Зимний Солдат в Райских кущах

— Я не очень понимаю… — Что именно в устройстве анальной пробки вызывает у вас затруднения? Стив с утра был не в настроении. Ещё и Баки опоздал на работу, потому что решил перед ней по-быстрому забежать на почту. Быстро, ага. Очередь состояла человек из пятнадцати, и каждый, абсолютно каждый тип задавал у стойки столько вопросов, будто решил выяснить до мелочей каждую подробность истории почтовой службы. Господи, неужели люди не могут посмотреть нужную информацию перед посещением? У этого заведения вообще-то есть веб-сайт. В общем, Стив очень недовольно зыркнул, когда взмыленный спринтом от остановки до магазина Баки распахнул дверь. Ну хоть штаны на нём сегодня были нормальной длины и ширины. Баки прошёл в зал и подошёл к кассе. Стив на приветствие ответил кивком, не отрываясь от распугивания клиентов. Избавившись от покупательницы, он сам подошёл к их рабочему углу и занялся сортировкой почты и прочих скопившихся бумаг. Баки все пять минут неприкаянно мялся рядом. — На завтра планов не строй, — словно бы мимолётом сообщил Стив, аккуратно собирая в стопочку каталоги с эротической одеждой. Баки вскинул голову. В животе образовалась неприятная пустота. Неужели Стив решил от него избавиться? — В смысле? У меня выходной, — осторожно напомнил Баки. — А у Fun Factory презентация новой линейки пульсаторов. Для сотрудников магазинов интимных товаров. Пойдёшь вместе со мной. Отлично. Баки выдохнул. Дыра в животе начала наполняться острой обидой. Он всю неделю смотрит на члены, причём не всегда резиновые (была парочка клиентов, которые показывали ему фото своих достоинств на телефоне. Зачем? Видимо, просто захотелось), так теперь будет заниматься этим же ещё и в выходной. Баки был почти уверен, что этой ночью ему снилась армия воинственных хуёв. Кажется, он делает что-то не так в своей жизни. Однако перспектива лишиться работы была ещё слишком пугающа, потому он молча кивнул и направился заниматься любимой медитативной практикой: сортировать смазки и упаковки презервативов, перемешанные любопытными. *** Зал, в который они вошли, никак не вязался с представлениями Баки о месте для презентации секс-игрушек. Он не знал точно, чего именно ожидал (ну, может хоть пары неоновых светильников в виде пенисов или типа того), но комната была уж какой-то совсем простой и незатейливой. Народу тут тоже было не так много — в основном довольно-таки скучные по виду личности, столь же скучающе обводящие помещение взглядами. В передней части зала стоял стол, на котором лежали папки с информацией для участников: последний каталог компании с новейшими товарами, несколько пробников смазок и презервативов, флаеры определённых девайсов и описание линейки, заявленной на сегодня. Сами пульсаторы лежали на отдельном столе, накрытом небольшой скатёркой. Их яркая окраска притягивала взгляд с любого места в зале. Стив был похож… ну, на доктора Франкенштейна. Баки даже стыдно стало за свой бодрый вид. Волосы взлохмаченные, под глазами тени, на коленях — куча перепутанных бумажек с информацией о мероприятии, которые Стив, сдерживая зевоту, пытался хоть как-то рассортировать. Недоставало только лабораторного стакана и молниеотвода. Кофе, Стив. Вот что тебе нужно. Причём чашек эдак с десяток. Пока не создал какого-нибудь членомонстра. Однако кофе Стив не пил. Но говорить ничего Баки не стал. В последнее время он поднаторел в понимании разума Стива и предугадал его дальнейший ход. Чего бы он добился в ответ на попытку проявить заботу? Ядовитой подколки — вот чего. Так что Баки усадил свой зад на соседний стул и свистнул у Стива одну из бумажек. Медленно, осторожно, двумя пальцами — как в детстве печеньку у Бекки. И на всякий случай металлической рукой. Мало ли. Бумажка оказалась брошюрой с теми самыми пульсаторами. Баки перелистнул первую ярко-бирюзовую страницу, на которой красовался алый круг с названием фирмы, и вгляделся в изображение первого пульсатора. Голубого, с ребристой формой и чуть загнутым кончиком. Особой информации тут не было — только скупое перечисление материала, режимов пульсации и доступных расцветок. Голубой, розовый, фиолетовый. И почему у всевозможных дилдо вечно такие предсказуемые цвета? Почему не, скажем, лимонно-жёлтый? Или ярко-зелёный? Интересно, Стив вызверится на него, если он задаст этот вопрос на презентации? Баки покосился на Стива, который всё так же