***
Все же этот нянь не даёт покоя Чонгуку, и он уже жалеет, что собирается оставить детей одних с Бекхёном. Вот сердцем чует, что тот не такой хороший, каким пытается себя показать. — Улыбается мне постоянно! Ждет, что я ему все зубы повыбиваю?! — Чонгук смотрит на свое отражение, откидывая тинт. Это беспокойство, связанное с этим омегой, очень напоминает Чонгуку то чувство, овладевшее им в день, когда он узнал о договорённости, а родители не отвечали на звонки. Легкая тревога. Хотя… может он преувеличивает… Короче, Чонгук не сомневается в своих экстрасенсорных способностях. Ещё раз глянув на свое отражение, омега подходит к кровати, хватая пиджак, и направляется к выходу из комнаты. В коридоре, как всегда, пусто, а детей не слышно, поэтому Чонгук ускоряет шаг и замирает на входе в гостиную, облегченно выдыхая. Нянь, кормящий Инсана кашей с ложки, удивленно оборачивается, кидая быстрый взгляд, а после возвращается к кормлению. Чонгук мнется у входа пару минут, а после берет себя в руки и переступает порог. Где его уверенность? Почему-то именно этот взгляд няня, с одной стороны просто удивленный его выходками, все время заставляет чувствовать себя так, будто он сделал что-то не так. Поучающий, что ли? Бекхён, как раз, закончил, и поставил тарелку на стол, поднимаясь со стула, и, оставив ребенка все так же сидеть в детском стульчике, идет навстречу омеге. Они останавливаются в центре комнаты, и та подобно голограмме сменяется на ринг, в котором сошлись два конкурента. Только вот за что они борятся, не понятно? — Вы куда-то собрались? — задает вполне логичный вопрос Бекхён. — Где Ингук? — игнорирует его вопрос Чонгук, внимательно осматривая лицо впереди себя прищуренным и вполне устращающим взглядом. — Я отправил его в комнату. Он позавтракал и пошёл начинать прибираться. Нужно приучать детей к аккуратности. — отвечает омега и улыбается. Чонгук еле себя сдерживает чтобы не дать по этому вечно радостному ебалу. Нет, ну реально бесит! — Называй вещи своими словами. Лучше заставить убраться ребенка, чем напрягаться самому. — на его слова нянь никак не реагирует, чем заставляет Чонгука тяжело выдохнуть отвернув голову в бок и прервав их небольшое сражение взглядами. Вид за окном его интересует намного больше, чем впередистоящий надоедающий парень, и он показывает это всем своим видом. — Да и вообще, в твои обязанности входит только присматривать за детьми, какого ты лезишь в их воспитание?! Чонгук возвращает свой злостный взгляд обратно, одаривая им Бекхёна, что наконец среагировал и усмехнулся. — Простите, но господин Ким дал мне немного другие указания, которые я буду выполнять независимо от Вашего мнения. Поверьте, я делаю все правильно, ещё никто до Вас не усомнился в моей работе. — Чонгук понял, что слабое место этого «ангелочка» и любителя детишек, обсуждение его работы, а именно осуждение. Удачно он подметил. — У господина Кима имя есть, а то мне как-то не нравится такое обращение к моему мужу. — претензия на претензии, но Чонгук не собирается так просто оставлять няню, с его вечно хорошим настроением. Ему очень хочется увидеть, что это за человек на самом деле, ну, а если он все же ошибается, ничего с ним не станется, если извинится. — Мне так сказали обращаться, да и думаю Вам больше не понравится, если я буду обращаться к Вашему мужу по имени. — Ладно. Убедил. Удачи в воспитании. — Чонгук машет омеге рукой и поворачивается к нему спиной, направляясь к выходу. — Вы куда-то собрались? Чонгук замирает в нескольких метрах от недвигающегося Бекхёна, и чувствует на спине чужой такой же тяжелый и поучащий взгляд, будто омега ему третий ребёнок. — А тебя это как-то касается? — Чонгук не поворачивается к нему лицом, потому что и так еле себя сдерживает, а если опять наткнется на эту запрограммированную с рождения улыбку, вообще с ума сойдет, а он клянется, что тот сейчас все также непринужденно улыбается. — Госпо… — увидев, как сжимает кулаки омега, Бекхён прерывается. — Ваш муж сказал, что Вы остаётесь дома и я должен за Вами присмотреть. — Чего?! — такой подлянки от Тэхена он не ожидал, и после всего, что он ему