***
Юнги и Чимин познакомились еще когда учились в университете. С самого первого дня Чимин невзлюбил своего нынешнего парня. По университету ходили слухи, что Юнги один из тех парней, кто ходит на каждую драку, ебет каждого, кто ему приглянется и плюет на мнение остальных, но это совсем не о нем. Ну, а Чимин наоборот: в университете о нем никто ничего не знал, что, конечно же, играло ему на руку. Он не хотел популярности или чего-то такого, он просто желал уже поскорее закончить все это. Он поступил даже не по собственной воле, его отец сделал все сам, сказав сыну обо всем только по поступлении. Тогда-то мир Чимина и пошатнулся. Он старался скрыться от людей, контактировать с ними как можно меньше. И вот, в один "прекрасный" день его оставили после занятий для того, чтобы он прибрал в аудитории. Ему сказали, что это наказание за то, что он оскорбил учителя, оставив ему сообщение на столе. Но никто ведь не знал, что он в этот момент сжимался в комочек, пытаясь прикрыть хоть что-нибудь от ударов. А так как у него и друзей-то не было, ему никто так и не помог подняться. Зайдя в указанную аудиторию, Чимин и увидел парня, который лежал на парте и спал. Он тихо подошел к нему, легонько коснулся его плеча, отчего тот вздрогнул. — Прости, — извинился младший. — Я думал, ты спишь. — Я спал, но после конца пары меня никто не разбудил, а препод скорее и не заметил, поэтому теперь я лежу здесь. А ты что тут забыл? — Ну… — он чешет затылок. — Мне сказали прибрать здесь. — Тогда давай я тебе помогу? — спросил Мин. — Думаю, я и сам справлюсь, можешь идти, дверь же открыта. — Но я все же считаю, что моя помощь не помешает. Так они и начали общаться, вскоре и дружить. А ведь все началось с того, что одного заперли в аудитории, где второй должен был прибраться, из-за того что кто-то посчитал, что это будет весело. Их общение было легким и непринужденным, никто ничего не требовал, а если что-то и делали, то не просили взамен той же отдачи. Первый поцелуй был очень смазанным, оба его толком и не помнили. Юнги предложил посидеть у него, выпить вина, посмотреть какой-нибудь фильм, а Чимин и согласился, ведь это для них не впервой. Они часто сидели в гостях друг у друга, выпивая и рассказывая о том, как прошел день или что-то совсем незначительное. Именно на одной из таких «посиделок» Чимин рассказал Юнги мнение о том, каким его считают окружающие, но тому было, конечно же, плевать. Он даже не слушал его, Юнги смотрел на то, как пухлые губы Чимина то открываются, то закрываются. Именно тогда он его впервые и поцеловал. Это был нежный поцелуй, никто никуда не торопился, не старался углубить, но когда уже воздуха в легких стало не хватать, Юнги отстранился. Потом Пак резко приблизил свое лицо к лицу старшего, оставил легкий чмок на губах и предложил пойти спать. В эту ночь их дружба начала рассыпаться, словно карточный домик из-за одного лишнего движения. Но именно это лишнее движение и позволило им понять уже свои чувства. И эту ночь они провели в объятиях друг друга.***
— Чимини, малыш, где тот пакет с нашими сегодняшними покупками? — Нежный шепот и горячее дыхание обжигают мочку, но тут же этот жар сменяется холодными и сухими губами, которые смыкаются на ней. — Т-там, — Чимин вскидывает руку и показывает пальцем на большой розовый пакет, который стоял в самом углу комнаты. Он несдержанно стонет, ведь Юнги и не пытался прекратить свои ласки. Юнги аккуратно снимает с себя перевозбудившегося парня и кладет его на кровать. Старший понимает, что Чимину сейчас чертовски хорошо, но и плохо одновременно. Но ведь никто не предлагал играть в «папочку» и «малыша», Чимин сам взял инициативу в свои руки и теперь, когда он захочет повторить это, он будет знать, на что идет. Конечно, Юнги не против этого, ему наоборот нравится. Он берет пакет, ставит его на кровать, медленно, хорошо рассмотрев каждую «игрушку» он раскладывает их сразу, подмечая то, что он хотел бы испытать. Чимин и вправду накупил много всего, но на сегодня Юнги остановится только на ошейнике, анальных шариках и веревке. Пак оглядывает, что выбрал Юнги и немного удивляется, он никогда не задумывался о таких предпочтениях своей половинки. Впрочем, как и сам Юнги. Старший подходит к Чимину с ошейником в руках, наклоняется прямо к его губам и, пока надевает этот незамысловатый атрибут, шепчет в самые губы о том, чтобы тот не сдерживался, просил о большем и умолял о разрешении кончить. Когда с ошейником было покончено, сначала он снял портупею, а потом взял веревку, завел руки Чимина за спину и туго связал, да так, что потом точно следы останутся. Старший привязал его руки к талии