Дорога к дому

— Ты что сделал?! — Далер едва не роняет чашку с кофе и смотрит на сидящего напротив него Андрея, округлив глаза и приоткрыв рот. — Я закончил футбольную карьеру, — Лунёв повторяет спокойно и улыбается широкой, открытой улыбкой, с удовольствием наблюдая за шокированной реакцией партнёра. Они сидят на кухне в маленьком доме Далера, который ему предоставил его немецкий клуб. Светлые стены, такая же светлая, спокойная мебель, разбавленная тут и там антикварными предметами из тёмного, тяжелого резного дерева. Как высоченный книжный дубовый шкаф в гостиной, который был бы уместен в каком-то рыцарском замке, но при этом удивительно вписывается в этот современный дом. Шкаф, который при вселении сюда Далера был пуст, но теперь, после двух лет его жизни здесь, плотно забитый книгами. Или как та ошеломительная кровать в спальне, с деревянным изголовьем и четырьмя витыми столбами по углам, словно нарочно созданная для реализации любых фантазий оказавшихся в ней людей. Единственное, чего не хватает на вкус Андрея этому дому для завершения картины домашнего уюта, это хотя бы пары цветочных горшков с чем-то зеленым и цветущим. А еще лучше — пары крутящихся под ногами и разбрасывающих вокруг свою шерсть кошек или собак. Или пары очаровательных малышей. Но, увы. Ни домашние животные, ни даже комнатные цветы не возможны при рабочем графике футболиста, особенно если футболист в этой стране лишь временно. Предложение Далеру от одного из клубов Германии, поступившее почти два года назад стало тогда для них неожиданностью. После нескольких лет успешных выступлений за «Зенит» и сборную, слухах о просмотрах иностранными скаутами, надежд, Андрей и Далер в конце концов смирились с тем, что их футбольные карьеры навсегда будут связаны только с Россией. Больших огорчений не было, ведь в клубе их, по большому счету, всё устраивало. И к тому же это давало им возможность играть и быть вместе. Даже жить вместе в квартире Андрея, хотя собственное жилье у Далера тоже было, и он даже периодически там появлялся. В основном чтобы стереть пыль и очистить почтовый ящик. К тому моменту они были вместе уже почти три года. Отношения двух футболистов, зародившиеся буквально с первых дней их знакомства и переросшие в полноценный роман вечером первого дня зимних сборов «Зенита» в Катаре, уже давно не были ни для кого тайной, как Далер и Андрей ни старались сохранить всё в секрете. Ушлые фотографы подловили их однажды вечером, неосторожно держащимися за руки на клубной парковке, проследили за ними на протяжении пары месяцев, получили много новых подтверждающих первые подозрения фото и видео, и обрушили это всё в виде «шокирующего журналистского расследования» на уставшую от политических баталий публику, только и жаждущей выплеснуть на кого-то свои раздражение и ненависть. Брошенная толпе кость была охотно принята и, выйдя однажды утром из дома, Андрей с Далером обнаружили себя в настоящем аду. Первые полгода было тяжело. Они стойко выдержали истерику в СМИ, поливание грязью, временное отречение от вызова в сборную и даже прямые угрозы физической расправы со стороны неадекватных личностей и фанатиков. Помог, как ни странно, клуб, не ставший занимать нейтральную позицию в этой ситуации, а вставший на защиту своих двух игроков. Помогла и команда, где все и так давно догадывались о том, что между двумя их одноклубниками давно есть что-то намного большее, чем просто дружба. Не было ни отторжения, ни даже косых взглядов, только поддержка. Хотя свою долю шуточек и подъёбочек они, безусловно, тоже получили. Постепенно страсти улеглись. Федерация футбола и министерство спорта, поначалу пылавшие праведным гневом и истерично призывавшие голосами пыльных ветеранов лишить «этих двух» всех медалей, титулов и вообще запретить им играть в России и за Россию, очень быстро «переобулись». Теперь «Луняевы» удобно шли в ход каждый раз, когда для получения от мировых спортивных организаций права на проведение очередных соревнований требовалось продемонстрировать уровень возросшей толерантности и отсутствия гомофобии в стране. Улеглись страсти и в болельщицкой среде. Освистывание с трибун и проклятия плавно сошли на нет, люди снова стали видеть в Лунёве и Кузяеве в первую очередь игроков, честно и самоотверженно играющих за свой клуб, город, страну и, как и прежде начали аплодировать их игре. Как это всегда бывает, очень скоро маятник общественного мнения качнулся в другую сторону, и массовая ненависть сменилась чуть ли не всеобщим обожанием. Какие они смелые, что пошли наперекор всему во имя любви. Как они преданы друг другу, как поддерживают, как искренне переживают из-за травм партнера. Такие разные и всё же так гармоничны вместе. А как они смотрят друг на друга, вы видели? Разве это не прекрасно? Даже комментаторы матчей, которые еще вчера глумились над «луняевщиной» с каждого экрана и с пеной изо рта орали о позоре, уловили смену настроения общества. Теперь, рассказывая об играх с участием Андрея и Далера, они непременно вставляли в свои репортажи реплики о «нашей замечательной паре». Поймал «волну» и клуб, срочно наладив выпуск сувенирной продукции с парными изображениями Андрея и Далера. Ничего провоцирующего, не более чем банальные совместные фото с тренировок и игр, напечатанные на календарях, наклейках, футболках и прочей ерунде. Но разлеталась эта продукция моментально, принося клубу великолепную прибыль и бонусы в виде повышенного интереса, как в России, так и за ее границами. Не то, чтобы Андрей и Далер были рады такому «принятию». Вытерпеть внезапное обожание и внимание публики было ничуть не легче, чем недавнюю ненависть. Ведь всё, что они хотели, это чтобы им просто позволили жить свою жизнь и чтобы их личные отношения были только их и ничьи больше. Однако время шло, и, хоть страсти вокруг них поутихли, интерес