Мышка за котом

Мисc Кевинахари — штатный эмпат надзора, а потому не считает себя глупой. Дурочки и дурачки на этой должности, если случайно оказываются, долго не живут, умирая быстро и порой мучительно. Потому что если боевой маг тебя сожжёт проклятием — это, считай, повезло, а ведь может и просто загнать в гроб по состоянию твоего психологического здоровья. Так что в службу брали людей с интеллектом, крепкой нервной системой, гибким мировоззрением, здоровым цинизмом (иначе в гробу по состоянию душевного здоровья окажешься даже в случае, если подопечный будет вести себя, как ангел небесный) и хорошим чувством самосохранения. Мисс Кевинахари не повезло обладать ещё и поистине кошачьим любопытством, что сильно мешало осторожности, но тем не менее способствовало продвижению по службе. Поэтому в какой-то момент странности вокруг Фатуна стали привлекать её излишнее внимание. Да, когда она столкнулась с ним в первый раз, её мнение о наставнике нового регионального сложилось не самое лучшее, но достаточно обыденное. А потом она случайно (в высшей степени непрофессионально с её стороны) узнала, что этот простой, как гвоздь, чёрный — полковник. И где, простите, черномагический гонор и желание казаться даже круче, чем есть, не то что с гордостью демонстрировать реальное положение вещей? Рона стала присматриваться внимательнее, потому что не должна же она поверить, что это единственная странность, верно? Тем не менее Фатун вёл себя как самый обычный и простой… капрал. К исходу второго месяца Кевинахари решила, что чёрные уважают прямоту и честность, если не отступать от вежливого и уважительного тона, и, хоть методички и не советовали лезть к чёрным в лоб, Рона решила, что случай достаточно необычен для того, чтобы стандартные правила оказались не слишком эффективными. Поэтому в конце одного из рабочих вечеров, в который работы оказался початый край настолько, чтобы она могла уйти вовремя, Кевинахари пристроилась в ногу к Фатуну. Капрал-полковник покосился на неё, но ничего не сказал. — Зачем притворяться проще и слабее? — Рона сама была не уверена, спрашивает она или рассуждает вслух, но смешок сбоку заставил её придержать дальнейшие слова. — Чтобы меньше работать и за меньшее отвечать, конечно, — в голосе Фатуна звучала непривычная для боевого мага ирония и типичная чёрная снисходительность к убогоньким белым. Кажется, на втором году обучения на куратора Кевинахари пришла к выводу, что чёрная высокомерная снисходительность — больше следствие попытки подсознания боевых магов защитить белых коллег от себя, чем что-либо другое. Убогоньких они аккуратно отодвигают в сторону, иногда просто не замечают, порой могут рыкнуть в их сторону, чтоб под ногами не мешались, не стремясь к конфликту, ведь никакого авторитета им это не добавит. Вот если бы чёрные видели в белых таких же магов, не слабее и не безопаснее, вполне полноценных, конфликтов было бы на порядок больше. И всё было бы замечательно в этой схеме, если бы не сумасшедшие вроде Искусников. К счастью, даже не смотря на существование фанатиков, чёрные не распространяли свою враждебность на всех белых, но до чего обидно осознавать, что мирное сосуществование разных школ и источников стремятся разрушить не агрессивные чёрные, всегда готовые подраться, а чуткие белые, не выносящие никакого насилия… Кевинахари коротко тряхнула головой, отгоняя несвоевременные рассуждения. — И как Сатал вам это вообще позволяет? — это было действительно интересно. Разве из-за подобного подхода лишняя работа и ответственность не должны валиться на Дана? А молодой координатор не казался Роне человеком, согласным везти воз за кого-то другого. Как, впрочем, и любой другой чёрный. — Или он не знает? Улыбка Фатуна стала как-то особенно широкой и насмешливой: — Мисс Кевинахари, может, вы не знали, — и высокомерного пренебрежения, перемешанного с тоном давнего заговорщика, стало только больше, — но наставников должно уважать. — А… — только и смогла выдавить из себя Рона, поражённая подобным подходом и точкой зрения со стороны Рона. — А бывших наставников не бывает, — самодовольно закончил полковник. Чем именно он был так доволен: тем, что сумел уесть старшего эмпата надзора, её остановившимся от удивления взглядом или же тем фактом, что у него такой успешный и почтительный ученик, — Кевинахари не поняла, но это было уже и не важно. Концепцию чёрного самомнения, ученичества и простоты Фатуна и Сатала надо было пересматривать с нуля. Под ложечкой у эмпатки сладко посасывало от предвкушения и любопытства. — Дан, что с твоей белой? — Фатун устроился в кресле поудобнее и потянулся. Ему всё ещё приходилось ловить себя за язык, чтоб не называть ученика «мальчиком», потому что это было бы неуместно и неправильно. И неосторожно. Даже если бы Сатал не стал мстить наставнику (мальчик как-то несовременно благороден для чёрного: чего только стоит попытка выдать неудобный приказ с личной подписью ради успокоения подчинённого), всё равно — иерархия неприкосновенна. Эдан не только стал его начальником, но и в магии его давно перерос, так что никаких мальчиков больше, они не белые, они порядок любят. Тем более, Сатал хороший начальник, которого можно не опасаться, а значит, бороться за остатки влияния нет необходимости. Мальчик… то есть Дан, и так достаточно его уважает и ценит. — М? С моей? — в голосе ученика весёлое, почти азартное и где-то даже насмешливое удивление. — Ты главный, она главная, значит — твоя, — отрезал начальник окружного отдела очистки, в упор не замечая десятка противоречий. Мальчик покосился на него и полез в сейф за бутылкой. — Последние две недели она твоя. — Тоже заметил, да? — Она же изначально была моей, — никакого понимания и сострадания к бедам бывшего наставника у успешного ученика не было. Что не удивительно само по себе, впору было бы бежать за переходящей эмпаткой, будь оно иначе, но бесило всё равно не меньше. — Так что трудно было не заметить. С чего она вообще зацепилась? —Узнала моё звание, как я понял, — Фатун взял свою рюмку (себе Сатал, собравшийся задержаться с бумажками, налил чуть ли не вполовину меньше, мерзавец) и быстро опрокинул внутрь. Попустило. Сатал тем временем сотворил жест, который при должной степени фантазии можно было трактовать и как благословляющий, и как неприличный: — Тогда я её от тебя не оторву, даже не надейся. — М? Почему? — Я крутой и сильный чёрный маг, и вообще региональный координатор, но, наставник... — Дан доверительно подался вперёд, и даже взгляд глаза в глаза казался просто внимательным, а не приглашающим к поединку взглядов. — Вы когда-нибудь пробовали переубедить женщину, которой стало ЛЮБОПЫТНО? Я пробовал, и мне одного раза хватило, повторять эксперимент не буду, да и не могу. — Боишься? — не то чтоб это хорошая идея: ругаться с начальником, даже если он твой бывший ученик, но Дан сам нарывался. Сатал, впрочем, не начал беситься, как полагается нормальному чёрному, но он всегда таким был: злиться предпочитал не на людей, а на обстоятельства, а людей предпочитал или припахать себе на благо (наставника тоже, как ни досадно это признавать), или просто избавиться от раздражающих его лиц. — Я женат. А двоежёнство в Ингернике запрещено. — О, — Фатун посидел несколько секунд, осознавая новую информацию. — Понял. Думаешь, всё так серьёзно. — Мне-то откуда знать, но вы, по крайней мере, объект интереса, а не тот, кто пытается мешать этот интерес удовлетворить. Может быть, обойдётесь малой кровью, тем более Рона всё-таки белая. И достаточно благоразумная, чтобы не делать глупостей. — А мне что делать? — Убивать нельзя. — Я помню Уголовный Кодекс, спасибо. — Удовлетворить её интерес? — Мальчик… — со сдержанным бешенством начал Фатун. — Да? — безмятежно и весело отозвался паршивец. — Иди на хуй, господин начальник. — И вам удачи, — всё так же благожелательно отозвался Сатал. Похоже, в его глазах возможность наблюдать за охотой белой мышки на чёрного кота искупала возможные проблемы с почтительностью подопечного наставника. Поганец. Мало Фатун его гонял. — Да-да? Рона заинтересованно и немного удивлённо посмотрела на вошедшего в её кабинет капралополковника. Фатун не производил впечатления человека, стремящегося к общению с эмпатами. Нет, он не избегал её, но и только. — Здравствуйте, — вежливо поздоровался чёрный и, не дожидаясь приглашения, устроился в кресле для посетителей. — Мне нужна ваша профессиональная помощь. — Конечно, — Кевинахари моментально подобралась. Неужели она пропустила какую-то патологию? Да нет, не может быть, наверное, что-то случилось. — Понимаете, последние две недели у меня развиваются абсолютно, понимаете, — он немного подался к ней, и Рона с усилием подавила желание отодвинуться. Белые, конечно, спокойно относятся к физической близости других людей, можно даже сказать, предпочитают именно такой стиль общения, но не в том ведь случае, когда речь о матёром чистильщике, на счету которого уничтоженных нежитей больше, чем людей в её знакомствах, — абсолютно необоснованные приступы паранойи. Рона слегка покраснела. Фатун продолжал смотреть на неё. Рона улыбнулась. Фатун ответил ей тем же. — Понимаете… — Я понимаю, — кивнул главный чистильщик округа и отодвинулся от неё подальше, свободно откинувшись на мягкую спинку кресла. — Девочка, может нам обсудить интересующие тебя нерабочие вопросы в нерабочее время? «Это сейчас что было? — с тихой паникой, удивлением и предвкушением подумала Кевинахари. — Это то, что я подумала?!» — Что вы имеете в виду? Чёрный улыбнулся ей так снисходительно, как будто с маленькой девочкой разговаривал. Ничего, это нормально, если б он злился, было бы куда хуже. — Я приглашаю вас посидеть за бутылочкой… — Спасибо, — тут же откликнулась Рона, с трудом справляясь с дыханием от волнения. — Но я… — Лимонада, — Фатун был полон такой непоколебимой, невинной безмятежности, что ничем другим, кроме издевательства, это быть не могло. Но он же просто сам напрашивается! — За бутылочкой лимонада. А вы что подумали? — О ситро. Терпеть его не могу, — соврала Кевинахари тем голосом, который даже самому наивному человеку в мире не дал бы поверить в её искренность. Фатун улыбнулся шире. — Итак? — Я с удовольствием, — решительно отрезала Рона. — Мне будет очень приятно. И интересно, конечно, но об этом штатная эмпатка надзора не стала говорить вслух. Достаточно того, что она не может побороть своей маленькой слабости — говорить о ней было бы уже излишне. — Знаешь, — Сатал ловит Фатуна в выходной, в парке, через который чистильщик, как обычно, идёт домой, — кажется, я переоценил ваше благоразумие. — Моё? — И её — тоже, — мальчик молчит несколько секунд, перед тем как спросить: — Ты уверен? — Нет. — Что ж, тогда удачи, — не очень логично подвёл итог ученик, но Фатун согласно кивнул. Удача ему потребуется в любом случае. С белыми всегда так сложно. А сложнее всего — не покалечить случайно. Придётся постараться.