Нянька для бантан

Отпуск. День десятый. Общая беседа. Пак Чимин: «Взяли такси. Будем на месте часа в три ночи» Чон Чонгук: «По телефону не отвечает. В личку тоже» Ким Сокджин: «Мы заметили, спасибо.» Чон Хосок «Шинлин позвоните» Пак Чимин: «Уже. Временно недоступен.» Ким Намджун. Лидер. «Я смогу приехать не раньше десяти утра» Пак Чимин: «Мы дома. Зашли.» Ким Сокджин: «Ну????» Пак Чимин: «Нет его.» Чон Чонгук: «Офигеть» Ким Сокджин: «Да что там?» Ким Намджун. Лидер: «Погоди, похоже, они пока заняты» Чон Чонгук: «Убрано» «Куревом не пахнет» «Посуда чистая» «БЛИН!» Ким Намджун. Лидер. «ЧТО?» Чон Чонгук: «Тут еда в холодильнике!» Ким Сокджин: «В смысле????» Чон Чонгук «Свежая» Ким Намджун: «Так, а то, что Джин-хён готовил?» Чон Чонгук: «Поел. Кастрюлька чистая» Ким Намджун: «Хоть что-то» «А запасы?» «Кофе? Сигареты? Рамен?» Пак Чимин: «Даже не притронулся!» «Я же предупреждал!!!» «Добром это не кончится.» Чон Чонгук: «Мне что ли вниз сбегать, проверить? Чон Хосок «Вы что там, рехнулись?» Ким Тэхен: «Может на крыше?» Ким Намджун. Лидер. «Как бы сказала нуна» «Одежду проверьте» Ким Сокджин: «Ты думаешь?» Чон Чонгук: «Куртки нет» «Кожаной» «Толстовки черной» «С капюшоном» Ким Намджун. Лидер: «БЛИН» Ким Сокджин: «Что, опять?» Ким Тэхен: «Шинлин-нуна была в сети 16.45» Пак Чимин: «Да сами видим.» «И что делать?» Ким Сокджин: «Она же не могла пойти его искать?» «Или могла???» Ким Намджун. Лидер: «Я, наверное, попробую позвонить сонбенниму Бинху» Чон Хосок: «Может, не надо?» «Может, с утра?» Ким Тэхен: «Да почему?» «Ты что-то знаешь?» Чон Чонгук: «Минуточку» Чон Хосок: «Эй?» «Ау?» «Аууу!» Ким Сокджин: «Ну, что там???» Чон Чонгук: «Он вернулся!» Ким Сокджин: «Как он?» Ким Тэхен: «Он не пьяный?» Ким Намджун. Лидер: «Он в порядке?» Чон Чонгук: «ЕЩЕ КАК» «О БЛИН» «С МОТОЦИКЛЕТНЫМ ШЛЕМОМ» «ДВУМЯ» «И СЛЕД ПОМАДЫ НА ЩЕКЕ» Чон Хосок «О даааа» Ким Тэхен: «А как же нуна?!» Чон Чонгук: (аудиосообщение1) «Я веду свой прямой репортаж из туалета. Слышите эти крики? Слышите этот стук? Это бушует под дверью Юнги-хён! Но ваш специальный корреспондент Чон Чонгук готов на всё, чтобы донести до вас правду!» (аудиосообщение2) «Сегодня, в три часа ночи Мин Юнги прибыл в общагу на мотоцикле без глушителя, перебудил всю округу, бритый, румяный, довольный, трезвый… с розовой помадой на щеке…» (аудиосообщение3) «Эй, ты, за дверью! Кто ты такой, и что ты сделал с Юнги-хеном?» Ким Намджун. Лидер: «Но, черт возьми, КАК?» Пак Чимин: «Хены?» «Этот синяк на шее Шуги-хена» (отправлено фото) «Это ведь то, что я думаю?» Ким Тэхен: «А как же нуна?!» Чон Хосок: «В порядке нуна, не тупи» Ким Тэхен: «ОООООООООО!!!!!» Пак Чимин: «Аааааааа» Чон Чонгук: (аудиосообщение4) «Слышите эти крики? Это Чимин-хен пожертвовал собой, чтобы вы могли увидеть эээ… то, что увидели. Прощай, Чимин. Ты был хорошим другом…» Мин Юнги: «УДАЛИЛИ ВСЁ!» «БЫСТРО!!!» Ким Сокджин: «Удаляйте, парни.» «Я скопировал» Ким Тэхен: «И кто же здесь не скопировал?» Чон Чонгук: (аудиосообщение5) «Чимин-щи, наверное… не сохранил. Он сейчас, эээ… немного занят» Мин Юнги: «Прости, Шинлин» «Я сделал все, что мог.» *** Мотоцикл был припаркован прямо у подъезда, значит Мин вчера добрался нормально. Но дверь в общежитие я открыла своим ключом, вдруг Юнги еще не проснулся после вчерашних приключений? Но нет, проснулся. Звучало что-то мелодично-энергичное, с кухни пахло кофе, бурлил кипяток в чайнике. —Юнги! Хунгчи еще не пришел? — я не обратила внимания на прибавившуюся одежду в коридорчике. А зря. —Что-оо? Хунгчи? — послышалось тихое и со стороны ванной из-за угла вывернул Чонгук. Стоп. А что он здесь делает? Отпуск-то еще не кончился. —Нет еще! — отозвался Юнги из кухни. — Но он отписался, минут через десять-пятнадцать будет… Макнэ выглядел сонным и растрепанным, но, кажется, имя Хунгчи произвело на него очччень бодрящий эффект, глазки прищурились, губки поджались… — Хунгчи?! — повторил Чонгук тоном выше. — Ага. Хунгчи. Юнги вышел из кухни. Встал в дверях. Сложил руки на груди. И в упор посмотрел на Чонгука. Невысокий, лохматый, челка на глаза, в шлепках-шортах-майке, светя острыми плечами, локтями и коленками, костлявый, но… жилистый, сильный, невозмутимый и самодостаточный. Вот как ему такое шоу удается? Ведь что угодно может там, у него внутри, кипеть и взрываться, а посмотришь, как он просто взглядом ломает макнэху, и… ну откуда что берется? —Доброе утро, хен, — вдруг выдал Чонгук и как-то бесследно растворился в пространстве общаги. Юнги проводил его взглядом, исполнил ему вслед свои три коронных кивка и развернулся в сторону кухни, светя зеленеющими остатками синяка. —Здравствуй, нуна, — услышала я за спиной голос очень делового и вежливого Чимина. Он оглядел меня, насколько отсутствие линз и очков позволило, и даже слегка поклонился. Или это он к моей шее присматривается? —Вы почему так рано? — удивленно улыбнулась я, ставя, наконец, сумочку на стул. Да, сегодня последний день отпуска, и я удивлена, что в такое время Чимин и Чонгук уже на месте. Я-то тут потому, что нужно вернуть свой телефон, а потом я быстро-быстро погоню домой. Вещи собирать и думать, что взять в свой маленький чемоданчик на два месяца… Может новый, побольше купить? —Стоп, когда вы приехали? —Так вчера же. Нуна, ты беседу не читаешь? —У меня телефон на профилактике. Я, собственно, поэтому и здесь. Мы договорились. Хунгчи мне телефон привезет и мотоцикл заберет. — Сейчас Малыш придёт, и будем завтракать, —сообщил Юнги тоном «Я сказал». Ну, нас с Чимином уговаривать не пришлось, я привычно плюхнулась на облюбованное за последние месяцы местечко у края стола, лицом к выходу. Чимин расставил чашки, Юнги выложил на стол очередную пачку печенья с шоколадной крошкой. Откуда — без понятия. Он вообще непонятно откуда это печенье берет. Что в горах, что, когда у меня в кабинете сидели. Мэджик! Когда раздался звонок в дверь, Чонгук метнулся встречать гостя, типа его обязанность, он-то в семье младшенький. Спустя пару минут и какие-то шептания на кухню зашли двое. Малыш Хунгчи, который стойко выдерживал взгляд Чонгука, и сам Чон, который прямо тут хотел кое-кого порвать. Но кто б ему дал. Чимин суетился, улыбался, подкладывал гостю печеньки и конфетки, Юнги величественно игнорировал напряжение между тонсэнами, я единственная была при деле: Малыш вручил мне телефон, показал новые функции, переводчик и еще что-то очень полезное, а когда я сходу ничего не поняла, к