теребил кучу мукулатуры, одновременно пытаясь придать блондинистой мочалке на голове подобие обыкновенной аккуратной прилизанности. Вероятно. Ну, хоть фуршет потом будет? Или хотя бы кофе? Баки огляделся. Вряд ли. Тут даже автомата нет. Вот ради чего он выходной гробит? Наконец к столу подошли представители компании-производителя. У Баки появилось желание потереть глаза кулаком. Вот эта прилизанная во всех отношениях девица и дед лет пятидесяти будут рассказывать о новых чудесных игрушках, призванных дарить наслаждение? Опасения его оправдались. Девица подошла к столу с выставленными образцами, а дед достал пачку распечаток, водрузил на нос очки, откашлялся и принялся вещать. Сначала поблагодарил всех за участие и интерес. Потом указал на миску с разноцветными пакетиками и предложил набрать пробников. Наконец он добрался до пульсаторов. — Сегодня мы с большой радостью представляем вам линию «Строник», — начал дед. Девица скривилась и сморщила нос, что, по-видимому, должно было изобразить завлекающую улыбку. Баки не понравилось. — Особенностью этой линии является разнообразие форм и цветов, — вещал дед. — В линии представлено шесть разных по форме и функциональности вибраторов, как правило, доступных в трёх цветовых вариантах… — Стив, — прошептал Баки, наклоняясь к нему, — он же по буклету шпарит, почти слово в слово. Стив сердито отмахнулся. Выглядел он как в школе: спина прямая, глаза на препо… тьфу, лектора. А каждый пульсатор как сложное уравнение, которое необходимо решить кратчайшим путем. Баки вздохнул и принялся рассматривать соседей. Некоторые слушали внимательно, как Стив, другие скучали. Один рубился в какую-то игрушку в смартфоне, другой листал фейсбук. Баки попытался сосредоточиться на девице. Та как раз взяла один из пульсаторов и принялась медленно двигать им в костлявом кулачке. Выглядело жалкой пародией. Баки понял, что начинает неумолимо клевать носом. Ну когда же перерыв? Лектор зачитал все теххарактеристики, залпом осушил стакан с водой и сообщил, что объявляется получасовая пауза. Баки его аж поцеловать готов был. — Пойдем воздухом подышим? — предложил Баки. — Ты иди, я тут информации немного соберу и выйду. Даже не оглянувшись на пульсаторы, Баки покинул зал и, не дожидаясь лифта, заторопился вниз по лестнице. *** Выйти из пусть и кондиционированного, но душного здания было сродни освобождению из тюрьмы. Баки остановился на ступеньках и сладко потянулся, разминая спину. Сейчас еще бы рубашку снять и под солнцем в одной футболке… Но мысль о том, что его рука окажется на всеобщем обозрении разом отрезвила его. Позади раздался шорох, шлепок, и Баки понял, что Стив тоже вышел и, разумеется, первым делом уронил половину набранных материалов. Обернувшись, Баки молча присел и принялся собирать каталоги, буклеты, информационные брошюрки и бланки заказов со скидками. Стив маячил рядом, пытаясь помогать, но в руках у него и так была растрёпанная стопка ещё каких-то документов. — Сумку с собой надо брать, — проворчал Баки, поднимаясь с более-менее аккуратной пачкой. Стив моргнул. Он явно забежал в туалет, смочил волосы и причесал, став похожим на школьника с довоенной фотографии, такой аккуратный и чистенький. Брючки в носочки, на носочки сандалики… Красавчик. — Стив, — вкрадчиво сказал Баки, — а там будут давать ещё какую-нибудь жутко полезную информацию, без которой мы не сможем обойтись? Стив моргнул второй раз. Он оглянулся, словно впервые заметив, что на улице ещё лето, что светит солнце… Птички в Нью-Йорке, правда, не пели, а нагло курлыкали и срали всем на головы, но это лета не портило. — Раз уж полвыходного мы просрали, пойдём, погуляем? Я не знаю, просто сидеть там… Я думал, они хоть куклу принесут для демонстраций. А там скукота. Стив вздохнул и кивнул. И, не оглядываясь, они спустились на несколько ступенек и побрели по жаркой улице в сторону, где, согласно гуглкартам, наблюдался некий зелёный массив. Массив оказался парком, зажатым со всех сторон дорогами и домами, но, тем не менее, спокойным, тенистым и пустым. Они прошлись по главной аллее, а потом сошли на утоптанную дорожку. Под деревьями было приятно и тихо. Баки опустился на траву, а потом лёг и закинул руки за голову. Как давно он не лежал вот так, глядя в небо сквозь листья и не боясь, что вот-вот в нем появится вертолёт или прилетит граната. Стив устроился рядом. Шуршал бумагами, разгребая