Зимний Солдат в Райских кущах

— Тебе не кажется несправедливым, что у нас есть кремы для увеличения члена, но нет для сужения задницы? Для влагалища есть, для задницы нет. Баки прищурился. — Ты на что намекаешь? — На то, что где-то в этом мире есть несчастные задницы, которым пригодился бы такой крем. — Угу. А хорошая реклама вышла бы: «Райские кущи — мы заботимся о ваших жопах!» — Само собой. Мы ведь даём при покупке трёх анальных пробок смазку в подарок. — И виной тому совсем не то, что никто не хочет покупать эту хрень, да. — Надо ещё какую-нибудь акцию устроить. А то, похоже, чтобы продать тот костюм улётной стюардессы, нам понадобится мантия и волшебная палочка. — Ну, хоть волшебных палочек тут навалом. Ну вот и поговорили. Баки прихватил коробку смазки и прочих мелочей и направился к полке. Стив — консультировать пару средних лет, по виду желающую внести немного разнообразия в семейную жизнь. В последнее время Баки испытывал дискомфорт. Маскировочная перчатка, которую он носил на протезе с самой выписки, поначалу ему особенно не мешала, потому что он её почти не снимал. Но с тех пор, как он показал руку Стиву, а потом привык снимать перчатку при нём, он в полной мере ощутил восприимчивость сенсоров протеза. Без перчатки ощущения были чёткими, яркими, острыми, будто и не протез это был вовсе, а практически живая рука. Пальцы двигались точно, и Баки мог хоть пёрышко поднять, хоть раздавить в ладони горсть орехов. Но уходя от Стива и надевая маскировку, ему приходилось опять мириться с приглушёнными тактильными ощущениями. Он с трудом рассчитывал силу давления, у него нарушалась мелкая моторика. Словно он надевал неудобные замызганные очки, сквозь которые мир выглядел мутным и серым. Одновременно реакция родных на руку без перчатки укрепляла его в убеждённости, что лучше протез не показывать, а прятать. Баки не нравилось, когда мама морщилась и поджимала губы, будто от боли, отец, нахмурившись, отводил глаза, а Бекка смотрела виновато, словно он по её недосмотру лишился настоящей руки. Задумавшись, Баки слишком сильно стиснул один из мягких тюбиков в кулаке, тот лопнул, и его содержимое жирной скользкой жабой плюхнулось на пол. Женщина, которую ещё недавно развлекал Стив, обернулась и недовольно посмотрела на Баки. Её муж расплачивался, а она гуляла по магазину, присматриваясь, не попадётся ли ей ещё что-нибудь интересненькое. Под её неодобрительным взглядом Баки почувствовал, что ушам стало жарко. Ему не нравились подобные оценивающие взгляды. Он сделал вид, что закончил с расстановкой, сделал шаг назад… и, поскользнувшись на неубранных остатках смазки, рухнул на пол. — Ох, с вами всё хорошо? — вдруг сменив неудовольствие на сочувствие забеспокоилась клиентка. — Когда ему хорошо, он лежит немного по-другому и не один, — невозмутимо бросил с кассы Стив. Покраснев, Баки вскочил на ноги и отряхнулся, остро глянув в сторону Стива. Тот сделал вид, что ничего не заметил. Посмотрев на Баки напоследок, покупательница заторопилась к выходу. Баки мысленно послал Стива туда, где закопан гроб его бабушки, и пошёл за тряпкой, чувствуя, что на спине — мокрое пятно от размазавшейся по ткани смазки. *** Проснувшись на следующее утро, Баки сначала не понял, откуда взялась боль в спине. Может его Стив накануне нагибал в каких-то новых позах? Вот только секса Баки вспомнить не мог, так что вряд ли тут постельная акробатика виновата. А, ну да. Он же умудрился грохнуться на пол магазина. Стив тихо сопел рядом, и Баки, скривившись от прострельнувшей спину боли, встал с кровати и направился в ванну. Может, потом удастся уломать его на массаж. Хорошо, что сегодня — выходной, а значит, не надо целый день сидеть в магазине. Он любил просыпаться рядом со Стивом. Не холодно, обнимают, хуй в поясницу упирается. Чего ещё желать по утрам. Баки ополоснул лицо прохладной водой и выпрямился, смотря в зеркало над раковиной. На полочке под ним стоял крупный прозрачный стеклянный флакон с силиконовой смазкой и флуоресцентная анальная пробка, бросавшая на флакон блеклые зеленоватые отблики. Баки позавидовал Стиву, который мог позволить себе использовать подобные вещи в качестве украшения интерьера. Не то чтобы Баки рвался развесить по стенам свои игрушки, но постоянная необходимость следить, чтобы ненароком не оставить что-нибудь на виду, сильно утомляла. Жизнь с родителями в своё время не была его целью, но после ранения, лечения и периода реабилитации он просто ума приложить не мог, куда ему ещё податься. Он побывал в центре для ветеранов, при котором было нечто вроде небольшого общежития, но атмосфера там была… Словно бойцы направлялись на кладбище, но не доехали и застряли в пригороде Нью-Йорка. И никакие весёленькие стены и картинки на них не спасали. Родительский дом, знакомый с детства, показался ему местом куда более удобным, а главное, приятным. Но теперь у Баки постепенно стало появляться ощущение, что он живёт в подобии клетки, из которой его порой выпускают наружу. Именно поэтому ему так нравилось у Стива: тут он мог ходить без перчатки на протезе, а при желании — и без трусов. Мог валяться и жевать печенье в постели, главное, потом стряхнуть крошки. Мог смеяться, стонать, кричать и иногда молчать, уткнувшись Стиву в бок, пока тот, сдвинув на кончик носа нелепые очки в слишком тяжёлой для его лица оправе, рисовал или проверял документы, или листал каталоги, или просто читал. У Стива не было телевизора, и отсутствие постоянного шумового фона успокаивало. Здесь его окутывала атмосфера покоя и чувство свободы. В общем, Баки очень не отказался бы жить так, как Стив. И может, даже со