утром сделал… Ну, ладно, в принципе, есть за что мстить. — Повтори ещё раз! Чонгук все же разворачивается к нему лицом. Рассержен ли он? Лучше кому-то вызвать полицию, ибо не успеет. — Мне сказано, я выполняю. Если Вы уходите, скажите мне куда, а я скажу об этом… — нянь замолкает, испуганно смотря в злые глаза омеги, что быстро сократив расстояние, схватил его за воротник рубашки приближая к себе. — Слушай сюда, законопослушный, не забывай, что у тебя не один хозяин. Я могу на тебя нажаловаться, и уже завтра будешь куковать на улице, понятно? Не выводи меня из себя, лучше вообще не попадайся мне на глаза, чтоб не умереть в свои… сколько тебе вообще лет?.. короче, в молодости! — распахнутые от небольшого страха, но больше удивления глаза, немного учащенное дыхание и подрагивающие руки — наилучший результат, которого добивался Чонгук. — Думаешь, ты можешь устанавливать здесь свои правила? Так запоминай все внимательно, нянечка, мой муж немного дурачок, который решил в отместку за мои старые грешки поиграться со мной с твоей помощью и мне похуй, что он задумал, потому что у меня уже глаз тикается, видишь? — Чонгук указывает на свои глаза легонько подведенные темными тенями. — А это только начало. Поэтому предлагаю тебе не впутываться во всю эту хуятень, так как мало не покажется именно тебе. Прости, но ты останешься виноватым в любом из выходов разрешения этого небольшого противостояния между мной и Тэхеном. Просто откажись от этого всего, и пообещай мне прямо сейчас, что сегодня же на столе перед ним будет лежать распоряжение об увольнении. Чонгук продолжает сверлить его взглядом, немного ослабляя хватку на уже помятой рубашке, единственное, что ему сейчас реально жаль. Так хорошо была выглажена, без единого изъяна. — Простите, но я вынужден отказаться. Мне необходимы деньги, а эта работа даст мне нужную сумму. — Уволься, и я дам тебе столько, сколько попросишь. — Чонгук отпускает его рубашку, точнее Бекхён отцепляет его пальцы, отряхивая мятые места. — Нет, я хочу зарабатывать честным путем. — непоколебимым тоном говорит нянь. Улыбка на его лице исчезла без следа ещё когда Чонгук вцепился в него. — Тогда ты сам побежишь отсюда. — Чонгук опускает взгляд, явно недовольный ответом, но ничего поделать с этим не может, приходится смириться на первое время. — Приятного дня. — фраза пропитана нескрываемой язвительностью. Чонгук вновь направляется к выходу, и Бекхён его не останавливает, но омега сам поворачивается у самого выхода и смотрит на няня сверху-вниз. — Скажешь, что-нибудь Тэхену, насчет того, что я ушел, вылетишь отсюда независимо от вашего с ним договора, понятно? Полей цветочки, нянечка. С усмешкой на губах Чонгук покидает дом, со своей любимой фишкой — хлопком входной двери. Нянь продолжает стоять без движения, смотря на дверь за который скрылся омега, и его лицо искажает совершенно другая улыбка, не та, что так раздражает Чонгука. Отмерев, парень тянется в карман и достает телефон, быстро кому-то набирая. Бекхён поворачивается к до сих пор сидящему в детском стульчике Инсану, который стал единственным свидетелем развернувшейся сцены. Нянь смотрит на него ожидая, когда трубку возьмут и не отворачивается, даже когда вызов действительно приняли. — Ну, он и истеричка! Ты же понимаешь, что работать в таких условиях я за гроши не собираюсь, так что с тебя тройная плата, иначе я увольняюсь, и сам разбирайся. — быстро тараторит тот, осматривая помещение, подходя к одной из полок и касаясь пальцами белой фарфаровой вазы с цветочным изысканым принтом. — Не кричи, Бек. Когда выполнишь всё, тогда и уволишься, главное аккуратней. Тем более ты же помнишь, что я тебе тогда говорил, просто не будет. — Придурок, тебе это надо, ты и разбирайся, не впутывай меня в свои тупые интриги. — Ты уже впутан. Удачи. — трубку бросают, и омега шипит, случайно опрокидывая одну из ваз, что падает на пол, разбиваясь на мелкие осколки. — Черт! — Бекхён присидает, собирая осколки разбитой вазы, которая наверное стоит дороже него самого целиком, и его действительно пугает то, во что он по своей глупости ввязался.Противостояние. Нянечка.
