреждены последней пыткой. — Чёрт возьми, сделайте что-нибудь, она недовольна, — проворчал мне на ухо Мориарти. Я обречённо потянулся к своему вялому органу и попробовал представить, что на нас из тени смотрит не существо с другой планеты, а, к примеру, прекрасная леди из соседней камеры, как там её звали? Мэри? Но я вспомнил, в каком состоянии её привели после допроса, и у меня всё упало. — Она же просто хочет посмотреть, как мы занимаемся этим? Ну вот, она смотрит, что ещё надо? Мориарти остановился, чтобы внимательно послушать жужжание. Затем продолжил, но уже не так скучно, как прежде: — Она женщина, что бы вы ни думали о ней. И ей хочется увидеть страсть. А вы как бревно. Я просто пересказал её слова, не принимайте на свой счёт. Но я уже принял. — У меня страсть к вам, а у неё страсть к пыткам. Она чудовище, а не человек, что бы вы о ней ни думали. Краем глаза я следил за реакциями существа, скрытого в тени. Оно смотрело во все свои многочисленные глаза, и его щупальца двигались в такт нашим движениям. Наверное, если бы мы вальсировали, оно бы попыталось повторить. Я закрыл глаза. Так можно было попробовать представить, что мы с ним наедине. И только холод мешал провалиться в иллюзию. Мориарти тоже был холодным, его кожа была чуть теплее простыни. Конечно, она меня не выпустит. Но вдруг она выпустит его? В конце концов, она была очень к нему привязана, пока он был на её стороне. А я... А может быть, я до сих пор тону в океане? И это волны ломали мне кости, наносили раны тонкими, как иглы, струйками и вытягивали жилы. — Достаточно. Оно прожужжало это вслух. Нас выпустили на свободу одновременно, спустя неделю, когда я уже перестал надеяться, что этот кошмар с сексом при свидетеле был не зря. Мориарти вызвали для разговора, а меня, к моей радости, нет. На улице стояла глубокая осень, было свежо и хорошо. Мориарти предложил мне провести ночь на его квартире: он почему-то был уверен, что его сосед не станет возражать. Я же был уверен, что за мной будут следить первые дни, поэтому не было смысла обнаруживать для псов королевы одно из своих убежищ. — Так что, вашей королеве всё же пришлось по… душе представление? Она кончила в процессе? Я несколько отключился. Мориарти странно на меня посмотрел. — Нет, но она поняла, что между нами происходит. В этом и был смысл. — А что между нами происходит? Он ничего не сказал и медленно пошел прочь. Я отправился следом за ним.