The Hostage of Life.

Все замирает ровно тогда, когда Дерек слышит глухой отзвук пули и тихий горловой хрип. Ему даже не нужно оборачиваться, чтобы понять, куда прилетела пуля. Он даже не услышал глухого треска рёбер: пуля вошла ровно между костей, рассекла мягкие мышцы, словно нож — масло, и ухнула в сердце, остановившись. Дерек слышит только свой хмурый вдох, а затем убивает всех, кто мог это сделать. Он убивает двух альф и четырех охотников за минуту, пока его стая стоит за его спиной, слишком пораженная этой оглушающей тишиной, чтобы начать двигаться. Дерек слышит только звук переломанных костей и разорванных артерий и мышц. Его горло сжато в спазме, а сердце глухо и больно стучит. Он хочет глубоко вдохнуть, чтобы ослабить это напряжение, но его мозг не позволяет ему почувствовать запах крови. Запах тепла, уходящего из тела. Запах свежескошенной травы, леса и древесины, уходящие в сточную канаву, и покидающие и покидающие чертово тело. Которое теперь ничего не значит. Дерек лучше всех здесь знает, что произошло. Он так же знает, что будет дальше. Крики, стоны, больницы, срывы, успокоительное, срывы, галлюцинации и просьбы о помощи. Похороны. Слезы. Черный цвет. Дождь. Необдуманные поступки и вскрывающаяся правда. Как набухшая рана, о которой все давным-давно забыли. Все дни сольются в серый цвет. Все отдалятся друг от друга, обещая поддерживать и держаться вместе. Он не находит в себе силы обернуться. Там так тихо. Почему там так тихо? Дерек дышит маленькими порциями, но железный и ржавый запах крови просачивается в его виски мигренью, и он рычит, слыша рычание словно под водой. Почему никто не издает звуков?! Он оборачивается с этим рычанием назад, и его руки теряют чувствительность. От лица отходит кровь, и дрожь, сотрясающая до этого его тело, застывает, как куски льда, впиваясь под кожу. Дерек видит Скотта, стоящего на коленях. Его глаза кроваво-красные, а руки разрывают толстовку Стайлза, добираясь до уродливой ненужной дырки в уже посиневшей груди. Малия держит в руках лицо Стайлза и трясет его, словно он мягкая игрушка, которую ей подарили на день рождения. Дерек не слышит их. Они все безмолвны. Он слышит лишь оглушающие удары капель крови о металлическую обшивку стока. Он видит искаженное в крике Банши лицо Лидии. Он видит закрывающего рот рукой Айзека и полные шока и паники огромные глаза. Он видит глаза каждого здесь. Слух возвращается, и первое, что он слышит, это хрипы Малии о том, как она любит Стайлза. Дерека начинает мутить, и он пошатывается, делая шаг вперед и наступая в кровь. Все вокруг в крови, лицо Стайлза бледное, каким не было никогда в жизни, и он смотрит на его тончайшую кожу, вспоминая, как та заливалась румянцем. Он смотрит на погасшее созвездие родинок на левой щеке. Его руки дрожат, а когти впиваются в ладони. Его кровь капает вниз, живая и горячая, смешиваясь с мертвой и холодной кровью Стайлза. Это Стайлз. Это его Стайлз. В груди Стайлза зияет дыра и это его кровь. Черт подери, везде его кровь. Дерек смотрит, думая, что он был готов, но он нихрена не готов к этому. Он весь дрожит, и лед, только начавший оттаивать в его сердце, вонзился осколками в его мышцы, кожу и кости, во все жизненно-важные органы. Он хочет упасть на колени и собрать всю кровь. Всю, до последней капли, и отдать свою жизнь взамен на жизнь Стайлза. Он смотрит, и не может двинуться, понимая, что это хочет сделать Скотт, ведь он альфа Стайлза, его лучший друг и почти брат. Это хочет сделать Малия, потому что она влюблена в него, и ее сердце сейчас разорвется от боли. Но что делать Дереку? Он никто Стайлзу. Для всех в мире их взаимосвязь считается за «шаг к дружбе от вселенской ненависти», и всем в мире плевать, что сердце, которое Дерек похоронил в огне своего дома со своей семьей, снова начало биться, когда Стайлз касался его. Когда Стайлз смеялся над его шутками, и дразнил его, вызывая ответную улыбку. Когда они проводили ночи вдвоем, готовя эссе по истории для поступления в Беркли. Дерек еще чувствует запах Стайлза на своих руках, но ничего не может сделать. Его ноги будто вросли в землю, а руки налились свинцом. Он смотрел и смотрел, а затем сделал шаг, прорываясь через физическую волну запахов горя, затем еще один. И еще. По крови Арджентов. По крови стаи альф. По крови Стайлза. Он опускается на корточки и подхватывает легкое и хрупкое тело, прижимая к себе. — Ты как всегда холодный, — говорит он одними губами, не смотря Стайлзу в глаза. Не находя в себе сил. Он знает, что может согреть его. Всегда мог. Малия кричит, и Лидия обнимает ее сзади. Айзек удерживает Скотта, и тот рычит, Айзек не его бета, так что ему плевать. Он не помнит, что было дальше, но мир потерял звуки, запахи и цвет. Он крадет одну из футболок Стайлза этим утром, когда Скотт сообщает шерифу о случившемся. Он не стирает ее, и она лежит в жестяной коробке из-под печенья, чтобы сохранить запах. Дерек не приходит на похороны. Он не приходит на кладбище. Он не видится ни с кем из стаи. В его сердце осколки нетаяющего льда и он абсолютно не понимает, что же ему теперь делать. Все его планы стали пылью, его якорь стал черепом и костями, его любовь осталась пеплом в его легких, не позволяя сделать вдох. Дерек надевает футболку Стайлза и бежит в глубоко в лес в начале весны. Его глухое рычание остается отпечатками на вековых деревьях, и он чувствует, что ребра и виски так сильно сжаты, что его вот-вот стошнит. Что же ему теперь делать? Блять, что же ему теперь делать?