Электроник-сан и мой любимый якудза

Гет
G
В процессе
5
Размер:
планируется Мини, написано 4 страницы, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
5 Нравится 1 Отзывы 2 В сборник Скачать

Глава 1. Самурай-якудза

Настройки текста
Голос синицы, нежный и тонкий, как весенний воздух, прозвенел и стих, словно растворившись в тумане. Из прохладных ущелий уже выползали сиреневатые сумерки. Господин Теодор вздохнул, отводя глаза от темнеющего неба, и оглянулся назад – в сумерки дома, где уже мерцал огонь в маленьких жаровнях. Внизу в долине раскинулся Нью-Киото. С порога своего дома господин Теодор видел крепость и храмы старого города, торговые ряды, задумчивые огоньки гавани, отражающиеся в темной воде залива, а на дальнем краю – ребристые крыши квартала чайных домиков, где сейчас уже зажигались бумажные фонарики и лилась музыка. Весна в горах только-только вступала в свои права, а там, внизу, ее аромат уже кружил людские головы. Как и век, и два, и три назад. Господин Теодор невольно подумал о том, как до смешного произвольно все в человеческой жизни. Вот сейчас в полутьме его уютного дома теплится огонь жаровен, а над порогом покачиваются бумажные фонарики, там, в долине, снуют люди в кимоно, да и у него самого на ногах деревянные гэта. А ведь если бы после Взрыва в этой части Земли уцелело еще что-нибудь, возможно, сейчас Нью-Киото был бы Нью-Парижем, и в центре его возвышался бы католический собор. Книги-то уцелели. Уцелели, несмотря на всю их хрупкость. Как и распятия, и нефритовые четки. Взрыв руководствовался какой-то своей логикой. Иногда господин Теодор думал о том, что за Взрывом стояла чья-то непреложная воля. В старых книгах встречались изображения Симпсонов – желтолицых духов, которым поклонялись люди прошлого, и странных инструментов, похожих на плоские бруски, которые при малейшем касании позволяли слышать голоса даже очень далеких собеседников и делать мгновенные изображения предметов. Древние называли их «смартфонами», по крайней мере, так толкователи расшифровали это странное слово. Взрыв уничтожил все это – и Симпсонов, и смартфоны. Оставил нефритовые четки, и маленькие распятия, и наскальные изваяния Будды. Как будто давал человечеству шанс начать сначала. Поэтому сейчас там, внизу, раскинулся Нью-Киото с храмами Будды и Христа в центре. Говорят, в других частях света уцелело что-то другое, но мир утратил былое единство, ставшее возможным во времена Глобализации. Если такие времена вообще были. Господин Теодор очнулся от своих раздумий. Вдали, у самого горизонта, появилась едва различимая точка. Он ждал ее появления, и все-таки она появилась совершенно неожиданно. Точка все увеличивалась, стремительно приближаясь, и сердце господина Теодора билось все чаще и чаще. И вот уже он различил удлиненное тело, пеструю усатую голову и мерно взмахивающие перепончатые крылья. Над Нью-Киото в вечернем небе парил дракон с красно-желтой гривой и гибким кольчатым телом. И вскоре немолодые, но все еще зоркие глаза господина Теодора различили стройную черную фигуру, лихо правящую чудовищем. Дракон сделал над городом плавный круг, а затем устремился к горам, туда, где замирая от счастья и тревоги, стоял господин Теодор. Из уютного сумрака позади хозяина бесшумно появился У Син, старый слуга и, запрокинув голову вверх, тоже засмотрелся на крылатого летуна. В узких глазах У Сина играла сдержанная, радостная и нежная, улыбка. Несколько взмахов перепончатых крыльев – и вот уже гибкое тело змея распласталось над домом. Порыв ветра, вызванный последним маневром чудовища, заставил господина Теодора зажмуриться и отступить назад. Однако он тут же спрыгнул с каменного крылечка и бросился на мощеный двор. За ним поспешил У Син. Оба козырьком