Магазин времени не работает

Сириус остался таким же, каким Рон его запомнил. Разве что сейчас казался более исхудавшим и изможденным. Он лежал без сознания, но его веки подрагивали, словно от плохого сна. Рон перевел взгляд на Рональда и увидел в его глазах полопавшиеся сосуды и текущую из ушей кровь. Рон потрогал свою шею — и его пальцы тоже вымазались в крови. Видок у него наверняка не лучше, чем у Рональда. Битва с червоточиной не прошла для них бесследно. Колени Рона все еще дрожали, но он смог устоять на ногах. Рональд взмахнул палочкой, и Рону отложило уши. Это произошло так резко, что он вскрикнул от неожиданности. Его голос эхом разнесся в тишине зала. Они попытались стереть с себя кровь очищающими чарами, но это едва ли помогло — кровотечение не останавливалось даже с помощью чар. — Сними с себя мантию и надень на Сириуса, — сказал Рональд. — Нам надо вытащить его отсюда незаметно. Рон быстро стащил с себя мантию-невидимку, и двойными усилиями они натянули ее на Сириуса. Рональд подхватил невидимое тело, его руки оказались заняты, потому Рон помог ему надеть капюшон и поправить сползший рукав. Оба исчезли, но Рон вдруг понял, что видит шевеление воздуха в том месте, где находились Рональд и Сириус. Интересно, это червоточина повредила мантии или Рон научился замечать невидимок? — Увиденного не развидеть, — тихо сказал Рональд, словно прочитав его мысли. Рон выглянул в холл — пусто. Он приоткрыл дверь и отошел, чтобы дать Рональду с Сириусом пройти. А вот с лестницей не повезло, Рон увидел двух невыразимцев, стоявших на самых верхних ступеньках. Они тоже заметили его. Он быстро набросил на голову капюшон, запоздало подумав о том, что мог диковато выглядеть со стороны, особенно если там опять крови натекло. Рон встал на предпоследнюю ступеньку и почувствовал, как Рональд с Сириусом оказались за его спиной. Невыразимцы — двое мужчин в капюшонах — о чем-то тихо переговаривались, то и дело на него поглядывая. Рона это стало раздражать, поэтому он на них наехал, чтобы перестали пялиться. Один молча отвернулся, а второй обиженно цокнул, но взгляда не отвел и застыл в напряженной позе, которую Рон называл про себя предбоевой стойкой. Невыразимец как будто бы оценивал ситуацию и думал, опасен ли Рон, стоит ли его трогать, напасть, послать к Мерлиновой матери, проучить или прочитать ему лекцию о вежливости. Рон помог этому тугому невыразимцу принять решение и напал первым: шарахнул обоих Конфундусом. Когда лестница остановилась, Рон подтолкнул невыразимцев, чтобы те не стояли в проходе. Рон и Рональд оказались на улице. Мантия-невидимка стала сползать с Сириуса — пришлось остановиться, чтобы перегруппироваться. Поддерживая Сириуса с двух сторон, они аппарировали домой. Первый, кто их увидел, был Хью. — Мам, папа опять какого-то бродягу притащил! — крикнул он, разглядывая Сириуса. Гермиона стремительно ворвалась в комнату и, когда увидела Сириуса, выругалась такими словами, которые смутили даже Рона. — Я охренел не меньше, дорогая, — вымолвил он, растерявшись. Хьюго смотрел на Гермиону со смесью удивления и уважения, а Гарри тупил, переводя взгляд с одного на другого. Адреналин в крови больше не бурлил, они выбрались, они дома. И до Рона наконец-то стало доходить происходящее. Сириус, черт побери! Живой, дышащий, пропавший больше двадцати лет назад! И его даже удалось не только вытащить из Арки, но и вынести из Министерства! Охренеть можно! Сириуса они отнесли в гостевую комнату, уложили на кровать и влили Зелье сна без сновидений. Рон и Рональд тоже наглотались зелий, но целебных и кроветворных. Гарри и Хьюго отослали в их комнату. Вернее, Гермиона просила мальчиков уйти, и если Гарри сразу послушно ушел в спальню Хьюго, то сам Хью упрямился. Пока Рон стирал с себя кровь, Гермиона пыталась договориться с сыном. — Хьюго, я разрешаю вам посмотреть «Игру престолов», если пообещаешь не мешать нашему разговору, — строгим тоном сказала она, складывая руки на груди. Малого явно разрывало. С одной стороны, тут происходило что-то интересное и ему не давали в этом участвовать, с