Стивом… Хотя о подобном думать было пока рано. На пятьсот долларов в неделю в Нью-Йорке квартиру не снимешь и не проживёшь, а платить больше Стив ему не мог, Баки видел приходно-расходную книгу и налоговые отчёты. Если бы не отчисления некоему Н. Фьюри, Стив смог бы поднять Баки зарплату, но съём магазина стоил немало. Посмотрев ещё раз на пробку, Баки вернулся в постель. *** Баки лежал на постели, обняв руками подушку и уткнувшись в неё лицом, и каждое движение рук Стива всё глубже погружало его в тёплое море расслабленности и удовольствия. Полностью обнажённый Стив сидел на его бёдрах, уверенными движениями разминая мышцы спины и шеи, проходясь по бицепсу живой руки, сжимая в ладонях ягодицы. Спальню наполнял тонкий запах груши и зелёного чая, массажное масло медленно впитывалось в кожу, оставляя приятное ощущение тепла. Баки чуть выгнулся, разводя ноги и вскидывая задницу навстречу ладоням Стива. Его палец скользнул между ягодиц, неторопливо огладил дырку, потёр, и Баки тихо застонал в подушку. Чувственная расслабленность всё ещё захлёстывала его тело, но в низу живота будто вспыхнул маленький уголёк. До полноценного возбуждения ещё не дошло, однако сонливость сняло как рукой. Баки потёрся низом живота о матрас. Кожа заныла, требуя дополнительной стимуляции. Стив словно услышал её безмолвную мольбу. — Перевернись, — попросил он, а сам поднялся и отошёл к шкафу. Баки послушался. Стив вернулся с небольшой круглой коробочкой, спутанными белыми проводками и пластмассовыми квадратиками и кольцами. — Это что? — заинтересованно спросил Баки, приподнимаясь на локтях. Стив принялся сосредоточенно распутывать проводки. — Стимулятор, — пояснил он. — Электроды приклеиваются к коже, а потом можно регулировать напряжение. Вызывает прилив крови и сокращения мышц, которые очень быстро приводят к разрядке без дополнительных усилий. Теоретически. — А на деле? — Ну-у, — протянул Стив, — в принципе, неплохо. — Вот только не говори, что ты испробовал его без меня. — Баки опасно прищурился. — Ты неделю ночевать не оставался! — Алло! Отец и так уже слишком подозрительно начал комментировать наши «инвентаризации». Они требуют от меня назвать имя той, «которая вскружила мне голову»! Так что мне сделать? Ответить Стеффи или нарядить тебя в платье и привести к родителям ещё раз? — Рассказать правду? — Нет, — Баки помотал головой. — Нет, они не поймут. — Если любят… — Это только в мультиках с зелёными ушастыми жителями болот. Стив вздохнул и, протянув руку, нащупал под подушкой тюбик с лубрикантом. — Твоё дело, — ответил он. — Ну что, попробуешь? — Давай, — согласился Баки. — Что мне сделать? — Помолчать и дать мне возможность прилепить на тебя все эти штуки. Баки поудобнее устроился на спине, закинув руки за голову. Стив воткнул разъёмы в квадратики, оказавшиеся электродами, смазал их поверхность и приложил к соскам. Потом взял два белых пластиковых кольца, одно из которых было немного шире второго. Намазал внутреннюю поверхность и аккуратно надел одно на мошонку, а второе на основание члена. Кольца соединил проводами с коробочкой. — Готово, — сообщил он. — Ты как? — Нормально, — отозвался Баки. Пока ничего особенного не было, только гель холодил кожу и было немного липко. — Я начну повышать напряжение постепенно. Если станет слишком сильно или больно, говори. Ну, или головой мотай. Думаю, левой рукой тоже хвататься не стоит, сила тока тут небольшая, но кто его знает… — Давай уже, Стив, — нетерпеливо потребовал Баки. Стив проверил электроды ещё раз, прижав их поплотнее к коже, кивнул сам себе и повернул веньер. Баки ощутил лёгкое покалывание, превратившееся в мышечные сокращения. Больно не было, только немного щекотно, но постепенно сокращения стали сильнее, ему показалось, что его сдавливают жёсткие пальцы… …и он оказался где-то далеко. Очень далеко. Там было темно, жарко, страшно. Он ослеп, не мог двинуть руками и ногами, он был выставлен на всеобщее обозрение, и те люди, что смотрели на него, готовились сделать с ним что-то ужасное, что-то невыносимо страшное… Ток прошил его тело, заставив мышцы судорожно сжаться. Было больно. Очень больно. Он не мог двинуться, не мог прекратить, не мог даже ничего сказать, потому что челюсти свело. Потом ток отключили, и Баки обвис. Если бы в нём ещё оставалась моча, он, вероятно, обмочился бы от облегчения, но, похоже, это был уже не первый раунд, и внутри было сухо. Баки обессиленно заплакал. Он устал. Он смертельно устал держаться, отворачиваться, твердить своё имя, звание и личный номер. Он ничего не знал. Он не понимал, что от него хотят. Он бы даже предпочёл, чтобы его убили. Как всех остальных. — Пожалуйста, — прохрипел он. — Пожалуйста, не надо. Хватит. Пожалуйста. Его схватили. Руки были холодные, они шарили по его телу, и Баки попытался их оттолкнуть, забыв, что привязан. Как ни странно, ему это удалось. Он отпихнул чужие руки и закричал, когда те вернулись и настойчиво принялись шарить по груди и между ног. Баки забился, вырываясь, ударился головой, и это немного его отрезвило. Первым делом он попытался сорвать повязку с глаз… …которой не было. Распахнув глаза, он ожидал увидеть смуглое чернобровое и чернобородое лицо, но человек, смотревший на него, был бледным, со светлыми волосами и ярким пятном крови под носом. Он его не трогал, но его губы двигались, и Баки смотрел на них, как зачарованный. Пока к нему не вернулся слух. —…аки! Баки! Что с тобой? Ты меня слышишь? Баки, пожалуйста! О боже, я сейчас позвоню в «скорую». Держись, Баки! Человек рванул в сторону. Стив. Имя всплыло у Баки в голове. Это Стив. Он был со Стивом. Не на Ближнем