к теме «Луняевых» не ослабел и через три года, даже при том, что за это время раскрыли свои отношения многие другие спортивные однополые пары. Когда к Зениту обратился клуб из Германии с предложением о покупке Далера, первой их реакцией был шок. Да, они мечтали об этом. Но вот мечта стала реальностью, и им предстояло расставание, минимум на три года, а возможно и дольше, если клуб продлит контракт. У них будут телефонные разговоры, видеозвонки, иногда встречи, но это будет уже не игра в одной команде, плечом к плечу, чтобы вечером возвратиться вместе домой и заснуть, прижавшись друг к другу... Всё теперь будет по-другому. Но шок и растерянность быстро прошли. Они давно обсудили, как будут жить, если кто-то из них вынужден будет перейти в другой клуб, переехать в другой город или даже страну. Это жизнь профессионального спортсмена и в этом не было ничего уникального. Почти все футболисты рано или поздно проходили через подобный выбор, расставаясь с семьёй, с любимыми на какое-то время, а часто и на годы. Но все приспосабливались. Ведь это не навсегда, да и современные технологии успешно скрашивали тоску расставания. СМИ, журналисты, болельщики и их друзья были даже больше обеспокоены их предстоящим расставанием, волнуясь за совместное будущее Луняевых. Сами же они были уверены, что справятся. Так и вышло. Да, они больше не играли в одной команде каждый день, засыпая вечером в одной кровати. Но у них остались совместные игры за сборную и по две недели отпуска летом и зимой, которые они проводили вместе, вдали от всех. Хотя их встречи и физическая близость стали редкими, это неожиданно помогло им открыть и освоить прежде не известный им мир дистанционного секса, значительно расширив спектр их удовольствий. Если бы теперь вы спросили Лунёва, что ему нравится больше — самому заниматься любовью с Далером, или, лежа в спальне в своей квартире в Питере наблюдать на огромном экране телевизора, связанного с его смартфоном и веб-камерой, как голый Кузяев, тяжело дыша, покрытый потом, с торчащим вертикально красным, капающим преэякулятом членом, корчится на простынях в своей немецкой спальне, трахая себя фаллоимитатором и послушно выполняя все дистанционные приказы партнера, находящегося от него в полутора тысячах километров, — Андрей бы очень задумался, прежде чем ответить. А ещё у них был Калининград. Реже, чем им хотелось бы, но каждый раз, когда позволял график игр и тренировок. Меньше, чем пара часов полета для каждого из них, маленький частный отель на побережье, бесконечные песчаные и почти безлюдные дюны, сосны и ветер, пахнущий хвоей и солью. Долгие прогулки на закате вдоль берега синего Балтийского моря, где в песке то и дело мелькали медовые искорки янтаря. И короткий сон в объятиях друг друга под шум не умолкающего прибоя после уже не виртуального, а более чем реального секса, чтобы наутро улететь назад, каждый в свою сторону. Они прожили в таком режиме почти два года, и, возможно, так бы всё продолжалось и дальше. Но затем случилась травма Андрея, операция и очередное испытание вниманием теперь уже не только российских, но и немецких СМИ, смакующих кадры бледного, исхудавшего лица Далера, мечущегося между клиникой в Риме, где лежал Андрей, и Германией, где Кузяев упорно продолжал тренироваться и играть, честно исполняя все обязательства контракта. После выписки из больницы последовали полгода мучительного восстановления. Для финальной реабилитации Андрей выбрал одну из немецких клиник спортивной медицины совсем близко от нынешнего дома Далера, с согласия и понимающего одобрения «Зенита» и своих врачей. И в результате целых два месяца они с Далером прожили вместе, в этом маленьком, уютном доме. Андрей не мог с уверенностью сказать, что помогло больше – старания врачей или яростная поддержка и беззаветная вера в него его партнёра. Но в чём он точно был уверен, это в том, что без Далера он вряд ли бы даже стал когда-то нормально ходить, не то, что думать о возвращении в большой спорт. Через два месяца физиотерапии и упорных занятий он уезжал назад, в Россию, уже твёрдо стоя на двух ногах, и вроде бы с уверенным желанием вернуться в основу «Зенита». Вроде бы... О сборной или о вызове в другую страну мечтать больше не приходилось, но, если честно, Андрея это ничуть не огорчало. Сейчас ему было почти 33, возраст, в котором многие знакомые ему футболисты плавно завершали свои карьеры. Ему было не о чем жалеть. Девять из десяти коллег-спортсменов его возраста были бы счастливы пройти тот путь, который повезло пройти ему. Он знал, что мог бы оставаться в «Зените» и дальше, периодически выходя на замену. Возможно, даже получить новые титулы, медали, добавив в итоге к своему и так вполне приличному банковскому счёту еще несколько миллионов. Он мог бы перестать стоять на воротах, перейти в тренерский штаб в статусе одного из помощников, помогать наигрывать молодёжь, остаться в клубной системе «Зенита», с гарантированной сытой и обеспеченной жизнью на долгие годы и даже десятилетия. Или он мог бы закончить с футболом, всё бросить и уехать. К Далеру. Те два месяца совместной жизни в другой стране, где уважался личный выбор каждого, где к ним не лезли или с проклятиями или с неудобным обожанием, где можно было жить ни от кого не таясь, не скрываясь, не контролируя ежесекундно свои жесты и взгляды, чтобы случайно не спровоцировать толпу на новый приступ непредсказуемой реакции, — эти два месяца много изменили в картине мира Андрея. Изменили его планы на жизнь и то, каким он бы хотел видеть своё будущее. Его будущее с Далером. Если прежде он даже боялся тешить себя надеждами на что-то, хоть минимально похожее на нормальную семью с парнем, теперь он увидел реальную возможность такого пути. Нужно было только сделать выбор. Он сделал, и очень быстро, ведь выбор был совсем не трудным.