телефону добавилась стопка листочков с рукописными инструкциями уровня для дебилов и домохозяек, за что я была крайне признательна. Очевидно, мелкий такой работой занимался не впервые, чувствовался навык опытного продавана-консультанта. Чонгук продолжал коситься, Чимин пить пустой чай (как правильно сказать, «с ничем» или «без ничего»?), Хунгчи с каждой минутной грустнел, но старался не подавать вида. А потом и вовсе засобирался: —Спасибо за чай, я спешу, скоро время пробок… Мы с Юнги и ахнуть не успели, как Малыш, с героически прикушенной губой и глазами полнящимися слезами, рванул к выходу. Не успели мы подобрать челюсти, как Чонгук, буркнув: — Я провожу, — устремился следом, типа добивать ребенка. Тут вовсю заработали мои социально-педагогические инстинкты, и я метнулась к двери следом, на ходу сбрасывая туфли. В отличие от Чонгука, на лестницу я вышла, бесшумно и аккуратно открыв дверь, и по ступенькам спускалась, затаив дыхание. А вот Юнги за мной не пошел. Это хорошо, конечно, что не пошел. Логически рассуждая. Тут дело в чем. Я не так просто иду, из любопытства поподслушивать и поподглядывать. Нужно за этими двумя проследить, и, если начнется какой-то замес, быстро прекратить. Я для них обоих имею авторитет старшей, и они оба меня уважают. Гаркну — и все. С Юнги такое не прокатит. Они его делить походу собрались. Так что нечего ему здесь на лестнице делать. Мда. Я-то думала, что ему это объяснять придется, удерживать, а он… Он просто не пошел. Мне кажется, иногда, что я каждую мысль его понимаю… А иногда… Ну просто как во тьме. Между тем два ревнивых тонсэна серьезно и аргументированно делили любимого хёна. Чонгук уже, видимо, высказался, и теперь пришло время Хунгчи. —Это я еще и наглый? Это ты видишь хёна каждый день, а у меня, может, сейчас был единственный шанс с ним поговорить. Я его и так редко вижу, а тут ты выступаешь, что я так к Юнги-хёну прилип?! А как тут не прилипнуть? Он же Юнги-хён! Вот тут у детей и даже у меня настал момент полного взаимопонимания. Ненадолго, правда. Голоса звучали то громче, то глуше. Чонгук яростно завидовал Хунгчи. Хунгчи отчаянно завидовал Чонгуку. —Он же из-за тебя чуть не угробился! —Ты МЕНЯ в этом обвиняешь, хён? — отвечал Малыш ровно-эмоционально, будто рэп со сцены читал. Но как он обращался к нашему макнэ… уважением тут и не пахнет! Не все я слышала, конечно, только то, что превышало норму громкости на лестничной площадке, да еще и с эхом. Так что возражений Чонгука не расслышала. Но прекрасно расслышала то, что чуть-ли не прорычал в ответ Хунгчи: —Да, да, да… И у меня его мотоцикл. Который три года назад ему пришлось продать моему отцу. А не хочешь ли ты спросить, почему? И на кого Юнги-хён потратил все вырученные тогда деньги? Видишь только то, что на поверхности. Хён. Даже так… получается, что пятнадцатилетний Хунгчи прочищает мозги семнадцатилетнему Чонгуку. Да как прочищает… С полом ровняет. Чонгук уже замолк в офигении, а вот Хунгчи бил на поражение: —Да что ты вообще знаешь про Юнги-хёна?! Сидишь тут, любимчик, «пусть хоть у него будет детство», тебе сколько сейчас? Семнадцать, восемнадцать? Вот иди и спроси Юнги-хена, как он жил в восемнадцать! А если не ответит, меня спроси! Вот, кстати, да. Было б очень полезно. А то не макнэ, а кукушонок какой-то, пока один в гнезде не останется, не успокоится… Где-то наверху прозвучал звук захлопнувшейся двери, сколько ей сегодня досталось, а потом очень громкие шаги, намеренно, полагаю. Через какое-то время на площадке пролетом выше меня объявился Юнги при параде, так сказать, и, не замедляя шага, продолжил спускаться к затихшим парням, по пути аккуратно обогнув меня. Я еще успела жестами попросить позвонить попозже, получила в ответ кивок, а далее наш общий хён проследовал ниже, печатая шаг в стиле Дарта Вейдера. Мда… Нелегко это делать в кроссовках… У Юнги получилось. —Хунгчи, поехали. Хен покупает тебе еду, как благодарность за твою работу. Это было всё, что сказал Юнги, но всё так резко перевернулось! Даже не видя Хунгчи, я бы могла с точностью сказать, что паренек на седьмом небе от счастья. Насчет Чонгука… Ну, его, так сказать, карма настигла за всё хорошее. Хлопнула дверь подъезда, еще через несколько минут прозвучал рык мотоцикла, я на цыпочках, через ступеньку, метнулась к полуоткрытой двери квартиры бантан. Всё-таки не известно, как быстро Чонгук поднимется и не очень-то хотелось засветиться, так что неслась, но в тоже время старалась не шуметь. Спихнула стоящего у двери Чимина, и оба, как застуканные, прокрались на кухню, я успела снова сесть за стол, Чимин безнадежно уставился в недра холодильника в рассуждении что б такое съесть и не поправиться, а Чонгука все не было. Вообще-то после такой качественной и убедительной выволочки я б на его месте тоже не торопилась. С другой стороны, не ушел бы он куда погулять… Чимин тоже все время оглядывался на входную дверь и слегка нервничал, я же нашла занятие: залезла к себе в телефон, не зря же мне его проверили и апгрейдили. Да и много сообщений пришло. Да, тут была вчерашняя переписка приехавших раньше времени Чимина и Чонгука. И пафосная сцена возвращения Юнги. Было бы смешно, если бы за всем этим не было очень-очень грустной предыстории. Не зря же парни так перепугались, что на день раньше из отпуска сорвались. И еще я напрягалась в ожидании Чонгука, который за это время мог спокойно подняться раз пять-шесть. Не торопясь. Не найдя в холодильнике искомого, Чимин подлил себе чая и завел светскую беседу о туре, дал пару советов бывалого путешественника. Оказалось, с моим маленьким чемоданчиком в таком туре делать нечего, зато Чимин с радостью готов поделиться одним из своих. Мол, у него их достаточно. Как только решили, что Пак мне передаст чемодан сегодня, когда я буду уже уходить, дверной замок тихо щелкнул, оповещая, что блудный макнэ прибыл. Послышался громкий шмыг и мимо нас в свою комнату прошаркал Чонгук, игнорируя нас полностью. Будто мы мебель. Ясно, его пока не трогаем. Громко предупредив Чона, что мы с Чимином идем в ближайший магазин, закрыла дверь на ключ. И тут как раз Намджун в беседе написал, что скоро прибудет. *** —Нуна, а как ты заставила Юнги вести нормальный образ жизни эти десять дней? — как можно аккуратнее спросил Чимин, поправляя свою маску. —Хм, не знаю… — призадумалась я, с интересом разглядывая небо. Но Чимин включил свой пытливый взгляд, который я буквально