приложили руки ко лбу, напряженно глядя вверх, туда, где описывал медленные круги дракон. Теперь было прекрасно видно лицо всадника – смуглое молодое лицо под причудливым самурайским шлемом. Всадник смеялся, показывая хищные белые зубы. Когда оранжевое брюхо дракона проплыло над ребристой крышей дома так низко, что едва не зацепило резной конек, господин Теодор метнулся на задний двор, У Син – за ним. Широкие рукава их кимоно со свистом рассекали вечерний воздух. А через минуту горный дом вздрогнул от мягкого, но сильного толчка. Все четыре лапы дракона твердо встали на влажную землю. Всадник бросил поводья, легко соскочил со спины чудовища, сорвал с головы шлем, стремительно бросился навстречу запыхавшемуся господину Теодору и порывисто заключил его в объятия. На минуту оба замерли – слышно было только тяжелое фырканье дракона да журчание ручья, протекающего неподалеку. Потом господин Теодор высвободился и, взяв в теплые ладони смуглое лицо молодого всадника, вгляделся в него полным боли и нежности взглядом. Лицо гостя представляло собой странное сочетание волевых, даже брутальных, и полудетских мальчишеских черт. Откровенно красивые миндалевидные карие глаза, короткий нос, довольно широкие скулы и крупный выразительный рот с пухлыми губами. Его мать, покойная жена господина Теодора, принадлежала к потомкам Древних, хотя и не была чистокровной. Густые темно-каштановые волосы красивыми волнами обрамляли лицо молодого всадника. Урри (так звали гостя) был исключительно строен, худощав и мускулист – полная противоположность пухлому, низенькому и лысоватому господину Теодору, больше напоминающему божка Хаттея, которому, следуя примеру Древних, продолжали делать подношения многие жители Нью-Киото и других городов Великой Евразии. Толстенький хозяин все смотрел и смотрел на сына, и глаза его постепенно наполнялись слезами. Заметив это, Урри негромко, ласково рассмеялся, осторожно отнял отцовские руки от своего лица и снова крепко обнял господина Теодора. - Здравствуй, папа. - Здравствуй, мальчик…- выдохнул, словно всхлипнул, господин Теодор. - Ну-ну, что ты? Я жив-здоров. Отец поспешно закивал, отводя глаза. Урри шагнул к У Сину и так же крепко обнял его – желтолицый слуга смахнул слезу, отвечая на сильные объятия молодого хозяина. Гость передал старику поводья и, потрепав по чешуйчатой шее своего дракона (тот наклонил голову и довольно заурчал), бодро сказал: - У Син, будь другом, задай Ли Ни корму и присоединяйся к нам. Старик уже весело кивнул, и Ли Ни, неуклюже ступая по земле когтистыми лапами и волоча за собой тяжелый хвост, пошел вслед за слугой в приготовленную для него, устланную циновками и прогретую с помощью маленького закрытого очага пагоду, где ждал его ужин и отдых (драконы ведь ничуть не глупее людей). Сын и отец провели взглядом огненно-красную кисточку драконьего хвоста и, обнявшись, двинулись к дому. В просторной комнате, освещенной светильниками, на низеньком столике уже был приготовлен ужин. Курица в сладком соусе, рис в глубоких чашках, бобы и яблоки в карамели. Блюда с едой и чайники с ароматным чаем были установлены на легких подставках, внутри которых горели крошечные свечи, не позволявшие ужину остыть. Сполоснувшись бамбуковой водой и сменив дорожную одежду на черное домашнее кимоно, расшитое золотыми драконами, Урри опустился на циновку перед столиком. Горячие отблески от светильников и жаровен осветили его волевое и по-мальчишески пленительное лицо, придав ему еще больше таинственного очарования. Господин Теодор открыл глиняную бутылку саке, наполнил крошечные металлические чашечки. Урри наблюдал за ним, лукаво улыбаясь и по-кошачьи сощурив миндалевидные карие глаза. - Мне нравится ход твоих мыслей, папа, - сказал он, принимая