***

И вот теперь он сидит напротив ошеломлённого его заявлением Кузяева, с улыбкой наблюдая за сменяющимися на лице партнера эмоциями. А в одном из отделений его дорожной сумки, стоящей на полу у шкафа в их спальне, лежит маленькая коробочка с двумя одинаковыми мужскими обручальными кольцами. — Завтра объявят официально. Я попросил, чтобы информацию придержали на пару дней, пока я не уеду. Так что готовься увидеть под дверью очередных шакалов с фотокамерами, уж прости, — Лунёв небрежно пожимает одним плечом. — Но Андрей, почему, зачем?! – Далер вскакивает из-за стола и начинает буквально метаться по кухне, не в силах сидеть спокойно. — Ведь все, и врачи, и физиотерапевты говорят, что с тобой всё будет в порядке, и ты сможешь играть на прежнем уровне! Или ты мне что-то не договариваешь? У тебя сохранились какие-то боли?! – он замирает напротив всё ещё спокойно сидящего за столом Андрея и почти грозно нависает над ним. — Успокойся, ничего у меня не болит, я в полном порядке, — Лунёв протягивает руки и хватает Далера за талию, усаживая его себе на колени. Вернее пытаясь усадить, потому что юркий и гибкий татарин мгновенно начинает выкручиваться из его хватки. — Отпусти! Чёрт! Не надо! Я тяжёлый! У тебя колено! Андрей! – Далер упирается руками ему в грудь, изгибаясь под странным углом, изо всех сил стараясь удержать зад от контакта с коленями своего смеющегося партнёра, — Это не смешно, придурок! — Угомонись, со мной абсолютно всё в порядке, слышишь? – Андрею всё же удаётся заставить парня сесть, хотя тот всё ещё напряжен и явно делает всё возможное, чтобы облегчить нагрузку на колени Лунёва, — Да расслабься, я сказал же, что всё хорошо! — он вдруг с силой шлёпает Далера по ёрзающей заднице. Тот замирает, смотрит на Андрея, открыв рот, но через пару мгновений бледные губы плотно сжимаются, а красиво изогнутые дугой брови сходятся на переносице. — Я не понял... Ты... ты меня шлёпнул, Лунёв?! Андрей спокойно кивает, — Ага. И повторю, если не перестанешь психовать и дашь мне договорить. У меня есть кое-что важное, чтобы тебе сказать. И это намного важнее и футбола, и моего проклятого колена, поверь. Далер замирает. Гнев мгновенно уходит из его глаз, и выражение его лица вдруг меняется на почти испуганное, — Что-то случилось? – он спрашивает тихо и нервно облизывает губы. — Еще нет, но я очень надеюсь, что случится, — Андрей мягко улыбается и, всё ещё обнимая сидящего у него на коленях Далера одной рукой, другой охватывает его затылок, притягивает его голову ближе и прижимается губами ко рту парня. Первые мгновения Далер несильно сопротивляется, но почти сразу же начинает отвечать. Его рот раскрывается, впуская в себя Андрея. Поцелуй неторопливый, почти томный, с мягкими касаниями языками и осторожными прикусываниями, со вкусом только что выпитого ароматного кофе с кардамоном и недавно съеденного апельсина. Вкус, который у Андрея давно и прочно ассоциируется только с Далером. Даже когда Андрей сильнее надавливает ладонью на затылок Далера, чтобы углубить поцелуй, срочности нет. Как бы ему ни хотелось вытряхнуть партнера из одежды прямо сейчас, он не торопится. Есть что-то особенное в этой медленной прелюдии, когда никуда не надо спешить и знаешь, что ни сегодня, ни завтра не будет расставания, как это было почти каждый раз предыдущие пару лет. Он чувствует, как руки Далера скользят по его плечам, спускаясь на грудь, ниже, настойчивее, проникают под край футболки, пробегают по мышцам живота, поднимаясь к жестким соскам, дразнят, слегка царапают. Они отрываются друг от друга с влажным чмокающим звуком, и Далер мягко усмехается уголком рта, глядя из-под полуприкрытых век на тяжело дышащего Андрея, — Так ты вроде бы что-то хотел мне сказать? Что-то ужасно важное? – он опять дёргает задом, но уже не для того, чтобы избежать контакта с бёдрами Андрея, а наоборот, теснее прижимаясь к его паху. Их разделяет только тонкая ткань домашних штанов Далера, под которыми ничего нет, и джинсы Лунёва, которые при всей своей плотности не скрывают его уже вставший член. — Не