чувствовала на себе. Ну нафиг, еще корочкой покрыться мне не хватала. — Ну… В первый день мы подрались, а дальше оно само как-то получилось. —Подрались…? — тихо переспросил Чимин, явно что-то представляя. — Мы бы не отважились… —Оно само так получилось! И вообще. Сам виноват. —И синяк на шее тоже сам? — прихихикнул Пак, пока мы брали корзину в продуктовом. —Так, всё! Закрыли тему, нам нужны бананы. —Как скажешь, нуна… — засмеялся тот, но таки пошел к отделу с фруктами. *** —Джун!!! — крикнула я, завидев знакомую фигуру идущую с другой стороны от общежития. —Хеоон! — так же принялся звать старшего Чимин и даже побежал на встречу. С тяжеленными сумками. Как колобочек. Со стальными мышцами. Я же не торопясь шла следом, довольно наблюдая, как Чимин буквально прыгает на лидера с обнимахами. Вот кому действительно нужны объятья и кому они нравятся, так это Чимину. Как только я подошла к парням, мы двинулись в общежитие, а у меня галантно забрали сумку с продуктами. Вернувшись в квартиру, услышала доносящиеся из ванной шаркающие звуки. Заглянув внутрь, обнаружила Чонгука, усиленно драющего кафельную плитку. Воу, сам себя наказал? Верный последователь Юнги-хёна… Готовить я ничего не стала. Между прочим, я в отпуске. Пусть пиццу заказывают. Не разорятся со своими зарплатами. Быстренько разложили продукты, получила от Чимина черно-белый чемоданчик с надписью «SWAG» на крышке и отправилась домой. Бабушка еще долго пыталась понять откуда чемодан и что там написано, но я не стала открывать секрет фирмы. — Деточка, маме-то позвони, она звонила, когда тебя не было. Делать нечего, придется. Хотя, я не то чтобы против… Просто привычка у меня такая, с детства, чем меньше маму помнишь, тем меньше о ней скучаешь. За телефонным разговором рассказала о ближайшей поездке и походах за прошлые десять дней. Не в подробностях, конечно, но по поводу сбора вещей получила много полезной информации, так что я теперь знаю, что и куда класть. Все-таки беру не только чемодан, но и рюкзак. Там достаточно хитростей и до некоторых я додумалась сама. К примеру, подписать чемодан и рюкзак. Подписала, правда, по-разному. На чемодане «Помощница менеджера Ким», а на рюкзаке «Шинлин». И наклеечку. С силуэтом горничной. Сама себя подстебала, но без этого тоже никак? Я и правда едина в двух лицах. В один момент могу надеть что-то официальное и буду помощником менеджера, а в другой вообще не париться о своем внешнем виде и поработать нянькой… В большинстве своем из одежды будет именно второй комплект. В рюкзак я все, конечно, не положу, но минимум вещей на три дня автономного плавания, аптечку и всякую необходимую женскую мелочевку — с легкостью. Ну и телефон с зарядкой, конечно. Остальное в чемодан. Со всеми упаковочными хитростями. Про которые мне рассказала мама. По-моему, ей тоже было приятно. *** На следующее утро я пришла в общежитие немного раньше обычного, так как дел запланировано много, а всё нужно сделать утром. У меня свои планы, у парней свои. Им нужно сегодня всё отрепетировать для тура, всё повторить, и вообще составить подобия плана на ближайшее выступление. Ох и хреново им вечером будет! После перерыва-то… Так что дел по горло, силы на исходе. Будто и отпуска не было. В общежитие я вошла со своим ключом, подозревая, что парни ещё спят после долгих поездок из дома. Но едва я открыла дверь, как услышала крики-визги, азартный свист и вообще непонятно что. Ну, ладно. Будить их явно не придется. Направляюсь в столовую-гостиную, откуда и доносился шум, и там с громким «Осторожно, нуна!» меня чуть не сбивает до чертиков радостный Хосок, но быстро успевает затормозить, а потому ничего плохого не случается. Только и у меня рефлексы, и я успеваю отшатнуться от надвигающейся бури. Буря замерла, посмотрела, отмерла и потащила меня в зал, радостно щебеча, что он выиграл и вообще молодчинка. В зале собрались почти все, вокруг чего-то у стены. Как выяснилось потом — напольных весов. Офигевая от утреннего шума, спросила, что тут собственно происходит. Лидер, для убедительности потрясая какой-то бумажкой, мне ответил: —У нас традиция. На следующее утро после отпуска взвешиваться. Это что-то вроде игры. Кто меньше всего набрал, тот и выиграл. Тот, кто похудел, если такие есть, или же набрал больше всех — проиграли. —И я выиграл! — тут же отозвался Хоби, довольно усаживаясь за стол. —А проиграл кто? —Тэхен и Чимин, — не очень радостно сообщил Джин. —И оба набрали больше всего? — изумилась я. —Нет. Набрал Тэхен, а похудел Чимин, — спокойно пояснил Намджун, сердито посмотрев на Пака. И только на него. Тот слегка стушевался, но спустя несколько секунд, гордо задрав подбородок, ушел к себе в комнату. — Да… а Тэхен-то сколько набрал? — Это не я! Это бабушка, честно… — ныл парень, тоже усаживаясь за стол. Кстати говоря, по их внешнему виду было понятно, что парни действительно только встали. Растрепанные, в майках, шортах, трениках… ну в общем по-домашнему. Я-то их и не такими видела, всё-таки столько раз будила. —Погодите, вы сказали выигравшие и проигравшие. Это значит, что есть и призы? —Да, — тут же отозвался Намджун, косолапя в сторону кухни. Видимо за чаем. До выхода оставался час, всё успеем. — Проигравший с большим весом должен носить вещи выигравшего 10 дней, а проигравший с меньшим весом должен есть все, что скажет победитель. Вот так. —Ну, неплохо, — задумчиво кивнула я, представляя Тэхена в оверсайзах Хосока. — Кстати, а Мин-то где? Ответом мне был звук смываемой воды, и к нам из ванной вышел Юнги. —О! Вы уже начали? Привет, чаги! Погодите, ща оденусь и тоже с вами взвешусь. В этот момент у парней, находившихся в комнате, глазки стали круглые-круглые, рты приоткрылись, челюсти опустились… Дар речи потеряли все. Кроме Намджуна. —Ты что, тоже будешь? —А почему и нет, — пожал плечами Юнги и трусцой убежал к себе в комнату. Видимо, за штанами. —Ааафигеть, — тихо прошептал Хосок, когда дверь в комнату закрылась. Непонимающе посмотрела, и мне пояснили: — Обычно Юнги всех нафиг шлёт со своим весами, а тут… —Хен! Ты же с нами перед отпуском не взвешивался! — крикнул очень удивленый макнэ в дверь. —С вами нет, а сам – да, — ответила дверь (ого, они с Чонгуком разговаривают!). Вот так вот: все в шоке, шок в них и сами они в… очень удивлены. Взвесились, победитель не изменился, как и проигравшие. Я отправилась на кухню готовить завтрак и обед параллельно. Заранее, потому что потом не