Востоке. Он в безопасности. Никто не собирался его пытать. — Ст… Стив… Не надо «девять один один», — с трудом выдавил из пересохшего рта Баки. Стив обернулся, и Баки задрожал. Он был так непередаваемо счастлив видеть Стива. Он посмотрел на себя, свои голые ноги, живот, руки. Одна рука была металлическая. Точно. Он вернулся, он давно вернулся, он выжил, пытки электричеством и не только им остались далеко, в другом полушарии. Там остались его рука и весь взвод. Но Баки вернулся. В Нью-Йорк. Эта мысль принесла с собой такое облегчение, что у Баки из глаз безудержным потоком хлынули слёзы. Он и сам не понимал, откуда эта истерика. Кошмары и воспоминания бывали у него и раньше, но он никогда не реагировал так остро. Это воспоминание даже не было самым худшим. Потом… было хуже. Он так надёжно прятал все эти мысли даже от себя самого, что смог убедить себя, что забыл всё, и теперь их больше не существует. Они просто пробовали новую секс-игрушку. Просто играли. И до того, как усилилось напряжение, ему было вполне себе приятно. Слёзы, копившиеся в нём всё это время, текли по лицу. Он ловил ртом воздух, пытаясь собраться с силами и успокоиться, но тело всё так же сотрясала больше похожая на конвульсии дрожь. Сквозь застилавшую глаза дымку слёз Баки заметил движение, дёрнулся в сторону и сжался в комок, обхватив себя руками. Но потом он почувствовал прикосновение чего-то мягкого. Стив накинул ему на плечи тёплый плед, укутал с такой осторожностью, будто Баки был тончайшей фарфоровой чашей, и он не выдержал. Дрожа, задыхаясь и сорвано всхлипывая, он подался навстречу Стиву, утыкаясь лицом ему в грудь. Тот мягко, с невероятной нежностью приобнял его. — Прости, — услышал он сдавленный шёпот. Голос Стива срывался, на его расплывающемся из-за слёз лице была маска мучительного страдания. Баки хотел сказать ему, что он ни в чём не виноват, что он и сам не знал, что так выйдет, но просто не мог справиться с голосом. Горло словно сжала невидимая рука. Он замотал головой, надеясь, что Стив поймёт. Тот прислонился щекой к его макушке, потом уткнулся в волосы носом и чуть крепче сжал в своих объятиях. *** — Идём на работу? — хрипло пробурчал в подушку Баки. Горло словно ободрали. В теле стояла такая усталость и тяжесть, будто он всю ночь разгружал склад с боеприпасами. Стив неторопливо одевался. Прикрыв тяжёлые веки, Баки наблюдал, как он снимает со спинки стула рубашку, встряхивает, а потом надевает и начинает застёгивать мелкие пуговицы. Накануне он долго не мог успокоиться, даже когда слёзы полностью иссякли. Его знобило, мучительно тянуло внутри, его то затапливало жутким чувством вины, стоило ему вспомнить, что все ребята, с которыми их тогда отправили на операцию, остались где-то там, в чужом песке, даже не похороненные, а он выжил, вернулся и теперь наслаждается жизнью, ест, пьёт, спит в удобной постели и даже поддерживает семейные и более чем дружеские отношения. То накатывала паника, что за ним придут, и за всё это придётся платить, и не только ему, но и его близким, и Стиву, и самым разным людям, о которых Баки ничего не знал. И ему заранее становилось тошно от того, как же он виноват, и всё начиналось по новой. Стиву удалось влить в него немного тёплого молока, а потом Баки лежал под кучей одеял, скрючившись в позе эмбриона, а Стив сидел рядом и что-то рассказывал. Его слова стекали с Баки, как вода, совершенно не затрагивая сознание, но приглушённый свет и знакомый голос действовали успокаивающе. Под конец Баки задремал, и тогда к нему пришёл командир. Взрывом ему оторвало переднюю часть головы, и Баки видел остатки мозга, заднюю часть горла и окровавленный корень языка, поэтому говорить командир не мог. Но он стоял и смотрел на Баки, сложив руки за спиной. Глаз у командира тоже не осталось, но Баки чувствовал, что командир на него смотрит. Форма на нём была чистой, ни одного пятнышка крови не упало на неё, ботинки начищены, и Баки понял, что командир специально поднялся из могилы, чтобы повидаться. Баки попытался убежать, дёрнулся и проснулся. Стив встрепенулся и сел в кровати. Баки посмотрел на него, потом быстро проверил комнату — они были у Стива. Всё было как обычно, Стив оставил гореть лампу, повернув её к стене и слегка прикрыв, поэтому в комнате было сумеречно, но не темно. Баки быстро лёг на место, сложив руки под щёку. Ночью полагалось спать. Он не хотел разозлить тех, кто присматривает за ним. Он и так нарушил уже слишком много правил. — Баки? — позвал его Стив. — Всё хорошо? Что-нибудь нужно? Попить? В туалет? Может, съешь что-нибудь? Баки торопливо закрыл глаза и сделал вид, что спит. Он понимал, что Стив видит, что он не спит, но и не пытался его обмануть. Он должен был постараться, сделать вид. Стив вздохнул. Чуть приоткрыв ресницы, Баки увидел, что тот опять улёгся, устроившись на боку, и стал на него смотреть. Стиву явно хотелось спать, но он лежал напротив и смотрел, и почему-то от этого Баки стало спокойнее. Пока Стив смотрит на него так, всё не совсем плохо. Постепенно он заснул снова. Он просыпался ещё несколько раз, не помня, что или кого именно увидел во сне, но иногда его сердце бешено стучало, а в груди было больно из-за нехватки воздуха, а иногда щёки были мокрыми от слёз. Стив просыпался вместе с ним или вообще не спал, садился, помогал перевернуть подушку на сухую сторону, даже заставил Баки немного попить. Только под самое утро Баки, наконец, крепко уснул. И проснулся после двенадцати, когда пора уже было выходить, чтобы вовремя попасть в магазин. — Идём на работу? — Я иду на работу. А ты идёшь домой, — ответил Стив на его вопрос. Баки резко вскинул