из рук отца чашечку. – Три дня в небе, ночевки в лесу. Я соскучился по очагу и домашней пище. - Понимаю, - улыбнулся господин Теодор. – Ли Ни – слишком диковинный гость для постоялого двора. - Это правда. В нашем небе драконы не редкость, но приютить его в конюшне готовы не все. - И все же ты пошел на это, чтобы повидать меня, - тихо сказал господин Теодор. - Ты же знаешь, я не мог иначе. Неделя дома дает мне силы на целый год. - Ты возвращаешься к Стампу? – спросил господин Теодор, отводя глаза. - Нет. Шеф велел мне присмотреть за его бизнесом в Нью-Токио. Урри сказал это нарочито-невинно, отпивая из чашечки саке. - «Шеф»…- тихо хмыкнул господин Теодор. – Не понимаю, почему твой сюзерен предпочитает называться этой странной кличкой? - О, для него это имеет особое значение, - рассмеялся Урри. – Этим словом называли сюзеренов в определенных кланах Древних. Он говорит, что возрождает древнюю традицию. Господин Теодор только слабо улыбнулся. В наступившей тишине тихо хлопнула задняя дверь. Из сумерек появилась низенькая коренастая фигура У Сина. Урри вмиг оживился, встрепенулся, сверкнув своей хищной улыбкой: - У Син, садись выпей с нами! – и господин Теодор с тихой болью в душе отметил, что сын рад замять неприятный разговор. У Син поклонился, сложив перед грудью ладони, и устроился на циновке, поджав ноги. Они выпили. Урри ловко подцепил палочками ломтик курицы, отправил его в рот и зажмурился от удовольствия. - Я надеюсь, господин Урри задержится у нас подольше? – учтиво спросил слуга. - Нет, У Син, к сожалению, нет. Всего несколько дней. У меня дела в Нью-Токио. Желтое, словно сделанное из дубленой кожи, лицо У Сина стало печальным. Он осторожно взглянул на господина Теодора. - Да что вы, в самом деле! – рассмеялся Урри. – Через две недели, самое большее через три, я вернусь, и уж тогда-то мы гульнем. Ну-ка, налейте мне еще. Вторая чашка саке сделала свое дело. Не клеившаяся беседа будто прорвала невидимую плотину и зажурчала, становясь все веселее и непринужденнее. Урри рассказывал о своем путешествии в облаках, о смелом и сообразительном Ли Ни, о том, как ночевал в глухих лесах, укрывшись от хищников и дикарей за свернутым кольцами сильным телом верного дракона. После ужина Урри и господин Теодор отправились в мастерскую, как делали всегда во время нечастых визитов Урри в родительский дом. Молодой наездник разглядывал свитки с горными пейзажами, лотосами и цветными рыбами, портретами именитых горожан, повозками и мостиками, по которым семенили тоненькие красавицы под зонтиками. - Необыкновенно, - сказал, наконец, Урри. – Как ты это делаешь? - Думаю, так же, как ты правишь драконом, - улыбнулся господин Теодор. – Для меня это тоже непостижимо. Урри тихо рассмеялся. - Я единственный из людей шефа, кто умеет водить дракона. Но все равно то, что умеешь ты, просто чудо. Рассекать облака, может, и здорово, но создавать такую красоту, по-моему, это что-то божественное. Из всех, кого я знаю, так можешь только ты, да еще Люси, только у тебя – краски и тушь, а у нее – слова. - Ты, конечно, хочешь повидать ее? – осторожно спросил господин Теодор, и Урри впервые за весь вечер опустил свои бесстрашные карие глаза. - Думаю, она не откажется прийти в чайный домик, - тихо сказал молодой наездник. - Нет, не откажется, - мягко заверил господин Теодор. - Я думаю о другом, - ласково продолжал отец. – Извини, что говорю об этом, но эти встречи нелегко даются тебе. Люси-сан – чудесная девушка, но сможет ли она быть с тобой хотя бы в обозримом будущем? И снова Урри отвел глаза. - Такие женщины редко становятся супругами самураев. «Ох, папа, если бы это было единственной преградой», - вздохнул про себя Урри.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.