успею. Парни начали собираться и в общежитие настал мир. *** В агентство мы добрались все вместе на машине Седжина, который за нами заскочил по дороге. Я прикидывала планы на день. Документы, Секретариат, сборы, в общагу если только к вечеру, еда на обед готова, везем с собой, вечером стригусь, с Куен-аджумой договорились… Ага. Наивная. Охранник у входа… Нет, на сей раз он допустил меня за турникеты. Однако вежливо сообщил, что в 705 кабинете меня ждет господин Чон. Ребята вмиг насторожились, девятый этаж — территория безопасников, Господин Чон Неизвестный — это тот самый, «старший коллега и наставник», которому я писала еще давно отчеты за парней, а сейчас мы плюс минус на одной должности. Может меня там ждет какой-то инструктаж перед туром, а может и выволочка, если мы с Мином где-то засветились… Заволновалась. Жестом показала напряженным парням, что зайду к ним, как все закончится и пошла. Встретили меня не радостно, а я бы даже сказала, злобно. Мужчина сидел за своим столом и буквально прожигал во мне дыру. Стало ясно, ничего хорошего не будет точно. —Помощница Ким, — его голос прозвучал слишком звонко в полной тишине, — я не стал Вас беспокоить во время отпуска, посчитав это не правильным. Потому позвал вас сейчас. Я хотел бы знать, почему я до сих пор не нашел вашего доклада о столкновении на празднике между Вами и господином Чхвэ Яотингом. Эта информация обязана была лежать у меня в кабинете ещё в тот же вечер или, хотя бы, на следующее утро. Если вы посчитали, что это только ваше дело и дело господина Яотинга, то хочу вас огорчить. С вами на тот момент был Чон Чонгук, за которого, Вы, кстати, несете ответственность. Но по какой-то причине именно он Вас провожал. А должно быть совершенно наоборот. Подумайте об этом, госпожа Ким Шинлин. Я просто окаменела и не могла ничего сделать, кроме как смотреть в пол и слушать, слушать, слушать. Меня только что отчитали. Хорошо, что только устно, не так все плохо, но по спине холодный пот прошибает, перед собой ничего не вижу. Только слова мне буквально на подкорку записываются. Руки замерзли, влажные, пошевелиться не могу. Да и нельзя, пока тебя отчитывает начальник. Плохо… —Прошу прощения, господин Чон, больше не повторится, — выдавливаю из себя и чувствую, как пересохло в горле. —Доклад прошу сдать мне в ближайшее время. Свободны. Я разнервничалась. Хотя в кабинете прибыла всего от силы минут 15, не больше. Но как я заставляла себя пошевелиться и выйти из кабинета… В том же состоянии направилась в танцевальный зал, по пути пытаясь отдышаться. Воздуха не хватало. Репетиция еще не началась, в зале хореографа не было, зато были хмурые разминающиеся парни. Как только вошла, прикрыла за собой дверь, привалилась к ней спиной и жестом показала, что всё закончилось. Не то чтоб здесь свидетели лишние, чтобы жестами разговаривать, просто голос пропал. И в голове — вата. —Что случилось? — подал первым голос лидер. —Это из-за того, что я с тобой ездил? Я же все время в маске был, в кепке и… — заторопился Мин. —Нет, не это. Меня отчитали за ненаписанный доклад о конфликте с Яотингом и отсутствие безопасности для Чонгука на тот момент. —Но! — взвыл обиженный макнэ. —Он прав. Я за вас отвечаю, а там и в самом деле что угодно могло случиться. Просто повезло, — говорила тихо, чтобы голос не дрожал. — С этого момента меня НИКТО не провожает. Всем понятно? Тишина. Гробовая. Тяжело вздохнула, приводя мысли в порядок, не помогло, нервно отбросила со лба свои уже отросшие волосы. — Так. Вы репетируйте. Еда у вас с собой. К вам я ещё забегу, наверное. Всем удачи, — под конец даже улыбнулась. Криво правда получилось, ну да ладно. Мне тоже пожелали удачи, и я вышла из зала. Меня всё ещё потряхивало. И лучше не становилось. Потому что накрыло меня одним жутким осознанием: всё, чем я занималась в отпуске — было проявлением моей полной и вопиющей безответственности. Вот куда я Мина потащила! Перед глазами как наяву встала сцена встречи Юнги с нашими малолетками. А если б это были ДРУГИЕ? Пьяные и агрессивные? Жизнь не кино, два противника на одного, это уже ОЧЕНЬ много, а десять — вообще без вариантов! А наш ночной заезд к Бинх-хену? Да там каждый третий на Юнги зуб имеет, ну чем я думала?! Блин, а провожания эти? Вот случись что, реально плохое… ведь ему в самом деле драться нельзя. И что, стоять в двух метрах и полицию вызванивать? И что тогда останется от его личности и мужского достоинства? Пусть лучше вообще не провожает… Осознав, что мысли мои снова как-то привычно свернули в сторону Мин Юнги, тряхнула головой и пошла искать Седжина и Зиана. Согласовывать, так сказать, показания. Судя по расслабленно-благодушному состоянию помощника менеджера на пикнике, тогда Яотинг к нему претензий не имел. Так что звуки ударов за спиной мне полностью почудились-послышались. А как насчет остального? В агентстве сегодня очень много людей. Каждый спешит по своим делам. У меня дела тоже есть, но сейчас, пока есть время, лучше найти кого-нибудь из менеджеров. Первым нашла Зиана, неспешно куда-то несущего цветную принтерную бумагу. Моему рассказу мужчина изумился, к нему претензий от Службы Безопасности не было никаких, но мы на всякий случай обговорили общую версию. «После беседы с помощником менеджера Чоном оператор Хван устыдился, раскаялся и был отправлен домой на такси». Потом Зиан попросил передать парням, что желательно собрать чемоданы к завтрашнему дню. Так как все вещи нужно подписать. Для этого он и несет бумагу, чтобы заранее распечатать. Я угукнула. И пошла уже по своим делам. Так как их и у меня было предостаточно. Для начала нужно перекинуть все таблицы для заполнения отчетов на весь тур на флешку. Для чего, если ноутбук полетит со мной? А вдруг разобьют? Все-таки эта рабочая машинка поедет с остальной техникой агентства. Потом принялась за сочинение доклада. Выступления Яотинга не расписывала, оскорбления не пересказывала, уровень агрессии преуменьшила. Почему? Из-за женской скромности или гордости? Не-а. Просто единственный человек, чья безопасность жизнь и здоровье имеют значение для БигХит — это Чон Чонгук, а потому мои проблемы здесь — детали несущественные. Проверила, еще раз проверила и только потом отправила. Еще немного подумала и скинула копию на почту Зиана. Что-то появились у меня смутные сомнения насчет этой истории… Но обдумать их некогда. Что за день такой? Настроение постепенно шло к отметке «отвалите