здесь, — хрипло отвечает Андрей. – Спальня. Сейчас. Через несколько мгновений они уже на пороге полутёмной спальни, теперь уже жадно и торопливо пожирая рты друг друга. Их футболки остались где-то позади, на полу гостиной. Толчок в грудь, и Далер падает спиной на пружинящий матрас на той самой огромной кровати с высоким резным изголовьем. Одним движением Андрей стаскивает с него свободные домашние штаны, и выпущенный на волю член прижимается к плоскому мускулистому животу, оставляя на коже блестящий след. Лунёв просто не может удержаться. Он действительно не может. Быстро встав на колени, он берёт член своего любовника у основания и облизывает дорожку по чувствительной нижней части ствола, дразнит кончиком языка головку и смеётся, когда Далер изгибается и вскрикивает, вцепляясь пальцами в одеяло. По тому, как хрипло и часто дышит Далер, Андрей понимает, что если он продолжит, тот долго не продержится. Так что он отпускает блестящий от слюны член Далера, и немного отступает, ухмыляясь, когда видит направленный на себя мутный, расфокусированный, но при этом явно очень недовольный взгляд. — Действительно, о чём же я хотел с тобой поговорить? – Андрей глядит в потолок, задумчиво потирая подбородок, но гневное рычание с кровати заставляет его рассмеяться и снова посмотреть на партнёра, — Ох, прости, я вроде отвлёкся. Он быстро снимает с себя джинсы и нижнее белье, отбрасывая их в сторону, и тяжело падает на кровать между расставленными ногами лежащего под ним парня, опираясь на локти, чтобы не раздавить Далера. Сильные, стройные ноги поднимаются и охватывают его бедра, притягивая ближе, пока их тела не соприкасаются полностью, и они снова целуются. Пальцы Далера зарываются ему в волосы, он стонет, их голые эрекции зажаты между их вспотевшими животами. Это восхитительно, но им обоим нужно больше, прямо сейчас. Андрей отрывается от Далера, тянется к знакомому ящику, почти не глядя вытаскивает тюбик со смазкой, садится на колени между раскинутыми в стороны бёдрами Далера, выдавливает смазку себе на пальцы и быстро проскальзывает мимо плотного кольца. Далер откидывает голову назад, выгибается, почти приподнимая себя над кроватью на локтях и лопатках, и громко стонет. — Ты в порядке? – Андрей кладет ладонь на рельефный живот Далера, чуть ниже пупка и мягко гладит. Прошло больше месяца с их последней встречи и активной деятельности и, как бы похоть ни затуманивала сейчас его сознание, Андрей готов притормозить, если Далеру нужно время приспособиться. — Ммм... продолжай... Андрей прикусывает губу и добавляет второй палец, осторожно разводит в стороны, растягивая, затем сдвигает назад, и снова вперед, сгибает, меняет угол, осторожно ищет. Он знает, что угадал, когда Далер издает новый тихий вскрик, а его член подпрыгивает у него на животе. — Что, хорошо? – Андрей довольно улыбается. Далер кивает, пот блестит у него на лице, животе, груди, пальцы по-прежнему отчаянно сжимают одеяло. Продолжая растягивать, Андрей другой рукой берет член Далера, плотно охватывает ствол и делает несколько сильных ударов вверх-вниз, синхронно с движениями пальцев. Дыхание партнёра учащается, срываясь на тихие всхлипы, его бедра напрягаются, когда он ищет больше трения от держащего его кулака. — Андрей, пожалуйста, — произносит Далер, задыхаясь, и начиная корчиться, — Я... это слишком много... хватит, я готов. Он протягивает руку и кладет ее на плечо Андрея, тот замедляет темп. — Хочешь, чтобы я уже остановился? – Андрей чуть хмурится, он бы хотел растянуть Далера немного больше. — Я хочу, чтобы ты уже трахнул меня, проклятый садист! – Далер почти выкрикивает, его голос хриплый, потные волосы прилипли ко лбу. У Андрея перехватывает дыхание. Не часто ему удается получить от скромного и сверхвоспитанного Кузяева такой прямой ответ. Что ж, ему не нужно повторять дважды. Они доверяют друг другу полностью, и, если сегодня Далер хочет немного более грубой игры, он не против. Он убирает пальцы и Далер сразу же поднимает ноги, почти сгибаясь пополам. Андрей подстраивается, быстро смазывает себя, выравнивает