голову и быстро заморгал. В висках запульсировало. — В смысле? — Сегодня ты на больничном. И это не обсуждается, — отрезал Стив, когда Баки уже открыл рот. — Всё в порядке. Я вызвал тебе такси, а дома тебя встретит Бекка. Пообещай, что не будешь делать глупостей. Баки посмотрел на Стива, и горькая обида, детская и совершенно неоправданная, начала разливаться внутри него, как желчь. Стив, кажется заметил. Или понял. Потому что он присел на кровать, погладил Баки по голове, убирая растрёпанные волосы от лица, а потом потянулся и поцеловал его в лоб. — Мне жаль, что так вышло, Бак. Я кое-что почитал утром, расскажу тебе потом. Поверь, сейчас тебе лучше отдохнуть. Побудь денёк дома, а завтра, если почувствуешь, что в порядке, мы увидимся в магазине. Если тебе понадобится ещё пара дней — не проблема. Позвони мне или предупреди Бекку, она со мной свяжется. Я подожду. Баки моргнул и прикусил изнутри щёку, чтобы опять не разреветься. Обида сменилась облегчением и от того, что не надо сегодня держать лицо перед незнакомыми людьми, а ещё потому, что Стив не сердился. На самом деле, он чувствовал себя вымотанным до предела. Только сидя в такси, Баки вспомнил, что даже спасибо не сказал. А потом задумался, откуда у Стива номер Бекки? Но забыл всё напрочь, пока ехал. Бекка ничего не спросила. Баки подумал, как хорошо, что у неё выходной сегодня, удачно получилось. Того, что Бекка была накрашена и не успела ещё сменить костюм на домашнюю одежду, он не заметил. Просто позволил себя ненадолго обнять, а потом прошёл в свою комнату, упал лицом в подушку и отключился. *** Когда он проснулся, шторы были плотно запахнуты, дверь в комнату закрыта, а сам он накрыт одеялом. Судя по пробивающимся в крошечную щель над карнизом лучам стоял день. Баки перевернулся на спину, провёл кончиками пальцев по липкому лбу, потом тихо застонал (получилось больше похоже на скулёж) и заморгал, глядя на потолок. Он перебирал в памяти прилагательные, пытаясь найти то, что могло бы описать его состояние, но так и не находил. Фраза «выбит из колеи» звучала слишком заезженно, да и не совсем подходила к ситуации. Поначалу он ощущал попеременно растерянность, злость, страх, расстройство, но теперь всё это прикрыло абсолютное опустошение. Однако оно было словно вершиной айсберга, Баки всё ещё ощущал эмоции где-то глубоко внутри. Чувство беспомощности перед собственными чувствами и воспоминаниями пугало. Как и то, что Баки до сих пор не мог понять, что произошло. Баки потянулся к прикроватной тумбе, достал из ящика резинку и нацепил на запястье. Проведя руками по волосам, он собрал их на макушке и глубоко, протяжно вздохнул. Глаза слабо жгло, губы пересохли. Всё, что произошло за последние сутки, отдавало в голове привкусом чего-то очень далекого и призрачного. И где-то в самом закоулке подсознания кровью в ушах стучали собственные слова. Имя, звание, личный номер. Звук был отдалённым, будто горное эхо, он отражался от черепной коробки, усиливая все окружающие звуки, заставляя его морщиться и дрожать. Баки с удовольствием просидел бы так, рефлексируя и тупо разглядывая стены. Но нужно было заставить себя встать. Хотя бы чтобы смочить пересохшее горло и умыться. Соберись, Зимний. Действуй, Зимний. Он закрыл глаза и глубоко вдохнул. Полежал ещё несколько секунд, слушая, как снаружи, за закрытым окном, завывает ветер. Затем оттолкнулся от постели и поставил ноги на пол. На нём были те же джинсы и чёрная толстовка, в которых он приехал домой, и первым делом Баки сменил их на мягкие домашние штаны и футболку. Необходимость столкнуться с Беккой едва не уничтожила его и без того шаткую решимость, но Баки всё же собрался с силами и взялся за дверную ручку. Бекка была не только надоедливой и наглой, но ещё и умной, и с раздражающе развитой интуицией. Столкнуться с ней придётся в любом случае, так что лучше было отмучаться сразу, чем сидеть в затворничестве и страдать от мыслей. Баки открыл дверь шкафа и глянул в небольшое зеркало на внутренней его стороне. Он выглядел очень уставшим и абсолютно разбитым. Тёмные круги под воспалёнными глазами и болезненный вид и без того бледной кожи не оставлял сомнений в его состоянии. В квартире стояла тишина. Баки пробрался в ванную, ополоснул лицо освежающей холодной водой, от которой сразу стало лучше, а потом направился на кухню. И замер на пороге, увидев сидящую за столом сестру. Бекка ничего не сказала. Просто усадила его за стол, а сама встала за плиту. Баки наблюдал, как она наливает в маленькую кастрюльку сливки, крошит туда плитку шоколада и добавляет ложку какао. Некоторое время они молчали. — Откуда у Стива твой номер? — нерешительно заговорил Баки. Идиот. Лучшего начала придумать не мог. — Стив сказал, что посмотрел в твоём телефоне, — ответила Бекка, не переставая помешивать кипящий горячий шоколад деревянной лопаткой, а потом тихо произнесла: — Что случилось? Её тон был мягок, и Баки знал: в этот раз Бекка не станет давить, он может промолчать. Но случившееся будто распирало его изнутри, требовало выхода. Бекка поставила перед ним наполненную горячим шоколадом кружку. — Воспоминание, — тихо сказал Баки, не отводя взгляда от крепко стиснутой в руках кружки со слабо дымящимся шоколадом. — Плохое воспоминание. Оно… возникло просто из ниоткуда. Правда. Я столько времени не думал об этом, и когда оно вновь всплыло, я….