Ты в порядке?

- Ты должна верить в себя. Говорит почти звезда гном Берри. - Ты лучшая из лучших, не забывай. Напоминает несравненная Леди Хаммел. - Ты должна следовать за мечтой, Сантана. Наивно произносит уже давно не её Бриттани. - Добро пожаловать на самое дно, Лопез. С довольной улыбкой сообщает Себастьян. У него ледяные руки и мерзкое выражение лица. Как будто их жалкий хор наконец-то победил на Национальных соревнованиях. Самодовольный, напыщенный соловей. Такой идеальный, правильный, такой нормальный. И в отличие от этой кучки лицемерных придурков, он говорит правду. - Катись к черту, Себастьян Смайт. - Только с тобой. Ей все равно, что про неё скажут. Какая к чертовой матери разница, если все что было дорого осталось в школьных коридорах, в которые теперь не вернутся. Сантана не знает. Она ничего не знает, разве что как улыбаться так, будто бы у неё нет проблем. Дежурная улыбка, прилепленная двухстороннем скотчем к губам, чтобы отдирать было больнее. У неё даже нет сил, чтобы ответить что-то особенно мерзкое мальчику-педику с дурацкой диснеевской прической, чтобы заткнуть его. Себастьян прав. Она на самом чертовом дне. Когда все так изменилось? Сантана не знает. Она больше ничего не знает, кроме того, как и когда надо улыбаться и делать вид, что у неё все хорошо. Читайте по губам, придурки. У меня в с е х о р о ш о. А если не верите, то можете пойти в собственную задницу, или в чужую, не принципиально. Сантане, честно говоря, наплевать на это. У новой Сантаны нет никаких забот. Врать матери, отцу, Бриттани, остальной кучке придурков, которые числятся в графе «друзья» на фейсбуке. Врать всем и делать вид, что в её жизни есть мечта. Большая мечта. У неё она и правда есть. Не сдохнуть. Проснуться с утра и понять, что очередной дерьмовый день прошел и начался новый. Она пережила, а значит, еще не достигла самого дна. Значит, есть еще возможность подняться наверх. Значит, можно еще пару часов врать себе, что все будет хорошо. Сантана давно теряется во времени и не понимает, что происходит в её жизни. Вторник легко становится субботой, а воскресенье превращается в четверг. Сегодня она лесбиянка и целует губы какой-то шлюшки из бара, а завтра с удовольствием насаживается на чей-то член. Главное не забывать носить с собой презервативы и деньги, тогда жизнь превратится в рай. Какие к черту чувства, это Нью-Йорк, детка, здесь нет им места. Только секс, только деньги. Сантана запомнила это, написала у себя на лбу огромными буквами и без ошибок. Здесь нет места чувствам. Они остались в той мировой жопе, в которой она родилась. Нью-Йорк – это не город её мечты. Это город солнечной звездочки Берри, которая каждую ночь ревет в подушку, вспоминая Финна. Это город девчонки Хаммела, который закусывает губы, чтобы никто не услышал его рыданий. Сантана не дура, но порой вспоминает, что каждому человеку нужно немного личного пространства. Поэтому молчит. Иногда. Она поражается, как вообще могла мечтать об этой жизни. Здесь каждый сходит с ума по своему, и в определенный момент Сантана чувствует, что почти подстроилась под новый ритм жизни. Без Бриттани, без хора, без прошлого. Без всего, что делало её когда-то живой. Она цепляется за остатки себя прежней, стараясь не упасть в чужих глазах. Хамит, ведет себя так, будто её ничего не волнует. Издевается над Рейчел и дает её парням глупые прозвища. Заставляет Курта отдавать ей все больше и больше места под шмотки, которые никогда не наденет. Сантану устраивает её жизнь. Работа есть, крыша над головой тоже в наличии. Так в чем проблема? Ах да, она больше не живая. Мелочь, ерунда, которая почему-то так мешает этим несносным соседям. Пожалуй, Сантана немного погорячилась, назвав их своей семьей. - Найди себе достойную работу, ты заслуживаешь большего! Шипит сквозь зубы хоббит Берри. - Ты должна перестать так себя вести, ты выше этого. Почти кричит Фарфоровый. - Мы обязаны двигаться дальше, хорошо? Улыбается в камеру Брит-Брит. - Паршиво выглядишь, неудачный день, милая? Она не знает, какого черта он здесь забыл. Почему именно сейчас, когда песок под ногтями так ощутим. Когда дно кажется не таким страшным, а даже приветливым. У Себастьяна отвратительная, мерзкая улыбка, которую все так же хочется стереть с его идеального лица. Он все такой же правильный и нормальный, что хочется выть. Гребанный соловей, бесцеремонно залезающий в чужую душу. - Не удачная жизнь, хорек уголовник. - Какая жалость, веревку принести, сладкая? Сантана улыбается, чувствуя чужой холод на своих руках. Себастьян с нескрываемым удовольствием отрывает от её лица поддельную улыбку. У него спокойный голос и красивые глаза. И никого не волнует, что он здесь забыл. Совпадение? Хорошо, пусть будет так. Какая разница, они все в этом дерьме под названием жизнь. И уже ничего не важно. Сантана слетает с тормозов за секунду, рассказывая все. Как пошла ко дну, почти касаясь пальцами песка. Набирала в легкие воду и понимая, что ничего её не спасет. Как мир переставал быть важным, и она тонула, умирала, подыхала, мерзла, задыхалась под тонной ледяной воды. Как искала спасения, стуча в закрытые двери, умоляла спасти себя, а потом сдавалась, чтобы её резко выдергивали на поверхность. Без предупреждений спасали жизнь и не давали сдохнуть снова. А потом все повторялась. Две минуты отдыха и снова за борт. Сантана не знала, как объяснить, что порой очень трудно дышать. И что ночью истошно, как маленькой, хочется кричать, от того, что чертовски устала от жизни. Устала терять и что нет больше сил или желания все это терпеть, что живет и дышит, улыбаясь, сквозь силу. И как последняя дура, ревет, вспоминая все свои потери, что её не спасают друзья, алкоголь, сигареты, в конце концов, шлюхи, что устала стучаться в закрытые двери и окна. У Себастьяна не только холодные руки. У него холодное сердце. Он не умеет любить, и так похож на неё саму, что Сантане страшно. Страшно, потому что родись она мужиком, то была бы вот таким Себастьяном. Идеально похожи и так же различны. Он говорит очень много, рассказывая о себе. Сантана слушает-слушает, пока не понимает, что ей наплевать. Как и ему. Здесь всем друг на друга наплевать, пора и к этому привыкать. Губы у Себастьяна такие же холодные, как будто два кусочка льда целуешь. Он даже не шевелится, стоит ей попытаться поцеловать его. Как статуя на морском дне. Молчаливая, обездвиженная и холодная. Сантана усмехается, смотря, как идеальное лицо искажается гримасой удивления. Себастьян молчит и больше не похож на нормального. У него тяжелый взгляд. Ей нравится смотреть на сомнение в его глазах. И нравится держать его за руку. Просто так, ощущая, как холод уходит. Сантана горячая штучка. И даже на самом дне она может подцепить кого-то. Даже если это чертов гей из идиотской мужской школы. И не важно, что этот гей подстроил все специально, чтобы вернуть её к жизни. Это все не имеет никакого значения. Сантана больше не думает о том, есть ли разница, важно это или нет. У неё есть её друзья, шаткая работа, смутное будущее и странноватый бывший гей с холодными губами. И только это важно в данный момент. Даже на дне может быть не так паршиво.