член напротив отверстия, но не давит сразу же, лишь трёт головкой по всё ещё достаточно плотному ободку, не в силах удержаться от того, чтобы не подразнить Далера ещё немного. Он тянется вперёд и наклоняется для нового поцелуя, чувствуя, как стопы Далера теперь прижимаются к его талии. — Готов? — Да, — шепчет Далер. Андрей кладёт одну руку ему на плечо, чтобы удержать на месте, и сильным толчком входит, выдыхая тихое длинное ахххх, когда тесный жар поглощает его. Под ним Далер закрывает глаза, его лицо искажается чем-то, что может быть болью или удовольствием. Возможно, и тем и другим сразу. Небольшой стон из его губ тоже ничего не проясняет, но он не просит Андрея остановиться и поэтому тот продолжает, следующим движением вгоняя себя в медленно раскрывающееся ему тело на всю длину, пока его таз полностью не прижимаются к заднице Далера. — Всё нормально? — Да, — Кузяев приоткрывает глаза и почти мечтательно смотрит на него снизу вверх, — Не останавливайся. Андрей неторопливо отступает, оставляя внутри только головку, и сразу же опять вгоняет себя в тело любовника. Протяжный низкий стон, вырвавшийся при этом из приоткрытого рта Далера, вызывает в нем сладкую дрожь, и он повторяет всё снова, и снова, входя на полную глубину с каждым толчком. Он сдвигается, кладя одну руку рядом с головой Кузяева, а другую – прямо за коленом его поднятой к самой груди ноги, раскрывает его еще больше, наращивает темп, начиная трахать твердыми, размеренными движениями. Звуки, которые издает теперь Далер – легкие хриплые стоны, и резкий полузадушенный вскрик, когда Андрей чуть меняет угол, такие знакомые за эти годы их совместной жизни, что должны были бы стать привычными, но, как и в первый их раз, почти сводят его с ума от похоти. Он хватается за резную спинку изголовья, отпускает ногу парня и меняет ритм, чередуя короткие, быстрые толчки с медленными и плавными, как омывающие пляж волны, движениями. Пот капает с его носа, скатывается по задней части шеи и дальше вдоль позвоночника. Далер снова обвивает ноги вокруг его талии, сводя лодыжки за его спиной, давая себе нужные рычаги, и они начинают двигаться вместе, как они трахались до этого тысячу раз прежде. Их взгляды встречаются. Андрей смотрит на приоткрытые губы, на складку между приподнятыми бровями, улавливая каждое тонкое изменение выражения лица любовника. Далер, вероятно, делает то же самое. Они улыбаются, когда Андрей хватает руку Далера, заставляя того отпустить зажатое между пальцами одеяло и кладет на его собственный член, закрывая свою большую ладонь вокруг тонких, длинных пальцев. Парень начинает дрочить себя быстрыми, сильными движениями и Андрей следует за ним. Жар приближающегося оргазма уже собирается у него низко в животе, когда Далер под ним резко откидывает назад голову, закрывает глаза, закусывает губы, мышцы его живота сокращаются, и он стреляет из зажатого между их сплетенными пальцами члена длинными, белесыми струями, выпуская долгий, всхлипывающий стон. Его бедра дрожат. Андрей почти следом за ним. Еще немного. Он ускоряет темп, используя изголовье кровати для рычага. С каждым ударом его бедер, с каждым ударом по простате, член Далера выстреливает новую длинную верёвку спермы на грудь и живот себе и Андрею. Лунёв хотел бы продолжать смотреть на это снова и снова, хотел бы растянуть это сладкое мгновение как можно дольше, но не может. Его собственный оргазм обрушивается на него, и он закрывает глаза, беспомощно дергая бедрами, выпуская себя внутри Далера, и чувствуя, как задница парня сжимается вокруг него. Звук, вырывающийся у него при этом из горла, похож на какое-то первобытное рычание. А затем он становится пустым и бескостным, слыша только оглушающее биение собственного пульса в ушах. Когда он успокаивается, он обнаруживает себя лежащим на груди Далера с обернутыми вокруг него руками и ногами парня, и с тёплым носом, уткнувшимся ему в шею. Они лежат так, запутанные вокруг друг друга, в течение пары минут. Грудь Далера поднимается и опускается под ним, их бешеное сердцебиение и рваное