всё», но нужно было ещё бежать с документами в Секретариат, внутреннюю сеть для этого, конечно, никак нельзя применить! По дороге мне встретилось много народа. Похоже, тоже сдавали нужные бумаги. И Седжин с толстенными папками. Очки набок, сам весь мокрый, синяя кофта на спине и груди приняла еще более тёмные оттенки синего, а взгляд уставлен только вперед. Даже не заметил меня. Вау. Мне его жаль. Сдала все бумажки и понадеялась, что день вошел, наконец, в колею, что еще чуть-чуть и я, можно сказать, отстрелялась. Но… Мне звонит бабушка. И я узнаю, что сегодня я уже не постригусь, как планировала. К парикмахерше Куен приезжает внук. А это значит, настал пипец. И деньгам бабушки Куен, и ее нервным клеткам. Знаете выражение «маменькин сынок»? Вот что-то такое, только в несколько раз хуже. Потому что «бабушкин внучок». Дооткладывалась, называется. Я-то хотела постричься перед самым отъездом, за день-два. Вот и договорилась с тетушкой Куен на сегодня. Но кто же знал, что этот… захребетник приедет. Так что сегодня — облом, а завтра уже времени не будет. Я злая. Очень. До дрожи во всем теле, но все же звоню Туен-онни, чтобы попытать удачу (ага) и спросить, может она знает где можно постричься вот прямо сегодня. Туен-онни нашлась в последний момент, она уже было собиралась на выход. Так что рассказала ей свою печальную историю, но ничего, кроме сочувствия не получила. Хорошие мастера без записи не принимают, к непонятно каким — не хочется… Пока онни искала варианты, я уже почти смирилась с будущей лохматостью. Но! Онни пробила себе звонкий фейспалм: —А наши стилисты? —А им-то зачем? И вообще, ненавижу просить. —А помнишь спор? Ну, тот, еще в Японии, с операторами? —Черт, ты серьезно…? —А почему нет? Сама посуди, ты в плюсе будешь в любом случае, да и тем более, спор никто и не отменял. То есть сейчас могут выиграть операторы. А ты, насколько помню, с кем-то из них не в ладах. Верно? —Ну… —А еще можно потребоваться свою долю, ведь без тебя им спор не выиграть! Сама посуди, это же хорошо! Полная азарта онни светилась как лампочка. От этого становилось как-то не по себе. Да и сама идея… я уже успела и забыть про это чертово пари, но… а почему нет? Мне сейчас настолько на всё наплевать, что пусть хоть налысо стригут. Все равно денек не задался. Чимин со своими диетами, выговор, всё остальное… Как же это задалбывает! Так что я просто молча стою рядом с Туен-онни, которая сама изъявила желание позвонить кому-то из визажистов и договориться. Все-таки дар убеждения у онни хорош, и к тому же отшлифован годами полицейской службы. Профессиональное умение: наезд, наезд, компромисс и снова наезд. Туен-онни выясняет условия спора, участников, зачинщиков, выгодоприобретателей, а по результату разговора еще и благодетельницей оказывается, завершая беседу словами: «Ну, я попробую Шинлин уговорить, знаете же, как она к этому относится…» Я только головой кручу, открывая и закрывая рот, как рыбка. Мне до таких умений, как до Америки на веслах. Таким образом, я иду делать бесплатно прическу. Мне и макияж предлагали, но от этого я сама отказываюсь. Не нужно мне это. Вокруг моего специального кресла водит хоровод целая толпа мастеров своего дела. Включая, кстати, и недотетеньку-недодяденьку, которому я обещала в гневе, пардон, ботиночек. Я даже опасаться начинаю, а вдруг он-она отомстит, но азарт — это святое. На меня примеряют какие-то выкрашеные пряди, оценивают тон кожи, форму бровей… и цвет, ой мама, лучше б я с косичкой ходила… И ведь не лень им, неужели дел других нет, завтра ночью улетаем, а они тут мои прядки из стороны в сторону перекладывают, вплоть до «О! Так и будем!». Что «О!», что «будем»? Добро б они на что-то серьезное поспорили, а они просто спорили, кто первые послеконцертные посиделки стаффа в туре оплачивает, так что мы с Туен-онни в любом случае почетные гости, кто бы ни выиграл… В итоге меня стригут чуть выше середины шеи, делают реденькую челочку, какие сейчас носят, и красят. Как потом оказалось, в темно каштановый с отливом в бордовый. И с огненно-красными прядочками. В общем, нет у меня больше черных волос. Ну и фиг с ними. С этим цветом мне, вроде как, хорошо… *** —Нуна… Тебе теперь придется покупать одежду, подходящую под это, — легонько намекнул Тэхен, когда я вернулась в общежитие и получила подобающую ситуации порцию восторгов и одобрения. — Да и вообще, тебе бы легкой летней одежды… —Да поняла я, поняла, — как-то неожиданно резко для себя произнесла я, но через секунду продолжила уже спокойнее. — Только давайте уже не сегодня? Завтра утром сходим. Сегодня я слишком задолбалась для всего этого. —Хорошо, — как-то растерянно произнес Ким младший. День полный кошмар. Попрощалась с парнями и свалила. Было сравнительно рано, вполне себе светло и безопасно. Но за мной снова шли. Четко, демонстративно, соблюдая дистанцию в пять метров. Синхронно моей скорости притормаживая или ускоряясь. Да блин! Я разве не говорила?! Меня не нужно провожать! Вообще! Но нет, мы же такие глухие, что… К черту! Все к черту. Хочется орать. Что-нибудь разбить и вообще залезть на свой любимый мост. Новый имидж! Ха! Что там Яотинг говорил? То, что внутри изменить нельзя, поменяв что-то снаружи! Я зла. Очень зла. А еще расстроена. И вообще… нужно зайти в магазин. Конфет купить. Цитрусовых. Много. В порыве злости хотелось развернуться к Юнги и просто ему всё выговорить. Но он-то тут ни причём вообще. Кроме того, что с каменной мордой попер с дистанции в пять метров следить, как я сяду в автобус. Потому, просто ускорилась, чтобы не дай бог, не сорваться. Плохо это. А еще я бессовестно и безответственно рада, что он идет следом, и мне стыдно, что рада, и что ему от этого плохо. И что нет решения… Даже поднимаясь по ступенькам в прибывший автобус не позволила себе оглянуться. И только когда вошла в салон, не удержалась, глянула сквозь окно, на наблюдателя. Я только посмотреть. И всё. Выглядел он так себе. Проводил взглядом автобус, и, сгорбившись, руки в карманы, пошел обратно в сторону общаги. *** Уже ночь. Я собрала основные вещи в чемодан, оставляя достаточно свободного места для завтрашних покупок. По переписке узнала, что со мной идет не только Тэхён. Еще и Намджун хочет помочь, потому нас трое. Мы с бабушкой делаем вид, что всё хорошо, и готовимся ко сну. Господи, ну кого мы обманываем! Даже через закрытое окно слышны семейные разборки бабушки Куен и её внучка. Они