20 июня 2019 г. в 19:58
На следующий день, Чонгук проснулся раньше Тэхена, позволяя себе немного нежностей, потому что нуждается в них так же, как в воздухе. Ну почти.
Первое, что он увидел, только открыв глаза, это умиротворенное лицо альфы, что спал себе, не подозревая, что улыбающийся Чонгук уже проснулся. Выскользнув из-под его бока, омега откидывает одеяло, раскрывая их обоих. Альфа лежал на спине, из-за чего младшему не составило труда нависнуть над ним, при этом не разбудив. Аккуратно и легко Чонгук стал целовать его лицо, где только видел, но миновал губы, параллельно задирая футболку и открывая себе вид на подкаченное тело. Тэхен кажется спит очень крепко, не реагируя на нежности, оно и к лучшему.
Чонгук спускается ниже, переходя на шею и обнаженные из-за широкого выреза футболки ключицы, не удержавшись, ставит засос и поднимает голову, проверяя проснулся ли альфа, но тот только нахмурился сквозь сон, а через секунду его лицо вновь стало умиротворенным. Омега возвращается к нежностям, которые скорее всего уже перестали быть нежными. Чонгук задирает футболку ещё выше, злясь, что она закрывает обзор на плечи и верх груди. Парень продолжает рассыпать поцелуи по груди, опускаясь все ниже и ниже, целуя каждый еле заметный кубик пресса, при этом не создавая ни одного лишнего контакта кожи с кожей помимо губ и языка, блуждающих по телу спящего альфы. Чонгук входит в кураж, немного заигрываясь и кусая чуть выше пупка, зализывая укус размашистым мазком языка, и чувствует как тело под ним вздрагивает. Подняв голову, омега натыкается на усмешку на лице Тэхена.
— Ну и что ты делаешь? — спрашивает тот, лениво потягиваясь и расслабленно складывая руки под головой.
— То, что хочу. — с улыбкой отвечает Чонгук, наклоняясь и ставя еще один засос только уже на прессе.
— А продолжение будет? — интересуется Тэхен, и слов больше не нужно. Омега опускает взгляд на пах альфы, и уже понятно о чем тот говорит.
— Рука тебе в помощь. — Чонгук слазит с него и ползет к противоположному краю, но его настигают, придавливая к кровати.
— Ну, так не пойдет. Нужно заканчивать начатое. — Тэхен давит на его позвоночник, заставляя выгнуться до хруста.
— Тронешь мою задницу, и я тебя в задницу выебу! — угрожает ему Чонгук, немного забеспокоившийся за сохранность своей пятой точки.
— Ой, как я боюсь твоих угроз, конечно, иди. — Тэхен отпускает его, и омега очень сильно удивляется этому, вместо того, чтобы убежать, оборачивается и с непониманием смотрит на альфу. — Что?
— Можно идти?
— А ты не хочешь? Хотя твоя задница принадлежит мне, я не против, если ты поработаешь ротиком. Иди сюда. — Тэхен, как леопард, прыгает на свою добычу, но Чонгук, от страха метнувшись назад, не рассчитывает размеров кровати (Боже, в который раз?!) и падает спиной с неё на пол. Выдавив стон боли, младший, распластавшись на полу, видит выглядывающую из-за края кровати голову альфы, что обеспокоенно смотрел на него.