дыхание замедляется до нормального ритма. — Я люблю тебя, — Далер мягко произносит ему в ухо, его рука скользит по спине Андрея. Он бы должен ответить сейчас то же самое, как отвечал каждый раз все эти годы. Но прямо сейчас Андрей молчит, поднимает себя над Далером, выходя из него, тянется к лежащей под кроватью коробке с влажными салфетками, молча вытаскивает несколько штук и, сидя на кровати неторопливо начинает стирать с груди и живота образовавшийся там беспорядок. — Андрей? — голос Далера немного напрягается, он хмурится, приподнимается на локтях, — Что-то не так? Андрей продолжает молчать, отбрасывает в сторону испачканные салфетки, достает новые и, всё еще молча, поворачивается и начинает вытирать грудь и живот Далера. Тот быстро кладет свою руку на его и останавливает. — Андрей? Ты... Мы в порядке? – глаза Далера стараются встретиться с глазами Андрея, но тот упрямо избегает его взгляда. Он знает, что поступает ужасно, мучая сейчас любимого мужчину, но не может пойти против своей природы. Он был бы не он, если бы упустил сейчас эту возможность потроллить Кузяева. В конце концов, Далер любит его и за это тоже. Да и немного снять напряжение предстоящего момента не помешает. Он встает с кровати, идет к сумке и вытаскивает ту самую маленькую чёрную коробочку, которая почти не заметна в его руке, оборачивается. Далер уже не лежит, а сидит на краю кровати, плотно обняв себя руками, и Андрей немедленно чувствует укол вины. Чёрт, кажется, он переборщил. Он шагает к кровати, улыбаясь, и с радостью видит, как Далер расслабляется. — Что ты задумал, Лунёв? – Далер смотрит на Андрея и на его руку за спиной немного подозрительно. Всё также молча Андрей подходит к нему, теперь уже не избегая зрительного контакта. Видит, как Далер слегка хмурится, всё еще не понимая, что происходит. Рот татарина распахивается, когда Андрей внезапно становится перед ним на одно колено и достает из-за спины коробочку. Что-то мелькает в расширенных, ошеломленных глазах. Понимание. И сразу же Далер порывается встать, но Андрей не позволяет. — Далер. То важное, что я хотел тебе сказать... Он слегка кашляет, его рот внезапно пересыхает. От его попытки снять напряжение и даже от недавней посткоитальной эйфории не осталось и следа. Руки противно дрожат, и всё внутри сводит страхом. Страхом вдруг услышать «нет». Он снова прокашливается, заставляет себя открыть коробочку. Два аккуратных золотых обручальных кольца тускло блестят на черном бархате. — Далер Кузяев. Я... – вся его заранее подготовленная речь куда-то испаряется, в голове полнейший хаос. Он не помнит ничего, но каким-то невероятным усилием находит в себе силы и произносит главное, – Я люблю тебя. И... В общем... Ты выйдешь за меня? Далер моргает, хмурится, и, как всегда в моменты, когда он ужасно нервничает, быстро облизывает губы. Милая привычка, которая никуда не делась за все эти годы и которую Андрей обожает. Затем его губы чуть дергаются, открываются и... — Да. Тихо, но уверенно и спокойно. Гораздо спокойнее, чем только что звучал голос Лунёва. Андрей смеется. Он знал, что Далер ответит «да», и всё же, как чертовски хорошо это услышать. Молча, они вытаскивают кольца и неторопливо надевают их друг другу. Вот и всё. Они это сделали. Оба парня смотрят друг на друга, широко улыбаясь. Андрей поднимается с колен, следом за ним встает и Далер и они замирают напротив друг друга, неловко переминаясь с ноги на ногу. — Мы вроде должны сейчас поцеловаться? – Лунёв не совсем уверен, что теперь делать. Далер не отвечает. Вернее, он не отвечает словами, а просто прижимается к губам Андрея своим ртом. Поцелуй выходит немного странный, почти целомудренный, без языка и зубов, без скользящих по голой коже рук, какой-то торжественный. В общем, соответствующий моменту, как решает Андрей. А в следующее мгновение он хватает Далера за талию и снова заваливается с ним на кровать, обнимаясь, щекоча, шутливо борясь и наслаждаясь звуком смеха своего мужа и его сияющими от счастья глазами. Еще через несколько минут они уже лежат, обнявшись, под одеялом.