через две двери от нас, не удивительно что их слышно, хотя там никто и не кричит. Только тетушка Куен уже в который раз повторяет «нету их, нету денег». Слышны басистый голос, явно недовольный происходящим. —Лин, это не наше дело. Их разборки – не наши, — уже который раз повторяет мне бабушка. —Знаю… Слышится грохот и громкие голоса. Но это, блин, не наше дело. И здесь не приходят на помощь. И сами помощи не просят. —Да к черту, мне завтра вставать в полшестого! — наконец нахожу я оправдание собственной глупости. Не подумайте лишнего, я не Бэтмен и даже не Робин. Я не собираюсь участвовать в скандалах и драках. Моя цель проще и приземленней. Он просто должен уйти. А без денег этот паразит-кровосос не уйдет. Вытаскиваю из кошелька немного налички, как раз на одну стрижку, и, сжимая купюры в руке, отправляюсь искать приключений на свои нижние девяносто. Ну, что сказать, кто ищет, тот найдет… И на верхние, и на нижние. —Да стой же ты! — кричит мне вслед бабушка, а потом я слышу шарканье за спиной. — Ну куда тебя несет! Стучу в тяжелую железную дверь пожилой парикмахерши. Спустя минуту Куен-аджума открывает дверь, растрепанная, явно расстроенная и взволнованная. Ну, жива-здорова, уже хорошо. За спиной у нее — любопытный внучок. Существо пузатое, обвисшее, небритое, ростом как Чимин, весом — как три Чимина. Ровесник мой, между прочим, просто учился на год позже, по причине врожденной тупости. И я же этого придурка в детстве защищала! Дура была, признаю… Вежливо здороваюсь и вручаю деньги аджуме Куен, мол, вот должок, за прошлый раз ещё не отдала. Это нормально, в долг аджума тоже работает, но сейчас, на стрессе, она тупит, ведь я ей тогда ещё все заплатила. Но это не имеет ни малейшего значения, не ей я эти деньги принесла. И… Всё идет по плану. Не дав тетушке Куен даже пересчитать купюры, этот мудак просто выхватывает у нее из рук деньги, и, отшвырнув собственную бабушку в сторону, шагает к выходу. А я попадаюсь ему навстречу, потому что за секунду до этого рефлекторно бросилась внутрь, к упавшей тетушке Куен. В итоге этот урод и меня отбрасывает с пути, и я налетаю правым боком на косяк металлической двери. Ну, левая рука еще свободна, и за те секунды, когда боль еще не пришла, залитая потоком адреналина, я успеваю от души приложить урода по загривку подвернувшейся под руку хозяйской шваброй. Думаю, если бы это сделал это кто-то другой, тут же бы полетел через бортик, но это я. И он мне должен, и обязан это помнить. —Чтоб ты на этой же лестнице пролетел так же, как быстро пролетят эти деньги! Чтоб ты себе переломал ноги, если надумаешь сюда вернуться! — кричит моя бабуля, вслед чужому любимому внуку. И ведь она не просто так орет, у бабушки репутация колдуньи и гадалки, между прочим. В том числе потому, что проклятья ее имеют свойство сбываться. Особенно публичные. Пробую подвигать руками-ногами: переломов вроде нет, но больно, аж круги перед глазами. Бабушка суетится над нашей парикмахершей, у той травмы в основном моральные. Пока мы отпаиваем ее успокоительным, она все щебечет о том, что потом за все деньги, что я сейчас принесла, отплатит. Говорю, что никаких проблем, а сама незаметно проверяю свои травмы. Подводя итоги: высоко на бедре и на полпути между локтем и плечом уже начинают расцветать синяки, а вот предплечье удивительным образом не пострадало. Ладно. Если и есть в этой ситуации что-то хорошее, так это то, что и тот и другой синяк легко прикрыть одеждой. Ну и крови нет, это плюс. Не хочу бабушку беспокоить. А синяки я перетерплю. И вообще, можно подумать, это в первый раз! Завтра буду как огурчик. Если посплю. Все-таки вставать рано. А перед этим еще и заснуть, между прочим как-то надо. *** Это ад. Пока я добралась до общежития, пожалела обо всех своих поступках за последние 12 часов. В автобусе и электричке трясло, плюс ко всему, каждый пассажир, видимо, посчитал своим долгом, проходя мимо меня задеть расцветающие синяки либо на руке, либо на бедре. А еще у меня с собой огромный чемодан! Поняла, что я не проживу этот день ещё на первом же касании. Так что, проникнув в сонную общагу, первым делом кинулась к аптечке. Аптечка обнаружилась на кухне. Прямо на столе, распотрошенная. Лечились, значит. Ну да, вчера был первый день после перерыва. Конечно, никто не мешал парням разминаться во время отпуска. Но как-то я слабо верю в то, что они это делали. Ну, может Хосок или Чимин еще могли, и то не факт. Так что вчера у них на кухне был аншлаг… Мне-то хоть какая таблеточка осталась? Итог: Хосока будить всё равно придется. Старалась не шуметь, чтобы не разбудить ещё и его соседей по комнате, лишних глаз мне не надо. Тихонько потрясла Чона за плечо здоровой рукой. Тот разлепил один глаз, глянул на меня, нахмурился и хотел уже было перевернуться на другой бок, что-то пробурчав, как я жестами показала, чтобы парень молчал и смотрел на меня. Провела пальцем по своему горлу, а после от горла до ключиц. Вообще-то это такой сигнал, нужна медицинская помощь, типа они красный крест так изображают. Но выглядит это конечно… Обреченно вздыхая, доктор Хосок покинул кровать, натянул штаны и переместился на кухню, где вопросительно уставился на меня. Аккуратно подняла рукав свободой кофты, показывая свои «цветения». А там и правда все только начинало цвести, наливаясь подобно сливе. Оно не только чувствуется больно, оно так и выглядит. Утром это было ещё не так сильно. Хосок проматерился яростным шёпотом и зарылся в аптечку. Мазь. Знакомая. Ею Юнги мазали после «приключений». Та, которая очень выразительно пахнет. Правда мне под конец этот запах даже нравиться начал. Мне аккуратно мазали приятно охлаждающей желтоватой субстанцией, а после предложили забинтовать, а то одежду мазью испачкаю. Я придерживала руку, пока Хосок сосредоточенно бинтовал мне ее выше локтя. —У меня еще есть, — смущенно прошептала, вставая, и поднимая юбку …ну очень высоко. Именно там синяк. Хосок тут же дернулся назад и зажмурился. —Мне Юнги-хён глаза выколет! —Считай это нашим секретом. И ничего он не сделает. Хосок осторожно приоткрыл один глаз, а потом с еще большим «изумлением» посмотрел на сию безрадостную картину. —Бля, нуна, как ты так вообще умудрилась?! —Не ори! — шикнула я, бережно ставя ногу на стул. — Об косяк ударилась. Помажь, пожалуйста. Сама я боюсь вот этого касаться. —Сейчас… — уже спокойней произнес парень, выдавливая себе на руку побольше мази. Действовал