их и складывая аккуратнее, а потом вдруг достал из кармана пакет и засунул в него всю свою добычу. Баки было слишком лениво, чтобы отпустить на этот счёт шпильку. Постепенно желудок напомнил о себе. Баки присел, вертя головой, как гончая, пытаясь определить, а не найдётся ли поблизости места, где можно купить чего-нибудь попить. Кроме того, погода начала портиться. — Стив, пить хочешь? — спросил он, потыкав пальцем в карту в смартфоне. — Неподалеку есть «Старбакс». Плевать ему на то, что на улице жара. Баки терпеть не мог холодные напитки. Точнее, иногда не мог. — Я сгоняю за кофе, ты не против? Тебе что-нибудь взять? Стив проговорил ему свой «заказ», а потом, хмуро глядя на сероватое небо, попросил: — Только побыстрее, ладно? — Есть, капитан! — мягко улыбнувшись, отсалютовал ему Баки и широким шагом направился к дверям кофейни. Когда Баки вернулся, неся два стакана (карамельный латте для себя и фруктовый глинтвейн для Стива, ради которого пришлось уламывать продавщицу приготовить глинтвейн! летом! в жару! и ещё дать ей два доллара на чай), Стив, приняв стакан, спросил: — Ты прогноз погоды не смотрел? Парит так, будто польёт сейчас. — Да нет, сегодня не должно. — Я в этом году уже дважды так из дома выходил, потому что «не должно». В итоге промокал насквозь и ходил потом с простудой, — проворчал Стив, снимая пластиковую крышку со своего стакана. В воздухе запахло гвоздикой и корицей. Они встали и направились к выходу из парка. Когда на макушку упала первая капля воды, Баки подумал, что ему показалось. Запрокинув голову, он, прищурившись, вгляделся в небо и тут же опустил голову, потирая глаз тыльной стороной ладони. А потом на асфальте начали появляться мелкие тёмные точки, количество которых увеличивалось в геометрической прогрессии с каждой минутой. Стив коротко переглянулся с Баки, а потом резво рванул вперёд. Козырёк был старым и покошенным, опоры, увитые редкими слабыми нитями дикого плюща, ещё хранили следы светлой краски. Баки со Стивом едва успели шмыгнуть под проржавевшую крышу, как дождь застучал по ней в полную силу. Прижавшись спиной к холодной железной двери в ржавых пятнах, Баки тоскливо посмотрел на стену дождя снаружи. Ливень с невероятной силой барабанил по старому железу, словно мечтая пробить в непокорной крыше дыру. Потом со стороны Стива с крыши потекло. — Чёрт, — прошипел тот, отодвигаясь и вплотную прижавшись к Баки сбоку. Но и у Баки дела обстояли немногим лучше. Там, где стоял он, начало подкапывать, причём то в одном, то в другом месте. Особенно неприятно было, когда капли падали на шею. Баки ненавидел дождь. Преимущества службы на Ближнем Востоке были очевидны: дожди там случались крайне редко и быстро заканчивались. А вот о Нью-Йорке такого сказать было нельзя. Всё ещё сжимая в ладонях полупустой стакан с чуть подостывшим латте, умудрившимся не расплескаться во время спринта до козырька, Баки попытался отшагнуть вбок, однако едва не вытеснил под дождь глухо ругнувшегося Стива. В воздухе пахло дождём, пряными специями из напитка Стива и карамелью от латте Баки. — Говорил же, — констатировал Стив. Он снова снял крышку со своего стакана, махом допил глинтвейн, потом выудил из него и отправил в рот ломтик размякшего покрасневшего яблока и, снова закрыв крышку, прицельно метнул стакан в стоявшую в нескольких метрах снаружи, слабо заметную из-за дождя тёмно-зелёную мусорку. Попал он или нет, Баки не заметил. В последний раз насладившись греющим ладони теплом кофе, он последовал примеру Стива и, прищурившись, также метнул пустой стакан в стену дождя. — Тебе бы не в секс-шопе, а в метеорологической службе работать, — сухо отозвался он. — Был бы у тебя хронический ревматизм практически с рождения, посмотрел бы я на тебя перед дождём, — проворчал Стив. Они топтались под навесом туда-сюда, всё чаще и всё плотнее прижимаясь друг к другу. К счастью, ветер дул сбоку, и капли не залетали под козырёк, однако протекающая крыша сводила на нет все преимущества. В конце концов они замерли, стоя боком к двери и прижавшись друг к другу спинами. Стив был ниже, поэтому у Баки было ощущение, что они совпали всеми выпуклостями и вогнутостями своих тел, словно два трёхмерных кусочка пазла. Задница у Стива, даром что маленькая и, по его собственным словам, костлявая, Баки казалась вполне так ничего себе. Она пришлась ровнёшенько под его собственные ягодицы и всякий