***
Мне пятьдесят пять. В стране — бешеный бум на бухгалтеров. «Мам, а чем бухгалтер на работе занимается?» — спрашиваю. У нас жуткое безденежье, что будем есть завтра — неизвестно. Нужно выбрать самую востребованную и денежную работу. «Работает с цифрами, проверяет, чтобы всё совпадало до последней копеечки» Разочарованно вздыхаю. Нет, это я не смогу. На день рожденья мама ставит на стол торт с большой цифрой девять, нарисованной кремом.***
Мне тридцать шесть, я — опытный боец, который умеет надёжно хранить тайны и бесшумно скользить лесными тропами. В новых приключениях Робин Гуда нашлось место и для меня. Из зеркала смотрит девочка тринадцати лет.***
Мне три тысячи лет. Вместе с Леголасом, держа стрелы на тетиве луков, мы бесшумно скользим тёмными улицами родного города. Никакая пьяная шваль не посмеет выползти на свет. Девочке в зеркале шестнадцать.***
Мне… видимо, сорок с чем-то. Во всяком случае, я — герой анекдота про «сильную и независимую». Только нужного количества котов у меня нет. И вообще, толку в отношениях с реальными людьми? Муторно, непонятно, затратно по времени и эмоциям, а толку чуть. Другое дело — герои книг и фильмов. Эти точно не предадут, не обидят и не вызовут чувство жалости из-за того, что зря потратила на них время... Окружающие смотрят на дату в паспорте и думают, что мне двадцать.***
Мне шестнадцать? Или семнадцать? Я впервые влюблена, я говорю стихами и млею от каждой СМС. ЕГО глаза, ЕГО улыбка, ЕГО слова… «Тебе же двадцать один!» звучит неправильно. Это слишком много.***
Меня впервые обманули на работе. Открыто, самодовольно, зная, что наказания не будет, и весь негатив будет вылит на жертву. Становлюсь угрюмой замкнутой пятилеткой, которая ревёт просто из-за того, что не может отстоять свою точку зрения. Её не выслушают — просто посмеются над глупой малявкой. Слёзы катятся ручьём, хочется укрыться одеялом с головой, и чтобы пожалели. На фирме работает девушка двадцати двух лет.***
Мне четырнадцать. Закусив губу, я смотрю, как наконечник чуть слышно жужжащей машинки выводит на вспухшей покрасневшей коже чёрные линии. Внутренняя сторона запястья. Обезбол подействовал плохо, но это мелочи. Картинка не появляется — она, скорее, пРоявляется на коже, будто всегда там была. Вызов, доказательство, напоминание о цели, вечный источник душевных сил. Тату-мастер — моя ровесница. Ей тридцать два.***
Мне пятнадцать. Я отстояла фиг знает сколько часов на жаре у перегородки под сценой, чтобы смотреть крутейшее шоу хэдлайнера с первого ряда. Нет, не так! Чтобы прожить этот взрыв ядерной бомбы в эпицентре! Я с тысячами других тычу в воздух «фак» и ору «Die motherf..cker die!!»* с солистом Dope. А потом трясущимися от адреналина руками сую их басисту Эйси блокнот для автографа и лепечу что-то про фантастический концерт и струны на его гитаре. Американец улыбается и ТАК смотрит подведёнными чёрным ярко-карими глазами, что сердце взрывается где-то в горле. В онлайн-анкете посетителя фестиваля-2018, графа «возраст», стоит цифра тридцать три.***
Чёртова магическая финтифлюшка перемешала всё, что могла. Я была «взрослой» в девять. Благопристойно ходила сразу домой после школы и честно делала задания, пока одноклассники впервые курили, впервые пили и впервые целовались в девятом классе. Какая у меня была истерика, когда я увидела водку на дискотеке в школе! В шестнадцать бунтовать было некогда: я занималась с репетитором и поступала на ин. яз. «Вот выучишь английский и будешь со своими любимыми музыкантами болтать». Сбылось. Правда, спустя десять лет и с совершенно другой группой, но это мелочи. В восемнадцать — тем более: родители платили сумасшедшие (для нас по тем временам) деньги за учёбу в универе, и вылететь было страшно. А еще тогда я впервые почувствовала, как это — быть «своей». Нашлась со студенческим театральным кружком «Откровение». Лауреатом Всесоюзного конкурса любительских театров 1985, что ли, года, между прочим. Потом были ролевики, но это было потом… Хотя, если задуматься, самый главный поворот моей жизни случился в четырнадцать лет. В очередной раз выслушав пламенную речь родителя о том, что я «корова» и «бездарь», что голос у меня слабенький, к математике я, дура, не проявляю способностей, рисовать не годна (и так далее, и тому подобное страницах эдак на пяти), я задумалась. Да, ничего из этого я не умею. Чего я еще не пробовала? Не попытаться ли... сочинить историю? Писала карандашом в особой тайной тетрадке. Потом стирала и переписывала отрывок наново. И так — четыре-пять раз подряд, пока написанное не начинало мне нравиться. С тех пор амплитуда скачков во времени и личностях не останавливалась. Она до сих пор здесь: толкает меня вперед. К себе-настоящей. Для которой татуировка в тридцать два — не поздно. И размышления о взрослой работе в девять — не рано. Услышать «моя любимая девушка» от мужчины, о котором я мечтала восемь лет, в тридцать один — самый раз! Удариться в ролевое движение не в четырнадцать и не в шестнадцать, а в двадцать один — но остаться на тринадцать лет. И это далеко не конец! Взять первое место на конкурсе менестрелей не в девятнадцать, а в тридцать один. Впервые выехать «длинноухим эльфом» в платье из занавески в лес на неделю в тридцать два. Обвешать стены своей комнаты фото музыкантов с автографами — в тех-таки тридцать два. Это — я настоящая. «Правильная» не для кого-то, а для себя. Искренняя. «Душа нараспашку» — потому что как же иначе? Да, в такую душу легче плюнуть. Но добрых людей больше. Я точно это знаю. А ты? Твоё ощущение возраста всегда совпадало с тем, что отражалось в зеркале..?