и спустился на уже давно стоявший член. Одни лишь мимолетные прикосновения заставляли его дергаться и прижиматься к впалому животу. Веревку он завязал прямо у основания, не давая тем самым кончить. Юнги закончил и с восхищением смотрел на свое творение, на Чимина, на то, как тот ерзает по кровати, уже ожидая долгожданной развязки, но это ведь только начало. «Чимин такой маленький и беспомощный, — думает Мин. — Его бы развязать и обнимать часами напролет, а не вот это вот все». Но все это вышибает из головы Юнги, как только он слышит сдавленный стон. Парень переворачивает Чимина на живот, подкладывает под него подушку, чтобы было удобней и опять разглядывает. Как же много он будет делать это за весь вечер. Он откапывает в пакете смазку и выдавливает немного вязкой жидкости прямо на колечко мышц, которое тут же сжимается от перемены температур. Юнги массирует его, но даже не собирается входить. Он дразнит, пытается растянуть момент. Чимину же давно не терпится, он подмахивает бедрами, виляет ими, все пытаясь насадиться на пальцы. Но Юнги не устраивают такие правила, и поэтому он звонко шлепает Пака по его половинке. — За каждое твое непослушание ты будешь получать наказание, — говорит он, поглаживая место ушиба, а потом тихонько его целует. Чимин пытается связать слова, но из-за возбуждения и усталости его хватает только на мычание. Пока младший расслабляется, Мин одним толчком вводит палец до конца и сразу же касается простаты от чего его «детка» срывается на скулеж. Он делает плавные, размеренные толчки добавляя по одному пальцу. Когда уже три пальца свободно проскальзывают в Пака, Юнги вынимает их с характерным хлюпающим звуком. Чимин же в этот момент недовольно стонет, он только почувствовал себя заполненным, и тут его опустошают. Юнги тянется за шариками, смазывает их и вводит по одному, смотря, как они исчезают один за другим. Он бы никогда не подумал, как интересно будет заниматься сексом, когда ты занимаешь позицию папочки, когда все твои приказы беспрекословно слушают, даже не пытаясь остановить. Ошейник сильно сдавливает шею из-за чего от стонов остается одно хрипение, запястья натирает веревкой, да еще и кончить он нормально не может. Разве не об этом думал Чимин, когда покупал все? Он никогда еще не испытывал чувство того, насколько сильно хочется кончить, его никогда не связывали, а уж тем более не засовывали в него анальные шарики. Он на самом деле и не надеялся, что Юнги согласится на такое, но, как видите, он и засовывает эти шарики. Как раз о них, чем больше шариков погружаются в Чимина, тем сильнее они начинают давить на простату, стимулируя ее. От этого удовольствия Пак прогибается в спине настолько, что позвонки начинают хрустеть. Когда последний уже в Чимине, Юнги пытается найти маленький пульт управления, чтобы уж точно доставить тому удовольствие. — Малыш, тебе хорошо? — С явной насмешкой в голосе интересуется старший. — Ю-юнги, пожалуйста… — Он сразу же получает звонкий шлепок по ягодице. — Я уже говорил тебе про ошибки, малыш. — Па-а-почка, — Юнги все-таки находит эту маленькую коробочку с колесиком регулировки, включая на минимум. — Я хочу кончить. Пожалуйста, — он уже начинает хныкать от того, как ему этого хочется. Пока Мин доставлял удовольствие младшему, он совсем забыл про свой стояк, который болезненно ныл в боксерах. Перед тем как их снять, он берет регулятор скорости и включает на максимум. От этого Чимин выгибается еще больше, запрокидывая голову назад, и из его глаз брызгают слезы. Юнги быстро справляется с боксерами, смазывает сочащийся член естественной смазкой, вынимает шарики из Чимина за кольцо и быстро заменяет их членом. Делая пару толчков, он кончает глубоко внутрь. Это был самый быстрый его оргазм. Он валится на кровать и прикрывает глаза. Но когда он слышит все более громкие всхлипы и вспоминает, его малыш мучается уже около часа, он все еще не кончил. Юнги подскакивает, валит того на спину и начинает развязывать веревки. Это не заняло много времени, и когда Чимин был «освобожден», старший провел рукой его члену, и Пак начал много и долго кончать. Чимин еще долго отходил после такого оргазма, а Мин быстро протер его и себя салфетками, выбросил их, убрал лишнее с кровати и аккуратно лег на нее, положив голову младшего себе на грудь. — Я тебя люблю, Юн… папочка, - еле слышно пробормотал он, уже проваливаясь в мир снов. — И я тебя, маленький, — Юнги улыбнулся, погладил его по голове и начал что-то рассказывать, зная, что его никто не слушает, но он просто нуждался в этом. Такое они уж точно теперь не забудут, тем более, когда у них еще пол пакета даже не разобрано.