другой — ему разрешили что-то, чего он долго добивался. Он вопросительно уставился на Рона. Рон стрельнул глазами в сторону Гермионы и кивнул, типа, соглашайся с мамой, а потом я тебе все перескажу. Хью, к счастью, его понял. — Так, ладно, теперь мы должны с этим разобраться, — усталым голосом произнесла Гермиона, когда за Хьюго закрылась дверь. Она наложила на комнату и кровать Сириуса чары тишины. — Объясняй! — потребовала она, тыкая Рональда пальцем в грудь. Рональд тихо пересказал ей события сегодняшнего дня, но Рон вдруг понял, что рассказал он как будто бы… не от своего лица. Он не объяснил, что за заклинание использовал, откуда узнал, что мантия-невидимка может защитить от червоточины, и самое главное — причем здесь Сириус. Гермиона не могла не заострить на этом внимание. — Я не могу рассказать все детали, иначе возникнет парадокс, — объяснил Рональд, аккуратно складывая свою мантию-невидимку. — Вы должны догнать сами. Пока Рон не проживет то событие, которое пережил Рональд, когда нашел разгадку, он не сможет сообщить ее себе, потому что тогда выйдет, что в прошлом он ничего не выяснил, ни хера не знает, и соответственно не может себе что-то там пояснить. Рональд достал свой маховик времени и стал смотреть на тикающие деления, то и дело сравниваясь с наручными часами. — Мне скоро уходить, — сказал он. — Я не смогу сообщить вам больше, чем сказал мне Рональд в свое время. А он дал мне только два совета. Первый: не доверяйте Илону Маску. Второй: не возвращайте Гарри в прошлое, пока… Тут он резко прервался, ухмыльнулся, дернул пальцем, спуская рычаг на маховике и исчез. Ну не сука ли? Гермиона тоже выглядела возмущенной. — Я поражена, что вы не поцеловались на прощание, — хмыкнула она, сползая на ковер. Рон присел рядом и принялся шарить у себя в карманах. Нашел маховик времени и попробовал покрутить дату. Цифры сдвигались, но нажимать на рычаг он пока не решился. — Теперь все работает? — шепотом спросила Гермиона, наблюдая за его действиями. Рон пожал плечами и стал размышлять вслух. — Червоточины взбесились в тысяча девятьсот девяносто шестом году, — произнес он. — Все думали на разбитые пророчества, но вроде как дело было в Сириусе. Он немного помолчал, пытаясь собрать все мысли в голове. — Арка смерти — какая-то червоточина, которую смогли вогнать в раму и закрыть драной занавеской. Сириус в нее попал. Но судя по всему, эта червоточина была… э-э… односторонней? То есть он не вышел в другом времени или месте, а остался внутри. — И поэтому, видно, не постарел, — добавила Гермиона, покосившись на Сириуса. — Блишвик говорил, что это место… межмирье, изнанка или хрен знает, что еще, либо беспредметна, либо настолько заебистая и отличная от нас, что человеческие органы чувств не могут воспринимать ее адекватно. Рон быстро пересказал слова Эдварда и пока он пытался объяснить Гермионе, что там такое в этом межмирье, у него появилась идея: — А если эта изнанка пострадала, потому что в нее угодил Сириус? Ну, потому что он… не знаю, предметный, осязаемый и все такое? И из-за того, что он попал в это место, то нарушил какой-то там баланс сил, магии, хуягии, не знаю, оно и начало плодить аномалии? — Но неужели раньше в Арку никто не падал? — спросила Гермиона. — Зачем тогда называть что-то смертельным, если не видел, как оно кого-то убивает? Я к тому, что в Сириусе должно быть что-то особенное, чтобы его падение в это место на что-то повлияло. — Ну, мы же не знаем, что там внутри. Сириус мог угодить в какую-то сердцевину, если там такое вообще есть. Или у этого всего был накопительный эффект и именно Сириус все расхреначил. Или… не знаю, может, его анимагия как-то выстрелила? В конце концов, когда Рональд забросил в червоточину делюминатор, он попал в руку Сириуса, а не кого-то другого, кто там мог бы оказаться до или после него. Совпадение? Не думаю. — Это все похоже на плохо написанное фэнтези, — поделилась Гермиона, обхватывая руками прижатые к груди колени. — Ну не знаю, а я бы почитал… Гермиона тихо фыркнула и покачала головой. — А с Гарри что делать? — спросила