я был не готов. Снова это вспомнить. — Баки, — так же тихо позвала Бекка. Баки нерешительно поднял взгляд. Их взгляды встретились, и он сглотнул. — Я могла бы сказать тебе, что всё позади, что всё будет хорошо. Но мы оба знаем, что такое не проходит бесследно. Ты можешь постараться забыть, но это всегда будет с тобой. И чем дольше ты будешь делать вид, что ничего не было, тем больнее будет, когда это осознание всё же вырвется на волю. Ты должен научиться жить с этим. Как с плохим соседом, от которого ты бы с радостью избавился, но не можешь. И за тобой выбор: либо игнорировать этого соседа и страдать, когда он устроит в вашей общей комнате погром, либо взять его под контроль, не забывать, на что он способен, и не допускать. Ты понимаешь, о чём я? Баки едва заметно кивнул. Она чуть двинулась вперёд, положив свою руку поверх его. От такого знакомого, родного тепла её небольшой ладони в горле встал ком. Только не плакать. — Хорошо. А теперь пей шоколад. Не зря же я распотрошила свою заначку, — Бекка ободряюще улыбнулась, потрепала его по руке, а потом встала. Перелила остатки горячего шоколада в маленькую кофейную чашку, поставила опустевшую кастрюльку в раковину и залила водой, а потом принялась за напиток. Следуя её примеру, Баки поднёс кружку к губам. Горячая сладость приятно согрела желудок. — Апельсин будешь? — спросила Бекка, забрав у него опустевшую кружку и поставив в раковину. — Нет. — Даже дольку? — Нет. — А если почищу? — Буду. Бекка фыркнула, поднялась, взяла из вазы с фруктами апельсин и направилась к раковине, чтобы помыть его. *** В течение дня градус заботы Бекки всё рос. Она практически ни на минуту не оставляла Баки одного, предлагая то посмотреть вместе сериал, то что-то приготовить, то достать со шкафа одеяло помягче. Будто он сам до него дотянуться не мог. Наконец Баки не выдержал. — Мне надо в душ, — сообщил он, поднимаясь. — Баки, — нагнал его голос Бекки, когда он уже выходил из кухни, — только не запирай дверь. Баки замер, потом медленно обернулся. — Зачем это? Бекка пожала плечами. — Так, — сказала она, — просто. — Бекка, — Баки сам не заметил, как преодолел разделявшее их расстояние, — что это ты имеешь в виду? Бекка отвела взгляд в сторону. Баки с трудом сдержался, чтобы не заорать. *** Вечер Баки помнил смутно. Помнил, что после душа Бекка завалилась к нему в комнату (Стучаться её, похоже, не учили. Баки едва успел штаны подтянуть), закутала в плед и вручила чай с мёдом и имбирём, приказав после лечь спать. Баки вообще-то с большим удовольствием бы кино посмотрел, да и вообще хотел кофе, а не чай, но его мнения никто не спрашивал. Он уже вполне пришёл в себя, но Бекка по-прежнему считала, что он при смерти, а при попытке убедить в обратном смотрела, как на не заслуживающего доверия идиота. Стоило ли говорить, что на пробежку утром его тоже не пустили. Баки потихоньку начинал звереть. Родителям она рассказала, что Баки простыл, и мама пробралась в комнату и, как в детстве, пощупала ему лоб. Баки сделал вид, что спит и ничего не чувствует. Он услышал, как мама и Бекка негромко разговаривают под дверью: — Температуры у него нет, — сказала мама. — Он ибупрофен принял. Отоспится, и всё будет в порядке. Мама сказала ещё что-то, но Баки не расслышал. Потом, в полудрёме, он слышал, что отец подошёл к его двери, постоял, вероятно, прислушиваясь, и ушёл. После этого Баки заснул крепко и проспал всю ночь. Наутро ему стало лучше. Словно поднятая со дна муть постепенно осела, вода успокоилась и стала опять прозрачной. Но теперь Баки знал, что там, под якобы такой чистой и светлой водой скрывается ил, готовый при малейшем воздействии взметнуться вверх. А он-то думал, что давным-давно всё в порядке, что с терапией он справляется на ура и с возвращением в нормальную жизнь тоже. И именно поэтому Баки испытывал ярость. У него и так отобрали слишком многое: несколько лет покоя, друзей и сослуживцев, руку, нормальный сон… А сейчас ему грозило потерять работу, к которой он привык, и, возможно, человека, который впервые в жизни стал для него так же дорог, как семья. И никто не смог бы удержать его дома, даже тайком от родителей оставшаяся дома Бекка. — Я сегодня на работу, — буркнул Баки, наливая себе кофе. Бекка, сидевшая за столом со смартфоном в руке, встрепенулась: — Даже не думай. Тебе нужен покой и встреча с терапевтом. И отпуск. И, возможно… — Бекка, не разыгрывай из себя курицу-наседку. Со мной всё в порядке. Я не собираюсь никого убивать или причинять вред себе. Работа не хуже терапии, у меня и так назначено в пятницу. Так что я сейчас пойду, приведу себя в порядок и поеду в магазин. Я… — «нужен Стиву», — хотел сказать Баки, но не сказал: — У меня там постоянные клиенты. И доставка. И надо помочь Стиву. Прихватив кружку, Баки покинул кухню, чтобы не ссориться с сестрой. Бекка вздохнула. В их семье все были трудоголиками, она и сама мучилась от безделья, сидя дома. Но прежде чем полностью капитулировать, она открыла приложение и быстро напечатала: «Он планирует сегодня выйти на работу как обычно». Ответ пришёл быстро: «ОК, я за ним присмотрю. Спасибо за предупреждение». Бекка мрачно кивнула. Хоть бы новый приступ не спровоцировал, присматриватель хренов. Но кроме как к Стиву обратиться ей было не к кому. *** Шум дверного замка застал Баки в момент, когда он прикончил завтрак, помыл и высушил волосы и потихоньку начинал собираться на работу. До начала рабочего дня оставалось ещё два с половиной часа, но Баки не мог так долго ждать. Ему хотелось побыстрее попасть в магазин. Проветрить мозги. Поговорить со Стивом. Из-за того, что вчера Баки так рано лёг спать, сегодня он проснулся немного раньше, чем обычно и рассчитывал на тишину и покой. И вот теперь кто-то внезапно вернулся. Баки выглянул из ванной. Ну конечно, Бекка. Не вытерпела. — Тебя не уволят за прогулы? — брюзгливо спросил он сестру. Бекка вздрогнула. — Я