***

— И что теперь? – тихо спрашивает через какое-то время Далер, уютно свернувшись под рукой Андрея. — В смысле? Ты имеешь в виду нас с тобой? Далер кивает, — Нас. Тебя. Футбол. Андрей беспечно пожимает плечом. Он уже думал об этом и не видит никаких проблем, - Справлюсь. Когда-то всё-равно нужно уходить, почему бы и не сейчас? Денег на жизнь хватит. — Я не про деньги. Это не главное. Нужно чем-то заниматься, иначе... Я не представляю тебя, сидящего без дела и тупящего сутками, нет, годами перед компом или телевизором. Ты так не сможешь. — Не смогу, — сразу же соглашается Андрей, — Ну, значит, чему-то научусь. Я кактусы, например, могу выращивать. Эй, я не говорил, что у меня в детстве целая коллекция была? Почему у тебя тут, кстати, ни одного цветочка нет? Давай завтра купим кактус, а? Назовём Месси. И второй надо, как же Месси и без Кристинки. Будем их растить, ухаживать, сравнивать длину колючек. Далер отвечает его любимым пффффф. Короткий звук, в котором ясно читаются как смех, так и явное недовольство тем, что его партнёр пытается за шуточками улизнуть от обсуждения непростой темы их совместного будущего. Андрей смеется и треплет его по волосам, — Не переживай, Далерка, я справлюсь. Просто будь со мной рядом и всё будет хорошо. Далер прижимается ближе, но всё еще молчит. Андрей буквально слышит, как стремительно крутятся у него в голове многочисленные шестеренки, обрабатывая новую информацию и ища оптимальный выход из сложившейся ситуации. В этом весь Далер. Не расслабляться и не отступать, пока задача не решена. Если для этого придётся отказаться от сна и еды, что ж, он поест и выспится потом. Андрей даже начинает себя тихо ругать, что обрушил всё на Далера сегодня вечером, сразу после своего приезда, а не отложил до завтрашнего дня. Этот балбес ведь и правда теперь не заснет, пока всё не продумает, а утром ему на тренировку. Это Андрей, столкнувшись с любым, самым адским пиздецом, мог спокойно махнуть рукой и заснуть, обещая себе разобраться с этим завтра. После обеда. Или послезавтра. Или всё решится само, а если и не решится, в любом случае как-то в итоге образуется и всё будет хорошо. Вот и сейчас он действительно не видит ничего плохого в перспективе наконец-то пожить как нормальный человек. Без футбола? Легко. В его планах есть вещи значительно более важные, чем футбол. Он хочет семью. Дом, настоящий, свой. Заполненный громким лаем разномастных собак и мяуканьем наглых толстых котов. И обязательно с детским смехом... Это то, ради чего он принял решение уйти из футбола. Ничего тут придумывать не надо, он прекрасно знает, как бы хотел прожить их дальнейшую с Далером совместную жизнь и чем планирует заниматься. Он отчаянно хотел бы сказать об этом своему мужу прямо сейчас, поделиться мечтами и планами, но не может, потому что прекрасно понимает иллюзорность и наивность всего этого, во всяком случае, в ближайшие годы. О какой настоящей полноценной семье может идти речь для них двоих, не имеющих сейчас никакого юридического статуса? И откуда бы ему взяться? Кто зарегистрирует их двоих как семью и позволит иметь детей? О каком настоящем доме можно говорить, если не ясно, как долго Далер еще будет играть в Германии? Продлят ли его контракт? Куда он, а вернее теперь они с Андреем, переедут после этого, в какую страну, город? Где будут жить? Вернутся назад в Россию? И что их ждёт там? Это сейчас их с Далером отношения не вызывают прежней агрессии сограждан. Но еще не известно, что начнется, когда где-то мелькнет фотография с ними, носящими теперь обручальные кольца. Не посчитает ли «общественность», что они с Далером перешагнули некую границу, и какой новый ад после этого им придётся вытерпеть? Разве можно в таком случае даже мечтать о хотя бы собаке или кошке, не то что о детях... Так что сейчас планам Андрея на семью придется подождать, во всяком случае до тех пор, пока Далер не уйдет из футбола. Но он готов ждать столько, сколько потребуется. Если Далер хочет сейчас продолжать играть, Андрей будет первым, кто поддержит его в этом решении. Чем он сам будет всё это время заниматься, его не особо волнует. Да хоть и правда выращивать кактусы. Он прижимает мужа ближе, и тихо вздыхает. Но когда-нибудь и карьера Далера Кузяева завершится, и вот тогда они вместе сядут и всё решат. Если к тому времени ситуация у них на родине не изменится, что ж, планета большая, где-нибудь найдётся место и для их с Далером маленькой семьи. — Канада. Андрей вздрагивает, выдернутый из размышлений твёрдым голосом мужа, — Ты о чём? Далер распутывает себя из объятий Андрея и поворачивается, лёжа теперь к нему лицом. В спальне не полностью темно, проникающего через окно света от уличного ночного освещения вполне достаточно, чтобы Андрей мог разглядеть выражение какой-то странной весёлой решимости на лице парня. — Я всё обдумал. Андрей не может удержаться от смеха, — Кто б сомневался! Далер бьёт его под одеялом коленом, попадая, к счастью, по бедру. — Ладно, ладно. Я слушаю. Далер садится, скрещивая ноги по-турецки, и смотрит на Андрея сверху вниз. — Мой контракт заканчивается через год. Вернее уже через 11 месяцев. Мне уже сделали предложение о переподписании ещё на год, но я откажусь. — Далер, не... – Андрей тоже пытается подняться, но Далер не даёт, кладя руку ему на грудь. — Дай договорю, Андрюх. Да, я откажусь. Тоже закончу с футболом, ты прав, хватит. А потом мы уедем в