Звериное, галрийское

– Ты нежен, это непривычно, – Широ потупил взгляд и прижал уши к голове. В ответ Кит прикусил его губу, и из огромной груди донеслось низкое мурчание, вибрацией отдаваясь в теле Кита, будоража что-то очень голодное и очень галрийское в нём самом. Земляне назвали бы его чёртовым фурри. Да что там, собратья-паладины назвали бы его чёртовым фурри! Аллура назвала бы его квизнаковым галра и была бы куда ближе к истине. Может, поэтому его почти не привлекали люди. Или просто он не мог хотеть никого, кроме Широ, к какой бы инопланетной расе тот ни принадлежал. Кит прижался плотнее к его грудным мышцам и прессу, ногами обхватывая талию, руками массируя уши – дивно пушистые, из мягкой шерсти и упругого хряща. Широ вздрогнул, мышцы его заходили ходуном, Кита обдало жаром – и он почувствовал, как возбуждение передаётся Широ и в ответ нарастает в нём самом. Скоро ему станет невыносимо – нет, им обоим, потому что нет у них чувств, которые не были бы общими, у них всегда одни ощущения на двоих, ближе можно быть, только если врасти друг в друга телами и слиться сознаниями воедино. Кит знал, что укусы нравились Широ больше поцелуев – верно, покрытая короткой шерстью кожа галра крепче человеческой. Широ поднял голову, оголив в знаке безграничного доверия горло; Кит покусывал шею, терзая зубами кожу – и на его собственной будто распускались огненные бутоны. Ладони, в каждой из которых Кит мог спокойно спрятать лицо, бережно гладили его по плечам и спине, и Кит растаял бы, если бы не чуждая ему, совершенно, казалось бы, неуместная весёлая охотничья злость. – Сам-то тоже со мной… как с хрустальным, – усмехнулся Кит, с сожалением оторвавшись от бархатистой шеи. – Конечно, ты же задаёшь тон, – серьёзно кивнул Широ, и… оххх как это отдалось во всём теле, острой пустынной жаждой, совсем не человеческим торжеством. Так правильно, так должно быть – Кит обвёл руками ключицы, мощные плечи, одно из которых переходило в протез; потом – живот и ниже, и ему пришлось сдвинуться вниз всем телом, иначе не дотянулся бы. Какие же у него крохотные ладони в сравнении с телом Широ – а ведь для человека Кит выше среднего роста. Широ дёрнулся, и его стон был больше похож на рык. – Позволь мне… лечь под тебя. Человеческая сторона Кита пришла в замешательство от такого выбора слов, но её заглушил триумфальный вопль галрийской. – Тогда перевернись, – Кит в предвкушении облизал губы и едва не оскалился. – Я же тебя не удержу. *** Широ рычал и поскуливал, уткнувшись лицом в подушку, сминая ручищами одеяло. Кит в немом восторге оглаживал массивные бёдра, ягодицы, напряжённую спину – почти немом, если не считать тихих невольных вздохов. Внутри Широ было восхитительно тесно, а ещё из-за царившего между ними единства ощущений Киту казалось, что его тоже ласкали изнутри. На загривке Широ шерсть встала дыбом – Кит потянулся вперёд, запустил в неё пальцы с наслаждением, Широ сладко вздрогнул и принялся помогать себе живой рукой, постанывая, выдыхая имя Кита. Моё, – обожгла ликующая мысль. Это всё – моё. Человеческим умом Кит понимал, что ни одно разумное существо другому не принадлежит, тем более любимое – но галрийские инстинкты не терпели возражений. Защитить любой ценой. Никогда никому не отдавать. Обладать целиком, без остатка и без задних мыслей – тебя примут безоговорочно. В обычной жизни Кит соглашался только с первым (и разве что чуточку – со вторым), но сейчас не в силах был спорить с самим собой. Широ изогнулся – ох как красиво при этом менялся узор мускулов на его спине – и, вцепившись ладонью в бедро Кита, вдавил его в себя глубже – а потом вновь стал судорожно ласкать себя, глухо рыча. Кит массировал его спину, грубо мял её, зная, как Широ это нравится, упиваясь склонившейся перед ним силой; вбивался резче и крепче, ощущая, будто его самого распирает изнутри. Положил ладонь на занятую руку Широ, щупая массивные костяшки, пальцы раза в два толще собственных, увенчанные когтями; Широ уступил ему место, и Кит сдавил огромный член, на который едва доставало обхвата его ладони. С силой провёл до конца, до набухшей влажной головки, потом – к основанию, где закручивались тугие кольца густой шерсти. Широ не то всхлипнул, не то взвыл и принялся толкаться в руку Кита, насаживаться на него самого – и голос Кита тоже стал совершенно по-звериному, совершенно по-галрийски рокочущим. Сложно было не расцепить пальцев под таким натиском – но Кит почувствовал, как его ладонь обхватила другая, крупная и крепкая, и как под ней жарко пульсировало за два мгновения до того, как их обоих накрыло штормовой волной, протащило по камням и выбросило на берег, ловящих лихорадочно воздух, измождённых и счастливых. *** Кит водил пальцами по галрийским отметинам на щеках Широ, по пересекавшему их шраму, зарывался руками в волосы аккурат за ушами, отчего тот блаженно урчал. – Это ничего, что я человек? – вдруг спросил Кит и сам себя укорил за невпопад поднятую тему. – В смысле? – Широ казался оскорблённым в лучших чувствах, и Кит захихикал. – Ну… я не очень понимаю ваши территориальные штучки и не шибко похож на, – Кит нарочито комично оскалился, – сурррового альфа-самца. В ответ Широ заключил его в горячие пушистые объятия, отчего Кит сразу разомлел. – Я твой, – просто сказал он, – Остальное не имеет значения. Если бы это было не так, я бы не смог принять тебя так, как принял. А если бы ты был недостаточно галра, тебя не приняли бы Клинки. – И тебе меня хватает? Такого… крошечного? – Кит сощурился и лукаво ухмыльнулся. – О, Кит, – укоризненно выдохнул Широ и ткнулся в его губы своими, полураскрытыми, приглашающими, а, когда они наконец друг от друга оторвались, продолжил: – Ты же видишь, как мне с тобой хорошо. А, главное, тебе со мной. Разве размер важен. Кит устроился поудобнее на широченной груди, которая вполне могла служить ему небольшой кроватью, и, проваливаясь в дрёму, подумал: иногда – очень даже важен.