договорилась с врачом и получила больничный на три дня. Официально у меня дисбактериоз. — Пока я у тебя только словесный понос наблюдаю, — съязвил Баки. — Я на работу. Можешь наслаждаться своим обманным отпуском. — Баки, — Бекка подошла поближе и заглянула ему в глаза, — не ходи сегодня никуда. Хочешь, пойдём погуляем. Купим тебе что-нибудь… — Бекка, ты меня с Холли не путаешь? С которой ты в седьмом классе дружила? Мне надо в магазин. — Да что там Стив сам с этими хуями не справится? — вспылила Бекка. — Не велика трудность. Баки посмотрел на сестру и, потеряв всё желание что-то ей доказывать, только махнул рукой. Быстро переоделся, кое-как стянул волосы в хвост и направился к двери. Бекка маячила в коридоре, явно надеясь, что он передумает. Если Баки и научился чему-то в бытность свою солдатом, так тому, что каждая встреча может быть последней, поэтому, если спор не принципиален, то не стоит расставаться, не помирившись. Поэтому он вдруг шагнул к Бекке и обнял опешившую сестру, мягко притянув к себе. — Не сердись, — негромко сказал он, — но я там нужен. Станет плохо — приеду домой. Бекка вдруг обхватила его и, уткнувшись лицом в грудь, кивнула. Потом оттолкнула от себя. — Иди уже. Твой Стив тебя наверняка уже заждался. «Это ещё непонятно, кто кого», — подумал Баки и пошёл к двери. Прежде, чем выйти из квартиры, он обернулся и посмотрел на Бекку. — Люблю тебя, — серьёзно сказал он, открыл дверь и побежал по ступенькам, не желая дожидаться лифта. На душе было легко. *** Баки ожидал, что магазин будет закрыт, но дверь распахнулась, стоило потянуть за ручку. Баки вошёл. Лампы ещё не горели, только в подсобке и около кассы был свет. Стив стоял к Баки спиной, делая что-то. Баки пошёл к нему по проходу. — Ещё закрыто, — не оборачиваясь, сказал Стив. Баки кашлянул. Стив резко повернулся вокруг своей оси. Он казался… малость побитым. Баки привык к другому Стиву: нахальному и порой резкому, источающему независимость и уверенность. Баки находил это очень сексуальным, этой стихии всегда хотелось отдаться, просто расслабиться и позволить окутать себя приятными тёплыми волнами, наслаждаться ими и выкидывать из головы все тревоги. Сейчас Стив был бледен, черты его будто стали чуть резче, а под глазами виднелась тень синевы. Бля, да у него даже волосы во все стороны торчали, будто он вскочил с постели и, даже в зеркало не взглянув, отправился сюда. — Привет, — наконец, моргнув, произнёс Баки. Стив едва заметно вздрогнул, оторвавшись от созерцания его лица, повторил приветствие. Потом замялся, переступил с ноги на ногу. — Ты как? — наконец тихо спросил Стив. Баки задумался. Неплохо. Спина прошла. Бекка слегка достала. Очень хочется обниматься и трахаться. — Хорошо. Правда, хорошо. И тогда Стив не выдержал, шагнул вперёд. Баки забыл, как дышать, почувствовав, как его пальцы касаются его за ухом, заправляют выбившуюся прядь волос, и скользят вдоль линии челюсти. Этот простой и незатейливый жест длился, наверное, всего пару секунд, но им обоим казалось, что он тянулся часами. А потом на лестнице раздались шаги, и Стив отодвинулся. Кажется, не им одним пришла идея прийти в магазин пораньше. Баки заторопился к выключателю, пока Стив спешно пытался слегка привести себя в порядок, поправляя рубашку и приглаживая волосы. *** Им повезло. Потенциальный покупатель зашёл из интереса, осмотрелся и быстро ретировался. До официального открытия оставалось ещё больше часа. Баки решил ковать железо, пока горячо. Почему-то ему вспомнился давний совет Бекки пригласить Стива на свидание. Может, полноценного свидания у них сейчас не выйдет, но почему бы им не сходить выпить чего-нибудь перед рабочим днём? — Стив, — сказал Баки, — можно пригласить тебя в кафе? Стив удивлённо уставился на Баки. — Когда? — спросил он. — Прямо сейчас. Время ещё есть. Успеем обратно к открытию. Стив вдруг торопливо ушёл в подсобку и вернулся в куртке и с длиннющим шарфом, который принялся на ходу наматывать на шею. Баки подошёл, отобрал шарф и аккуратно обернул шарф вокруг горла Стива пару раз. — Пойдём? — спросил он. *** — Баки, — нерешительно начал Стив. Баки поднял взгляд от меню. — Почему мы пришли в вегетарианское кафе? — Потому что тут нас точно не найдёт моя сестра. Потому что Бекка начала уж реально перебарщивать со своей заботой. Пока они шли, Бекка начала слать ему сообщения и дважды пыталась позвонить. Последнее сообщение Баки не понравилось: «Выезжаю. Оторву ноги, если ты не в магазине». Лично Баки всё устраивало. У него был смузи из маракуйи, а ещё его крайне заинтересовало имеющееся в меню мороженое из авокадо на кокосовом молоке. Стив повертел меню и заказал какао на соевом молоке с биошоколадом и тост с тофу. — Утром аппетита не было, — смущённо признался он, впиваясь в хрустящий тост. Баки хмыкнул. — Как вчера прошли дела в магазине? — По большей части спокойно. Заходила пара постоянников, спрашивали о тебе. Помнишь Тора? — Здоровенный накачанный блондин? — Баки поднял руку вверх, несколько выше своей головы, жестом показывая его рост. — Скандинавского такого типа? — Он. Вчера купил для Локи кляп, потому что, цитирую: «заебал пиздеть». И прихватил розовые наручники из дамской коллекции и масло для массажа. Хотел бы я посмотреть, как они это сочетают. Баки тихо рассмеялся. — Вуайерист, — поддразнил он Стива. — Хорошо, что ты здесь, — вдруг сказал тот очень серьёзно. — Я боялся, что ты не придёшь больше. Напишешь мне смс, и прощай. Баки протянул руку и накрыл ладонь Стива. Тот поднял глаза. На верхней губе у него были смешные шоколадные усы. Баки протянул вторую руку и стёр усы пальцем. Потом, оглянувшись, слизал