раз, когда Стив переступал с ноги на ногу, он тёрся ею о Баки, посылая неосознанные, но оттого не менее приятные сигналы вверх по позвоночнику. И это было… неожиданно возбуждающе. Настолько приятно, что Баки почувствовал, как неуклонно твердеет у него в штанах. Он попытался отступить, но немедленно шарахнулся обратно, когда ему прямо на макушку пролилась ледяная струйка, а потом, путаясь в волосах, потекла по затылку, на шею и по спине, впитываясь в поддетую под рубашку футболку. — Ф-фу, блядь, да сколько же можно! — воскликнул он и развернулся к Стиву лицом. По-видимому, тому тоже пришлось несладко, и он повернулся, намереваясь что-то сказать. При этом он нечаянно скользнул животом по бедру Баки, и тот с каким-то испугом и одновременно восторгом понял, что и у Стива встал от всех их потираний. — Я… — начал Баки. — Тут же невозможно! — одновременно с ним произнёс Стив. Баки посмотрел в его чуть запрокинутое лицо, отмечая в очередной раз, что Стив хорош какой-то изящной ненавязчивой красотой, которую замечаешь не сразу, но рассмотрев, уже невозможно перестать её видеть. Стив облизнул губы, заставив заблестеть их бледно-розовую плоть. У него были удивительно густые и длинные ресницы, затенявшие серо-голубые глаза. — Ты красивый, — сказал он вдруг Баки. — Правда, я художник, я знаю… Баки не придумал ничего лучшего, чем наклониться и поцеловать эти блестящие розовые губы, пухлые и немного капризные на вид. Потому что ну что ещё можно сделать в ответ на то, что парень, спровоцировавший тебя на стояк и сам заработавший его от нескольких (многочисленных) прикосновений, называет тебя красивым? Стив замер, явно ожидая чего угодно, но не того, что Баки полезет к нему с поцелуями. Но когда Баки чуть отодвинулся, чтобы убедиться, что сейчас его не начнут превращать в улитку прямо на месте, он впервые увидел ошеломлённого Стива, разом растерявшего весь свой напор и сарказм. Баки кашлянул, пытаясь справиться с неловкостью. И облизнул губы, почувствовав привкус мёда, корицы и лимона. Он и в жизни представить себе не мог, что это вызовет такую реакцию, потому что Стив вцепился ему в лацканы куртки, резко толкнул к ржавой двери и поцеловал в ответ сам, намного требовательнее и напористей, чем сделал это Баки. У него буквально ослабли колени. С такой жадностью, желанием и даже отчаянием никто и никогда не целовал его за всю жизнь. По крайней мере, припомнить этого Баки не мог. Хотя в этот момент он вообще ничего не мог припомнить, даже собственного имени. Только немного погодя он сообразил, что у него есть руки, и он вполне может их использовать. И тогда он сделал то, что втайне хотел сделать уже некоторое время: обхватил задницу Стива и слегка сжал, правой ощущая ее волнующую упругость. И никаких костей. Стив издал ему в рот странный звук, словно он задохнулся и вскрикнул одновременно. Баки почувствовал, что он дрожит. Но целоваться они не перестали. У Баки во рту мешались вкусы корицы и карамели, хозяйничал упругий и требовательный язык, которому наконец-то нашлось куда лучшее применение, чем отпускать колкие замечания. Баки на пробу подался вперёд бёдрами, и Стив толкнулся в ответ. Они забыли про дождь, и даже капающая сверху вода уже не раздражала. А потом дождь закончился. И выглянуло солнце. И осветило их, резко вырывая из такого уютного полумрака. Улица сразу показалась далеко не такой пустой, послышались шаги, где-то просигналила машина. Они внезапно поняли, что находятся на виду у всех. И отпрянули друг от друга. Баки посмотрел на Стива и не сумел удержать улыбки. От аккуратной, даже прилизанной причёски Стива не осталось и следа, волосы стояли дыбом, хотя Баки не мог припомнить того, чтобы он до них дотрагивался. Он как-то больше ниже талии орудовал. М-да-а. И без того полные губы припухли, покраснели, как и кожа вокруг рта. Баки потёр небритую щёку и смущённо хмыкнул. На щеках Стива горел румянец, яркие пятна сделали его лицо моложе, и Баки поймал себя на том, что просто смотрит и смотрит, как будто видит Стива впервые. Стив встряхнулся, неловко попытался пригладить волосы и отвёл глаза. — Ты только не подумай… Ну, в смысле… День, когда Стив Роджерс лишился речи и не смог довести предложение до конца, однозначно был выдающимся. Баки улыбнулся. — Говори уже. — Тут есть одна гостиница… Я там не бывал, но слышал… — Пойдём, — решительно отозвался Баки. — Посмотрим, что там за гостиница.