Шепчущий мост

      Некогда в маленькой горной деревушке Адзума жил юноша по имени Дун Сычен, прекрасный, как ещё не раскрывшийся цветок вишни. Он был высок и строен, шоколадные глаза его светились ещё не выветрившимся озорством и лукавством, длинные пушистые ресницы были подобны двум изящным китайским веерам, его чёрные, как вороново крыло, волосы непослушными прядями обрамляли его идеальное лицо и словно сверкали на солнце, а яркая белозубая улыбка заставляла каждого встречного улыбаться ему в ответ. Все молодые леди и даже некоторые парни сходили по нему с ума.       Как-то раз в одну особенно лунную ночь появился возле его дома незнакомый юноша. Был он очень хорош собою. Пронзительный взгляд его глаз пробирал до самых костей, смоляные, до плеч, волосы чуть покачивались из стороны в стороны при каждом его шаге, светлые шелковые ткани традиционного японского кимоно подчёркивали его золотистую кожу и открывали обзор на широкие плечи. Он приходил каждую ночь. Вначале, бывало, Сычен чуть краснел, когда видел его, а потом незаметно проникла в сердце парня любовь к этому таинственному незнакомцу.       Однажды ночью впервые заговорили они друг с другом.       — Кто ты? — спросил Дун незнакомца. — Зачем приходишь каждую ночь к моему дому?       — Родом я с севера. Всего лишь один раз увидел я тебя, но с тех пор твой образ всегда стоит перед моими глазами, словно выжженный огнём, — поведал ему таинственный юноша, и голос его, бархатный и чистый, заставил Сычена поражённо вздохнуть.       Но вот что удивительно, — незнакомец приходил только в лунные ночи и не называл своего имени. Дун с каждым заходом солнца покорно ждал его возвращения, с грустью провожал взглядом с первыми восходящими лучами. Хотелось Сычену знать, кто он такой, и вот какую хитрость придумал для этого. Воткнул он в многочисленные складки кимоно юноши тонкую иголку с длинной-длинной ниткой. И на другое утро, на заре, отправился он по тоненькой хрупкой дорожке. Нитка привела юношу к тысячелетней криптомерии. Иголка была воткнута в ее толстую кору. Сычен, ничего не понимая, обошёл несколько раз вокруг древнего дерева. Неужели незнакомец заметил его хитрую задумку и решил его одурачить. Вздохнул юноша и попытался вытащить игру из криптомерии, да только не поддалась игла, то ли засела глубоко, то ли была она чем-то надёжно приклеена к стволу. Наклонился парень ближе, пытаясь понять в чём дело и тут же испуганно отпрянул. Узор коры под иглой в точности повторял рисунки на одежде незнакомца. Глядит Сычен и глазам своим не верит. Значит, прекрасный юноша был духом старой криптомерии!       Вернувшись домой, Сычен со слезами рассказал родителям о своем горе. Сильно испугались они и решили позвать людей из деревни и срубить старое дерево.       Вот собралось несколько сот человек. Стали они рубить криптомерию. Но каждую ночь щепа и обрубленные ветки возвращались на свое место и снова прирастали к дереву. Наутро и следа топора нельзя было заметить на его стволе. Так прошло много дней.       Все деревья в лесу были опечалены бедой, постигшей их властелина, и пошли навестить его. Явился и чернобыльник. Но могучая криптомерия сказала ему:       — Ты ведь не дерево, а только жалкий кустарник. Не место тебе среди деревьев.       Рассердился чернобыльник и сказал людям из деревни:       — Бросайте в огонь всё, что удастся отрубить от криптомерии.       Не один десяток дней рубили люди старое дерево, сжигая щепу и ветки, а в глубь ствола вбивали большие железные стрелы. Стояло крепко дерево, но вот, однажды, застонали гулко ветки, посыпались с него листья. Покачнулось дерево, но всё же устояло. Обрадовались люди и ещё усерднее принялись за работу.       В ту же ночь приснился Сычену сон. В густом лесу, среди деревьев, стоял к нему спиной тот самый незнакомец. Окликнул его юноша, и тот обернулся к нему. Ужаснулся Сычен. Лицо парня было измождённым, глаза больше не светились гордой уверенностью, некогда золотистая кожа приобрела нездоровый бледный оттенок и покрылась сеткой трещин. Незнакомец пошатнулся, будто собираясь упасть. Зашумели в панике деревья, зашептались испуганно. Сычен оглянулся вокруг — со всех сторон к нему подступала чернота. Он снова повернулся к духу. Тот сидел на земле и просяще протягивал к нему руку, взгляд его снова стал прежним, но усталость всё же не сходила с лица. Кожа ещё больше потрескалась и кое-где стала отслаиваться, открывая взору пугающую черноту. Юноша испуганно отпрянул, во все глаза смотря на незнакомца. Тот, заметив это движение, понимающе улыбнулся и убрал ладонь, глаза его снова померкли. Тело парня заволокло чёрным светом, и постепенно он стал исчезать. Сычен вскрикнул, бросаясь к духу, но тот лишь отрицательно покачал головой, останавливая. Незнакомец что-то сказал ему, но Дун ничего не слышал, лишь смотрел, как еле двигаются одеревеневшие губы, и понимал, что они складываются в имя «Юта». Дух вновь улыбнулся и померк в тёмно-зелёном сиянии. Деревья и кустарники взвыли, зашумели от постигшего их горя. В ярости потянули они свои ветки и корни к испуганному юноше. Но ни одна из них не смогла коснуться его — парень будто был облачён в невидимый кокон. Тьма всё сильнее поглощала лес, пробираясь всё ближе к Сычену, и вот, когда вокруг стояла абсолютная чернота, а до погибели оставались секунды, всё внезапно исчезло, и Дун остался совсем один…       Проснулся Сычен в холодном поту, накинул на плечи домашнее кимоно и побежал скорее в лес. Он желал остановить людей и убедить их не губить дерево. Но было поздно. Повалили древнюю криптомерию деревенские жители. Решили построить из нее мост к Фукусимскому замку. Но, как ни бились, не могли сдвинуть с места тяжелое дерево. Тогда подозвали они Сычена. Подошёл он к криптомерии и, наклонившись к израненному стволу, что-то тихонько шепнул. И вдруг ствол дерева покачнулся, точно кивнул, и легко-легко сдвинулся с места.       Построили из него великолепный мост. Но люди боялись по нему ходить, потому что ночью он словно шептал что-то тихим и грустным голосом.       По приказу владетеля замка снова привели Сычена, одетого в нарядное ярко-зелёное кимоно.       Стал он переходить через мост, а у самого глаза полны слез. Сделает несколько шагов и прижмётся щекой к перилам. Тихо шептал он только одно слово — «Юта», а слёзы ручейками, не переставая, стекали по его бледным щекам. Но вдруг жизнь покинула его тело, и он упал посреди моста мертвый.       С тех пор и прозвали это место «Шепчущим мостом», потому как по вечерам слышится на нём грустный шёпот, в котором каждый, не побоявшийся ступить на этот мост, слышит что-то своё…