она. — Он не договорил. Не возвращать его в прошлое, пока — что? — Не знаю, может, пока не проверим, что путешествия во времени нормально не заработали? Гермиона пожала плечами и вновь перевела взгляд на кровать и лежащего на ней Сириуса. — Как… как вообще с этим разбираться? Как объяснить Сириусу, что прошло столько лет? И Гарри… ох, это будет непросто. — Амелия мне подсказала, что клятву можно обойти, если накидать загадок. — Да, Рональд мне немного успел про нее рассказать. То есть, Гарри должен догадаться сам? — они говорили уже не о маленьком, а о своем, взрослом Гарри. — Да. — Ну, тогда мы застрянем с этим надолго, — хмыкнула Гермиона. Рон не удержался от улыбки и боднул лбом ее плечо. — Пойду посмотрю, как там мальчики, — широко зевая, проговорил Рон. До того, как зайти в комнату Хьюго, Рон спустился на кухню и сварил какао, щедро накидав туда зефира. Вчера Гермиона весь день возилась с пацанами, сегодня Рональд, теперь его очередь уделить им внимание. Мальчики сидели на кровати, уткнувшись в телефон Хьюго. Едва они заметили, что к ним зашел Рон, Хьюго вдруг заметался, яростно тыкая в экран и кнопки сбоку. Рону хотелось вскрикнуть что-то вроде: «Что, дрочите тут?!», но он не стал. Хьюго еще адекватно отреагирует, а вот маленький Гарри… хрен его знает. — Пап, ну почему ты всегда приходишь, когда начинаются постельные сцены? — простонал Хьюго, закидывая телефон под подушку. — А почему вы с Рози постоянно к нам с мамой ломитесь, когда у нас начинаются свои постельные сцены? — ухмыльнулся Рон. Он поставил кружки на прикроватный столик и завалился на кровать. — То есть мне уже не нужно объяснять уже, откуда берутся дети, ага? — спросил он, пялясь в потолок. — Да мы уже знаем, что их не совы приносят, пап, — со смешком в голосе сказал Хьюго. — А ты чего сюда пришел? — Что мне уже, соскучиться нельзя? — Рон приподнялся на локтях. — Кстати, Гарри, ну ты как, освоился немного? Гарри кивнул, обхватывая себя руками. Он был одет в новую пижаму Хью. Рон мысленно похвалил сына, что тот поделился с Гарри хорошей одеждой, а не изношенной с верхних полок шкафа. Рон не помнил, рассказывал ли детям подробности безрадостного детства их дяди Гарри, но обрадовался, что Хьюго сам сделал какие-то выводы и ничего не зажмотил для их гостя из прошлого. — Что вы за странного мужчину привели? — спросил Хьюго. — Это наш старый с мамой знакомый. Долго рассказывать, — Рон дотронулся до кончика своего носа, подавая Хьюго сигнал, что при Гарри не может выдавать слишком много информации. Хьюго едва заметно кивнул. — А старый папа уже ушел? — спросил он. — Да, вернулся туда, где ему следует быть. — И хорошо, у него шутки еще тупее, чем у тебя! Рон засмеялся. — Он вам что-то рассказывал? Как вы вообще провели время? — Ну, он мало что говорил, если честно. Просто следил, чтобы мы ерундой не страдали. Он построил форт из одеял, залез туда и спал там, пока мама не пришла. А потом они что-то обсуждали, мы пытались подслушать, но не вышло. Дальше ты знаешь. — Я понял, — вздохнул Рон. — Ладно, парни, уже очень поздно. Пейте какао, а я вам почитаю чего, ладно? Рон взмахом палочки призвал книгу со сказками и переполз в центр кровати, откинувшись спиной на изголовье. Хьюго, обхватив кружку ладонями, прижался к нему сбоку, прислонив голову к его плечу. А вот Гарри наоборот отодвинулся в самый дальний угол кровати, как будто бы опасаясь, что ему тут не рады. Рон приподнял край одеяла, которым они с Хьюго уже успели накрыться и сказал: — Заползай к нам, тут в книге картинки обалденные! — Да, оттуда ты не увидишь ничего! — поддакнул Хьюго. Они оба говорили максимально беззаботным тоном, чтобы не смущать Гарри — не заострять внимание, что они специально проявляют участие из какой-то там жалости или что-то в этом роде. И это сработало. Не сразу, но Гарри решился залезть к ним. Рон аккуратно приобнял его одной рукой, давая понять, что он может приблизиться еще больше. Гарри нерешительно подполз ближе, но как-то весь задеревенел. Рон утешающе погладил его по плечу и открыл книгу. Хьюго попросил сказку о