Белый пион

С приходом весны она наконец поняла… Поняла, что безповоротно влюблена в своего брата. Добивало еще и то, что с самого первого дня весны в её легких что-то словно зашевелилось, даря ощущение будто там больно что-то чешется. Хотелось просто, даже без варианта удачи в своих действиях, втянуть в себя руку и почесать нутро легких. Странное желание, да? Джулека сама по себе жутко странная, или почему же она поняла, что не по-братски любит Луку? Около полугода она замечала изменения в брате. Тело его менялось, характер становился резким и в то же время мягким. Все это привлекало, словно магнит к холодильнику. А еще… Еще Куффен научился играть на гитаре. Около двух лет нескончаемых тренировок, содраных почти до крови кончиков пальцев, ирония со стороны сестры… Все это вовсе не остановило его, а даже наоборот — поддело, достичь своей цели и утереть нос всем, кто в него не верил. Казалось бы, невелико достижение. Но Джулека настолько насмехалась над его неумелым хобби, что практически гнобила. Мирная, тихая, равнодушная ко всему Куффен на протяжении двух лет издевалась над братом. Некогда «костлявый» Лука, вечно носивший одежду на размер больше, превратился в «жеребца». Те же футболки, штаны, кофта — все начало обтягивать его тело, а голубые глаза начали отдавать пошлым блеском. Все это заставляло сходить Джулеку с ума, заставлять ехать её крышу вниз, с жуткой скоростью… Не обращая внимания на то, что он — её родной брат. Словно галантусы с приходом весны, как оказалось, в её легких распустился такой цветок, как пышный белый пион. Ведь совершенно понятно, что выкашливает она именно эти лепестки, а иногда даже попадались и маленькие бутоны. Джулеке они всегда нравились. Такие нежные, ласкающие взгляд; прикасаться к ним было словно мягко махать рукой по воздуху: лепестки были едва ощутимыми, даря приятное колючее ощущение на начальных фалангах пальцев. Кто же знал, что она однажды прикоснется к этому цветку, усыпанному в её крови, выцарапаной из глотки… «Ханахаки — выдуманая болезнь», — так все думали, и Куффен не являлась исключением. Ей было совершенно точно понятно, откуда, а точнее, из-за кого в её легких пустили корни белые пионы. И ей уж точно было известно, что Лука не любит её так, как любит его она; а окровавленные лепестки пиона, появляющиеся у неё изо рта каждый день, упрямо напоминали об этом… А также напоминали, что она просто обязана сделать операцию. И с одной стороны, Джулека рада — она сможет избавиться от этого жутко болезненного цветка в легких. А с другой стороны — она потеряет то, что так полюбила. И хотя Лука делает ей невероятно больно, когда заигрывает с незнакомыми ей девушками, заставляя стебель пиона болезненно лезть вверх по её горлу, она не могла от этого отказаться. Ведь ко скольким бы он девушкам не приставал, он брат Джулеки и принадлежит ей больше всех остальных. Но ни к чему хорошему это не привело. Ведь можно ли назвать «хорошо» то, когда она идет с капельницей в руках и маленьким шприцом с трубкой обезбаливающего в вене по больнице, решив прогуляться напоследок. Почувствовать ту режущую боль в груди и зная, что это из-за любви… Любви к её родному брату. А ведь она так хотела хотя бы разочек прикоснуться к губам Луки… Всего лишь раз. — Все в порядке? — он обеспокоенно кладет руку на её плечо и пытается заглянуть в грустные глаза сестры. Правду говорят: запретный плод сладок. — Нет, — честно отвечает она. Как, черт возьми, все может быть в порядке, если он, Лука, и заставил её сделать операцию?! — Не волнуйся. Все будет хорошо, — он приобнимает её за плечи, а Джулека чувствует, как пионы последний раз медленно ползут к её глотке, готовые вот-вот вырваться и опуститься на её ладошку маленькими окровавлеными лепестками. Куффен обняла брата в ответ, чувствуя не боль, как раньше, а нежную щекотку лепестков и маленьких бутончиков. Прекрасные цветы, что растут в ней, распускаются последний раз. Джулека ждет, когда наконец закашляется, чтобы выхоркать эти цветы, но так и не дождалась: они подошли к операционной. — И все же, кто он? — спрашивает Лука, поглаживая её темные волосы. Джулека качает головой и опускает её, скрывая выступившие слезы на глазах. Все радостно встретили весну… А она открыла для себя новые чувства, как раскрывается пион в легких и какого это — любить собственного брата. Она молча заходит в белое помещение, понимая, что все же так будет лучше. Любовь к Луке — это ненормально. Но в тоже время прекрасно, словно галантусы, которые прорываются весной сквозь снег, даря ощущение необъяснимой радости.