шоколад. — Если я смогу, я приду лично, — очень серьёзно произнёс Баки. — Пока я здесь, я с тобой до конца. Стив выглядел так, словно вот-вот расплачется. Баки почувствовал, что надо разрядить обстановку. — Э-э, нет, — заметил он, — слёзы для меня. Тебе полагается ругаться. Стив сердито моргнул. Тяжёлый момент был преодолён. Баки подтолкнул чашку поближе к Стиву и принялся за своё мороженое. *** В каком-то смысле Баки был слегка разочарован, придя в магазин. Те же стены, та же стойка, те же члены на полках. Это… это как когда ты долгое время не можешь зайти во Фейсбук и думаешь, что без тебя случился чуть ли не переворот, а когда-таки пробиваешься на сайт, то с тоской видишь, что за эти чёртовы несколько дней тебе даже не писал никто. К тому же Стив попросил его открыть магазин, потому что ему самому надо было ещё куда-то зайти. Баки включил свет, прошёлся между полок. Кто-то явно мерял одежду, переднички, платьица и белые халатики из латекса, не прикрывающие ровным счётом ничего, висели косо и вперемешку. Баки вздохнул и принялся развешивать и расправлять их. Он ещё не закончил, когда Стив вернулся. Баки крикнул ему, что пока занят, и Стив ответил, что всё в порядке. А потом Баки услышал шаги и, обернувшись, увидел Стива перед собой с букетом и завернутой в подарочную бумагу коробкой в руках. Чего Баки не ожидал, что Стив протянет букет и коробочку Баки. — Это тебе, — сипло произнёс Стив. — Я собирался приехать вечером, но ты пришёл… В общем, пусть… Невероятное зрелище: Стив Роджерс лишился языка. Баки протянул руки и принял букет и подарок. Стив казался неожиданно смущённым. Будто и не трогал Баки в таких местах, к которым тот даже врачей не подпускал. Букет был достаточно объёмным, из пыльно-розовых орхидей с остроконечными лепестками и каких-то крупных, похожих на очень пышные розы нежно-сиреневых и бледно-розовых цветов. Он был обёрнут в волокнистую коричневую ткань, похожую на мешковину, и перевязан широкой сиреневой лентой. Баки прикусил губу. Цветы были потрясающе красивыми, а сам жест — трогательным и нежным. — Спасибо, — проговорил он. — Они прекрасны. Баки осторожно, чтобы не помять хрупкие цветы, положил букет на ближайшую полку, а потом потянулся к Стиву и прижал к себе. Тот так крепко обнял его за шею, что практически повис на нём, едва ли не отрывая ноги от земли, а Баки просто уткнулся носом Стиву в макушку. Вдохнул запах его шампуня, такого родного и знакомого, прикрыл глаза и позволил себе просто расслабиться, наслаждаясь ощущением тепла его худого тела. Почему-то Баки боялся отпустить Стива и открыть глаза, словно как только он осознает, что окружающий их мир действительно существует, тот захлестнёт их удушливой лавиной и погребёт под собой. Они простояли так пару минут, и стояли бы ещё долго, но день покатился своим чередом. Немного погодя, когда Баки пристроил цветы в пустую банку, а не в искусственную вагину, как когда-то давно, а в подарке обнаружился новенький небесно-голубой вибратор с покрытием из биоскина, Стив признался: — Ты только не смейся… У тебя иногда такого цвета бывают глаза. Когда ты улыбаешься, и солнце светит. Баки фыркнул, но на самом деле это было ужасно приятно. — А как бы ты объяснил цветы, придя к нам домой? — А я бы сказал, что это для миссис Барнс, но… Мы бы с тобой знали, для кого они на самом деле. Баки хмыкнул. Изворотливый стервец этот Стив Роджерс. *** Баки привычно запер дверь и плюхнулся на кровать с подаренным Стивом вибратором и одной из любимых смазок. В этот раз выбор пал на большой серебристо-сиреневый флакон анального геля с ароматом лаванды. Вибратор нравился ему даже одним только внешним видом. Была у него слабость к красивым футуристичным игрушкам. Плавные формы кручённого ствола, крючковидная, украшенная серебряной вставкой ручка и очень приятный, не броский, но в то же время насыщенный голубой цвет. Баки был взбудоражен от любопытства; он надеялся, что ощущать вибратор внутри будет также приятно, как и смотреть на него. Баки слегка сжал ребристый ствол, потом округлую головку. Всё-таки игрушек из биоскина у него ещё не было. Одно дело расставлять их на полках и порой демонстрировать клиентам, а другое — иметь возможность рассмотреть поближе и пощупать как следует. Материал был до безумия нежным, мягким и податливым. Тактильным, как киберкожа, но гладким, идеально скользящим, как силикон. Баки, признаться, немного подзалип, просто тиская вибратор, поэтому вздрогнул, когда на тумбе шумно завибрировал мобильный. Баки потянулся за телефоном, параллельно раздумывая, не зажечь ли массажную свечу. В ящике уже неделю лежал новый набор маленьких баночек — с ароматом ревеня, амбры и чёрной смородины. Звучало соблазнительно, однако Баки всё же решил оставить свечи для вечера со Стивом и ограничиться на сегодня лавандовой смазкой. «Всё хорошо?» — стояло в треде. Секундой спустя под текстом появилась картинка озабоченно глядящего смайлика. Баки переложил телефон в правую руку, перехватил так, чтобы сфотографировать удобно лежащий в металлической ладони вибратор. Примерившись, он быстро сделал снимок, придирчиво вгляделся в него и, оставшись довольным, отослал Стиву с подписью: «собираюсь протестировать». Ответ пришёл незамедлительно: «Круто! Расскажешь?» Баки посмотрел на смазку, на дилдо, на дверь… А почему бы и нет? Конечно, фотографировать и дрочить одновременно сложно, но можно попробовать. Он встал, стащил штаны и трусы, и устроился на кровати. Потом на всякий случай поднялся ещё раз, проверил, хорошо ли задёрнуты шторы, заперта ли дверь, нет ли кого в шкафу. Шутка. Положил левую руку на