он аккуратно, как можно мягче, но я так шипела! Больно же, блин! В какой-то момент за дверями услышала всхлип. Не мой. Ага. Шпионы. К этому моменту сеанс лечения почти закончился, и я, скрипя зубами, вернула ногу в исходное положение. Юбка все еще приподнята, чтобы не запачкать. Так и позвала плачуна. —Чим, выходи. —Нуна… —Вот только попробуй кому что сказать, — прошипела, сунув к Чиминову носу кулак. Кулачок мой Чимин проигнорировал. Вместо этого оглядел забинтованную руку, потом бедро, а после просто уставился на пол. Переваривая. —Тебя же побили… — тихо произнес Пак. — Нельзя так сильно удариться об косяк самой, да и не так, как у тебя синяки… —Чего? Повтори-ка, — зашипела я снова. Что-то я последнее время в змею превращаюсь. — Меня никто не бил, я подралась. Понятно? —В чем разница…? —Как это в чем?! — возмутился уже Хосок, который до этого с непрошибаемым выражение лица собирал аптечку. —Значит так, эту тему не поднимаем вообще никак. Ясно? —Нуна, вечером ко мне еще раз подойди, я тебе снова намажу. —Конечно. Куда я денусь-то. — И вот, прими таблеточку. Каждые четыре часа. Если сможешь, то реже. —Спасибо. Так я и пошла готовить завтрак, а парни потопали будить остальных. *** Я опасалась, что спалюсь сразу, но, кажется, среди ребят половина благоухала мазями мощно и разнообразно. Конечно, вчера у них была очередная смертельная репетиция, с утра им сегодня вообще ни до чего. Покушать и спать. Хотя, Хосок с Чимином собираются в аптеку, Чонгук затеял финальную стирку, а Тэхен с Намджуном сопровождают меня в магазин. Хотя официально — это я их сопровождаю. Как помощница менеджера и даже представитель Службы Безопасности. Ага-ага… Старалась выбирать удобное и свободное, по возможности закрытое, мол солнце, жара, кожа светлая… ну, относительно… как бы не обгореть. Синяки мои продержатся пару недель, не меньше, как бы и не дольше, на бедре-то уж точно. Так что с примеркой возникла реальная проблема. В конце концов пришлось показать парням забинтованную руку, а про ногу они уже и без меня, по походке догадались… Побухтели, что ЗНАЛИ, что что-то здесь не так! Но расспрашивать не стали, деликатые, у них была другая тема: А знает ли Юнги-хен? А почему не знает Юнги-хен? Господи, что сделает Юнги-хен, что сделает Юнги-хен, когда узнает. Ухх. Успокоила, что Юнги не узнает. Самой это не нужно. Не хочу это даже представлять… На этот раз покупали что-то более-менее яркое, легкое, летящее. Но в тоже время дышащее. Красота! Оно такое удобное все! По моей просьбе купили и закрытой одежды, так что теперь я стала счастливой обладательницей красных легких брюк и легкой белой блузы с широкими рукавами. Кстати, все подбирали, чтобы каждая вещь подходила к остальным, так сказать, миксовать можно было. Мне даже физически полегчало, несмотря на некоторую болезненность примерок. И правда, шоппинг лечит. А потом, на кассе, я зажмурилась и оплатила чек. Блин! Нам с бабулей такой суммы на полгода хватило бы. И ещё бы осталось. С другой стороны, это моя вторая карточка, Служба Безопасности платит. Как только пришли в общежитие, погнали собирать чемоданы. Все, кроме нас троих, были уже готовы, а потому бесцельно блуждали по общаге. Некоторые плюнули и завалились спать, так как выезд у нас часов в 12 ночи, а вылет в 4 часа! Юнги в общаге не было, в магазин пошел, может сигаретами запасается, может антипохмельные запасы делает, предположил Хосок, заново перебинтовывая мне руку. Мы расположились в их с Чимином и Тэхёном комнате, все равно оба уже в курсе. —Да хватит уже смотреть так, — не выдержала я в конце концов. —Нуна, ну мы же и не смотрим, — сказал обиженно Тэхен, а я осознала, что и в самом деле, оба сидят к нам с Хосоком спиной и смотрят в стену. —Не смотрите, а я все равно чувствую, — пожаловалась я. — И вообще, хватит уже страдать, пара синяков, тоже мне, трагедия. И хуже бывало… Ой! Вот это я напрасно сказала. Три обвиняюще-вопрошающих взгляда сошлись на мне. Я, маскируя бинт, художественно распределила складочки на рукаве новой блузки, длина в три четверти, в моей ситуации то, что надо, одернула юбку, и широко улыбаясь довела до сведения младших свою личную, выстраданную истину: «Иногда выбор небогат: или ты дерешься, или тебя просто бьют.» Оставив парней в раздумьях, отправилась на кухню, приготовила перекус и ушла. Не хочу мешать им спать. Дивана в квартире нет, прилечь негде, сгонять кого-то с места — не вариант, тихо сидеть на кухне или столовой — а зачем, не говоря уже о том, что кто-то из парней обязательно сочтет себя обязанным составить мне компанию, не отдохнет толком, а у них завтра концерт, между прочим, прямо с самолета, и на стадион… Так что пошла в агентство, по пути зайдя в ту самую кафешку и выпив чай. Ягодный какой-то… Чемоданы сдали еще часа 3 назад, все в здании, так что с собой у меня теперь только рюкзак, который со мной поедет в ручной клади. С пестрой шелковой юбкой и светлой блузкой мой армейского стиля рюкзачок смотрелся просто зажигательно… Менеджеров не видела. Насколько знаю, они заняты обклеиванием и расписыванием чужих чемоданов, для легкости опознания, так сказать. У меня к вечеру будут свои заботы, с отключением воды в общаге, выносом продуктов из холодильника и прочими предотъездными действиями. Но это уже ближе к ночи, а пока я отправилась в комнату отдыха бантан, где теперь у отправляющихся в тур сотрудников временный зал ожидания. Так как довольно много народа живет далеко от места работы и им сейчас совершенно нет смысла возвращаться домой — все отдыхают здесь. Кто-то играет в карты, кто-то спит, кто-то просто смотрит в потолок. Вошла в комнату, со всеми поздоровалась и уселась на свободное кресло. Все, можно и отдохнуть… вырубаюсь после беспокойной ночи. Но тут кто-то из стаффа хлопнул в ладоши и прошептал о выигрыше в споре. Присмотрелась. Кажется, это тот парень, который обычно красит Джина. Он молча показал мне большой палец, молодец, мол… А, точно! Спор же еще… Операторов здесь почти нет, а те, кто есть, глядят на меня удивленно, будто только увидели. Полагаю, это из-за волос. Я слишком устала, чтобы хоть как-то и на что-то реагировать, так что нескольких минут поёрзав в мягком большом кресле, тупо вырубилась. Проснулась я благодаря будильнику на телефоне. Десять часов вечера. Это я что, получается, безотрывно проспала 5 часов?! В зале уже шебуршились, а мне нужно было «пошебуршать» к парням в общагу. Уже