— Я жив. Не отделаешься от меня так просто. — кряхтя, Чонгук поднимается, потирая ушибленное плечо. — Пойду-ка лучше завтрак приготовлю.
Омега плетется к выходу, провожаемый обеспокоенным взглядом Тэхена, и продолжает разминать плечо, на которое хорошенько приложился. В коридоре пусто и как никогда тихо. Чонгук по пути заглядывает в детскую комнату, замечая, что дети крепко спят. В доме очень тихо, и, если бы кто-то сейчас выскочил из-за угла с детским криком «Бу!», Чонгук бы перепугался до смерти. Но, к счастью, дети спят, а Тэхен чисто физически не может его обогнать, хотя…раз его уже наебнули, поэтому это нужно хорошо обдумать.
Как раз добравшись до гостиной, он удивляется тому, что все окна занавешены плотными шторами, что не даёт свету пробраться сквозь них, и комната выглядит мрачной. Поэтому Чонгук берется это исправлять, открывая себе красивый вид на лужайку через панорамные окна. Омега направляется на кухню и чем ближе подходит к двери ведущей туда, тем больше несет ароматом вкусненького завтрака. Неужели папы снова заявились без приглашения? Размашисто открыв дверь, Чонгук встречается с немного напуганным взглядом омеги.
— Ох, напугали. — расслабленно, скорее больше облегченно, говорит парень, поворачиваясь обратно к поверхности, чтобы завтрак не подгорел.
— Ты что здесь делаешь? — мягче, чем хотелось бы спрашивает Чонгук. Хочется наорать и выставить за двери дома, но хорошая выдержка позволяет ему подавить это желание глубоко в себе.
— Как это что? — с улыбкой переспрашивает Бекхён, нарезая фрукты. — Завтрак входит в мои обязанности, да и я думал вы в курсе, что я ночевал у вас в доме.
— Ночевал? — удивление овладевает эмоциями на лице омеги, но он подходит ближе, чтобы посмотреть на то, что готовит парень. Крадется аккуратно, усмехается в спину няне, что продолжал готовить, не замечая, как его только не расчленяют одним лишь взглядом. — Удобно было? Ночью не мешали?
— О, нет, спасибо. — Бекхён опускает голову и тушуется, помешивая что-то в кастрюле.
— Прекрасно, а то я мог помешать вашему отдыху, сами понимаете почему. — Чонгук улыбается в лицо няне, поравнявшись с ним около поверхности, но когда тот отворачивается, улыбка сходит с его лица. — Ещё я бы хотел извиниться за вчерашнее знакомство, неловко вышло, нервы не к черту, ещё и отцовский инстинкт: тяжело доверить детей чужому человеку.
— Не волнуйтесь, я хорошо лажу с детьми. — Бекхён наконец поворачивается к нему, встречаясь взглядами. Улыбка не сходит с его лица с самого начала разговора. Чонгук на его фразу хмыкает, не отводя взгляда. Такое ощущение, будто нянь одной фразой может уверить любого папашу, только не его. — Ингук очень приятный и дружелюбный малыш, мы с ним пообщались, и он показался мне вполне воспитанным ребенком.
— Странно… — Чонгук держит интригу, и видит, как напрягается Бекхён, отворачиваясь и возвращаясь к готовке. — Ингук резвый, но очень стеснительный, и раз уж ты его нянь, приглядывай за ним хорошенько, это ещё та заноза. А вот Инсана необходимо только кормить и гулять водить. Одевай, пожалуйста, по погоде, и смотри чтобы не грыз вещи, он любит это делать. Да и вообще глаз с них сводить опасно, поэтому нужно приглядывать постоянно, находится рядом, не оставлять одних. В доме много ценных вещей, надеюсь ты не карманник. — серьёзно говорит Чонгук, а после смеется, так наигранно, что самому тошно. — Да шучу я! — позволяет себе легонько ударить в плечо няня, отчего тот немного дергается, не ожидав такого. — Просто хочу тебя предупредить, что дети любят забирать разного рода предметы и бегать с ними от взрослых, да и ценности могут разбить. Это пока все требования на данный момент. Конечно, их ещё очень много.