трех братьях, и Рон решил, что это хороший повод, чтобы освежить в памяти фрагмент с мантией-невидимкой. Да и к тому же остальные их сказки куда мрачнее, чем эта. — Жили-были трое братьев, вот только с какого-то хрена им не сиделось на месте и отправились они путешествовать, — из-за того, что текст расплывался перед глазами, Рон начал вольно пересказывать сюжет, добавляя что-то от себя: — Шли они, шли, крались в ночи, скрываясь в тени… — Пап, там не так! — Тихо, малой, я в ударе! Гарри у него под боком тихонько булькнул в чашку. Рон чувствовал, что он все больше открывается и расслабляется. — …Пришли братья к реке, и такие — ну нашу ж мать, какое ядреное течение!.. Хьюго уже начал задремывать, а Гарри осмелился положить голову Рону на плечо. Может, он это не осознанно — просто пытался разглядеть картинки или читать текст вместе с ним, но Рона обрадовало, что малого отпускает напряг и стеснение. Рон знал, что Гарри никто сказок не читал, и хотел как-то ему это компенсировать. Память ему придется стереть, иначе никак, но… пусть хоть сейчас порадуется! Хьюго уснул, и Рон ловко подхватил выпавшую из ослабевших пальцев кружку. Он передал ее Гарри, чтобы тот поставил ее на прикроватный столик, а сам аккуратно уложил Хьюго. Потом он перелез через Гарри и встал на колени возле кровати. — Ты смотри картинки, а я тебе по памяти расскажу остальное, — прошептал Рон, протягивая Гарри книгу. Гарри поправил очки и уставился в книгу. Картинки там не просто двигались: из страниц вылетали искорки магии, превращаясь в птиц и падающую листву. — … И старший брат такой говорит: «Да на палке я это все вертел, поэтому гони мне самую могущественную палочку, чтобы я не только вертел, но и всегда побеждал». Смерть, конечно, охренела, но отломила веточку с куста бузины… Когда Рон дошел до фрагмента с мантией, он сослался на забывчивость и попросил у Гарри книгу обратно. Прищурился, пробежался по тексту, но не заметил ничего такого, чего бы он не помнил. — …Отсюда вывод — всегда есть кто-то, кто тебе перехитрожопит! — закончил он. Гарри даже и близко не выглядел сонным. Рон запоздало подумал, что прогадал со сказкой, ведь здесь слишком часто упоминались смерти. Он решил прямо спросить об этом у малого. — Да нет, мистер… э-э… Ах да, Рон же не называл ему свою фамилию. — Просто зови меня Рон, — подсказал он. — Или дядя Рон, если тебе так будет удобнее. — Хорошо… э-э… дядя Рон, — прошептал Гарри. — Не переживайте, мне правда понравилось. Мне ведь… в общем, все отлично! — улыбнулся он. Рон знал, что хотел сказать Гарри, и ему стало только хреновее от этой мысли. Блядство, надо было попросить Хью найти маггловскую сказку этой в его штуковине!.. Размышления Рона прервало бурчание в его собственном животе. Мгновение спустя живот Гарри тоже отозвался тихим воем. Они переглянулись и тихо засмеялись. — Погнали на ночной дожор, — шепнул Рон, протягивая малому руку, чтобы помочь ему подняться. Рон отправил Гарри на кухню, а сам на секунду заглянул в гостевую комнату. Гермиона задремала, свернувшись на диванчике, а Сириус лежал в таком же положении, в котором его оставили. Рон поправил одеяло Сириуса, а Гермиону накрыл пледом. Осторожно прикрыв дверь, двинулся на кухню вслед за Гарри. Он понятия не имел, что делать, когда Сириус проснется. Если тот вообще будет в адекватном состоянии. Предчувствие орало, что на последнее рассчитывать не следует. А если у того проявятся какие-то серьезные проблемы со здоровьем, то непонятно, к кому можно обратиться за помощью, чтобы не накликать себе на голову толпу линчевателей или — еще хуже — репортеров. С другой стороны, Рональд, наверное, намекнул бы, если там совсем уж дело дрянь? Рон поставил чайник и принялся делать сэндвичи. Не самая полезная еда для ночного дожора, но зато самая вкусная и желаемая. Гарри с ним согласился. Хотелось как-то намекнуть малому, что он может брать еду, когда и сколько захочет, но язык почему-то не слушался. Рон представил, как сильно это может смутить Гарри, что сам ощутил напряжение. Немного подумав, Рон нашел решение: — Оставлю тебе