стемнело, но нужное здание недалеко, дорога знакомая, так что похромала я к ним потихоньку. Все ещё спят. В кухне, прикусив губу и осторожно дыша, уселась на стул, приподнимая край юбки и проверяя ушибы. Бедро чуть пожелтело, хотя, возможно, это просто мазь застыла и дала такой оттенок. —А Юнги знает? —послышался тихий голос Джина откуда-то сбоку, а я дернулась. Блин, да достали уже с этим «Юнги знает», нет бы про самочувствие спросить… —Хотя, нет, точно не знает, — сам себе ответил Ким-старший, — знал бы, так спокойно не спал. Да, так узнал и Джин. Попросила не говорить, на что тот понимающе кивнул и пошел заваривать кофе. На всех. Что ж, а я пошла будить. *** Даже в час ночи в аэропорту было много фанаток. Визжали, орали, рыдали, признавались в любви и вообще вели себя очень активно. В час ночи. Бантаны, менеджеры и я потихонечку шли сквозь все это. Я, как всегда, в маске. Все сонные и туго соображающие. А вот начальство всё бурчало, чего это фанатов так мало. В смысле, мало?! Да такое количество ночью, чтобы просто минутку увидеть бантан! Не понимаю я этого. Быстро прошли контроль и настало время тишины. Спокойствия и… страха. До вылета больше двух часов, я ж с ума сойду! Этот аэропорт я уже узнаю и припоминаю некоторые места, были же здесь несколько раз. Каждому выдали билет и разрешили побродить в течение часа. Дьютифри и всякие кафешки. В которых было почти пусто. Все ожидающие своих рейсов просто спали на сиденьях у своих выходов. То же самое сделали опытные путешественники из стаффа. А мне на сон надежды не было, так что просто гуляла от одного конца аэропорта до другого. Постоянные оповещения приятным женским голосом, ночной шум аэропорта, свет в здании и темнота снаружи. Видно луну. Но только её. Остальное отражается от окон. Потому большинство времени я просто видела себя и всё что рядом находилось. Разные яркие вывески и людей. Иногда было видно самолеты. Взлетающие или заходящие на посадку. Страшно. Этот гул был слышен даже в здании и вибрировал по телу и полу. Сердце то успокаивалось, то ускоряло ритм внезапными стуками. Даже они казались тихими по сравнению с звуком самолетов. Иногда становилось холодно. Иногда душно. В общем, опять все признаки паники. Не сильной. Пока. Парней я тоже видела. Гуляли по два-три человека. Только Юнги один. Но выглядел он так, будто буквально говорил «отстань, уйди, не подходи, я тут сам по себе и хочу таким же и остаться». В общем, подходить не стала. Просто издалека посмотрела, как он в каком-то шикарном магазине под подозрительными взглядами продавцов и охраны, рассматривает сияющую витрину с часами. Ну, надо признать, не только Мин, все бантаны в своем прикиде выглядели подозрительно, кепка плюс маска или капюшон плюс маска, или всё вместе… Да и стиль одежды у них, тоже… Серое-черное-темно-серое, просторное-мягкое-трикотажное. Чтоб сначала удобно спать в самолете, а потом удобно двигаться на прогоне концерта. Комфорт и ещё раз комфорт. А красивыми вы нас на сцене увидите. Если билеты купите. Синяки мои снова начинали побаливать. Видимо, пора выпить еще таблеточку от доктора Хосока. Не с них ли я так по-королевски сегодня спала в комнате отдыха? Весь свой триумф признанной стаффом красавицы проспала. Аж обидно. Рюкзачок мой, «автономное плавание», ощутимо давил на плечи, так что брела я уже как черепаха, по пути раздумывая, где бы взять водички, чтоб запить обезболивающее, потому косилась на цены в магазинчиках… Ну что сказать, нехилая такая наценка. Сувениры, побрякушки, шоколад, алкоголь… Опа! А что это Мин Юнги здесь делает? А он вино покупает. И в рюкзачок запихивает. На часы, видать, денег не хватило. Пошла искать кофейный автомат, до вылета еще час, а меня на ходу вырубает. По пути видела Хосока и Джина, поедающие какие-то сэндвичи в кафешке. Купленные. За такую большую сумму. Экономия во мне бьется в истерике. Но я задавила ее на корню, по тройной цене приобрела стаканчик капучино, запила им таблеточку и добралась, наконец, до нужного выхода. Там сидели уже почти все. Гуляла-то я долго. Вылет уже через полчаса. Ну вот зачем я об этом вспомнила?! Вот, блин, мозг, зачем ты так со мной?! Сдавленно выдохнула и начала рыться в рюкзаке. Хотела достать телефон и наушники. Говорят, музыка помогает. Вот только музыка у меня там все больше классическая, эмоционально-напряженная. Так что отвлечься не получается, а в итоге я еще больше боюсь. Аж дышать тяжело. Начала вспоминать даже молитвы. Страшно. За окном уже светает. Рассвет только начинается, видна только голубая тонкая полоса. Но вот и посадка начинается. С группой и менежерами стоим у стойки. Судя по билетам, я и Зиан снова рядом, с Седжином по соседству. —Слушай, если ты так боишься, чего успокоительного не выпила перед полетом? — вздохнул помощник. —Вообще-то выпила, — сообщила я, вспоминая Хосоковы обезболивающие. — Но что-то вообще не помогают. —Менджу тоже боится. У меня есть способ успокоить, но не знаю, поможет ли он тебе. Скептически посмотрела на Чона. —У меня на телефоне есть песня одна. Под нее Юн успокаивается. —Ай, черт с тобой! Валяй. Думала мне дадут послушать «успокаивающую песню» в самолете, но нет. Зиан тут же начал рыться в рюкзаке. Достал телефон, наушники. Передал мне. Музыка. Фортепиано. Приятный женский голос начал очень мелодично тянуть слова: «Думали, что невозможно всё сломать одним движением. Сердце сокрушить не сложно, если ты под напряжением.» «У тебя одна возможность вмиг искоренить мучения. Ты лишь закрой глаза и дождись меня.» Текст совершенно не подходил под обстоятельства, но это и это как-то помогало. Слова ведь говорили закрыть глаза и дождаться. Сама случайно в этот момент моргнула. «Вдох — закрой глаза, я с тобою навсегда. Выдох — сердца стук, ровным боем режет слух. Вдох — вся боль пройдет, календарь замедлил счет. Выдох — слезы спрячь и, пожалуйста, не плачь» И я послушно проделала то, что говорила песня: Вдох, выдох, вдох, выдох. Сердце ровно бьется. Теперь понятно, почему это успокаивает. Это такая дыхательная гимнастика. Для мозга. Да и мотив красивый, заедающий. Внутри себя повторяешь слова. От этого и эффект сильнее. С благодарностью вернув наушники коллеге, постаралась сохранить ритм и ощущение случайно пойманного транса. Сама не заметила, как миновав стойку, двинулась по раскладушке-переходу в самолет. Слышу встревоженное: —Осторожно, нуна! Это я обо что-то спотыкаюсь, теряя равновесие. И лечу…