Его гротескность

Гвалт массивных сапог не предвещает ничего хорошего: скручивает внутренности в тугой узел, вырывает из сердца ранее спокойный ритм биения, из-за чего оно мечется, точно птица в клетке. Жуть застывает в обледенелой от страха за жизнь крови. Не так себе представлял первый рабочий день Леон Кеннеди. Не так, чтобы сердце о рёбра болезненно ударялось неровной бешеной пульсацией, не так, чтобы дыхание всякий раз приходилось невольно перехватывать при малейшем обнаружении на горизонте зловещего огромного силуэта, возникающего порой как будто из ниоткуда. Топот приближается — сердце уходит в пятки. Пускай новобранец пытается и дальше сохранить своё лицо — лицо безрассудной и непоколебимой мужественности, — однако себя обмануть нельзя. Нельзя забывать того, что ты ещё полон юности и зелен. Нет времени изображать из себя героя. Даже если ты являешься новым сотрудником департамента Раккун-сити. Дверь библиотеки открывается, её проём тут же на миллисекунду словно вытесняет чуть пригнувшееся гипертрофированное тело, наделённое воистину ужасающими физическими способностями. Тиран потрясает воображение: его гротескность демонстрируется в его силе, росте, а также в быстроте обычной ходьбы. Один его удар — и ты разом окажешься близок к летальному исходу. T-103 чудовищно несоизмерим в своём роде. И если бы Леон не понимал этого, он бы со всей прытью прямо сейчас не бежал в едва контролируемой панике от настигающего биологического оружия, созданного корпорацией Umbrella. У преследователя миссия одна — ликвидировать во что бы то ни стало свидетелей, именуемых как Ада Вонг и Леон Скотт Кеннеди. Бен Бертолуччи успешно ликвидирован. Он ни перед чем не остановится во имя своей цели. А к ней он, скажем так, пробирается напролом: ломает стены, ломает конечности встающим на пути зомби и лизунам. Леон пропал в темноте, неподалёку от душевой. Его неуёмное воображение порой рисует исказившиеся от игры дальнего отсвета тени, приближающиеся к нему. Они тянут к нему свои когтистые скрюченные пальцы, явно возжелав размозжить череп, впиться когтями точно в горло. Кеннеди в испуге отшатывается, когда одна из стен оказывается проломленной могучим кулаком Тирана. Шум привлекает лизуна, которого тут же ловят на лету эти же самые могучие руки, тем самым спасая жизнь человеку. Они мгновенно раздрабливают кости мерзкого существа и, быть может, забавы ради, Тиран решает вырвать с корнем его не в меру длинный язык. Хруст раздробленных костей, брызги крови, окрасившие полы и стены департамента, оторванные, разлагающиеся конечности, разбросанные тут и там, — работа биологического оружия. Леон вряд ли способен когда-нибудь позабыть такое. Всё укрепится в памяти, будет въедаться в кожу и ядовито напоминать о себе. Ничего другого не остаётся, кроме как бежать, минуя зомби, рассредоточенных в узком продолговатом коридоре. Шаги Тирана отдаются звучным эхом, он следует по пятам за наивным человеком, думающим, что тот выберется целым и невредимым. Но как бы не так. Должно быть, ему действительно порядком наскучила эта беготня Кеннеди, раз он в один момент ускоряет шаг. Дальше вниз по лестнице, Леон бежит, что есть мочи. Ещё немного, и он, должно быть, споткнулся бы, повалился кубарем, а на его теле, там, где нет бронежилета и наколенников, начали бы расцветать царапины да синяки. Когда преследователь и преследуемый оказываются в холле, атмосфера накаляется в разы сильнее: Леон не способен больше бежать из-за погони и вынужденной стрельбы. Растрачивать в T-103 пули — всё равно что стрелять в молоко. То же самое касается и более мощного снаряжения. Леон собирается в который раз отважиться, совершить над собой усилие и продолжить беготню, несмотря на растерявшуюся выносливость, и подбежать к сундуку, в котором расположен его инвентарь. Когда он подбегает к нему, одним махом хватает спрей из трав и на ходу вылечивает им полученные от зомби раны. Сколько бы эти твари его ни кусали, у них ничего не выйдет. «Пусть выкусят», — думает мимолётом Кеннеди и мысленно усмехается произошедшему словесному каламбуру. Тиран возникает за спиной, и Леон каким-то необъяснимым чудом умудряется краем глаза заметить летящий в его сторону кулак. Он уворачивается с выкриком «чёрт!», оббегает противника вокруг письменного стола, на котором по-привычному покоится печатная машинка. Сколько бы он ни старался уворачиваться, когда-нибудь ему бы точно прилетело. Это «когда-нибудь», пожалуй, никогда не было так близко, как сейчас. Когда Леон повторил попытку оббежать вокруг стола, его тут же болезненно «уложили» посредством мощного удара в солнечное сплетение. Из-за этого треклятого уязвимого участка тела у Кеннеди начало перехватывать дыхание. Боль от полученного урона невозможно было сравнить с чем бы то ни было. Кажется, мутант рассчитал силу удара, чтобы после него можно было бы выжить.