печенье на прикроватном столике, если вдруг до завтрака аппетит проснется, — сказал он. — Спасибо вам, — произнес Гарри. — Ну, не только за сэндвичи и печенье, а вообще… — он развел руками, пытаясь подобрать подходящие слова. — Да ну брось, фигня вопрос, — махнул рукой Рон, вгрызаясь в сэндвич. После небольшой паузы, Гарри заговорил о том, о чем Рон больше всего боялся с ним говорить. — Я не хочу возвращаться в свое время, — прошептал Гарри, отодвигая от себя пустую чашку. — Но тебе придется, — Рон пытался произнести эти слова как можно мягче, но все равно они прозвучали жестоко. — Я знаю, — сказал Гарри, обхватывая себя руками. — Но я… Хьюго… Он закусил губу и отвернулся от Рона, пытаясь скрыть слезы. Хьюго стал его первым другом. Рон понимал, насколько Гарри не хочется расставаться с ним. Рон погладил Гарри по плечу. — Гарри, если ты не вернешься обратно, ход событий изменится. Серьезно изменится. И ты сам отнимешь у себя свое будущее, понимаешь? На самом деле принцип самосогласованности не дал бы им что-то поменять, но Рон решил не грузить Гарри лишней информацией. — Понимаю. Хьюго объяснил мне, что он… что он не родится, если я не вернусь в свое время. И, ну… в таком случае мы тоже расстанемся, верно? Только все будет куда хуже. А так… мне надо будет просто подождать, да? Рон улыбнулся уголками губ. Хьюго каким-то образом смог объяснить ситуацию так, чтобы Гарри смог и понять, и принять ее. И откуда у него столько такта в девять-то лет? — Пока ты будешь ожидать рождения Хьюго, у тебя будет с кем пообщаться, — сказал Рон, пытаясь увести тему в менее грустное направление. — Если ты не забыл, твоим лучшим другом должен сначала стать я, — улыбнулся он. Гарри тоже улыбнулся, но глаза его все еще блестели от слез. — Мне трудно представить вас маленьким, если честно. — Я был таким же, как и Хью, только выше, наверное. И глаза у меня голубые, а не карие. И волосы не вьются. А так почти один в один. — Да, вы очень похожи, я заметил. — Ну, думаю, Хьюго умнее, чем был я в его возрасте. Может быть, он даже умнее, чем я сейчас, — Рон задумчиво почесал подбородок, и, немного помолчав, продолжил: — А в остальном мы идентичны, даже храпим одинаково, да! Гарри немного приободрился. Или сделал вид, что приободрился…

* * *

Утро начиналось не с кофе. Уложив Гарри спать, Рон отправился в гостевую комнату, аккуратно поднял спящую Гермиону на руки и отнес ее в спальню. — Мог бы просто разбудить, — хриплым голосом сказала она, когда проснулась из-за его суеты с одеялами. — А вот мне так захотелось, — прошептал он, но зря. Гермиона впала в сон обратно и не услышала его слов. Из-за той кучи целебных зелий Рона таращило от перевозбуждения. Он отыскал ту самую книгу, которую Гермионе оставил Дамблдор. Этот экземпляр, наверное, был ближе всего к первоисточнику, и, заняв место часового у постели Сириуса, Рон перечитал историю о трех братьях несколько раз. А если река в истории — не совсем река? Может, это червоточина? Братья как раз остановились посреди моста, может, они бывали в этом межмирье? Рон нашел карандаш, зачеркнул в книге слово «река» и подписал сверху «червоточина». Нет, слишком уж красиво получилось бы, описывай сказка и этот происходящий звездец. Он искал знаки там, где их быть не должно. Но с другой стороны… Дамблдор же неплохо справился, когда помогал ему закрывать червоточину? Сразу ухватил суть, а ведь на тот момент он как раз владел Старшей палочкой. И воскрешающий камень. Черт побери! Рон неожиданно вспомнил рассказ Гарри о камне. Сириус. Сириус являлся ему! Был ли это тот же Сириус, который лежал сейчас вот тут на кровати? Или… если мантия-невидимка смогла огородить их от червоточины, может, и камень сумел призвать оттуда Сириуса? Ну, или его… душу, образ, тень? Рон всегда тупил над фрагментом с воскрешающим камнем, не понимая, в каком состоянии должны возвращаться умершие в подлунный мир. Были ли они призраками, фантомами, имели ли осязаемое тело? Он об этом никогда не спрашивал у Гарри, не хотел тревожить бестактными вопросами, а сейчас понял, что зря. Чем больше Рон