член, осторожно обхватив его металлическими пальцами, Баки примерился и сделал фото. Потом посмотрел. Даже если бы он очень постарался, оно не могло бы получиться лучше: на переднем плане была видна побагровевшая от возбуждения головка с чуть приоткрытой щёлкой и крошечной капелькой смазки, чуть ниже — металлические пальцы, а дальше всё было смазанным, как на художественном фото. Баки поколебался, а потом нажал на отправить. Теперь было поздно. Ответ не заставил себя ждать: «Воу, круто! А дальше? Давай, приласкай себя!» Смайлик с высунутым языком завершал сообщение. Баки почувствовал, как кровь ударила ему в лицо. Дрочить, фотографировать себя и пересылать кому-то фотки — пусть даже этот кто-то постоянный любовник — было совершенно новым уровнем бесстыдства, и это неожиданно возбуждало. Быстро растянув себя, Баки смазал дилдо, повернул его так, чтобы смазка заблестела, и нажал на кружок на экране. Потом пристроил его к своему входу и, изогнувшись и глядя на экран, сфотографировал и в этой позиции. Ярко-голубой выделялся на фоне бледной кожи задницы. Потом, слегка надавив и покачав дилдо, Баки протолкнул головку внутрь. На фото он впервые увидел собственную дырку с игрушкой внутри и, чёрт, даже ему самому это показалось горячо. Он отправил Стиву все три снимка и, дожидаясь ответа, принялся постепенно разрабатывать вход игрушкой. Стив удивил его тем, что прислал не сообщение, а ответное фото. Баки сразу узнал тонкие пальцы и тёмно-розовый член, уже твёрдый и наверняка горячий на ощупь. Он сглотнул, пытаясь смочить разом пересохший рот. Стив дрочил, разглядывая его фото, и это было безумно возбуждающе. Баки ненадолго отложил телефон, намереваясь скинуть Стиву картину собственной задницы с полностью погружённым в неё вибратором. Учитывая, что ему не хотелось заставлять Стива долго ждать, с поставленной задачей Баки справился в рекордно короткий срок. Баки прикусил ладонь, пытаясь не стонать. Рельеф прекрасно ощущался, но не натирал, как порой бывало с металлом, а у основания вибратора ребристость была чуть плотнее, чтобы стимулировать вход, нежная головка слегка изогнутого ствола почти сразу же идеально уткнулась в простату. Дилдо массировал его изнутри каждым своим ребром, стимулируя не только края ануса и простату, но кучу вдруг обнаружившихся других эрогенных зон. Интенсивно, как недавно поселившийся в ящике «Строник», но нежнее и деликатнее. Даже кончать не хотелось. И ведь он ещё даже не включил его. Дотянувшись до телефона, Баки сделал несколько последовательных снимков: дилдо полностью внутри, дилдо постепенно покидает анус, внутри осталась только одна головка, дилдо вновь целиком внутри тела Баки. С трудом попадая по кнопкам, Баки напечатал: «Хотел бы я, чтобы это был ты. Но малыш очень неплох!» Стив ответил почти сразу, а судя по опечаткам, времени или сил на проверку у него не было: «Я б тозе хотл быть там, вместл него». Баки с трудом проглотил стон. Его возбуждала эта ситуация. Он решил испробовать, можно ли снять видео. «Я собираюсь включить вибрацию», — сообщил он Стиву. Потом перевел телефон в режим съёмки и нажал на кнопку. Потом ещё пару раз, заставляя игрушку вибрировать скорее. — Твою ма-а-ать, — против воли вырвалось у него. Он снимал ещё секунд двадцать, как трахает себя вибрирующим членом. Его собственный слегка хлопал по животу, пачкая кожу предэякулятом. Ненадолго отвлёкшись, Баки переслал видеофайл Стиву, даже не пересмотрев его. Ему нужны были обе руки. Ответа пришлось подождать, зато результат ему понравился: «Я кончил», — коротко проинформировал его Стив, прицепив фото собственной ладони с лужицей спермы в ней. Баки почти успел довести себя до разрядки, пока ждал ответа, и сейчас удвоил усилия. Не прошло и минуты, как он кончил, туго сжимаясь на вибрирующем дилдо и прижимая член к животу. Правда потом игрушку пришлось немедленно выключить: после оргазма вибрация стала казаться чересчур интенсивной. Баки сфотографировал свой испачканный в сперме живот, тщательно напрягая мышцы: он знал, что Стив очень оценит его кубики. И действительно, ответ состоял из череды смайликов с выпученными глазами, разинутыми ртами, сердечек и — внезапно — эрегированного мультяшного члена. Баки хихикнул, он вдруг почувствовал себя легко. «Спасибо за вибратор», — напечатал он, — «буду рекомендовать клиентам с чистой совестью». «Спасибо за чудесный вечер», — пришло в ответ. «Я скучаю по тебе». Баки вытер живот, спрятал все причиндалы и лёг, положив смартфон поблизости. Потом, чувствуя себя даже ещё большим извращенцем, чем при фотографировании собственной дрочки, он зашёл в файлы, отыскал фото Стива крупным планом и пристроил телефон так, чтобы видеть экран, не держа его в руках. — Спокойной ночи, Стиви, — сказал он, глядя на фото. Ему показалось, что губы Стива чуть дрогнули. Баки закрыл глаза, чувствуя, что засыпает. *** Баки вздрогнул, когда силиконовая анальная пробка вылетела из рук, со стуком ударилась об пол и отлетела в сторону. Он со вздохом наклонился, выуживая её из-под стойки. Хорошо хоть ту двухкилограммовую металлическую не уронил. А то пришлось бы объяснять трещину в плитке деталью интерьера. Или элементом дизайна. Или как правильно. Он стоял возле стойки, пытаясь очистить пробку от налипших частичек пыли, когда Стив за спиной вдруг произнёс: — Ты никогда не думал ходить на работу без «перчатки»? Баки обернулся. — Это… Нет. — Просто ради удобства. Ты же всё равно носишь всё с длинным рукавом, тем более скоро зима. А на руку перчатку без пальцев. Тебе будет удобнее. Не понравится — наденешь перчатку обратно. Стив отвернулся и занялся делами, а Баки задумался.