— Я Вас понял. Постараюсь взять на заметку все Ваши требования. — улыбается ему Бекхён, заканчивая с приготовлением завтрака.
— Что готовишь? — Чонгук подходит к шкафам, доставая чашку и подставляя к кофеварке. Стряпню няньки он есть не намерен. Мог бы искоса посмотреть, но это его спалит, а марку нужно держать, по крайней мере показать, кто в доме хозяин.
— Господин Ким дал мне список блюд, которые вы ежедневно употребляете, поэтому ничего нового для вас я не приготовил. Детишкам — кашу, если это Вас беспокоит.
Чонгук от его слов слегка раздражается, и грубо нажимает на кнопку выкла на кофеварке и, забыв про сахар, делает глоток крепкого черного кофе, отчего морщится. Появляется желание сказать что-нибудь едкое и неприятное, как этот горький кофе, поэтому, неряшливо бросив ложку с сахаром в чашку с кофе, он поворачивается к омеге.
— А господин Ким Вам собственное расписание не давал? Ну вдруг ему помощь понадобится? Грех от такого отказываться. — резкие переходы с вы на ты настораживают Бекхёна, но он не теряется и продолжает улыбаться, пытаясь не сильно злить рядом стоящего, что выходит от слова совершенно отвратительно. Одна улыбка на лице няня вызывает желание у Чонгука хорошенько вмазать по смазливой мордашке.
— Нет, только то, что касается детей. — отвечает омега, отворачиваясь, чтобы взять тарелки.
«Вот список блюд, которые готовит Чонгук ежедневно. Выучи рецепты, если что-то не знаешь, чтобы составить здоровую конкуренцию. Готовь каждый день, желательно, чтобы он это видел. Начнет задираться, игнорируй, ни в коем случае не отвечай. Не создавай причин для конфликта.»
— Вы не могли бы разбудить детей, пока я доготавливаю.
— А что, это не входит в твои обязанности? — с еле скрываевым смешком, интересуется Чонгук, резко переходя снова в небрежную форму обращения.
— Входит. Но для Вас не лучше ли, чтобы первое, что увидели Ваши дети с утра их папа?
Чонгук молча ставит пустую чашку на стол у раковины, с громким стуком и покидает кухню, не забыв хлопнуть дверью. Бекхён громко выдыхает. Он может поклясться, что слышал как скрипел зубами омега, но, их же и сцепив, сдержался. Его конечно предупреждали, что характер не из лучших, но, чтоб сразу, утром, в первый рабочий день, это конечно проблематично. Парень все же надеется на то, что они поладят с омегой и конфликты, в принципе, возникать не будут.
— Для Вас не лучше ли, чтобы первое, что увидели дети утром их папа?! — кривляет слова Бекхёна Чонгук, быстрым шагом направляясь в сторону детской. В коридоре он сталкивается с Тэхеном, что уже одет и на ходу заправляет рубашку в брюки. Когда омега хочет незаметно проскользнуть мимо, альфа перехватывает его за руку. И когда он только успел?
— А как же завтрак? — интересуется Тэхен, продолжая держать несопротивляющегося омегу за руку.
— Есть кому готовить. — обиженно говорит Чонгук, что-то обдумывая в своей голове. Ооо, месть страшная, и она подается холодной. Омеге страшно не нравится этот скользкий тип. Встречал он уже демонов в обличии овечек, поэтому не доверяет таким «светлым» людям.
— Что-то случилось? Ты выглядишь расстроенным. — альфа быстро скользит взглядом по нахмуренному лицу мужа, подозревая, что тот скорее всего уже встретился с нянем.
— Этот выскочка указывает мне, что делать! «Иди по-быстрее разбуди детей, пока я доготавливаю!» — Чонгук совершенно перекручивает фразу, выставляя няню в плохом свете. При пародировании машет руками, показывая пренебрежение, что зацепило и оскорбило его персону.
— Прям так и сказал? — в голосе Тэхена чувствуется насмешка, но омега не сдается.
— Да! Выгони его сейчас же! — очень похож на избалованного ребенка, на что альфа лишь улыбается, а после и эта улыбка сходит с его лица.