думал, тем лучше сказка натягивалась на происходящие события, и потому все меньше хотелось в это верить. Слишком красиво, слишком ладно, слишком правильно — так не бывает. Он задремал с крутившимся по кругу сюжетом в голове, а проснулся от чьих-то хрипов. Сириус пришел в сознание и… Черт, это было страшно. Его тело сотрясалось в диком припадке, глаза бешено вращались. На несколько секунд Рон застыл от страха, не зная, что делать. С трудом соображая, он дрожащей рукой взмахнул своей палочкой. Заклинание помогло ограничить подвижность тела Сириуса, чтобы он себе не навредил. Его продолжало трясти, но уже не швыряло из стороны в сторону. — …Арри, — прохрипел Сириус, мотая головой. Так, он зовет Гарри. Значит, зачатки разума у него какие-то остались. Рон присел на краешек кровати и аккуратно тронул Сириуса за плечо. Сириус вдруг замер, страшные судороги прекратились, хотя его взгляд все еще бегал, словно не мог ни на чем сфокусироваться, не мог ничего разглядеть. — Ты слышишь меня? — спросил Рон. Сириус резко мотнул головой, что-то промычал и спустя какое-то время смог выдавить из себя короткий ответ: — Д… Д-да, — произнес он, заплетающимся языком. Ну что же, это заняло много времени, но Сириус смог его понять и даже ответить. Возможно, все не так хреново… — С Гарри все в порядке, Сириус, — произнес Рон. В этот раз Сириус лишь кивнул. Резко, дергано, но это точно был кивок. Рон отпустил плечо Сириуса, и судороги вновь начались. Но стоило снова его коснуться, как он успокоился. Интересно… На прикроватном столике уже стоял стакан с водой, видно, Гермиона оставила. — Попробую тебя напоить, — пробормотал Рон. Он сам немного отпил, чтобы не расплескать воду, а потом приподнял голову Сириуса и приложил к его губам стакан. Сириус сначала поперхнулся и закашлялся. Рон отвел стакан в сторону и дал ему немного времени, прежде чем предпринять еще одну попытку. Во второй раз у них получилось. Сириус начал пить воду настолько жадно, словно… да, не пил больше двадцати лет. Рон тяжело вздохнул, чувствуя, как у него сжимается сердце от невеселых мыслей. — Еще? — спросил он. Сириус не сразу, но сумел кивнуть. Рон не только его напоил, но еще стянул наволочку с соседней подушки, намочил ее и протер ею лицо и руки Сириуса. Ему самому вода помогала смывать с себя усталость, вдруг Сириусу тоже станет от этого хоть немного, но легче? Кажется, и правда помогло. На щеках Сириуса даже появился слабый румянец. Но вот с прикосновениями пунктик у него какой-то странный… Рон несколько раз отпускал его, и Сириуса сразу же начинало трясти. Но стоило подержать его за ладонь, плечо или даже ухо — все, сразу же отпускало. В приоткрытую дверь вошел Живоглот. Заметив Сириуса, Живоглот сбросил со своей морды обычное флегматичное выражение и побежал к кровати, быстро перебирая кривыми пушистыми лапками. Узнал своего старого друга, скотина. — Ты проспал самое интересное, — шепнул Рон Живоглоту. Тот медленно моргнул, запрыгнул на кровать и потерся своей башкой о руку Сириуса. Сириус сначала одернул руку, но, услышав громкое мурлыканье, вернул ее на место. — Г-глот, — произнес он. Уголки его губ дрогнули в подобии улыбки. Рон не хотел мучить Сириуса, но все же решился на эксперимент: прервал прикосновение, когда Сириус сумел разжать пальцы и положить подрагивающую руку на голову Живоглота. В этот раз сработало, Сириус смог справиться без Рона. — Сириус, а ты видишь что-нибудь? Сириус нахмурился и снова как-то странно дернул головой. — И да, и н-нет, — произнес он, громко сглатывая. — С-свет… — Видишь светлые пятна? — подсказал Рон. — Да. — А цвета различаешь? Сириусу потребовалось время, чтобы ответить. На его лице читалось напряжение. — Оран-н-нжевый, — наконец-то выдал он. — Да, тут и правда много оранжевого, — согласился Рон, осматривая комнату. Мелкий рисунок в зигзаг на постельном белье, большая клякса на абстрактной картине, декоративные подушки на диване, цветок на подоконнике, Живоглот, да и волосы Рона — это все было оранжеватых оттенков. Рон видел, что взгляд Сириус не задерживается на чем-то