***

Удар повлёк за собой потерю сознания. Леона, значит, решили не убивать. По крайней мере, сейчас. Воплощение гротескности стояло перед глазами «пробуждающегося» от обморока человека. Стояло и нещадно оскверняло своим естеством. Тот окончательно пробудился от распирающей его тело боли. Первое, что он сделал, это выгнулся в спине и замер таким образом на мгновение, осознавая, что с ним происходит. Он всё ещё лежал на том же самом столе, только уже наполовину нагой: нижняя часть одежды беспощадно разорвана в клочья. Сразу становится понятно, кто постарался и чьему рвению это сопутствовало. Крик словно прорезался, обжигая не менее болезненно горло. Тиран натягивает на себя Леона, а тот с каждым безжалостным движением проникается агонией боли. И, когда тело снова обретает способность двигаться, ладонь новобранца оказывается заведена назад — позади него одиноко лежит пистолет. Он усилием воли, вопреки происходящему, наводит ослабевшей рукой оружие на лицо Тирана. Раздаётся выстрел, затем ещё и ещё, пока патроны и вовсе не заканчиваются. T-103 безразличен к пулям, выпущенным ему в лицо. Его регенерация не позволяет хоть сколько-нибудь навредить. Пистолет выпадает из обессиленной руки Кеннеди прямиком на пол. Он стискивает зубы, пытаясь сдержать очередной крик, хочет совершить попытку хотя бы немного приподнять ноги, висящие плетьми, дабы нанести хоть какой-нибудь малейший урон насильнику. Однако у него ничего не выходит: стоит начать поднимать одну ногу, как тут же боль стреляет ещё сильнее. Очертания естества монстра ужасающе по ощущениям распирают не только пятую точку, но и живот — настолько огромных размеров его половой орган. Стол, красный от крови, по-противному скользкий — он пропах ею, впитал её цвет. Леон Кеннеди отныне теперь точно знает: есть то, что оставляет шрамы, неизгладимый отпечаток на всю оставшуюся жизнь. Обездвиженный от боли и страха, Леон и впрямь более не мог пошевелиться. Его парализовало. Одна из естественных реакций, относящихся к изнасилованию. — О Господи!.. Раздался удивлённый женский голос, после чего контрольный выстрел из более мощного оружия — судя по звукам, дробовика, — направленный прямиком в голову насилующего Тирана. Пуля снесла комично его шляпу и, кажется, нехило разозлила, из-за чего впоследствии тот не успевает проникнуть в Леона до конца. Случись бы это, несомненно, произошёл бы разрыв кишечника, а после — неминуемая смерть. Он грубо отшвырнул от себя изломанное тело Леона на пол, оставив его валяться безвольной куклой. Без сомнений, его задницу спасла в очередной раз Ада. Она отвлекла внимание на себя, ринулась в бега. Оставила шанс на то, чтобы проползти куда-нибудь. Встать Кеннеди вряд ли временно сможет. Да что там, он даже ползти пока что не в состоянии. Блестяще. Просто блестяще. Вероятно, Ада отгоняет Тирана куда подальше, петляет туда-сюда, запутывает его своими действиями. Даёт возможность молодому полицейскому выбраться из полной задницы. Но как бы не так. Он даже не в состоянии пошевелиться. Кто знает, способна ли Ада Вонг устроить для Тирана какую-нибудь западню, да что угодно, чтобы задержать, выиграть время. Спустя час с чем-то Леон делает очередное усилие над собой. Хрипит, очень долго поднимается на ноги, опираясь об столешницу. — Я помогу тебе, Ада. Он сломлен, но не побеждён. Звук перезарядки.