— Нет, я же уже сказал, что никакие твои истерики не заставят меня выгнать Бекхёна, пока я сам лично не удостоверюсь в его оплошностях.
— Значит ты хочешь лично удостовериться? Окей. Но если он сам придёт к тебе с просьбой уволить, ты сразу же согласишься, ясно?
— Мне придётся поднять ему зарплату. — наигранно вздыхает Тэхен, отводя взгляд.
— С чего бы это?
— Чувствую ты морально уничтожишь этого паренька.
— Посмотрим. — Чонгук собирается его обходить, чтобы уже разбудить детей, но альфа перекрывает ему путь.
— Ты сегодня дома?
— Конечно, посмотрю, как этот горе нянь будет справляться со своей работой. А ты, я вижу, уже куда-то собрался.
— Ага, на работу.
— Прекрасно, только, стоп, что-то не так. — Чонгук тянется к пуговицам рубашки и расстегивает парочку верхних, открывая вид на шею и ключицы с алым засосом, невесомо касаясь кончиками пальцев алого пятна. — Вот это другое дело.
— Я не могу появиться так на работе. — глаголит простую истину Тэхен, немного не понимающий такого поведения с утра. Сначала нежный, потом дерзкий, рассерженный, обиженный, явно что-то замышляющий, теперь странный. Не многовато ли на одно утро? Закрадываются подозрения о третьей беременности, но альфа тупо это игнорирует, потому что… ну, он бы помнил. А так единственное, что он помнит одиннадцатый месяц без секса.
— Пройди сейчас по коридору, через гостиную, поздоровайся с няней, выйди из дома и можешь застегивать. Ничего не спрашивай, — омега прерывает только открывшего рот Тэхена, и оборачивается по сторонам, проверяя нет ли кого постороннего. Под «посторонним» он имеет одного конкретного человека. — так нужно. Только я думаю этого маловато.
И Чонгук впивается в его губы, стремясь к крышесносному и безумному поцелую. Еле успевая отвечать, акцентирует внимание именно на губах, кусая и зализывая языком, раздражая мягкую кожу. Губы у Тэхена всегда очень мягкие и чуть влажные, и хрен пойми откуда у него такая идеальная кожа губ. Кажется тот никогда не сталкивался с такой проблемой, как обветривание, из-за чего кожа становится сухой и трескается, но, нет, у Тэхена они идеальны. Омега отстраняется и смотрит на свою работу. Теперь губы альфы раскрасневшиеся и очень влажные, отчего блестят на свету.
— Прелестно. Теперь действительно создается ощущение, что мы с тобой сосались всю ночь, не в силах оторваться.
— Зачем? — Тэхену видимо не суждено понять эту очень хрупкую, но такую надежную логику, которая так упрямо рушит крепкий, на первый взгляд, мир альфы.
— Сам не знаю, милый, сам не знаю… Ты не спешишь? Потому что мой поезд уже отъезжает, опаздываю. — Чонгук пользуется растерянностью альфы, подстегнутой нелепыми словами, и убегает по коридору, прямиком в детскую комнату. Объяснять ему что к чему не стоит, да и зачем Тэхену знать о их «хорошо проведенной ночи», ещё продолжения попросит.
— Юмор ему его нравится! Убью обоих. Ему мало, блять, Кирка было?! Нихуя. Кого бы не приводил, никто не одержит победу у меня. Потому что я Ким Чонгук! Правильно? — омега ударяет по поверхности стола около умывальника и смотрит на свое отражение, находясь в ванной комнате детей. Что он, в принципе, тут делает? В общем убирается, вытирает пыль одной рукой, а другой поправляет прическу, продолжая глазеть на свое отражение. Че тут ещё делать? Тем более в ванной детей. Ну, конечно, не забывает перемывать косточки бедному няне и почему-то Тэхену. Окей, спишем все на вспыльчивость.
Чонгук продолжает наводить марафет и в комнате, и паралельно у себя на голове, матеря себя за то, что вышел к гостю/работающему не посмотрев предварительно в зеркало.