одном, словно бы его мозг не успевал обрабатывать информацию и лепить четкие образы. Но Сириус все равно различал какие-то сильные цветовые акценты, возможно для нынешних обстоятельств это не так уж и плохо. Итак, что мы имеем. Сириус его слышит, Сириус его понимает, Сириус немного видит, Сириус может произносить слова, Сириус чувствует прикосновения, Сириус может немного приподнимать руки, сжимать и разжимать пальцы, Сириус даже справился с водой, когда Рон решил его напоить. Для человека, проторчавшего в червоточине двадцать один год, Сириус находился в достаточно неплохой форме. На душе стало чуточку легче. Рон не знал, как бы справился с осознанием, что вытащил из Арки овощ или вообще труп. Для такого эпического приключения с Рональдом этот поворот оказался бы слишком жестоким и болезненным. — Сириус, это я — Рон, — сказал он. — Ты меня помнишь? — Уизли, — ответил Сириус. Уголки его губ снова дрогнули. Рон снова взял его за руку и крепко сжал. — Да, правильно, Рон Уизли. — Голос… — Голос? У меня изменился голос или?.. — Да. — Ну да, есть немного, — усмехнулся Рон. — А ты, кстати, говоришь все четче и четче. Тебе стало легче произносить слова? Сириус снова сделал странное движение головой и только потом дернул плечами. Кажется, со своим телом он еще тоже только пытался освоиться… — Пока все сложно, ага? Ладно, побереги силы. Я тебе немного расскажу о том, что произошло. Рон напряг свою память, пытаясь вспомнить тот день, когда они разнесли Отдел тайн. Он рассказал Сириусу, что Гарри словил на экзамене галлюцинацию, пытался с ним связаться, но что-то там не срослось, Рон уже не помнил, почему. В результате они на фестралах долетели до Министерства, проникли туда, побродили по залам — здесь Рон уже добавил от себя эпизодов про подотделы, о работе которых знал, чтобы немного растянуть рассказ. Несколько раз он спотыкался, потому что клятва не давала ему произносить некоторые факты. Постепенно повествование дошло до битвы с Пожирателями. Рон опустил подробности, перепрыгнув сразу к Арке. — В общем, ты в нее упал. Гарри побежал за Лейстрендж, а там появился Волдеморт. Но сделать он ничего не успел, потому что явился Дамблдор и надавал ему по щам. А многие министерские работники эту бойню увидели, так что всем пришлось признать возвращение Волдеморта. И да, если не считать твоего падения в эту Арку, в той битве серьезно никто не пострадал, так что за это не переживай. Рон зажмурился и прикусил губу. Он почти не врал Сириусу, но сильно недоговаривал и чувствовал себя херово из-за этого. Сириус должен знать правду о том, сколько лет прошло, сколько людей погибло, но… Мерлина мать, не все же сразу, верно? — А лес? — Лес? Какой лес? — Гарри, — пояснил Сириус, нахмурившись. Рука, которой он гладил Живоглота, больше не дрожала, но другая ему еще не поддавалась, Рон чувствовал, как дергались пальцы Сириуса в его ладони. — Лес и Гарри, — протянул Рон, пытаясь понять, к чему ведет Сириус. — А еще что-то? — Джеймс. Помню… помню, Джеймса, — прохрипел он. Сначала Рон подумал про своего крестника, но потом вспомнил об отце Гарри. Воскрешающий камень, точно! Значит, Сириус и правда призвался, когда Гарри воспользовался Дарами Смерти… — Я умер? — спросил Сириус. — Я даже не знаю, что тебе ответить, Сириус, — признался Рон. — Это все… это все немного сложно. Но сейчас ты точно жив и даже выглядишь не так хреново, как обычно выглядел до своей псевдосмерти. У Сириуса почти получилось улыбнуться. Вероятно, ему сводило лицевые мышцы или что-то такое. — В-лдеморт, — вдруг пробормотал он, уставившись на Рона. Вернее, он повернул голову в его сторону, но его взгляд еще бегал, зрачки то расширялись, то сширялись, пытаясь сфокусироваться. — Т-ты… не б-боишься… Блядство! Рон совсем забыл, что когда-то боялся произносить его имя. — Ну… да. Прошло некоторое время, прежде чем мы тебя вытащили, — вздохнул Рон. Рано или поздно Сириус все равно узнает… — С-сколько? — Э-э… много. Сириус нахмурился. Кажется, он понял, что Рон намеренно медлит с ответом. — Я выдержу правду, — очень четко произнес он. И