Канаду. Из всех вариантов это наиболее лояльный сейчас к однополым парам. Климат как наш. Наверное, не в очень большой город, но если ты захочешь, можно и в большой. Мы могли бы открыть своё дело, диплом по экономике у меня международный, нужно будет подтвердить, но это не проблема, я сделаю. Зря что ли я гробился в этом универе столько лет. Будем работать вместе... — Нет, — Андрей внезапно его прерывает и тоже садится. Далер испуганно замолкает на полуслове. — Ты... тебе не нравится то, что я предлагаю? Ладно. Есть еще вариант поехать куда-нибудь в Скандинавию... — Нравится, — Андрей протягивает руку и с улыбкой прижимает палец к губам Далера, заставляя того замолчать, — Всё нравится. Ты даже не можешь себе представить, насколько сильно нравится. Кроме последнего. Работать вместе. — О... — плечи Далера огорченно опускаются. — Я буду тренером, детским. Буду учить детей играть в футбол. Всегда хотел. Открыть свою школу, но именно детскую. Я только не знаю, футбол в Канаде как, популярен? Или там только хоккей? Далер несколько долгих секунд смотрит на него ошеломленно, но глаза его при этом сияют абсолютным счастьем, — Если и нет, то ты сделаешь его популярным, — произносит он тихо. — Ты будешь очень крутым тренером, Анрюх. У тебя получится, я уверен. Тебя будут обожать и дети, и их мамы, и папы. А я буду тебя страшно ревновать, ко всем сразу. — Во! И это правильно! – Андрей поднимает указательный палец и грозит им Далеру, — Хватит уже мне одному тебя ревновать к этим твоим наглым туркам, которые постоянно вокруг тебя так и крутятся здесь. Далер протягивает руку, перехватывает качающийся перед его лицом палец и улыбается, — Но сначала тебе нужно будет получить тренерскую лицензию. — Легко! Улыбка Далера становится шире, — Международную лицензию. А для этого тебе нужно будет выучить английский. Еще желательно и французский. — Ха! Да я... — Нет, одного бонжур будет мало. — Блять. — Я помогу. Начнешь тут, в Германии. При клубе есть отличная тренерская школа. — Стой! Так там же всё на немецком! – Андрей чувствует растущую внутри панику. — Ну, выучишь и немецкий, пригодится, — Далер небрежно пожимает плечами и Андрей испускает отчаянный стон. — А без этого никак нельзя? Я слышал в Канаде большая русская диаспора, может, я как-то обойдусь русским? — Впереди целый год! — Далер тихо смеется, глядя на жалобное выражение лица Лунёва. — Всего одиннадцать месяцев! — Ты справишься. Я же помогу. Зато точно скучать не будешь. — Это да. Это я уже понял. Я уже скучаю по тихому и спокойному футболу, — ворчит Андрей, действительно понимая, что впереди начинается совершенно новая и при этом очень насыщенная жизнь и с выращиванием кактусов ему придётся подождать. Далер продолжает, — За это время подготовим документы, подадим в консульство на рассмотрение, разберемся с оставшимися делами. А когда переедем, можем зарегистрировать брак. Я имею в виду официально, там с этим проблем нет, но это не обязательно, только если... если ты захочешь, конечно, — он замолкает и опускает глаза, глядя на кольцо на безымянном пальце. — Да, — Андрей отвечает твердо и берет Далера за руки, — Я хочу. И еще я хочу дом. На берегу озера, или моря. Куда будут приезжать в гости наши друзья, и мы будем сидеть на берегу и спорить до хрипоты о последних футбольных событиях. А рядом будет лес, чтобы гулять с собаками. — Собаками? – Далер поднимает на Лунёва округлившиеся глаза. — Непременно, — Андрей кивает и мягко гладит кольцо на пальце ошеломлённо глядящего на него Кузяева, — Ты не думай, я же это всё не спонтанно, я тоже всё продумал, давно. И про футбольную школу. Про всё остальное. Вплоть до цвета простыней на нашей кровати. Просто всё было, ну, только мечтами, а сейчас... — он пожимает плечами и улыбается, — Ведь и правда может получиться. Да, кстати, как ты думаешь, мы могли бы забрать с собой эту кровать? Далер мягко усмехается, — Я думаю, что там можно будет найти похожую. — Не надо похожую. Надо эту. Она — наша. Отправим контейнером, не проблема. — Ладно, — Далер кивает, глядя на Андрея с восхищением, — Я поговорю с домовладельцем про кровать. — Хотя... Ведь коты наверное будут драть когти об эти деревянные столбики, – Андрей бормочет задумчиво и хмурится. Далер нервно облизывает губы, вытаскивает свои руки из лап Андрея и скрещивает их на груди, — Стоп. Какие коты? Только что ведь были собаки! — И собаки тоже, — решительно кивает Андрей. — Возьмем из приюта, даже не смей спорить! — Я не спорю, но... — Вот и правильно, — Андрей перемещается, прислоняясь к изголовью кровати, и подтягивает к себе Далера, так, что тот теперь лежит спиной у него на груди, крепко обнимает его и целует в волосы на макушке, — И не спорь. У нас будет семья. И дети. Далер перестаёт дышать. — Далерка? – Андрей шепчет и снова целует его нежными, осторожными поцелуями, спускаясь от макушки к виску, по щеке, на шею, — Эй? — Дети? — Конечно. Ты... Ты разве не хотел детей? – Андрей шепчет ему в ухо. — Я... Я не думал настолько далеко, но... — Далер замолкает, но сразу издаёт тихий, хотя и немного нервный смешок, — Но... да. Я хочу. Детей. С тобой. И дом, и собак, и котов. Да, — он решительно кивает и смеется уже настоящим, счастливым смехом, вместе с Андреем, — Только... Лунёв напрягается. — Что только ? — Только давай всё же начнём с кактуса? Конец PS: чиркните, если не лень, пару строк Касперу, он будет вам крайне признателен.