— Ужас. И за что он тебя любит? — интересуется омега у своего отражения, останавливаясь с вытиранием уже чистой поверхности. Он замирает, даже не моргает, задумываясь и погрязая в собственных мыслях. А после неожиданно вздрагивает, будто пробуждается и уже усмехается своему отражению, пафосно поправляя челку. — Потому что ты идеальный.
Былая неуверенность испаряется без следа, и Чонгук откидывает тряпку, готовый дать няньке задание. Выйдя из ванной, он осматривает комнату. И снова бардак. Дети такие непоседливые и неряшливые, ведь он только вчера убирал все эти игрушки, что сейчас раскиданы на полу по всей комнате.
— Ингук-и, Сан-и, просыпайтесь! — омега переступает через игрушки и даже вещи, потом цепляет взглядом поблескивающую на солнечном свету вещичку, лежащую там же на полу среди всего этого хлама. — Ааа! Вы что натворили?!
Чонгук падает на пол, поднимая вещицу, наполовину пропадающую под кучей из игрушек. Омега ужасается своей находке, точнее её состоянию.
— Это же мой кулон! Ах, вы мелкие вредители! Вы хоть знаете, когда ваш отец подарил мне эту цепочку?! Она пережила наше расставание, потом схождение, потом свадьбу, вторую беременность, а вас не пережила! Ну, всё! Мое терпение лопнуло! — Чонгук продолжает сидеть на полу, оплакивая цепочку, подаренную Тэхеном ещё во времена первого их брака. Сколько же этот кулон повидал, а дети так жестоко с ним обошлись. Сказать, что Чонгук зол — ничего не сказать.
Но неожиданно дверь в комнату открывается, и в проеме появляется Бекхён, замеревший от увиденной картины. Ингук сидел на кровати, проснувшийся от криков папы, и недовольно тер свои глазки, Инсана в манеже не видать, а вот что удивляет больше всего так это положение омеги, что стоял на коленях посреди комнаты с жалостью смотря на что-то блестящее в руках, да так страдальчески, что кажется сейчас расплачется.
— Что-то произошло? — спросил парень, проходя во внутрь и прикрывая за собой дверь. Чонгук поднимает голову и, растерянно моргнув, быстро встает на ноги, пряча кулон в карман домашней кофты. Как нашкодивший ребёнок.
— Нет, ничего. Просто кое-что нашел. — Чонгук продолжает растерянно моргать, типа отвлекает от неловкой ситуации, что с ним приключилась. — А… а ты чего пришел?
— Господин Ким только что уехал и сказал мне покормить детей. Вы так долго их будили, что я пришёл проверить, что у Вас здесь происходит.
— Хорошо. Позавтракайте и идите гулять. Надеюсь ты знаешь, кто такой Сын Ван, а нет, спросишь у кого-то из рабочих, и без него никуда не выходи. Прости, но я не доверяю тебе. Развлеки чем-нибудь детей и выполняй все качественно, потому что в доме есть камеры и, если я захочу тебя проверить, мне не составит труда посмотреть на твою работу. И ещё, — Чонгук с каждым предложением подходил все ближе и ближе к Бекхёну, задавливая его своей аурой. Возможно он покажется грубым или очень придирчивым, но омега кажется ему очень странным. А чутье подсказывает Чонгуку, что этот нянь себя ещё покажет. Так почему бы не придавить букашку сразу, показать ему свое место? Или, что лучше всего, убедить Тэхена и феерически захлопнуть входную дверь перед носом няньки. — ни дай Бог, Ингук пожалуется на плохое отношение к нему или Инсану, а я спрашивать у него буду. Думаю, на этом все, я ухожу.
Чонгук даже не думает задерживаться здесь, поэтому быстро подходит к кровати Инсана и Ингука чмокает растерянных и не до конца проснувшихся детей и убегает со словами «Не скучайте по папочке!»
Бекхён провожает его взглядом, поворачиваясь к детям, когда дверь хлопает, оповещая о том, что Чонгук покинул детскую.
— Встаем и идём завтракать. — Бекхён говорит монотонно, как заведенная машина, так и не скажешь, что всего минуту назад он улыбался на все претензии омеги.