хотя Сириус смотрел мимо Рона, в его взгляде все равно читалась решимость. Рон снова вздохнул, собираясь с мыслями. — Сейчас две тысяча семнадцатый год, — наконец выдал он, зажмурившись. Он не хотел видеть выражение лица Сириуса в этот момент. Он ожидал услышать тяжелый вздох, всхлип, вой или крик, но никак не смех. Сириус смеялся своим обычным лающим смехом, разве что тише, чем обычно. И что самое ужасное, это никак не походило на истерику. Сириус как будто бы правда был… рад? — Гонишь, — сказал Сириус, отсмеявшись. А, вот оно что. Сириус решил, что Рон над ним пошутил. Рон не ответил. Он просто не знал, как продолжать разговор. Улыбка сползла с лица Сириуса. Очевидно до него дошло, что повисшая в воздухе тишина возникла не просто так. Он выругался. Очень четко: выговорил каждое слово, составил длинное, грамматически верное предложение. Если бы Рон не знал, что у него еще несколько минут назад были проблемы с речью, ни за что бы в это не поверил. — Согласен с тобой, — сказал Рон. — А еще мы с тобой теперь ровесники. Сириус то ли хмыкнул, то ли фыркнул. — Не верю, — пробормотал он. Рон крепче сжал руку Сириуса и поднес к своему лицу. Может, если Сириус почувствует щетину на его лице, то поверит, что Рон давно вышел с подросткового возраста? Сириус смотрел в его сторону и когда его рука коснулась лица Рона, его взгляд на какое-то мгновение застыл на одной точке. Сириус часто заморгал и попытался одернуть руку. Рон выпустил его ладонь, решив дать Сириусу пространство. Через каких-то несколько секунд зрачки Сириуса снова заметались, словно бы он пытался найти что-то взглядом, но никак не мог увидеть какую-то важную деталь. — Я увидел тебя, — прошептал он, нахмурив брови. — Н-на… на мгновение… Рон вспомнил себя в свои пятнадцать-шестнадцать лет — именно столько ему было, когда Сириус видел его последний раз. Тощий, нескладный, вечно сутулящий, неуклюжий. Даже удивительно, что Гермиона умудрилась на него запасть еще тогда. Сейчас же Рону тридцать семь, Аврорат выбил из него всю неуклюжесть, а Гермиона — неуверенность. Да и дети ему часто говорили, что он похож на какого-то звезданутого супергероя в красной куртке. — Веришь теперь? — спросил Рон. Сириус не ответил. Он закрыл глаза и тяжело задышал через нос. — Сириус, как только ты будешь готов, я все-все тебе расскажу. Ну, или жена расскажет, если меня дома не будет. Но давай пока возьмем небольшую паузу? Тебе надо немного очухаться и все такое. — Жена? — Да, Гермиона. Сириус поперхнулся. — А ты что думал, я скажу, что моя жена — Гарри? Хрен бы он согласился на такое, в нашем союзе женой был бы я! Уголки губ Сириуса снова дрогнули в подобии улыбки. — Т-теперь верю. Ты — т-точно Рон, к-которого я зн-наю, — сказал он. Хотя Сириус не мог его видеть, Рон все равно улыбнулся. — Ты голоден? Кажется, у нас бульон где-то оставался… Пока Рон разобрался с Сириусом и его первым завтраком за двадцать один год, пришла пора собираться на работу. Снова он пойдет туда не спавшим, но ему не привыкать. Если все будет очень плохо, в крови взыграет адреналин и придаст ему сил, если все будет тупо и скучно, он просто где-нибудь вырубится и отоспит себе часок-другой. Живоглот, как истинный соратник и нянька огромным стажем, не отходил от Сириуса ни на минуту, пока тот не уснул, напившись Зелья сна без сновидений. Рон в благодарность накидал в миску Живоглота много-много кошачьего корма и даже выдавил таблетку валерьянки, если тому вдруг захочется покайфовать. Живоглоту не захотелось, поэтому Рон забросил таблетку на шкаф. Захочет — достанет. Рон написал Гермионе небольшое письмо о том, что он успел рассказать Сириусу, и что лучше не сообщать ему про мелкого Гарри в соседней комнате, да и просто не пускать к нему мальчишек, пока Сириус еще приходит в себя. Кратко описав еще и состояние Сириуса, Рон заложил получившимся письмом сказку о трех братьях. Книгу он бросил на прикроватный столик Гермионы. Она умная, остальное сама додумает и даже передумает за него. Он принял душ, привел себя в порядок, оделся, и отправился навстречу трудовым ебудням.